Кардинал-Антихрист

Направляясь к кардиналу с докладом об очередном выполненном поручении, ДʼАртаньян столкнулся с Констанцией. Юноша еще раньше отметил для себя очевидную привлекательность имевшей двойное дно ветреной жены галантерейщика. Сегодня же она показалась ему настоящей красавицей. «Ей бы знатной дамой быть, хоть руки и ноги ее и не указывают на высокое происхождение.» — О, мой прекрасный тюремщик! — проворковала она. — Моя прекрасная заговорщица! — отвечал любезностью на любезность он, галантно поцеловав ей руку. — Как поживаете, госпожа Бонасье? — Хорошо, милорд Кастельмор, — одна из дурной стаи серых ангелов чуяла в молодом человеке того, кто первым высказал идею стать третьей стороной, — кто бы мог подумать, что мы нарушим условия невмешательства? Что у нас будут одни цели с Люцифером? — Жизнь непредсказуема, г-жа Бонасье, и иногда делает такие повороты… — А знаете, мне вы понравились. — Бесконечно рад это слышать! — отвечал Шарль, вновь поднеся ее пальчики к губам. — Тем более, что это взаимно. — Как с подвесками обстоят дела? — Подвески доставлены по назначению. Его величество хотел отправить вашу бывшую хозяйку в монастырь, но Его Преосвященство уговорил его не делать этого, сказав, что будет международный скандал. — А зря отговорил-то, — сказала Констанция. — Ее величество еще может натворить дел. Уж я-то ее знаю. — Охотно верю. Но если она вам еще верит… — Не знаю, не знаю… — задумчиво проговорила госпожа Бонасье. — Королева не дура. — Но вы не обязательно виноваты, коварные мы перехватили посланца на дороге и прочее… — О да, этот злодей-кардинал только и занят тем, чтобы навредить бедной святой Анне… — улыбнулась Констанция. — Вот-вот! Кроме того… — Кроме того, что?.. — Кардиналу верит Его Величество. — Ну, это для меня не ново. Монсеньор завладел душой, сердцем и разумом короля. — Что же, может и к лучшему? — Само собой. К лучшему для короля и Франции. Тут к ДʼАртаньяну подошел человек, подозрительно напоминающий любимого кота его высокопреосвященства. — Господин де Кастельмор, — проговорил он мурлыкающим голосом, — вам письмо. Я бы не советовал принимать предложение… Но сходите. Гасконец, пожав плечами, поблагодарил котоподобного посыльного.  — Ничего, я люблю опасность… и именно поэтому предложение приму. — Оно может быть и не опасным… Письмо это от господина-де Тревиля. Он хочет поговорить с вами. — Тем более… Господин Труавиль, простите, Тревиль — мой земляк, с земляком грех не поболтать. И Артаньян, наскоро попрощавшись с своей подругой и «котом», пошел к де Тревилю, который его уже ждал. Де Тревиль, сурового вида мужчина лет тридцати пяти, сидел за столом. — Сын моего земляка и старого друга… — проговорил он, увидев Шарля. — Присядьте и побеседуем. — Присядем. Выслушать не убудет. — Артаньян посмотрел на де Тревиля. — О чем речь? — Дорогой земляк, вы проявили себя как прекрасный воин и, вообще, толковый человек, но иногда и карьера, и многое в жизни зависит от того, примешь ли ты правильную сторону. Так вот, я хочу вам, молодой человек, с этим помочь. — Звучит интригующе… — Еще бы, ведь вами заинтересовалась сама августейшая повелительница Анна Австрийская. — Будем откровенны, ведь на самом деле всем правит Орден, а не Анна… — Все верно, Шарль… или правильнее называть тебя Кассиэль? — усмехнулся Тревиль. — И главой совета Ордена являюсь я. — Совета или Ордена? Я думал, на второй роли был Арамис. — Ну хорошо. Признаюсь. Да, я великий магистр. Ты прав, давай начистоту. Ты ведь серый ангел, а вы стояли в стороне от власти за просвещение. Но ведь иезуиты именно просвещение и ставят целью. Так вот. Портос и Арамис погибли. Атос, говоря откровенно, не является кандидатурой. Скажи только слово и выйдешь главой совета. Шарль задумался. В словах Тревиля был свой резон, но он восхищался кардиналом и видел, что тот делает все для Франции, да и все друзья гасконца являлись кардиналистами, а вот враги… — Господин де Тревиль… — начал ДʼАртаньян. — Вам нужен предлог? — Не совсем так, — пробормотал Шарль, — вы неверно поняли меня. Я твердо решил быть с Люцифером, воплотившемся в кардинале Ришелье. — Но почему, каковы ваши мотивы? — Мои мотивы просты. По воле судьбы, все мои друзья служат его высокопреосвященству, а вот враги находятся на вашей стороне. — Что же… Как дворянин, вы поступили честно. Но, может быть, совершили ошибку… — Я просто сделал то, что должен был сделать, — с достоинством проговорил гасконец. — Мне искренне жаль. — Как и мне. Гасконцы ведь все родня между собой и должны держаться вместе. — Это верно, — кивнул де Тревиль. — Я обещаю, что лично, по своей инициативе, не буду вредить вам… Шарль поклонился:  — Аналогично. На такой оптимистичной волне они и расстались.