Кардинал-Антихрист

В день, последовавший за похоронами старой дворянки, пошел сильный ливень. Казалось, будто прорвало небо, и ожидается новый всемирный потоп. И этот сумасшедший дождь привел с собой в замок Ришелье двух гостей. Первым из них был тот самый монах, уговоривший Франсуа усыновить Армана. Отец семейства был мрачен из-за утраты своей старой матери, но обрадовался этому человеку и решил принять его со всем радушием. Однако, его испугал нездоровый вид гостя и его глаза, в которых Франсуа почудился огонь безумия. — Добро пожаловать, святой отец! — сказал Франсуа. — Проходите, пожалуйста, рад вас видеть. Но… Вы сегодня выглядите так… как-будто у вас горе. — Да, вы правы, сударь, — скорбно проговорил монах. — У меня, действительно, горе — траур по своей погибшей душе. Я оплакиваю ее, зная, что нет мне прощения. — Что же именно произошло, — изумился Франсуа, — святой отец, да, кроме того, на самый страшенный грех можно купить индульгенцию! Обратиться к Папе! Или ваш грех — сомнение в его непогрешимости? Простите… — Много хуже, сударь… Я хочу поговорить с вами о том дне, когда уговорил вас усыновить этого ребенка. — Что же случилось тогда? — в недоумении спросил главный прево. — Ведь вы принесли в тот день мне счастье, у нас с женой есть живое дитя, вместо умершего. — Это дьявольское дитя! — возопил монах. — Это Антихрист! Вы должны поверить мне, вы должны уверовать в это прямо сейчас! — Я, конечно, замечал некие странности, — Франсуа поделился предсказаниями цыганками и случаем во время крещения Армана, — однако же, если даже я поверю в это — не вижу причин для вашей погибели. — Я предал свои обеты и стал дьяволопоклонником, и я помогал его появлению на свет. Его настоящие родители были монах-блудник из нашего же ордена и его сестра-близнец, происходившие от самого Каина. Если точнее, от Каина и Лилит. Они основали секту каинитов. И растет она день ото дня. Предсказание говорит… что и Лилит будет рождена в виде красивой девочки. Брат и сестра, совершившие кровосмешение, давно мертвы, их поразил гнев Господень. — Мне неважно, кем были его родители, неважно, правду ли вы мне поведали или ложь, — мрачно сверкнув глазами, проговорил Франсуа. — Это мой сын! — Но ведь это опасно! Смотрите, вы вправе меня не слушать, но вспомните мои слова, когда умрет ваш настоящий сын. Инфернальные силы покровительствуют ему и уничтожат любого, кто нанесет ему обиду или будет представлять возможную угрозу в будущем. Франсуа и верил, и не верил. Он был сыном своего века, суеверным и богобоязненным. Кроме того, любовь к тому, кого привык считать своим сыном, сейчас боролась в нем со страхом за РОДНЫХ детей. — Вы же помните, что сказала ваша мать, пронзая себя ножом? И кота? — Так, все ясно! — резко бросил Франсуа. — Вы уйдете сами или мне позвать слуг? — Я уйду сам, ибо мне нужно было сказать только это, — монах направился к двери, и Франсуа заметил, что он был белее смерти. — Уверуйте в Христа. Каждый день пейте кровь Христову, — грустно прошептал монах напоследок. В дверях он столкнулся с Альфонсом. Мальчик был бледен и дрожал. Он слышал весь разговор. Мальчик хотел что-то сказать, но не решился. Монах же возвращался к себе, в свое прибежище, расписанное крестами и цитатами из Библии. Предавший своего Бога, которому клялся служить, он предал и Сатану, которому стал служить, после того, как увидел во сне грозного ангела с огненным мечом, грозившего ему муками ада и сказавшего ему, что его поразит чума, если дитя ада не будет убито. Теперь он боялся всего и всех, трепеща собственной тени. — Господи, помилуй, я вернусь и более никогда не сверну с путей Твоих… — прошептал монах, но тут на него обрушилось распятие. Глаза священника были выпучены, изо рта текла кровь. — Я же покаялся, отчего Ты не спас меня? — простонал он перед смертью. …Альфонс — тихий, богобоязненный мальчик, с богатым воображением, не мог успокоиться после услышанного. Он задумчиво полистал часослов покойной бабки, затем взял семейную Библию и открыл ее наугад. Перед ним было Откровение Иоанна Богослова, глава 13: «И стал я на песке морском, и увидел выходящего из моря зверя с семью головами и десятью рогами: на рогах его было десять диадим, а на головах его имена богохульные. Зверь, которого я видел, был подобен барсу; ноги у него — как у медведя, а пасть у него — как пасть у льва; и дал ему дракон силу свою и престол свой и великую власть. И видел я, что одна из голов его как бы смертельно была ранена, но эта смертельная рана исцелела. И дивилась вся земля, следя за зверем, и поклонились дракону, который дал власть зверю, и поклонились зверю, говоря: кто подобен зверю сему? и кто может сразиться с ним?» Буквы танцевали перед глазами мальчика и иногда казались кровавыми, ибо он уверовал в то, что его брат Арман и есть тот самый Зверь из Апокалипсиса. Выйдя из дома, Альфонс встретил своего младшего брата. Тот поднял на него свои ярко-голубые глаза с пронзительным взглядом, и Альфонс почувствовал, что его охватывает ужас. Он побежал от брата. — Альфонс, где ты? — Арман рыскал по всей округе и, наконец, нашел брата. — Да что с тобой?! Увидев приближающегося Армана, Альфонс начал пятиться от него, дрожа. — Не подходи ко мне! — пролепетал он. — Что с тобой, брат? — Не называй меня братом! — вскричал Альфонс. — У Зверя нет братьев. — Зверя? — растерялся Арман. — Да-да, ты — Зверь, о котором в Апокалипсисе сказано! Я слышал разговор отца с тем монахом, они говорили о тебе. — голос Альфонса был полон отчаяния. — Но вспомни, ведь мир разрушат четыре всадника, а не Зверь, который примет под покровительство признавших его! — голос Армана был звучен, в нем слышались недетские, проникновенные нотки. — Пойдем со мной, я покажу тебе. Да вот прочти сам. — он указал соответствующее место в Откровении. — Нет, нет! — замотал головой Альфонс. — Ты — враг Христов, ты — Антихрист, и не склонюсь я пред тобой! — Разве я об этом прошу? Пойдем со мной, мы будем вместе управлять! Тот, кого Арман совсем недавно называл братом, осмелился поднять на него глаза и твердо сказал всего одно слово: — Нет. Арман также поднял на него глаза и произнес:  — Предатель. — Как ты зовешь Бога?! — видимо, у Альфонса внутри что-то перегорело… — Бога? — переспросил Арман. — Альфонс, ты… Глаза Альфонса бродили, на губах играла бессмысленная улыбка. Арман понял, что брат обезумел, и это повергло его в отчаяние, ведь он, на самом деле, не хотел причинять ему вреда. Его лишь разгневало то, что любимый брат так быстро отступился от него. Арман стал тормошить Альфонса:  — Брат, брат, очнись, это я! Альфонс смотрел на него, словно не узнавая. От невыносимой душевной боли и тоски Арман закричал. На крики прибежал Франсуа. — Что здесь произошло? Почему вы кричали? — вопросил отец. Тут он увидел, что с Альфонсом что-то не так. и кинулся к нему, взяв за руки и глядя в его глаза. — Альфонс, сынок, что с тобой случилось? Обнаружив, что случилось, он схватился за голову. — Мы с ним просто говорили, и он вдруг… — Арман заплакал, и слезы его были искренними. — За что же нам такая кара? — прошептал Франсуа, пытаясь отогнать от себя мысли о пророчествах монаха. К ним подоспела и Сюзанна:  — Что случилось? — Альфонс… — Франсуа отвел жену в сторону и рассказал о случившемся. — Но как… как же так? — Сюзанна залилась слезами. Арман подошел к матери и обнял ее:  — Я не знаю, почему так вышло, матушка. Мы с ним просто разговаривали, а он… — Отойди от нее! — с неожиданной яростью прикрикнул на него Франсуа. — Но я же ничего не сделал! — крикнул Арман, плача. — Действительно, он не при чем! — осторожно сказала Сюзанна. Франсуа мрачно взглянул на жену:  — Молчи, ты не знаешь… — затем обратился к младшему сыну. — Оставь нас, Арман, иди в дом, черт бы тебя побрал! Арман обиженно ушел, навстречу шел кот. Глаза мальчика встретились с кошачьими и полыхнули точно таким же желтоватым пламенем. — Мяу, — сказал кот обычное кошачье слово. Правда, вышло это как-то таинственно. Это был тот самый кот, с которым Арман уже встречался на детском празднике. — Возьми меня к себе, Арман, — произнес кот на человеческом языке, — я буду твоим защитником на жизненном пути, притворяясь безобидным домашним питомцем. — Хорошо! — рассмеялся радостно мальчик. — Ты такой таинственный. Давай назовем тебя Люцифером? Тонкие пальчики Армана стали гладить кошачью шерстку, на что животное, как ему и положено было, отозвалось довольным мурлыканьем. А дождь продолжался, и к вечеру он привел в замок Ришелье нового гостя. Это был сильный, ладный мужчина с простым и веселым лицом. — Здравствуйте, — сказал дворянин, — добро пожаловать. С кем имею честь? — И я вам желаю здравствовать, достойный дворянин! — человек почтительно поклонился. — Я слышал о вашей беде со средним сыном Альфонсом. Кроме того, знаю, что ваш младший сын еще слишком мал и за ним требуется уход, а мадам дю Плесси сама со всем не справится. Так вот, я хотел бы предложить вам услуги гувернера. Ах да, — спохватился гость, стукнув себя по лбу, — зовут меня Дебурне. Арман посмотрел с любопытством, а Люцифер одобрительно мяукнул. Франсуа внимательно оглядел своего гостя, ему нравилась его веселая, доброжелательная физиономия. — А есть у вас какие-нибудь рекомендации, сударь? — все же спросил он. — А как же! — человек стал совать ему какие-то бумаги. — Хм. От Его Святейшества? Дебурне закивал:  — Да-да. Мне, как доброму католику, приходилось, будучи в Риме, оказать некоторые услуги Его Святейшеству. Я постараюсь воспитать вашего сына в истинной вере. — последние слова он как-то странно произнес. — Я не могу сомневаться в непогрешимости Его Святейшества. Добро пожаловать. Усмехнувшись, Дебурне снова поклонился. — Пойдем в твою комнату, мой мальчик, — сказал он Арману, — я хочу познакомиться с тобой ближе. Когда они оказались в комнате малыша, Дебурне опустился перед ним на колени, благоговейно целуя маленькую ручку ребенка так, будто перед ним был сам дофин. На лице мужчины был написан такой экстаз, словно он видел перед собой произведение искусства невиданной красоты. Арман удивленно приподнял бровки. — Не бойся, малыш, я здесь, чтобы защищать тебя, — сказал ему Дебурне. Дождь за окном усилился.