Иллюзия счастья

2010. Гермиона похолодела. Еще минуту назад казалось, что хуже быть просто не может, но она упорно продолжала усугублять сложившуюся ситуацию. Сзади нее стоял Малфой, отчего девушке было страшно повернуться. Она всегда знала, что относительно ребенка совершает ужасную глупость, но Грейнджер убеждала себя, что делает все верно. Она узнала о беременности в день своей свадьбы, и отменить ее казалось невозможным. Гермиона решила, что разберется с этим завтра. И в итоге лучшим решением тогда казалось — выдать ребенка за дочь Рона. Сейчас же она наконец осознала, что это было самым худшим ее решением. Женщина встала с песка и медленно повернулась к Драко. Он стоял в метре от нее и смотрел на Гермиону с неприязнью. — Клио моя дочь? — спокойно произнес мужчина. — Драко... Я... — начало было Грейнджер, но ее перебили. — Отвечай на вопрос. — Да... — выдохнула Гермиона. Драко молча стоял, пытаясь осознать услышанное. Он мучился все эти годы незнанием, прокручивал в голове все диалоги снова и снова. Искал то, в чем был виноват. Малфой и правда думал, что был в чем-то виноват. А оказалось, что девушка, которая казалась чистой и невинной, была лицемерной лгуньей. Она устроила свою жизнь так, как было угодно ей. Вся ее семья — это сплошная иллюзия. Малфой не мог поверить, что та чистота и отвага, в которую он тогда влюбился, никогда не были абсолютной правдой. Мужчина молчал. Гермиона смотрела на него, чувствуя как сердце щемило от боли. Он смотрел на нее так, будто она умерла. Лучше бы он начал кричать и сыпать проклятьями. Наконец Малфой развернулся и пошел прочь. — Куда ты? Ты хочешь все рассказать Рону? — Грейнджер бросилась за ним. — Пожалуйста, Драко, дай мне сделать это самой. — Мне плевать на него, как и на тебя, можешь ничего ему не говорить и играть дальше в свою счастливую семью, — так же холодно ответил Малфой, еле сдерживаясь. — Драко, прошу, давай поговорим. —Гермиона схватила его за руку в попытке задержать. Мужчина резко обернулся и, перехватив ее руку с силой, дернул к себе. Его лицо было в паре миллиметров от лица Грейнджер. От его взгляда у девушки все похолодело внутри. Разумеется, сразу же подошел Гарри. — Не трогай ее. Я понимаю твои чувства... но не стоит распускать руки. — В голосе Поттера звучала угроза. — Гарри, уходи, пожалуйста, — дрогнувшим голосом сказала Гермиона. Но мужчина не двинулся с места и тогда девушка сорвалась на крик. — Гарри, иди! Немного помедлив, Поттер решил, что отойдет на расстояние, с которого в случае чего сможет помочь подруге. Он прекрасно понимал, что сейчас им нужно остаться вдвоем. Малфой, казалось, даже не обратил внимание на Поттера. Он по-прежнему сильно сжимал руку девушки. — Никогда. Больше. Не касайся. Меня, — прочеканил Драко и отпустил Гермиону. — Знаешь, зачем я пришел сюда? Я поговорил с мамой, она рассказала мне, что дала тебе ложные воспоминания. А ты даже не поговорила со мной. Не дала возможности объясниться. Ты настолько не доверяла мне, что поверила в первую ложь, которую тебе сказали. Скажи, когда ты узнала о беременности? — В день свадьбы. Малфой нервно рассмеялся. — Ты знала, что в тот день я приходил и пытался найти способ поговорить с тобой? — Да, — едва слышно ответила Гермиона. Она боялась пошевелиться. Ей казалось, что она вот-вот упадет замертво на этот песок, а волны унесут ее тело на дно океана. — Нам не о чем больше говорить, Грейнджер. Завтра я женюсь, ты можешь остаться, можешь уехать. — Малфой снова взял себя в руки. — Как оказалось, моя мать была права насчет тебя. На этих словах мужчина развернулся и ушел, оставив Гермиону одну. Девушка стояла, словно статуя, еще много долгих минут, пока к ней не подошел Гарри. Он обнял ее за плечи и слабо улыбнулся. Конечно, Поттер был шокирован произошедшим, но Грейнджер все еще была его подругой. Чтобы она не сделала, он подставит свое плечо. — Я расскажу Рону. Дома. В Лондоне, — сухо сказала Гермиона. Она знала, что обязана это сделать. Слишком долго она всем врала. Вся ее жизнь была лишь иллюзией, которая вот-вот должна была разрушиться. На следующий день свадьба все же состоялась, несмотря на многочисленные препятствия. Она была изысканно роскошной. Гости были поражены красотой церемонии. Около океана была организованна площадка. Молодые поженились на закате, когда небо окрасилось в розово-алый цвет, казалось, что оно подожжет воду. Невеста была в легком белом платье из мерцающий ткани, на голове был венок из лилий. Она выглядела словно ангел, сошедший с небес. Малфой тоже был одет в белое. Воздух был настолько горячим, что жениться в строгом костюме было просто нелепо. На нем была свободная рубашка и брюки. Волосы мужчины трепал ветер, его бледная кожа приобрела золотистый цвет. Обычно Драко выглядел как с иголочки: костюм, лакированные туфли и идеальная прическа. А сейчас он был другим. Более теплым и располагающим. Грейнджер тоже пришлось остаться на церемонии. Рон и Клио совершенно не хотели уезжать, а рассказать все сейчас — значило устроить грандиозный скандал. Она не хотела вредить Драко, он слишком много трудился, чтобы завоевать расположение общества. Грейнджер на удивление была спокойна и не забывала улыбаться в объективы камер. Она решила, что сейчас переживать не имеет смысла. Это был последний день, когда она еще могла насладиться нежными касаниями Рона, который смотрит на нее без ненависти. Последний день прежней жизни Гермиона решила провести без сожаления о своих ошибках. За весь вечер Малфой ни разу не взглянул на нее. Грейнджр поняла, что он ее не простит. И она не могла в том винить Драко, она сама вряд ли сможет простить себе все, что сделала. Свадьба пронеслась в один волшебный миг. Гермиона действительно хорошо провела время. Единственное, что заставляло ее вспоминать о вчерашних событиях — тяжелый взгляд Гарри. За вечер он не сказал ей и двух слов. Собирая вещи в своем номере, Гермиона пыталась придумать как все рассказать Рону, но слова не находились. От этого становилось еще тяжелее. Стоя в камине с сыпучим порохом в руках, девушка перестала нервничать. Она знала, что скажет. Это было просто. Сказать нужно правду, и как ее не преподноси, слаще она не станет. Вернувшись домой, Рон пошел укладывать дочь спать, а Грейнджер начала разбирать вещи. — Клио уснула. Она очень устала за эти дни, — сказал Рон, заходя в комнату и зевая. Мужчина довольно потянулся и взял из холодильника бутылку пива. Он непонимающе посмотрел на Гермиону — Да что с тобой? Ты уже несколько дней сама не своя. Дело в Малфое? Ты все же считаешь, что ему место в Азакабане. — Уизли сел в кресло, открыл пиво и сделал большой глоток. Гермиона все это время нервно ходила по дому и раскладывала вещи, попутно роняя их. Все в ней выдавало беспокойство. Наконец она остановилась и, налив себе добрую порцию чистого джина, села на соседнее кресло. — Рон, мне нужно кое-что тебе рассказать. И поверь, мне очень, очень жаль. — О чем ты говоришь? — теперь забеспокоился мужчина. — Ты прав. Я действительно много нервничала последнее время. И действительно из-за Малфоя... Но не так, как ты думаешь. — Гермиона выпила джин и решила рассказать все с самого начала. Девушка рассказывала Рону детальнее, чем Гарри. Она хотела показать мужу, как ей было тяжело, ее раскаяние. Но Уизли с каждым ее словом становился все мрачнее. Он неотрывно смотрел в пол и все сильнее сжимал бутылку с пивом, пока она не лопнула. Осколки поранили руку мужчины, и теперь на пол капала кровь, но он этого не замечал. Грейнджер смотрела на капли крови, но не стала предлагать свою помощь. Сейчас это было неважно. Когда девушка сказала про дочь, Рон не выдержал и, вскочив с кресла, подошел к жене. В первый раз в жизни ему хотелось ударить женщину. И желание это было нестерпимым. Он смотрел в испуганные глаза Гермионы: у него все сильнее сжимались кулаки. Злость застилала ему глаза, и только тонкий голос в голове говорил, что даже сейчас не стоит бить женщину. Рон понял, что не может здесь находиться. Не может смотреть на Гермиону, слышать ее голос. Надо былой уйти, сейчас же уйти. Эта мысль вертелась у него в голове и наконец он смог отойти от девушки и, взяв куртку и не говоря ни слова, вышел из дома, хлопнув дверью так сильно, что со стола упала чашка и рассыпалась на множество осколков. Всю ночь Гермиона сидела около камина, то и дело подливая в стакан джин. Слез не было, она чувствовала опустошение. На секунду ей показалось, что эти ощущения схожи с поцелуем Дементора. Она не чувствовала боль или отчаянье. Грейнджер знала, что впереди ее ждет новая, совсем другая жизнь. Единственное, что ее еще удерживало в этом доме — это дочь. Она не знала захочет ли Рон видеть Клио. Не знала, как объяснить дочери развод, который был неизбежным. За окном поднималось солнце, рассеивая темноту. Огонь в камине давно погас: комната погрузилась в полумрак. Именно в таких оттенках сейчас девушка видела свою жизнь. Город начал просыпаться: сейчас было время выгула собак, тишину разрывал звонкий лай. Гермиона услышала, что входная дверь открылась, и почувствовала, как сердце забилось чаще. Она обернулась и увидела Гарри и Джинни. Грейнджер надеялась, что пришел Рон и они смогут поговорить, но было очевидно, что говорить он не хотел. — Как ты могла с ним так поступить, Гермиона? — Джинни презрительно сощурилась. — После всего, через что вы прошли. Я просто не могу поверить, — повисла пауза. — Ты вообще его любила? — Конечно, любила, — отозвалась Гермиона, — просто не так, как должна была. — Мой брат не хочет тебя видеть, думаю, ты и сама это понимаешь, но он любит дочь и не будет от нее отказываться. Гарри сказал, что Малфой узнал накануне свадьбы. Да, Гермиона... Хороший подарок ты ему приготовила, — Джинни нервно рассмеялась. — Никогда не думала, что буду сочувствовать ему. — Джинни, мне жаль. Я знаю, что вся эта ситуация чудовищна, но это не твое дело и не тебе стоит читать мне нотации, — резко ответила Гермиона, поднимаясь с кресла. Она не собиралась выслушивать обвинения от каждого желающего это сделать. — Вы пришли сюда не просто так, так что переходи к сути. Девушка откинула с лица прядь рыжих волос и с вызовом смотрела на Гермиону. Ее губы были плотно сжаты, что говорило о высшей степени ее гнева. — Он — мой брат, так что это и мое дело тоже, — процедила она сквозь зубы. — Перестаньте, — наконец вмешался Гарри. Он не мог занять чью-то сторону, а потому он предпочитал молчать. — Рон попросил собрать его вещи... И вещи Клио. Он хочет забрать ее и пожить пока у нас. Не навсегда, Гермиона, — добавил Гарри, увидев, как вытягивается лицо Грейнджер. — На время. Ты ее мать и конечно ты будешь проводить с ней время. Девушка еще налила и выпила джин. После она обвела взглядом комнату и покачала головой. — Не нужно. Я не хочу жить тут одна. Для Клио и так все это окажется огромным стрессом, не стоит добавлять еще и переезд. Я соберу вещи, позавтракаю с дочерью, скажу, что мне нужно уехать на время. Джинни на минуту задумалась, видимо она взвешивала все "за" и "против" и в итоге согласно кивнула и поспешила удалиться. Гарри пообещал позвонить и тоже вышел вслед за женой. Гермиона устало провела ладонью по лицу и тихо произнесла: — Ну вот и все... Она почувствовала небывалую легкость, будто огромный многолетний груз упал с плеч. И пусть это причинило многим людям столько боли, чувствовать эту легкость было приятно. Оставался еще один шаг и все это останется позади. Не теряя больше ни минуты, Гермиона пошла в свою комнату и, открыв чемодан, начала, не глядя, бросать свои вещи. Наверное первый раз в жизни она не укладывала все аккуратными стопками и более того, даже не переживала из-за этого. Для того, чтобы собраться, девушке потребовалось всего полчаса, и ее чемодан уже стоял в гостиной. Грейнджер, завязав волосы резинкой, достала из холодильника все продукты. Она решила приготовить блинчики, оладьи, жареный бекон, фруктовый салат... Все, что только было возможно. Гермиона хотела, чтобы Клио запомнилось это утро чем-то хорошим. Пусть даже это будет просто завтрак. Если бы не волшебная палочка Грейнджер, провозилась бы несколько часов, но в ее жизни была магия, которая упрощала многие бытовые вещи. И к моменту, когда проснулась Клио, стол уже ломился от разнообразия блюд. Пока дочь умывалась, Гермиона взяла газету и открыла ее на станице недвижимости. Взяв телефон, она набрала номер первого же объявления о сдаче квартиры и договорилась о встрече через пару часов. Наконец пришла дочь и они сели завтракать. На ее вопросы, почему такой шикарный завтрак и где отец, Гермиона отвечала уклончиво. Клио была явно растеряна и не понимала, что происходит, однако подозревала неладное. Это было видно в ее глазах. Когда с завтраком было покончено, Грейнджер налила себе кофе и села на диван, пригласив дочку сесть рядом. Сказать дочери о том, что ее привычная жизнь изменится навсегда, было сложно. Гермиона, осторожно подбирая слова, сказала, что любовь ее родителей прошла и они должны пожить отдельно. Девочка насупилась и поджала губы. Она была расстроена и рассержена. Сердце Грейнджер разрывалось, она так хотела уберечь своего ребенка от всех возможных огорчений, а в итоге сама разбила ей сердце. Сглатывая ком, девушка прижала к себе Клио и крепко поцеловала в макушку. Девочка сидела словно статуя, не говоря ни слова. Гермиона не могла больше ждать. Ей хотелось уйти отсюда, хотелось остаться в одиночестве. Встав и подхватив чемодан, девушка кинула еще один взгляд на дочь и трансгрессировала.