Лишенный небес

Снежный Призрак накренился вниз, крылья легли неподвижно на его боках и, вспоров песчанный пол арены, он потерял сознание. Шторморез прилетел к финишу. На его месте теперь была женщина с каштановыми волосами, которые уже были покрыты сединою, ее голубые глаза смотрели на мужчину, которого осматривали медики, над головой возвышались четыре крыла. — Дамы и господа! Сегодня победа досталась "Небесным стражам"! С несколькими потерями команда "Морские Гризли" выбыли из гонок, а так же... выбыли много команд, а в итоге остались "Бой-бабы", "Небесная Арфа", "Молнии Тора", "Небесные стражи" и "Болотный Сцинк". POV Иккинг Все отправились либо по домам, либо в лазарет, чтобы проведать своих родных, либо в Большой Зал — на пир. Я шел медленно и задумчиво. Эти Берсерки... почему же судьи их не дисквалифицируют? Войдя в залу, я сел за отдельный столик, заодно взяв себе еду, опустил челюсть маски и стал есть. Стоял гул: кто-то обсуждал гонки, кто-то о своем, кто-то о чужом. Внезапно я обернулся в поисках того, кто прожигал меня взглядом. Успокоив инстинкты самосохранения, я продолжил есть. — Привет, Эгиль, — сказала блондинка и, поставив свою порцию напротив меня, села. Я только слегка взглянув на нее, приветствуя, кивнул и продолжил есть. Мы мельком обсуждали гонки, а потом тот случай с СМС. Разговорившись мы не заметили как зал опустел, и в нем остались только вождь, его жена и две команды Олуха. Вождь смотрел на меня хмуро и внимательно, выискивая разные загвоздки и знаки, пытаясь прочесть, как книгу. Астрид подхватила новою тему для разговора, которую я начал, и мы стали ее бурно обсуждать. С ней было довольно интересно, ее голубые глаза загорались с каждой интересной историей. Незримая связь будто тянула меня к ней, но я почему-то ее игнорировал, хотя... я хотел ее игнорировать. Я боялся, что она могла быть частицей моего утерянного прошлого, старейшины говорили, что, разблокировав память, некоторым можно просто взорвать мозги, такой нарыв памяти может просто стереть твое сознание, и лежи в кресле, пускай слюни. Я боялся не только этого. Боялся, что с новой памятью я подведу своих друзей и наживу себе новых обязанностей, новых проблем и в итоге потеряю все, что у меня есть. Но сердце шептало, что я не справлюсь с этим и в конце концов поддамся этой тонкой связи. Я слушал ее историю, как вдруг моего плеча каснулась рука Герды. — Икк, нам пора, — шепнула она на ухо мне и потащила к выходу. Я, попрощавшись с Астрид, пошел за ней. Мы должны были написать письмо Смутьяну и отправить его Жутью как можно скорее. Нужно рассказать обо всем. Да и от него весточка прилетела. Жуть летела со всех крыльев в сторону нашей обители. Я ложился спать, а тем временем голова гудела, словно ее сжали с невероятной силой. Начался второй этап. Оставшиеся команды немного поредели, но продолжали игру. Теперь был воздушный бой на драконах. Да, на тех самых диких драконах, они, правда, давно приручены, но все же чистокровны. У той женщины был Грозокрыл более золотистого, чем у хозяйки, окраса, с янтарными глазами. Вот они сели на старте. Плевака объяснял правила. Команды обговаривали план действия, а я с остальными сидел на все тех же цепях. Мне было и вправду интересно, не знаю почему. Просто это необычно. Я не видел чистокровок. Никогда. Вообще. Вот, интересно, как мы будем участвовать в этих гонках? На ком мне лететь? Наверное, я сам буду драконом, Беззубик будет наездником, наверное. Ну, подумаем. На старт, внимание.... МАРШ! Толпа закричала, подбадривая свои команды. Драконы бились друг с другом и защищали, как себя, так и наездников. Накренившись влево, Шторморез уклонился от плевка Разнокрыла. Скриллы загнали Змеевиху из команды Олуха в угол и собрались атаковать, но Грозокрыл выстрелил в них и заставил лечь на землю, Змеевик взлетел, унося свою наездницу. Вот из облаков вылетает Песня Смерти в окраске Берсерков и хватает лапами крылья Ужасного Чудовища и, перевернув, сбросила с него наездницу. Дракон жалобно взревел и стал с дьявольской яростью биться в лапах злосчастного противника и пытаться достать до своей хозяйки. Девушка падала вниз, но я не увидел, что произошло из-за стен арены, за которые упала наездница. Хрон испуганно вскрикнула и прижалась к Беззубику. Коментатор очень живо описал израненое тело девушки. Его унесли с поля, а дракон, вырываясь, молил пустить его к своей наезднице. Его жалобный крик резал сердце, я хотел помочь ему, но не могу. К сожалению, никто не может вернуть человека с того света. Дракон вырвался из пут стражников и стал скребстись в дверь лазарета. Он бился о нее, жег огнем и изводил себя этим. Я буквально чувствовал, как его сердце разрывается от скорби. Члены команды Арфы подошли к дракону, но людей он не пустил. Драконы склонили головы в скорби. Капитан команды сжал в руках какую-то побрякушку и закричал на всю арену: — Обвиняю команду "Молнии Тора" в убийстве члена моей команды и других людей и драконов! Требую у вождя немедленной дисквалификации их и ссылки на остров! — толпа зашептала, а вождь, нахмурив густые рыжие брови, встал и, подойдя к перилам, громогласно сказал: — "Молнии Тора", вы принимаете обвинение? —ответом было отрицание. — Вы скинули ее с дракона и помешали ему спасти свою наездницу! — выкрикнула девушка из той же команды. Дракон погибшей озлобленно взревел и собрался разорвать Песню Смерти, но был прибит к стене янтарем. Стража изготовила оружие с транквилизатором. Я встал с цепей и подошел к краю нашего "насеста". Я слышал все, что они говорили. Вождь остановил этот спектакль и вызвал их к себе. Спор перешел в закрытый суд. Зрители перешептывались. Спустившись на крышу какого-то здания, я посмотрел в небо. Было больно и отвратно. Дракон страдал из-за гибели своей хозяйки и, разбив янтарь огнем, стал сидеть около лазарета. Отвратно же мне было от того, что люди смеют предавать друг друга. Словно крысы... заполоняют острова и начинают уничтожать друг друга. Хотелось улететь отсюда. От этого далекого, но знакомого места. Когда же зрителей согнали с арены, я проскользнул на нее. Стража пыталась прогнать дракона, но безуспешно. Они разошлись, но были на взводе. Подойдя к ужасному чудовищу, я выставил руки вперед. Дракон смотрел жалобно, но и грозно, боясь, что ему навредят. Через пару минут он робко пододвинул ко мне морду, обнюхал и прислонился носом к моей ладони. — Мне жаль. Это общая скорбь. Она будет отмщена, — тихо прошептал я, а дракон доверчиво кивнул. — Ты должен уйти в стойла, а то тебя усыпят, как бешеного. Я провожу, —сказал я, а дракон прорычал на своем: — Было бы хорошо перейти на тот свет к Вильгельме. Но она должна быть отмщена. Ты должен поклясться мне, что отомстишь им. Я тоже помогу. У вас же нет своих драконов, — сказал он и слегка ухмыльнулся. В глазах были слабые искры хитрости. Я повел его к выходу с арены. Пока мы шли по почти безлюдному городу, на нас некоторые пялились и перешептывались. Дракон иногда скалился. Во мне же клокотало отвращение. Когда он страдал, никто не успокаивал его, они только угрожали ему, а теперь требуют покорности? Уверен, потеряй они своих родных, то страдали так же сильно. Ведь он мог ей помочь, если бы не тот дракон. Войдя в стойла, я увидел ту дракониху. — Мне... мне жаль, — сказала она почти безучастно, но дракон выстрелил ей под ноги и было готовился ее убить, но я остановил его. Фок ударил по полу хвостом и, войдя в свой загон, подогрел каменный пол и лег на него. Я заметил раны от когтей Песни на его крыльях. Достав аптечку, я стал их обрабатывать. — Эй, — шепнул кто-то за моей спиной,— Эй! Ты тот парень? Ну, Эгиль? — я кивнул и посмотрел назад. Там был Змеевик голубой окраски, — Астрид про тебя рассказывала. Я Громгильда, будем знакомы. — Иккинг, будем знакомы, — сказал я и улыбнулся, она опешила. Ее глаза стали как два золотых блюдца, а челюсть слегка двигалась, словно она хотела еще что-то прорычать. — Громгильда, ты тут? — спросила девушка, что вошла в стойла. Дракон утвердительно рыкнул, а Ужасное Чудовище скрыло меня под крылом. — Я принесла курицу и селедку. Наверное ты уже знаешь, что произошло, да? — дракон кивнул. Девушка стала что-то ей еще рассказывать и только сейчас заметила Фока. Сначала она испугалась, но, поняв, что он спокоен, медленно подошла. Гром сказала ему не трогать Астрид, дракон согласился. Я лежал под крылом и нервно стучал пальцами по камню. Астрид говорила о том, что ей очень жаль, что его хозяйка умерла. Дракон слушал ее. — Фок, выпусти. Во-первых, жарко. Во-вторых, она никому не скажет. В-третьих, я еще не поклялся, а это стоя делают! — пробурчал я ему, а тот, подразнив меня, поднял крыло. Я, стряхнув с себя бинты, что держал до того, как он меня спрятал, встал. — Эгиль? Это ты его сюда привел?! — удивленно вскрикнула девушка, а потом прошептала. Хвала Одину, что каменные стены звуконепроницаемые. — Да, я, — сказал я кратко и продолжил перевязывать его раны. Девушка не задала лишних вопросов и, поблагодарив за это, ушла, попрощавшись. Я же, встав, поклялся ему, а тот мне. — Клянусь жизнью и смертью, честью и правдою. На крови великого Смутьяна, выполню я свою клятву! Нарушив ее, отравлено вино мое будет, осрамлено имя мое честное, а правду мою уничтожит Левиафан! — поклялись мы в один голос и приложили руки свои к сердцу. На тыльной стороне ладони у меня появилась печать клятвы, а у дракона — на плече.