I'll show you my own Hell

Взъерошив длинные чёрные волосы и накинув на себя кожаную куртку, Бирсак ещё раз украдкой бросил взгляд на свое отражение в зеркале. Отвлёкшись на чёрно-белого кота, вальяжной походкой направляющегося на кухню, Энди не заметил появившуюся из спальни Джулиет. Он любил её. Безусловно любил. Со всеми её заскоками. На второй план отошла даже её нескрываемая любовь к ярким вещам и чокерам. Всё это было неважно до какого-то неопределённого момента. До начала чего-то странного, необъяснимого, и как тогда казалось, невозможного. Он был так горячо и сильно влюблён в Джу, что уже серьёзно подумывал о закреплении их отношений. Он хотел сделать ей предложение. Но была ли эта идея востребована? Да. Всегда и всеми, но только не им. Он никогда этого не понимал. Ни той важности, которую якобы несёт в себе эта бумажка, ни тот факт принадлежности одного человека другому, а после свадьбы ещё и государству. Но все почему-то лелеяли эту идею чуть ли не с самого их знакомства. Даже участники группы, даже его родители, которые души не чаяли в девушке, а в последнее время и сама Джулиет начала намекать на дальнейшее развитие событий. Подняв сумку с пола, он улыбнулся ей, глядя на девушку в зеркало. Заметив это, она моментально одарила своего парня встречной улыбкой. Подошла к нему, что-то прошептала на ухо, в то время, как парень бросил отстранённый взгляд на кота. Кроу устроился на белоснежном подоконнике, подставляя левый бок под лучи солнца. Симмс чмокнула Энди в щёку, переманивая его внимание на себя. Но это было так наигранно, так фальшиво, как та показуха на камеру, так неправдоподобно, что он снова целует её. Быстро и бессмысленно. Просто поцелуй, уже давно не несущий в себе ту бурю эмоций, которая присутствовала в нём раньше. Это всё прошло, стало будничным, и до одурения привычным, выполняемым, будто на автомате. А где-то рядом всё время таилось ощущение, словно всё, что он делает не значит, ровным счётом, ничего. Он пытался восстановить их совместное прошлое, полюбить её заново, но все попытки рушились с треском, а последующие и вовсе оставались на уровне больного воображения. Без толку. Он чувствовал эту прореху в их отношениях, этот редкий холод в словах, когда-то источающих тепло, это скрытое безразличие. Когда-то это было, действительно, важным, а сейчас он просто смирился. Позволил отношениям медленно катиться в огромную пропасть, натягивать улыбку на интервью, скромно, будто по-дружески, целовать Джу на публике и наигранно радоваться за неё. Он научился скрывать свои настоящие эмоции, пряча их за искусственной маской. Каждый день новая. Отстранившись от девушки, вокалист вышел за порог теперь уже «их» дома. Не было больше никакого «я». Теперь было только «мы». И это звучит настолько пошло и глупо, что горло жгло от искусственной тошноты. Потому что никто не должен догадаться, что сейчас, выходя из «их» дома, он чувствовал свободу, будто глоток свежего воздуха. И кто, чёрт возьми, назвал это отпуском? Но нет же. Он так чертовски сильно любит её. Для кого-то, на публику, всего лишь показать, что всё хорошо, чтобы избежать лишних вопросов и косых взглядов в его сторону. Стараясь отмахнуться хоть ненадолго от мыслей о своей девушке, и сосредоточиться на предстоящем туре, Энди поймал первое встречное такси и, как конечную остановку назвал Лос-Анджелесский аэропорт. Теперь он мог расслабиться, мог забыть на неделю об обязанностях, каких-то обязательствах и пустых обещаниях, которые предусматривали отношения. Предвкушение от встречи с группой полностью затмило голову, и Бирсак старался не думать о чём-то другом. В последнее время они стали меньше общаться, во всяком случае, так казалось Энди, и он был настроен на то, чтобы возобновить былое общение. Бирсак понимал, что всё медленно, но верно идёт наперекосяк без шуток Кристиана, без постоянных подколов Джейка и Джинкса, без рассказов Эшли о своих непостоянных, занудных девицах. Напряжение рассеивалось, а ожидание встречи поселилось в груди бушующей радостью, под тяжёлым натиском, сдавливая лёгкие и учащая дыхание. Мысли одолевали его со всех сторон, перемешиваясь, путаясь, сбивая с толку и вокалист совершенно не замечал того количества километров, оставленных позади. Краем глаза фронтмен видел многочисленные взгляды, преисполненные презрения, негодования, но всё ещё чувствовал это непреодолимое желание стоять на сцене, и кричать в микрофон праведные слова. Даже когда он шёл в аэропорт. Его шаги отдавались глухим эхом в панорамном зале, а взгляды всё преследовали его. Напряжённые, вытянутые, выжатые, такие пустые, словно олицетворение повседневной рутины. И так по-другому сейчас выглядели участники группы. Ярким инородным пятном выделялись из этой суматохи одинаковых, вечно куда-то спешащих и неуспевающих людей. Хаотичное движение толпы, схожее с роем пчёл, а Энди почему-то почувствовал себя несуществующим, отстранённым, загнанным в ловушку социума. Мысль на секунду показалась знакомой, будто всё, что происходило вокруг, игра, всё не по-настоящему. На секунду. Потому что в следующий момент от этого смехотворного помысла, до растянутой на губах усмешки, не осталось ничего. Сократив расстояние, разделяющее его с другими участниками современной рок-группы, Энди остановился немного поодаль. Первым его заметил Кристиан, стоящий лицом к вокалисту, в отличие от других участников. Радостно махнул ему рукой. Затем и все остальные, обернувшись, увидели его и встретили радостными возгласами и крепкими рукопожатиями вперемешку с объятиями. Именно этого не доставало Энди в последнее время. Не доставало всей группе. Так надоело выполнять каждый день одно и то же под указку Джулиет, терпеть её упрёки и сыпать пустыми обещаниями, бездушными словами, только бы прекратить очередной скандал. И каждый день вокалиста преследовал один и тот же риторический вопрос. Так ненавязчиво, а он всего лишь не хотел навредить ни ей, ни себе, ни их якобы «отношениям». Потому что надо было найти хоть какое-то оправдание своим поступкам? К чёрту эту ненужную зависимость друг от друга. Теперь, Бирсак хотя бы на неделю сможет почувствовать себя частью группы, частью команды, отдохнуть от занудности своей девушки, внести в серую повседневность серию ярких красок, переполненных новизной и интригой, обновлённым интересом к своей группе; радостными криками и визгами фанатов. И если бы он только знал, чем обернётся этот тур для него… для группы в целом, согласился бы он на него? Если бы был осведомлён, насколько сильно это скажется на нём, насколько ярко врежется в память, насколько грубо и глубоко резанёт по устоявшимся стандартам?