***
Ричард проклинал все и вся, направляясь к месту взрыва, надеясь, что никто сильно не пострадал. За ним весело прыгали по крышам братья — Блэк в тот момент подумал, что зря заступался за них, и нужно было этих двоих шалопаев пороть — восемь лет уже и все равно суют свой нос туда, куда не следует. Воронка была глубокой, но юноша выдохнул с облегчением, понимая, что барьер сдержал эксперимент, и невинных жертв удалось избежать. Он увидел Нимфадору, которая прикосновением остановила кровь у бледного человека из клана Хару, и, припомнив не самое лестное о родне пострадавших, позвала Цедреллу-сама, которая только подлатала легко отделавшегося Ивао-сана. Переведя взгляд вправо, Ричард увидел Луну, которая залечила ожоги пострадавшего и во всю испускала серебристое свечение, дотрагиваясь до невиданных нитей, как она сама часто называла то, что образует барьер. — Круто! — Генрих во все глаза наблюдал за разноцветными искрами после того, как волшебница чуть касалась их. Блэк тяжело вздохнул, Генри слишком увлекающийся и точно захочет научиться такой интересной технике, которая может помочь защитить. Эддард смотрел также восторженно, но старался сохранить серьезность. Ричи поражался, насколько они различаются по поведению. Сложив печати, он выровнял землю, убирая котлован, чем вызвал благодарность Ивао, который подошел к ним. — Спасибо, Ричард-кун, — он кивнул, смотря на две удивленные и обидчивые мордочки братьев юноши. — Видимо, сильно громыхнуло, раз даже вас заинтересовало. Генри оскорбился на такой прямой намек. — Мы с ани-чан были поблизости, вот и пришли, вдруг помощь понадобиться или за ирьенинами сбегать! Хару хмыкнул на пылкую речь — о любопытстве братьев Блэк не знал в Ковене только ленивый, а если эти двое втягивали в свои идеи Белвину-чан, то становилось плохо всем окружающим — неугомонные почемучки доводили самых хладнокровных до дерганья глаза и желания удушить. — Помощь понадобиться, — заулыбался мужчина. Дети переглянулись и навострили уши. — Спрятать меня от гнева Цедреллы-сан, потому что она обещала мне не самое приятное времяпровождение, — расстроено закончил Ивао. Двойняшки посмотрели на матриарха Блэк, которая также присоединилась к девушке с серебристыми волосами и что-то бурчала, выглядев при этом очень раздраженной. Братья знали, что такую Цедреллу-сама лучше обходить десятой дорогой — они как-то раз попали под раздачу, хотя позже поняли справедливость наказания, но вот страху родственница, как и уважение, нагоняла знатно в таком состоянии. — Я хочу вырасти и стать шиноби, а не перебирать крупу, — буркнул Генри, скривив лицо. Эддард поддержал брата кивком головы и метким замечанием. — Вам еще от Офелии-баа-чан прятаться нужно. На этих словах лицо Хару посерело. Ричард же поклонился женщине, стоящей сзади незадачливого экспериментатора. Она кивнула на три глубоких поклона, придерживая любопытную внучку за руку. Ричард в который раз подумал, что возраст над женщинами Блэк не властен: Офелия-сама имела пару серебристых прядей в черных волосах, большие серые глаза не потеряли своей внимательности, наблюдая за оторопевшим главой союзного клана. Она умела создавать впечатление внушительности и уважение, несмотря на свой небольшой рост — Офелия была ниже Луны на пару сантиметров, но исходящее величие и неподдельная мудрость делала ее гораздо выше. Он лишь мог представлять, какое впечатление могла вызвать у всех Айола-сама, о которой он слышал из рассказов джи-сама, раз ее дочь вызывает такие чувства. Малышка Белвина махнула рукой его братьям, как и они. Если бы не присутствие строгой бабушки, то она точно бы рванула к ним и влезла бы в неприятности. Блэк знал, что, несмотря на всю показную строгость, младшая из дочерей Айолы сильно любила единственную внучку, оставшуюся от сестры. Для всех в Ковене было загадкой, почему она не вышла замуж, предпочитая обучать детей и стоять на страже, придумывая невероятные ловушки и стратегии, но при этом всегда оставаться в тени, не вмешиваясь в политику ЛяФей за пределами Ковена и решения главы Блэк — он помнил, что она лишь раз вмешалась, когда то-сан хотел назначить Ичиро-сан представителем от всего Ковена и отправить к Дайме. Отец принял слова к сведенью, но отправил его на переговоры не одного, а вместе с Цедреллой-сама. Офелия-сама оказалась права, поскольку родственница вернулась одна, сообщая о смерти предателя — Ичиро сливал некоторую информацию о Ковене, поэтому его здоровье резко пошатнулось. То, что он решился на предательство, ведя Цедреллу-сама в засаду, его убило, выжигая всю систему циркуляции чакры. Эта демонстрация встряхнула Ковен, и сильно повлияло на детей Ичиро и его жену — Цедрелла-сама запретила разборки, обещая устроить любителям правосудия незабываемые приключения, отмечая, что дети за отца не в ответе. Тогда же и появилась Офелия-сама, беря вдову и троих детей под покровительство, принимая их в Клан Блэк, а отец зарекся идти на поводу джи-сама, который пять лет до предательства говорил о присоединении маленького и почти умершего клана из пятнадцати человек. Хотя Ричард до сих пор подозревает, что Финеас задумал такой слив информации заранее и получил не только обеспокоенных противников, но и вернейших союзников с геномом лавы, которые из кожи вон лезли, чтобы оправдать оказанное во второй раз доверие и пополнив тем самым клан Блэк новыми членами. — Все развлекаешься, Ивао-кун, — голос пробирал до костей, что хотелось тряхнуть головой, отгораживаясь от окутывающего холода. Хару развернулся и поклонился женщине, которая, будто не обращала на него внимания, смотря сквозь мужчину, заставляя того нервно засмеяться. Ричард в который раз отметил, что, несмотря на родственные узы с Ивао-саном, Блэк никогда не относилась к нему тепло, лишь отстраненно и чуточку доброжелательнее, когда рядом с ними находилась Белвина — все же, Ивао был ее двоюродным дедом. — А ты все хорошеешь, Офелия-чан, — неуклюжая попытка не была засчитана, поскольку женщина приподняла бровь, выражая весь скептицизм на такой комплимент. Все же она была гораздо старше Хару — никто в Ковене не мог сказать точно ее возраст, хотя Ричард точно знал, что она младше деда на двадцать лет. Женщина перевела взгляд на Цедреллу, которая кивнула, приглашая к ним. Офелия с тоской подумала, что из-за некоторых идиотов придется переделывать невероятные плетения, которые были установлены еще матерью. Она все чаще начала замечать за собой меланхолию и грусть, которую может разбавить лишь Белви и двое неугомонных мальчишек Кэрола: такие же кучерявые и с сине-зелеными глазами, которые при сильных эмоциях становятся невероятно похожи на грозовые облака в отражении моря — такие же глаза бывают у Финеаса, когда он совершает ритуалы в полнолуние. Ничего страшного, думается ей, что еще одна ниточка к матери будет обрублена — ей давно пора прекратить цепляться за прошлое, однако эта мысль всегда кажется смешной — как можно прекратить, когда она постоянно его видит? Видит точно также как и будущее, которое колеблется с появлением каждого нового Блэка на позабытой кровавой земле. Видит прошлое братьев, как они погибают от рук бывших союзников, видит отца, которого она не знала — он погиб через пару лет после ее рождения. Видит решимость матери и восхищаться ее смелостью и умением прощать, видеть, как она десятилетняя плачет на плече Финеаса, который успокаивает ее, а Кэт удерживает за плечи малыша Мизу, который не хотел мириться со всем, что на него свалилось, как и на слова своей оне-сан, которая держала его до синяков на плечах, чтобы он не наделал глупостей. Видит записи матери, учится до черных точек тому, чему она не успела научить; видит задумчивую Кэт, которая не хотела принимать ухаживания от мальчишки, годившегося ей во внуки. Видит, что Финеас согласен с решением Кэтрин прекратить внутренние распри, и она выходит за мальчишку из клана Хару, рожая от него сыновей, которые носили имя женщины, пощадившей их отца. Видит, как всегда сильная сестра ломается, когда приходят вести о гибели двоих сыновей и мужа. Видит, как сестра проводит ритуал жертвы, чтобы обычная женщина-крестьянка смогла родить внучку — единственное, что осталось от семьи. Видит угасание красивых синих глаз, которые всегда горели жаждой жить, с пониманием ситуации с маленькой крохой на руках и двумя трупами: сестры и ее невестки. Видит, чувствует объятия Финеаса и знает, что большего она никогда не сможет получить. Видеть миллион картин и чувствовать пустоту — таков ее удел. Офелия отпустила руку Белвины, зная, что Ричард присмотрит за детьми — старший внук все больше с годами начинает походить на Финеаса, только другого: не расчетливого и хитрого до зубного скрежета, а того, кого она полюбила: доброго, ответственного и ценящего семью превыше всего. Женщина молила богов о том, чтобы мальчишка подольше оставался таким, чтобы не познал всей грязи и игры, которую ведет Финни при дворе и кланах, чтобы защитить то, что построила ее мать. «Война бесконечна, как аппетит у голодных волков, которым всегда будет мало овец». Цедрелла была такой же, словно она лишь вчера появилась на пороге дома ее сестры, которая занималась выздоровлением нового члена семьи — все также в ней чувствуется желание бороться и внутренняя мягкость — она похожа на Кэт не столь внешностью, как этим стержнем. Все женщины Блэк обладают этой внутренней силой, как отмечал Финни, но у нее он самый яркий, поэтому она не сомневалась, когда поддерживала идею Кэтрин о роли, которую та отдала Элле, — она оправдала ожидания, и всегда будет оправдывать, поскольку для них нет ничего ценнее семьи. Офелия остановилась, вслушиваясь в ругательства, на родном языке Блэк. Пухлые губы искривились в усмешке, отчего появились морщинки, на богатую фантазию родственницы — она была согласна, что василиск в том самом месте жизненно необходим всем участникам сегодняшнего собрания. — Луна, — проронила девочка, продолжая свою работу, восстанавливая нити плетения барьера. Женщина посмотрела на Эллу, которая кивнула. Она говорила об этой девочке, которая обладает даром видеть то, что многим не подвластно. Цедрелла даже хотела, чтобы бывшая Лавгуд стала ее ученицей, но женщина отказалась — она пророк, гадалка, но не поцелованная ни одной из сестер Мойр, чтобы думать о таких вещах — судьбы людей ей неподвластны, это испытание девочки придется пройти самой. Она посмотрела на упавшего в ноги удивленной Нимфадоры мужчины, который начал активно благодарить свою спасительницу — Офелия уверена, что уже к вечеру станет известно о семейном таланте к целительству, что заткнет мелких сошек на пару дней. Эта девушка ее пугает — слишком та напоминает мать своими движениями, мыслями, смехом, что Офелии хочется вцепиться себе в горло — порода Блэк всегда берет вверх над другой внешностью, этот факт всегда был известен, но никто не говорил о невероятной схожести духа — не ровен час, она подумает, что начинает выживать из ума на старости лет, что поверит в перерождение, чего быть не может с колдунами и ведьмами — их души в любой момент можно призвать, так что здешний цикл жизни на них не влияет. Она начала понимать слова Финни о том, что дети — продолжение нас. Юная Блэк подтверждала этот постулат как никто другой. Нимфадора с радостью оказалась рядом с ней, на что спасенный предпочел отползти подальше — видно, помнит, что Офелия сделала с другой группой идиотов несколько лет назад — им невероятно шел ее любимый сапфировый цвет, как и всевозможные формы животных. После такого унижение неумение проявить себя в домах веселья год, было воспринято спокойно. Все же нужно было их проклясть на пару лет, чтобы думали нужным местом, а не желанием совместить яд с возбудителем и экспериментировать на бедных животных. — Офелия-сама, как поживаете? Надеюсь, Белви донесла до вас пирог вчера? Она кивнула, разрезая ладонь и шепча картер, помогая Луне закрепить ее работу. Цедрелла достала два ритуальных ножа и, кинув один Доре, начала вычерчивать руны и вместе с ней зеркально повторять рисунки, двигаясь в противоположную сторону. Когда женщины Блэк закончили, стояла тишина, которую даже ветер не смог нарушить. Офелия провела кончиком пальца по надрезу. Под ее движениями рана затягивалась, кожа начала чуть розоветь, пока окончательно не стала бледной. Нужно обязательно заколоть барана при полной луне, которая, на счастье Ивао, будет сегодня. Лучше перестраховаться и не допустить даже малой вероятности ослабления барьеров, связанных через тонкие канаты воедино. — Я справлюсь сама, не переживай, Цедрелла, — та лишь кивнула. — Надеюсь, ты не будешь возражать против того, чтобы Белвина осталась сегодня у вас? Матриарх Блэков тепло улыбнулась, отчего на лице появились ямочки. Она обожала внучку и ничуточки не скрывала радости, когда Офелия отпускала ее к ней. Старшая из женщин Блэк никогда не ощущала жалости, считая это чувство оскорбительным к другим, но Цедрелла вызывало у нее сожаление, приправленное малой долей этой самой жалости — она не представляла, как та справилась с потерей детей и смогла посветить всю нерастраченную любовь на других, совсем чужих, ребятишек. — Мы будем рады, Офелия-сама. Та кивнула и направилась к детям, которые не скрывали ни радости, ни удивления, смотря на все их манипуляции. «Нужно зайти к Мизу, а то расслабился отото. Пора напомнить о том, кто должен помогать мне с баранами».***
Сириус хмыкнул на сонную, но держащую оборону малышку, которая не хотела идти спать. Еще бы, самое интересное пропустить! Белвина обнимала большую книгу мифов и старалась не заснуть, но Элла подняла вяло сопротивляющуюся девочку на руки и покинула комнату отдыха, оставляя их одних. Мужчина задрал голову, внимательно смотря на рисунок феникса на потолке. Луна совершила волшебство, что ему казалось что вот-вот, но феникс взмахнет крыльями, озаряя язычками огня маленькие осколки и паутину всевозможных цветов. Блэк подумал, что он сильно скучал по несносным женщинам этого дома: по любящей командовать Элле, задорной Нифе и тихой Лу. Сириус решил, что те муки на ярмарке были не напрасны: счастливая улыбка Луны и довольный визг Нимфадоры того стоили, как и трепание по щеке от Цедреллы, что он не напортачил. Волшебник начал всерьез подозревать какой-то заговор, когда в палатке, торгующей свитками и книгами, встретил Учиху Изуну, который сопровождал ряженую аристократку типичной здешней внешности. Благо они не были хорошо знакомы с Учихами, как Сенджу — все же чайная церемония не распитие сакэ с дамами, не обремененными нравственными заморочками, так что, кивнув друг другу, было вполне соблюдением этикета, если бы не ненавязчивые взгляды и попытка ощутить объем чакры. При всем уважении к иллюзионистам, но вот сенсорике младший из братьев уступал Тобираме — тот делал это ненавязчиво, чуть касаясь. Блэк уже начал думать, что ему интересны пристрастия в литературе, но это сканирование успокоило его. — Спасибо, Сириус, — Луна внимательно осматривала краски, кисти, прикидывая что-то. Видимо, думала, что нарисовать следующим. Дора же просто опрокинула его на пол и начала тискать, говоря, какой он молодец, что купил свитки с описаниями путешествий какого-то монаха и всевозможные исторические хроники, которые все местные жители знали наизусть. Сириус не сопротивлялся, наслаждаясь похвалой и объятиями, выгоняя из головы всяких Сенджу с Учихами — он дома. — Кстати, малыш Ричи говорил, что старик Ивао со своей командой экспериментировал до такой степени, что они смогли выжить лишь благодаря живительным касаниям прекрасных дев из клана Блэк. На его слова Дора перестала обниматься и надулась на такое преувеличение, а Луна, напротив, звонко засмеялась. — Сай-сан пострадал больше всех, что осколки пришлось вытаскивать, концентрируясь на прекращении кровотечения и ослаблении боли и невозможности заражения. Элла помогла с мелкими осколками и кинула, что это новая дата его рождения, а потом начался цирк, — Дора потерла щеку, но потом одернула руку. — Ивао-сан узрел Офелию-сама лично. Сириус не выдержал и присвистнул. Офелия никогда не появляется просто так и обычно это не сулит ничего хорошего для провинившихся — он сам был жертвой этого сквозного взгляда и холодного голоса. Его пробрало так, что до сих пор он старается не шкодить и проводить эксперименты по артефакторике в подвале у Цедреллы, а не на свежем воздухе. Характер у Офелии, как и фантазия, был богат на сюрпризы, что иногда Блэку казалось, что старик Финеас ангелочек с чуть почерневшими крыльями. Что же такого натворил старик Хару, что она явилась лично и мало того, даже не прокляла его позаковыристее? — Барьер был почти разрушен, — голос Луны звучал задумчиво. — Пришлось проводить ритуал, чтобы закрепить нити назад. Сириус мысленно пожелал Хару легкой муки, все же мадам Блэк не зверь и знает, как Белвина любит двоюродного деда, так что сильно зверствовать не будет. Наверное. Поскольку точно говорить о чем-либо, когда дело касается мести женщин Блэк — попросту невозможно. — Хорошо, что ты пришел, — Элла бесшумно вошла и прикрыла за собой седзе. — Я думала завтра тебе прислать патронус под вечер. Блэк хмыкнул, протягивая руку к пирожным. Ками-сама, как давно он не ел такой привычной выпечки! Съев одно, он с удовольствием потянулся за вторым. — Видишь, какой я хороший и сознательный! Сам пришел и все принес, — откусив сладость, он довольно зажмурился. — Даже препятствия на моем пути не помешали мне исполнить миссию и порадовать любимых женщин. В глазах всех троих читался смех и то, что паясничать так в его стиле, но Сириус не обиделся на такое выражение восхищения им любимым. Луна легла на живот рядом с Дорой, подложив руки подбородок, прищурив серебристо-серые глаза и ожидая, когда он поведает о всех их заключениях с Ричи. Сириус не стал терять время и решил оправдать ожидания: — Вначале мы боролись со звуковой атакой девушки из клана Яманака. А это было тем еще испытанием, кто же знал, что они могут вынести мозг, даже не копаясь в нем! Потом мы столкнулись с дилеммой, что за невероятную сладость стоит привести дамам. Нимфадора тихо смеялась, а вот Луну, очевидно, захватил рассказ. Цедрелла же ожидала той самой части, из которой поймет, отчего они воспользовались порталом. — Потом двум рыцарям пришлось разделиться, чтобы успеть исполнить задуманное. Если сэр Ричард блестящие справился с заданием, то второго рыцаря поджидали трудности на пути к лучшим шелкам и пряным специям. Добрый и славный рыцарь Сириус начал свой путь с посещения шатра шейха пряностей, но вот беда, на его пути встали два рыцаря из другого королевства с принцессой и ее фрейлиной, которую смог очаровать ваш покорный слуга, как и заинтересовать принцессу, что заставило понервничать бравого рыцаря. — Блэк выпил чай, наблюдая за нахмурившейся Эллой и нетерпеливыми девушками, которые ждали продолжение сказки. — Благодаря красноречию и благосклонностью дам, рыцари не обнажили свои мечи и мирно расстались, дав выбрать лучшие специи и озолотить руку довольному купцу. Сэр Сириус уверовал в удачу и сразу же принялся за дальнейшие указания по поиску книг, которые могут передать мудрость, бумаги, которая может выдержать волшебство алой крови, и кистей с красками, которые могут придать обыденности новые тона. Но и тут верного и честного рыцаря поджидал рыцарь-чужестранец с дамой благородного происхождения. Однако вашему слуге повезло: чужестранец был занят восхищением сэра и не смел вставать у него на пути, тайно вздыхав от зависти его утонченного вкуса. На дальнейшем пути сэр Сириус очаровывал всех, кто смел высказывать восторг выбору цвета ткани. После, два рыцаря встретились и направились в путь, чтобы вознести дары прекрасным принцессам своей души. Девушки захлопали, благодаря Блэка за сказку. Сириус не поленился и встал, отвешивая шуточный поклон и даря воздушные поцелуи. — Рыцарь, кто же довел тебя до того, что ты воспользовался порталом? — Элла прищурила глаза, цепко смотря на родственника. Луна стряхнула веселую негу лишь одним щипком по руке — несмотря на всю красоту повествования, было заметно, что он был недоволен теми, кто встретился ему на пути. — Твои шпионы приносят почти точные сведения, — перестал дурачиться Блэк, с сожалением отмечая, что и тут два заклятых клана портят ему веселье в кругу семьи. — Я встретил братьев Сенджу с Химе Узумаки Мито и ее сопровождающей Узумаки Акане. И еще повстречал милашку Учиху Изуну, — хмыкнул на женскую характеристику этого воина Блэк. Нимфадора приобняла свою названую сестру, ощущая ее дрожь — девушка сама не могла объяснить, почему у нее появляется дрожь, когда она слышит имя огненного клана с проклятыми глазами. Дора и не собиралась копаться там, где это бесполезно, просто обнимая Луну, даря свою поддержку, когда Цедрелла или Альфрад рассказывали о представителях шарингана. Вот и сейчас она повторила свои манипуляции, отчего дрожь перестала сильно бить. Сама же Блэк пыталась понять, почему именно Сири везет на представителей этой верхушки айсберга, но ничего не приходило в голову, кроме банальной судьбы. Однако такое объяснение попросту невозможно, хотя оно и объясняло такое бессознательное поведение сестры, но они никак не связаны и она никогда не видела их, так что такой вариант оставался на уровне маловероятных, но теоретически возможных. — Старик Узумаки начинает прощупывать почву, — кивнула матриарх на такую информацию. — Видимо Теру-сан хочет двойного подтверждения союза — Акане дочь одного из старейшины и одного из лучших мастеров фуиндзюцу, да и ему она приходится племянницей, — задумчиво потянула Элла, прикидывая, чем это может аукнуться им. — Учиха обеспечивал охрану знати, так что это чудо, что они не сцепились. Луна не верит в такие чудеса. Она была наслышана о вражде двух великих кланов, хотя предпочитала не делать выводов, не имея всей информации, но одно было ей ясно — такая вражда выглядит ненастоящей и бессмысленной, она не понимает, почему еще никто не смог прекратить бессмысленные жертвы. Когда она начинала задумываться об этом, у нее появлялось чувство необоснованной паники и дрожь, будто внутри начинается шотландская ледяная буря. Такого с ней никогда не было. — Насчет Узумаки-химе все очевидно, — мужчина пожал плечами. — Она точно выйдет за главу клана, если не покажет характер и не выберет младшего из Сенджу. На такое заявление Цедрелла подавилась данго. Насколько она знает эту девочку, с которой даже пару раз виделась и высокопарно общалась, она не пойдет против воли клана и своего отца — несмотря на внутреннее пламя и стержень, Мито не сделает выбор — не то воспитание, воспитание истинной химе. — Сомневаюсь, — Дора была солидарна с Эллой. — Сири, что ты можешь сказать о них? Без всех домыслов и слухов. Все же у тебя хорошо развита интуиция, — Нимфадоре было интересно его мнение, все же он не только работал с ними, но видел их в иной обстановке, далекой от официальной. Цедрелла махнула пустой шпажкой, подтверждая желание. Кто же знал, что ее намеренье вытрясти все из племянника Альфи найдет отклик в Нимфадоре и какой-то схеме, не раз посещавшей девушку, которая увлеклась историей их мира, старалась найти всевозможные закономерности и логичные исходы. — Боюсь, моя бесценная Нимфа, я буду излишне пристрастен в виду многих событий, связанных с достойными мужами. Луна слабо улыбнулась хмурому и непривычно серьезному Сириусу, у которого залегла складка между бровей. Она чувствовала, что это важно и в дальнейшем может помочь всем им. — Ощущения, — коротко попросила волшебница, чувствуя, как напряглась Нимфадора. Складка на лбу разгладилась, но синие глаза не потеряли серьезности и некой задумчивости. Ощущения? Что ж, они не были такими неприятными, как действия братьев обоих кланов. — Если коротко, то даже не знаю, кто из них больший псих: Сенджу или Учихи, — на его слова Элла прикрыла глаза, понимая свою правоту. — Если Учихи подвержены эмоциям и уязвимы в своих привязанностях, которые делают центром мира, то Сенджу идет к светлому будущему, не замечая, что нагнув одних, они получат кунай в спину от других. — Дора хотела задать вопрос, но он ее перебил. — Я поясню. Сенджу отчасти психи из-за утопичной идеи Хаширамы о создании скрытой деревни и мире во всем мире. Последнее стремление и вызывает опасения — всеобщее благо Гриндевальда тоже так начиналось, так что грань между реальностью и утопией слишком тонка. Пожалуй, брат понимает всю опасность такого перекраивания мира, но молчит и поддерживает своего ани-чана, что рано или поздно может выйти ему и всему клану боком. Учихи отчасти психи потому, что если они потеряют то, чем дорожат, или тот, кому они доверяют безоговорочно, предаст, то у них может произойти сдвиг такой, что полыхать будет долго. Катонщики одним словом. Они с Альфрадом не смотрели на это под таким углом, впрочем, и личная змея их Ковена тоже такое не предполагал. Цедрелла задумалась, что нужно менять стратегию и сидеть тихо, но одернула себя — поздно. Они привлекли внимание чересчур сильно, о чем свидетельствует та самая слежка за Сири. — Жаль химе, — Луна наклонила голову в бок, ловя удивленный взгляд Блэка. — Если желание Хаширама-сан сбудется, то для него селение всегда будет на первом месте, чем собственная семья. Матриарх кивнула словам, обдумывая мнение родича. В свете таких новостей и активного шевеления Узумаки не удивительно, что Дайме прислал письмо с просьбой прибыть во Двор после традиционных зимних празднований ЛяФей — ему нужны лекари с необычными способностями и Блэки идеально вписываются под такое определение, плюс они верны Дайме, помня о его милости и помощи с заказами по началу. Лекари и ирьенины нужны только в двух случаях: когда кто-то болен или кто-то ждет нападения, которое будет кровавым на возможные многие жертвы. Финеас предполагал, что возможен очередной переворот, но даже этот параноик говорил о десяти процентах такого исхода. Дайме не потерпит отказа, да и портить отношения с властителем опрометчиво, поэтому у нее есть всего два месяца, чтобы подумать о том, кого стоит отправить. — Кстати, куда вы дели дядю? Неужели все-таки Элла выполнила обещание и отдала его на съедение Мордреду? На такой вопрос девушки засмеялись. Сириус неисправим, что не мешает ему мастерски уводить всех от тяжелых мыслей и непонятных тревог. Как будто кот только и ждал, что его позовут — он величаво прошествовал через открытое седзе со стороны двора и в наглую залез на колени, успевшей сесть, Луне. — Лучше, дядя, — потянула Дора, тоже приложив теплую руку к уху любимого животного с невероятными глазами. — Они уже несколько часов пытаются разобрать на составляющие мою бутылку виски. Блэк обижено искривил губы и вскочил со своего места. — И вы молчали? Я должен это попробовать и увидеть! Мерлиновы кальсоны, настоящий виски! Под смех хозяек дома Сириус Орион Блэк исчез с чуть слышным хлопком. Девушки гладили разомлевшего Мордреда, тихо переговариваясь, делая всевозможные предположения, когда они воочию увидят дегустаторов. Цедрелла крутила чашку в руке, ощущая нервное спокойствие. Несмотря на тепло и тишину на душе было тревожно, как и собравшиеся тучи над домом, принося с собой холодные ветра, которые знаменовали приближение зимы. «Надеюсь, мы справимся», — подумала женщина, смотря в темно-свинцовое небо. Оставленная без внимания чашка начала покрываться еле заметными трещинами, ставя в пику надежды Цедреллы Лисандры Блэк.