Завеса: точка невозрата

      Цедрелла проводила взглядом уходящих Луну и Нимфадору, которая держала за руку весело смеющуюся Белвину. Женщина выдохнула воздух, выдавая маленькое облачко пара, сильнее кутаясь в теплый плащ. Несмотря на теплый климат страны Огня, декабрь и не думал упускать такой шанс, чтобы напомнить о том, что в это время года лучше не ждать милости. Трава была зеленой, только вот холодные ветра достигли и их.       Блэк подумала, что скучает по снегу, хрустящему под ногами — здесь такое белое богатство было нечастым гостем, да и то держалось от силы пару дней, принося больше слякоть и создавая болота, как в сезон дождей.       Она вошла в дом и почувствовала тепло, от которого начало колоть кожу, а щеки начинали краснеть. Оставив плащ в коридоре, Цедрелла направилась на запах корицы и винограда, который был здесь редкостью.       Перейдя порог, она заметила чашку с дымящимся напитком и отрешенную Офелию, смотрящую на наброски Луны, оставленные специально, чтобы Элла могла выбрать рисунок, который будет украшать чердак.       Она села напротив, беря кружку в руки, отчего пальцы обожгло на миг яростным пожаром, чтобы за тем оставить влажное тепло и аромат чая. Цедрелла до сих пор не знала, что добавляет туда родственница кроме трав, щепотки корицы и пару ягод винограда, отчего поучается непревзойденный вкус.       — У нее талант, — Офелия отложила рисунки чуть вбок, и отпила чай. Она молчала, просто наслаждалась уютной тишиной этого гостеприимного дома, который не раздражал своей жизнью и запахом корицы и выпечки.       Ей не хотелось говорить, старшая из Блэк знала, зачем Элла попросила ее прийти. Она говорила об этом же накануне с Финеасом, но даже его речи не могли убедить женщину в том, что она должна исполнить приказ. Офелия понимала, что для игр Финни так нужно, однако его решение означало обнажить слабое место в случае нападения. Он был сумасшедшим и немного, самую малость, гениален, когда дело подходило к плетению паутины интриг.       «На любого паука найдется другой паук, да покрупнее».       — Вам тоже это не нравится, — Цедрелла выдохнула вкус трав, наблюдая за Офелией.       Она прожила здесь всю жизнь, видела войны, видела смерть своей семьи и слезы детей и их родителей. Видела, как Ковену приходилось изворачиваться, чтобы не отправлять детей на войну, видела многое, но главное, Офелия знала старика лучше, чем кто бы то ни был, и могла неуловимо угадать ход мыслей этого прожженного интригана в личине дипломата.       — Дайме не тот, кого стоит игнорировать, Элла, — она всегда так к ней обращалась, когда дело доходило до редких и скупых бесед по душам. — Несмотря на не самый большой вес, но Кланы вынуждены ему подчиняться из-за старых клятв и тому, что большинство земель принадлежит ему. Ты сама это прекрасно знаешь, как и то, что нам с тобой придется оставить свои семьи до весенней ярмарки.       Цедрелла снова делает глоток. Она сама все прекрасно понимала, понимала настолько, что на душе скребли кошки от тревоги. Из-за непонятной паники даже Альф старался к ней не приближаться, чтобы не заразится мнительностью. Как он сказал, это плохо влияет на его самоуверенность и внутреннее величие.       Матриарх Блэк беспокоится о детях, Ковене, Луне и Доре. О последних ее тревоги гораздо сильнее. Да, они прогрессируют с невероятными темпами, но это им дорого обходится, поскольку спать максимум четыре часа в сутки не есть нормально, но их можно понять — статусу приходиться соответствовать, даже если это чьи-то глупые стереотипы.       Они смогут постоять за себя, как и друг за друга, однако туманные перспективы не дают доводам разума достучаться до сердца.       — То, что суждено, то и исполниться, не терзай себя понапрасну, дитя, — Офелия посмотрела так, как бывало редко, в минуты просветления, когда она не смотрела сквозь время — доброжелательно, искренне и тепло. — Они оказались здесь не просто так, как и все мы — история меняет свой ход с каждым новым появлением волшебника Блэка. Остальное зависит лишь от прибывшего, — бледно-розовые губы искривились в усмешке.       Каждый раз, когда время показывает свои картины, она только и может, что наблюдать. Но все изменилось после прихода Сириуса — вместо теней, появилось блеклость, а приход двух юных ведьм придал им черно-белую гамму. У них обеих будет много испытаний, чтобы найти суть и понять себя и тот путь, который они впоследствии выберут. Для правильного выбора им нужна свобода и творческий подход, поэтому уход Цедреллы пойдет им на пользу.       — Возможно, в этом есть смысл, — нейтрально ответила та, вызывая очередную усмешку.       Тишина была все такой же уютной, но трудно было не заметить, что легкость и теплота утонула в справедливой речи старой волшебницы. Сейчас солнце медленно встает ото сна, а люди Ковена ЛяФей готовятся к празднованию знаменательной даты — девяносто семь лет со дня образования Ковена четырьмя кланами, которые смогли встать с колен, заявить о себе и начинать медленно процветать.       Офелия поставила чашку, и, встав, поклонилась хозяйки дома, хотя могла этого не делать, но ее уважение было велико к этой молодой женщине, совсем еще девчонки в ее глазах.       — Отдохни и повеселись сегодня, Элла. Завтра нас ждет трудный путь.

***

      Сириус раскинул руки и покачивался с пятки на носок, делая пасы руками, убирая мужскую заначку с алкогольными запасами, делая ее невидимой. Ивао на это лишь одобрительно кивнул, как и вся мужская половина, которая отвлеклась от возведения столов, небольших прилавков, где всех желающих молодые хозяйки будут угощать всевозможными блюдами.       Альфрад хмыкнул на такое представление — все давно привыкли к таким особенностям старшей ветви, хотя дети обожали такие маленькие фокусы и причастность к тайне. Сам он любовно поглаживал удавшийся эксперимент в бутылке с отеческой любовью, предвкушая, что скажут в Ковене на новый напиток. Как заметил старый плут, что если пойдет на ура, то можно задуматься о производстве и дальнейшей продаже. Слизерин — все же диагноз.       Ричард за шкирку схватил обоих братьев, которые хотели поэкспериментировать и кинуть на место исчезнувших бутылок камень — парень знал, что такие шалости до добра не доведут и братьям точно достанется от Сириуса-сан и Альфрада-сан, да и джи-сама не будет рад такому научному рвению.       — Ани-чан, отпусти, — Генрих, как самый активный первым начал вырываться, но Ричи хватку не ослабил. — Кажется, тебя Минору-кун искал, — сделал еще одну попытку освободиться ребенок, но она была также провалена.       Праздник обещает быть долгим. Если бы не просьба ка-сан, то гулять братьям на свободе, но единственная женщина в доме слишком хорошо знала своих детей, чтобы не понять все риски будущей катастрофы, если оставить двойняшек без присмотра. В такие моменты он завидовал отцу, который еще утром ушел к лекарям, чтобы попросить их об отварах на завтра — все же Ковен всегда гулял с размахом, несмотря на жуткий отходняк на следующий день.       — Ричард! — на плечо опустилась тяжелая рука. Повернув голову, он увидел улыбающегося друга, который растянул губы в широкой улыбке и проказливо поблескивал карими глазами, смотря на представления детей главы Блэк.       Ямато Минору во всей своей дружелюбной красе. В одном его глупый отото не обманул.       — Минору, — кивнул он, а братья получили долгожданную свободу. — Нэд, ты за старшего, не уходите далеко и ради Ками-сама, не трогайте алкоголь, иначе отдам вас обоих в услужение Цедрелле-сама.       Мальчишки вздрогнули, а вот Генри состроил обидчивую мордочку, напоминая в этот момент лису, которой не досталась добыча.       — Почему Нэд всегда за старшего?       Ричард повторил излюбленный маневр Финеаса, приподняв бровь и с непередаваемой интонацией ответил:       — Ответ всегда лежит на поверхности, юный воин, найди мужество найти его.       Ямато не выдержал и смешок все же просочился, а младший брат поджал губы и недовольно заблестел сине-зелеными глазами, понимая тонкий намек, какие не раз кидал джи-сама. Эддард кивнул и взял за руку брата, ведя к детворе, исполняя рекомендации старшего.       Ричард вздохнул. Раньше с ними было проще, когда они ползали и задавали вопросы о траве и прочем. Минору с искренним смехом взирал за его муками, что хотелось неплохо так стукнуть друга, однако не хотелось превращать дружественную потасовку в реальную драку — реакция у будущего главы клана Ямато была на высоте, как и скорость в доставании любого оружия.       — Активные они у тебя, мои слишком спокойные, — мечник посмотрел, как братья Блэк успели перетянуть лидерство и уже вовсю руководили ребятами.       Блэк на такое замечание закатил глаза. Конечно, они спокойные: одному полгода, а другому четыре и десять и они предпочитаю сутками проводить в кузнице мастера Ямато, а не в поиске приключений.       — Готов к поеданию онигири от Айко-чан? — поинтересовался Ричи, замечая натянутость в улыбке Минору.       Он обязательно посочувствует другу, когда тот съест то, что получается у девушки, но как не подколоть его? Иногда Блэк думает, что это своеобразное возмездие, что каждый год на негласном кулинарном конкурсе среди молодых девушек порция Айко всегда оказывается перед Ямато.       — Не напоминай, — отмахнулся он, смотря, как Альфрад-сан на пару с племянником скакали по крышам, развешивая гирлянды и прочие украшения под чутким женским руководством. — Она, конечно, славная, но с готовкой у нее беда, хотя она и старается.       В который раз он подивился тактичности друга. Нет, все же это заложено на генном уровне, чтобы ни говорили про воспитание.       — Она просто хочет за тебя замуж, — сделал очевидный вывод Блэк, сталкиваясь с недоуменным взглядом семнадцатилетнего воина. — Или хотя бы чтобы ты взглянул на нее как на девушку.       При всех достоинствах Ямато Минору, но на тонкие намеки девушек он не обращал внимание. Не потому, что в нем было много спеси или каких-то других недостатков, а потому что совершенно не понимал намеков и женских интриг, впрочем, не он один этим грешил.       — Знаешь, друг, по твоей логике я с тобой скоро породнюсь, — на такое заявление у вечного мастера слова не нашлось ответа, кроме бескрайнего удивления, которое развеялось после. — Нимфадора-чан постоянно меня угощает, значит, хочет привлечь мое внимание, — усмехнулся Ямато, выходя победителем в ежегодной пикировке.       Блэк лишь с обреченностью подумал, что его уели и так, что даже придраться нельзя. Джи-сама всегда прислушивался к отцу Минору и теперь ясно почему.       — Дора добрая и любит заботиться о семье и ее друзьях. Кстати, когда ты успел с ней познакомиться?       А в глазах Ричарда так и читалось: «съесть мою порцию», на что мечник засмеялся. Блэки такие интересные и он нашел еще одну черту боевого товарища — такое завуалированное чувство собственности нужно было поискать.       — Она провожала Белвину-чан и столкнулась со мной, когда я уже прощался с Офелией-сама, — простодушно заявил он. — Кстати, а Луна-чан и Нимфадора-чан не будут участвовать в кулинарной войне?       Блэк хотел бы и сам знать ответ, однако он знал от деда, что в самую короткую ночь в году существует множество обрядов, которые выполняют женщины: начиная с утреннего сбора трав, заканчивая ночными подношениями местным духам-хранителям.       — Смирись, Минору, сегодня тебя ждет только стряпня Айко.

***

      Нимфадора уложила травы в корзину, отделяя от других растений. Утренний поход в этот раз был богатым, или так на нее сегодня влияет переходный день? Андромеда ткнула носом под локоть, привлекая внимание к Белвине, которая с интересом и восхищением смотрела на танец Луны, по-другому это было не описать.       Корзина покачивалась в такт движениям, а плащ развивался, создавая чувство парения. Дора давно заметила, что в лесу названая сестра чувствует себя свободнее, срастаясь с окружающей средой.       Ей тоже становилось легче и спокойнее, когда они ходили за травами или работали в теплице, но девушка никогда не чувствовала такой легкости и свободы, которая всегда обуревала волшебницу.       Нимфадора подошла к Белвине, присев на корточки и наблюдая за удаляющейся хрупкой фигурой. Она не боялась, что Луна потеряется — сестра чувствовала тропы и легко могла выйти там, где они с Эллой блуждали бы часами.       — Красиво, — девочка выдохнула. — Нимфа, я когда-нибудь так научусь? — в глазах столько надежды и желания, что Блэк не может ничего сказать другого, кроме того, что от нее ждут.       — Конечно, если захочешь слышать природу и идти с ней в такт, — сложный ответ полностью устроил малышку, отчего она хлопнула в ладоши.       Дора подумала, как хорошо быть ребенком, — детям так мало нужно, лишь чуточку веры взрослых в них и поддержка, и вот они уже готовы свернуть горы. Белвина протянула ей корень дикого имбиря. Дора озадаченно смотрела на эту находку — в основном имбирь выращивают в тепличных условиях и только изредка он встречается в лесах. Аи-сан говорит, что у дикого имбиря больше полезных свойств из-за единения природы, Блэк же полагает, что подобная находка в особый день усилит его свойства, если с ним будет работать волшебник, склонный к травологии.       — Где же ты его нашла, Белви? — поинтересовалась Нимфадора, думая, что нужно будет обязательно вернуться сюда ночью и преподнести дар за такую щедрость лесным духам, которые попрятались, как только они вошли.       Юная Блэк лучилась довольствием. Конечно, мало того ее взяли с собой в лес, в который ба-чан запрещала ей ходить, так еще и дали корзинку, воспринимая ее такой же искательницей полезных ингредиентов для будущих лекарств. И, кажется, она нашла редкий корешок, которого нет в корзинках Нимфы.       — Вон там, — рукой указала направление девочка. — Там поблизости есть похожие на этот.       Нимфадора встала, ощущая смутное беспокойство. Посмотрев на медленно растворяющуюся волчицу, она встревоженно начала всматриваться в силуэты деревьев, стараясь найти знакомую фигуру в плаще.       Андромеда коснулась лба дочери, передавая ей мысль, чтобы Дора не волновалась, поскольку она найдет Луну, чувствуя связывающую их нить, и приведет к ним.       Нимфадора кивнула, наблюдая, как призрак матери исчезает в деревьях. Взяв за руку Белвину, она подмигнула ей, стараясь не пугать своими волнениями ребенка.       — Тогда вперед, за сокровищами!

***

      Чувствовать каждой клеточкой тела, как природа наполняет тебя жизненной энергией, было незабываемо, отчего Луна всегда начинала танцевать свой благодарственный танец, касаясь чуть серебристой рукой тонких нитей, поправляя и вылечивая деревья, вызывая улыбку у местных дриад.       Она танцевала, шла по невиданной доселе тропе, по которой ее тянула невесомая и теплая нить, как маленькая искра от свечи на ладони. Волшебница бесшумно двигалась, прикрыв глаза, которые все больше отдавали цветом лунных бликов.       Луна остановилась лишь тогда, когда ее носка коснулась холодная волна воды из водопада. Она не была здесь раньше, но не могла не ощутить величие этого места, словно его ждет новая, совсем неизведанная жизнь, где будет твориться история. От вида и эйфории внутри что-то приятно томилось, сжимаясь в неком ожидании, а девушка вдруг ясно ощутила, что ведущая ее до этого нить раздвоилась.       Блэк почувствовала теплую волну, которая касалась ее настороженно, будто изучая и решая для себя непонятную головоломку. Тот, кто решил не поддаваться зову и музыки природы, но она не могла ей сопротивляться. Луна снова закружилась в плавном танце, благодаря лес за то, что показал этот скрытый уголок красоты и гармонии.       Волшебница остановилась также неожиданно, как и затанцевала ранее. Ей непонятно почему захотелось нарисовать это место, запомнить его, словно оно может раствориться и исчезнуть из ее памяти как быстрый сон.       Она села, ничуть не беспокоясь о холоде земли. Рука нырнула в корзину с травами и нащупала свиток и графит. Достав желаемое, она согнула ноги, обеспечивая себе опору, на которую опустилась бумага. Ее рука двигалась то резко, то плавно, зарисовывая основные черты места, отмечая быстрым росчерком графита детали, имеющие ключевое значение.       Мягкий, почти беззвучный шорох отозвался столпом внутреннего огня, который прошелся от серебристой макушки до самого конца позвоночника. Он медленно грел, стараясь проникнуть всюду, захватить все чувства и расширить восприятие. Внутри завернулась сладкая, волнительная волна, какая бывает при встрече с детьми Мойры.       Он появился быстро перед ней, но Луна успела запомнить каждую черточку, каждый жест, обещая себе зарисовать его. Но не только это привлекло ее внимание — клубок гостя был такой яркий, живой подвижный, он пылал, как пылают угли в камине, завораживая своей тайной и глубиной.       Луна подняла голову, встретившись с черными глазами.       «Агат», — первое, что пришло ей на ум.       Она наклонила голову в бок, приветствуя юношу. Тот, не ответил, лишь пристальнее всматриваясь в ее черты лица, делая какой-то выбор, борясь с внутренними демонами.       Он вздохнул, прикрыв глаза, отстраняясь от окружающего его мира, на что Луна покачала головой. Зачем отрекаться от себя и этого дивного и яркого клубка, который начал медленно затухать, словно пламя взяли под контроль.       Открыв глаза, она увидела необычный узор, приносящий много боли и тоски, делая гостя одиноким и непонятым, заставляя покрыться холодным коконом огня вместо пылающего пожара.       Голова закружилась, но Луна успела сказать тихим голосом то, что заставит разгореться огонь чуточку ярче, меняя одну из нитей судьбы, связывая случайных незнакомцев:       — Красиво, но так одиноко.       Глаза закрылись, погружая девушку в дрему, из которой ее вывел иней от прикосновений Андромеды. Луна открыла глаза, понимая, что она заснула под деревом. Поблизости не было ни поражающего красотой водопада, ни человека с невероятными красками.       «Это был красивый сон…»       Она встала, взяв корзину в руки, и, лишь бросив внутрь беглый взгляд, остановилась. Свитка не было, а предплечья горели от чьих-то прикосновений. Луна села обратно, почти рухнув, ощущая натянутые нити вокруг себя. Она сама не понимала, откуда пришло осознание того, что она натворила.       Она смогла изменить чужую судьбу, и что с эти делать — Луна Эллен Блэк совершенно не знала.