Эффект плацебо

— Ага, а красных ковров почему-то не... Дверь распахнулась, и перед ними стоял Падалеки. Чёрный свитер, джинсы, браслет на руке. А договорить фразу Крис так и не смогла. Куда там... В ту секунду она много чего не смогла и не сможет в ближайший час или всю оставшуюся жизнь. Кристина не тряпка, которая упадёт в обморок при виде кумира. Какой кумир? Падалеки просто актёр, которого девушка знала. Видела по телику. Обсуждала пару раз с Остином. Соответственно, визжать не будет. Но и сделать глоток воздуха она не собиралась. Взгляд сорвался вниз и остался приколоченным к полу. Бешеными глазами Уолтерс разглядывался идеально помытый паркет. Аж блестел. Никогда ещё не было так интересно разглядывать чёртов паркет. Да не может этого происходить. Бред какой-то, Господи. — С Вами мы уже знакомы. — Дедушка крепко пожал руку Джареду, и тот коротко улыбнулся. — А вот мой интерн! Твою мать... Глаза она закрыла, к чёрту паркет. Нет. Нельзя в себя уходить. За кого он её примет? Из-за неё Джон потеряет клиента. Лучше бы уж потерял, нафиг эти приключения. — Джаред. — Снова натянув короткую улыбку, он протянул руку. А Кристина посмотрела на эту руку, как будто рук не видела вовсе. Его же другая, верно? Это рука Падалеки. С его пальцами и с золотым кольцом. Хоть бы улыбнулась. Нет, улыбнуться не получилось. Зато Кристина подняла голову и медленно протянула свою руку. Губы сомкнуты. Глаза стеклянные. И Джаред пожал её руку точно так же, как и Джона. Ты ведёшь себя как фанатка. Как тупая, сопливая, текущая дура, а ты даже не сохнешь по нему. Так почему тогда... И всё-таки, посмотрев на Уолтерс, он сузил глаза. Бог знает, что он подумал. Рука Кристины стала какой-то ватной и не её вовсе. Поэтому появились некоторые проблемы, прежде чем разуться. Хорошо, что актёр развернулся и зашагал внутрь квартиры. Дедушка пошёл за ним, а Крис проглючилась только после шести секунд. Один шаг по его квартире. Второй. Третий. Миллион людей, скорее всего, сейчас мечтало оказаться у Падалеки. Прикоснуться. Да нет же. Хотя бы узнать, где он находится. Кристина нагло игнорировала тот факт, что встретила Джареда. Во всем обвиняла разыгравшуюся фантазию, которой у неё сроду не было, и галлюцинации от наркоты. К которой она, кстати, тоже не прикасалась. Мозг подавал разные идеи, но реальность посылала на все четыре стороны. Квартирка богатая, чего, в принципе, стоило ожидать. Белые тона, кожаные диваны, высокие потолки. Подобную чушь Кристина видела, но это всё было его! Его. Из окон виднелся весь серый Ванкувер, от которого Уолтерс быстро отвернулась и прикрыла глаза. — Садитесь, — выдохнул Падалеки, кивнув в сторону дивана. Сам плюхнулся на кресло напротив. Кристина, до потрескивания сжимая блокнотик, аккуратно села на диван после Джона. Всё это напоминало розыгрыш. Где-то должны сидеть операторы с камерами и снимать фанатку. Но, боже мой, она даже не фанатка! Сворачивайте это бред, ребят, не смешно. — Вы хотите задать вопрос, — произнёс дедушка, безотрывно рассматривая мужчину. — Задавайте. Крис на секунду подняла глаза. — С чего вы взяли? — Лицо Падалеки растянулось в искренней улыбке. — Знаю. Спрашивайте. Такое утверждение привело Джареда в недоумение, ведь он хотел задать вопрос. Правда хотел. Тогда Уолтерс и осознала, что Джаред — клиент; осознала, что ей придётся узнать проблемы личного характера. Вот бред. Девушка слишком громко усмехнулась, пялясь в блокнотик. Оба мужчины покосились на девушку. Боже, ну и придурок. Ну и придурок... — Увлекаетесь «Сверхъестественным»? — Никогда не слышал. — Отлично. Будет проще, если вы не фанаты, — сказал и поджал губы Джаред, осознанно взглянув на Кристину, — и не будете распространять информацию. Очередная усмешка, которую Кристи смогла сдержать. Пришлось закусить щёки, чтобы не поймать очередной осуждающий взгляд. Но дедушка, смотрящий сериал каждый четверг, хлопая по коленкам, — слишком смешно. — Для этого и нужны бумаги, которые мы подписали вчера. — Я знаю. Дедушка с мужчиной будто играли. Смотрели друг на друга, улыбались, изучали. Тогда девушка смогла поднять взгляд к Падалеки и нервно вздохнуть. Серые глаза, длинные волосы. Такой же, как и в телике. Какого чёрта происходит? — Где живёте? Когда стали психологом? — Барклей-стрит, 4. В двадцать шесть появился первый клиент. Да почему дедушка стал клиентом? — А сейчас Вам сколько? — Девяносто восемь, — серьёзно ответил Джон, и Падалеки мягко улыбнулся, откидываясь на спинку. Да, это методы Джона разбить лёд. Сказать какую-то чушь, от которой клиент не сможет не улыбнуться. Вдруг Уолтерс посетил очень логичный вопрос: что с Джаредом не так? Ему нужен психолог, значит, у него проблемы. Открыла блокнот, щёлкнула ручкой и написала: «О Боже». Так яростно, что ручка вот-вот сломается. Сглотнула и подняла взгляд к Падалеки, который тоже на неё посмотрел. Неохотно опустила голову вниз и написала: «Твою мать». — А эти стены? — Теперь на спинку откинулся дедушка, оглядываясь. — Вам нравится их цвет? Кристина с Джаредом усмехнулись одновременно. — Да, неплохой, — почти смеясь, ответил мужчина. — А если бы они были розовые? Падалеки замолчал, качая головой. Смешно всем. — Не знаю. Всё равно. — А красные? — Говорю же, всё равно. Кристине очень хотелось осмотреть стены, что она и сделала. Обернулась, заметив в придачу дорогой стеклянный стол и бордовый ковер под ним. Ну хоть где-то. — Много работаете? — слабо пропищала Уолтерс и сжала губы. Падалеки мгновенно перевёл взгляд на девушку. Та быстро задышала, растирая блокнот. — Много. Отложила блокнот подальше от пальцев. — Значит, устаёте? Смотреть на него можно. Просто слегка непривычно. Ты с ним разговариваешь. Ещё утром ты была обычной девчонкой на зимних каникулах в Ванкувере, а теперь в квартире у Падалеки! С кем не бывает? — Не особо. Всё в поря... — И друзей у Вас много, я полагаю, — не дал закончить фразу Джон. Куда-то Джон копал, копал и знал куда. По сути, Кристина должна понимать все психологические ходы, ведь на кой-чёрт ей диплом? Но у дедушки всегда были свои способы, которые мало кто понимал. Один раз он запер себя с клиентом в тёмной комнате, потому что бедняга страдал никтофобией. Все следующие сеансы они проводили ночью без включенного света. — Много, — внезапно отрезал Джаред. Девушка подняла голову. Много? Разве у него много друзей? Вроде бы только Дженсен. Остин постоянно говорил про их великую дружбу. Ладно. Какая тебе разница? Все замолчали, и только шумные дыхания прерывали звенящую тишину. Где-то далеко тикали часы, и Уолтерс понимала, что её сердце бьётся чаще. Виски пульсировали. Голова кружилась. Кто-нибудь заговорит сегодня? Спасибо Джону. — Вы знаете, что такое «эффект Плацебо»?

***

Что за день? Боже, что за день? С этими мыслями Крис стояла в лифте, не понимая, хорошо, что её клиент знаменитый актер или нет. Скорее всего, плохо. По неизвестной причине. И дедушка почему-то загадочно молчал, хотя его взгляд был вполне уверенным. Молчание так бесило. — Ты знал, кто он? — не выдержала Уолтерс и развела руками. Лифт нёсся на полной скорости. — Актёр. — Да, дедушка. Актёр. Тот самый, — нервно рассмеялась Крис и прислонись спиной к стенке. — Который в сериале с монстрами играет. Кажется, теперь Джон заинтересовался и посмотрел на внучку, которая ёрзала и постоянно поправляла волосы. Вздыхала. Усмехалась сама себе. С ума сходила, короче. — Серьёзно? — наморщился мужчина и, поправив пиджак, вышел из лифта. — А он мне только начал нравиться... — Перестань. Шагая в унисон, они вышли на холодный воздух и продолжили путь к машине. Ветер больше не задувал, да и снег перестал идти на пять минут. Кристина ничему не уделила внимания. Даже мелкий пацан чуть не попал снежком в юного психолога, но ей было всё равно. — Ты понял, что с ним, верно? — сказала девушка, когда они подошли к машине. Дедушка, словно жалея Кристину, поджал губы и сдвинул брови. — Хроническая депрессия. Девушка открыла рот, но остановилась. Дистимия, которую иногда называют мягкой, или хронической, депрессией, является менее тяжёлым состоянием и имеет не такие ярко выраженные симптомы, чем при глубокой депрессии. Да, в институте тему депрессии они мало изучали, но Кристина запомнила. — Но как? Он отлично выглядит. Джон закивал, тепло улыбнувшись. — На то и он актёр. — Джон пожал плечами и принялся растирать ладони. — Он же лгал. Через каждое слово. Кто тебе дал диплом? Уолтерс закатила глаза и уложила руки на крышу автомобиля, словно они не стояли на морозе. — Но знаешь, когда он не солгал? Стены. О, чёртов вопрос про стены, который был совершенно не в тему. Не в тему же? Кто такие вопросы задаёт? Мнение о стенах не поможет лучше узнать его душевное состояние. Наверно. — Он сказал, что ему плевать. Что такого? — Именно. Ему всё равно. Скажи, ты бы хотела розовые стены в своей комнате? — Кристина задумалась на пару секунд и приподняла уголок рта, помотав головой. — А у Джареда нет мнения на этот счёт. Он готов жить под открытым небом, потому что, — сказал Джон и взмахнул руками, — ему стало всё равно. Твой вопрос про работу был очень кстати: тогда я понял, что он устаёт. То есть стресс. Первый признак депрессии. Кристина опустила руки, а затем подняла одну, чтобы протереть лоб. Это же так очевидно... Он прав. Но как он может быть прав? Почему депрессия? Почему у такого, как Джаред, может быть депрессия? — Ты едешь? — Нет, я к Остину. — Подвезти? — Прогуляюсь. Ещё немного посмотрев на девушку, Джон сел в машину. Со второго раза завёл Фольксваген и медленно покатился домой, а Крис осталась неподвижно стоять на тротуаре посреди центра Ванкувера.