Притворщик

Цифры на хронометре дрогнули и сменились, показав четыре утра ровно. «Самое время для раздумий над своей тяжелой судьбой», — Фирмус прислонился затылком к стенной панели и бездумно уставился в темноту. Начало нового дня, возможно, одного из самых важных в его жизни, Пиетта определенно не радовало. Каперанг тихо хмыкнул, вспоминая, как два месяца назад таким же безрадостным утром он решил, что откладывать разговор с Айсард больше не имеет смысла. Датапад с подтверждением его назначения капитаном «Исполнителя» все так же, как и несколько недель назад, валялся рядом с неопрятным коконом из одеял, в недрах которого Фирмус пытался спрятаться от суровой действительности. Но, увы, спрятаться там от собственных мыслей не было никакой возможности. Прикрыв глаза, он вновь и вновь перебирал в памяти события тех нескольких безумно длинных суток. Линкор, едва не протараненный своими же крейсерами у Явина, при первой возможности вернулся к Фондору, теряя на ходу всякую мелочевку. И людей, поскольку исчезновение с основного мостика офицеров восьмого флота не прошло незамеченным. Поинтересоваться их судьбой Пиетт, все еще пребывающий под впечатлением от своего нового статуса, не рискнул. Честно говоря, рядом с Темным лордом он и дышать старался через раз, поскольку в присутствии ситха его попросту мутило от ужаса и чудовищной мощи Силы. Но Вейдера не волновали проблемы подчиненных — он стоял у обзорного иллюминатора и просто смотрел в никуда. Ровно до того момента, пока на борт не поднялась спешно отозванная с Куата Лира Вескесс и не устроила ставленнику Императора безобразный скандал. Обвинения ситх проигнорировал, охладив пыл госпожи Генерального конструктора равнодушным заявлением о том, что через два стандартных месяца он собирается устроить «Исполнителю» полноценные ходовые испытания. И если линкор не будет к ним готов... Продолжение фразы все присутствующие домыслили самостоятельно. И предприняли соответствующие меры. Одной из которых было составление максимально подробного отчета с поминутной записью событий. Благо, восстановить их не составляло труда. Все, происходившее на борту корабля, тщательнейшим образом фиксировалось — от перемещений членов экипажа до команд, вводимых в систему с того или иного пульта. Разумеется, экстремальные условия работы наложили на картину свой отпечаток, но даже поверхностный анализ выявил определенные нестыковки. И Фирмус подозревал, что заметил их не он один. Каперанг, не глядя, протянул руку к заваленной черновыми распечатками деке и щелкнул клавишей. На экране послушно высветилась схема линкора и длинный перечень повреждений, неизбежных при такой степени готовности корабля в первые же пять минут маневрирования. Не говоря уже о прыжке и последовавшем за ним столкновении. Которое, по определению, не могло закончиться ничем хорошим. Три ИЗР, вышедшие из гиперпространства буквально «на броне» линкора, обладали достаточной энергией, чтобы снести надстройку и разрушить корпус. Но вместо этого они просто взорвались от мгновенной перегрузки реакторов. Объяснить это с точки зрения физики Пиетт затруднялся, предоставив сомнительное удовольствие придумывания подходящей теории Вескесс. Но череда «случайностей» при ближайшем рассмотрении превращалась в закономерность. Ситх просто хотел попасть в определенную точку пространства-времени и привести туда корабль, невзирая на любые препятствия. И ему это удалось. «Если не считать одного «но» — стрелять линкор не мог. И слава богам Галактики, какие они там остались, что нам не пришлось узнать это у Явина». Фирмус с силой потер ладонями лицо, пытаясь взбодриться. «Раз уж заснуть не получилось, может быть, удастся проснуться?» Не помогло — мир остался все таким же мутным, как и раньше, и слабое ночное освещение к этому не имело никакого отношения. В отличие от одной одиозной личности в черном. Или даже двух, если подумать. С ненавистью покосившись на полупустой пузырек успокоительного, Пиетт тяжело вздохнул. То, что случилось после разговора с Исанне, он предпочел бы забыть, как страшный сон. Но по злой иронии судьбы именно во сне Фирмус переживал это вновь и вновь, безуспешно пытаясь нащупать выход из лабиринта и найти, наконец, недостающий фрагмент головоломки. Вот и сейчас, стоило только закрыть глаза… *** Корускант встретил его сиянием заката, неотличимого по цвету от нового мундира Исанне. Пересчитав взглядом кубики на планке, Пиетт тихо хмыкнул и с непонятной иронией отметил: — А я еще хотел вам пожаловаться. «Раз уж поздравлять и сочувствовать одновременно слишком… рискованно». — Плохая идея, — мрачная и осунувшаяся Айсард поежилась, нервным жестом обхватив себя руками. Кажется, ее тоже не слишком обрадовало новое назначение. И предварявшие его события. «Мечты сбываются, но как-то не так и не там», — пришел к неутешительному выводу Фирмус, рассматривая громаду дворца, проплывающую под днищем спидера. Непримечательного внешне, но явно бронированного, если судить по управляемости. Прочими скрытыми возможностями данного транспортного средства капитан предпочел не интересоваться, рассудив, что о своей собственной безопасности Директор СИБ позаботилась по полной программе. «Как скоро она решит использовать для полетов шаттл? Или традиционная для безопасников паранойя еще не достигла пика?» — спросил сам себя Пиетт, переводя взгляд на сидящую неподвижно Айсард. Глубокие тени, отбрасываемые на точеное лицо Исанне пролетающими мимо воздушными судами, делали ее похожей на мраморную статую и добавляли добрый десяток лет к реальному возрасту. «Да уж, некоторым ударный труд на благо родины явно не на пользу. Как и мне, кстати…» Фирмус вспомнил покинутый им хаос верфей и едва слышно вздохнул. В этот раз его визит в столицу был вполне официален, поскольку отчет о первом рейде линкора он был обязан предоставить не только высшему флотскому командованию, но и Службе. А раз так — то переживать о том, как это все смотрится со стороны, смысла не имеет. Хотя если придираться к мелочам, то встречать его лично Айсард была не обязана. Даже с учетом важности проекта. «Не пора ли начинать нервничать?» — с этой мыслью Пиетт ступил на гулкие плиты посадочной площадки. Но выгодно отличающиеся своей обыденностью от мрачно-роскошных интерьеров дворца, строгие и пустые коридоры здания главного управления Службы странно успокаивали. Вызывая ассоциации с привычными переплетениями дюрастальных ходов линкора, которые за последнее полугодие намертво въелись в память, вытеснив столичные воспоминания. И тем страшнее было, переступив порог кабинета Айсард, оказаться лицом к лицу с Палпатином. Черный силуэт ситха терялся в начинающихся сумерках, но пятно света от настольной лампы, выхватывающее из сгущающихся теней тонкую сухую кисть с узловатыми пальцами, убеждало, что занявший место Директора гость вполне реален. Как бы сильно ни хотелось Пиетту обратного. — Повелитель? — голос позорно дрогнул, выдав охвативший каперанга мгновенный ужас. За которым удачно спряталась непрошенная мысль о том, что падать на колени в такой ситуации глупо. Даже если это и положено по этикету. Но Император лишь отмахнулся от Пиетта, как от надоедливого насекомого. Казалось, сейчас его куда больше интересует текст на экране датапада. Отвлекаться от которого ситх не собирался. По крайней мере, в обозримом будущем. «И что мне делать? И думать?» За прошедшие в гробовом молчании четверть часа Фирмус убедился в том, что при всем богатстве фантазии, разновидностей мрачных прогнозов дальнейшего развития событий у него набирается не больше десятка. Обдумав их все и придя к заключению, что от повторного рассмотрения они становятся все абсурднее и гаже, Пиетт чуть слышно вздохнул. И едва не подпрыгнул, неожиданно услышав тихий, надтреснутый голос. — Вы интересно боитесь, капитан, — не поднимая глаз, отметил Палпатин скучающим тоном. Так, словно говорил о погоде. — Я? — опешил Фирмус. — Именно, — подтвердил Император, сопроводив свои слова едва заметной усмешкой из недр капюшона. — К счастью, это не единственное ваше полезное умение. «Неужели?» — у изнервничавшегося Пиетта все же хватило выдержки не ляпнуть это вслух, под неизбежную запись. Но каперанг отдавал себе отчет в том, что его мысли, озвученные или нет, секретом для сидящего напротив человека не являются. И вполне возможно, будут точно так же доступны Дарту Вейдеру, если тому придет в голову обратить внимание на своего подчиненного. Работающего не только на СИБ, что уже само по себе плохо, но и… «Если лорд узнает…» — тут фантазия забуксовала, отказавшись представлять неизбежную казнь в красках. — Хвалю за сообразительность, — теперь Палпатин улыбнулся уже явно. А Фирмус почувствовал, как от этой улыбки у него все буквально замерзает внутри. «Но почему я?!» — паника уступила место глухому отчаянию. Император погладил лежащий перед ним датапад кончиками пальцев. Как живое существо. Или как любимую игрушку. — Надеюсь, вы все еще полны решимости продолжать службу, не так ли? — мягко произнес ситх. — Да, повелитель, — обреченно отозвался каперанг, мысленно проклиная свою несчастливую звезду. — Рад за вас, — с холодной иронией проронил Палпатин, откидываясь на спинку кресла. Прячась среди привычных теней. Наблюдая. И выжидая. Позже Пиетт мог поклясться в том, что датапад прыгнул ему в руки сам, без посторонней помощи. Но это, разумеется, была лишь иллюзия. Усилием воли заставив себя трястись не так сильно, чтобы строки не прыгали перед глазами, каперанг попытался сосредоточиться на тексте, понимая, что щадить его нервную систему и ждать, пока он соизволит успокоиться, Его Императорское Величество не собирается. А сосредоточившись, безмерно удивился, поскольку ему вручили досье на джедая. Очень… неправильного джедая, если Фирмус хоть что-то понимал в одаренных. И очень удачливого, судя по многочисленным отчетам об успешном выполнении различных заданий, стыдливо прячущихся за словосочетанием «дипломатическая миссия». Дипломатии там не хватало даже для отвода глаз, а вот диверсий, разведки боем, смены правительств и прочих, в обычных условиях уголовно-наказуемых, деяний было с избытком. Спустя месяцы это переросло в военные действия, в которых без труда опознавались ключевые моменты Войн Клонов. Перемежающиеся дворцовыми интригами, работой на канцлера и даже… личной жизнью. «Богатая у кого-то биография», — мысленно отметил Пиетт и тут же одернул себя — участие фигуранта досье в операции по освобождению канцлера из плена без труда позволяло определить личность. А шедшая следующим абзацем «Храмовая резня» — связать эту личность с другой, не менее известной. На осознание и принятие данного факта Фирмусу понадобилось куда больше двух минут, потраченных им на чтение последней страницы. И когда он положил датапад обратно на стол, то выглядел не лучше покойника. Во всяком случае, живые люди таким цветом лица похвастать могли достаточно редко. — Ну, что вы можете сказать о… нашем общем знакомом? — вкрадчиво поинтересовался Палпатин, разглядывая стоящего перед ним человека. — Сильно ли он изменился? — Эмм… — мучительная попытка собрать разбегающиеся мысли не увенчалась успехом, и Пиетт озвучил первое, что пришло в голову, — я бы сказал, что он… остепенился. Раздавшееся в ответ веселое хихиканье еще не раз являлось Фирмусу в кошмарных снах. Как и то, что за ним последовало. *** «Любите ли вы цифры, капитан? Настолько, чтобы доверить им свою жизнь?» ¬¬— насмешливый взгляд желтых глаз, в которых уже давно нет ничего человеческого. Лишь скука и вялый исследовательский интерес маститого ученого. «Да, повелитель», — собственный голос, ломающийся от сбивающей дыхание боли. «Тогда считайте», — чужая воля, бесцеремонно вторгающаяся в лабиринты памяти и перебирающая воспоминания, как камешки на морском берегу. Шелест слов, родственный звуку, с которым змеиная чешуя раздвигает сухие листья, холодное презрение, ранящее гораздо больнее чего-либо в этой жизни. Удавка, затягивающаяся не на шее, но на сознании… «Тьма милосердная, можно я просто упаду в обморок?» Едва слышный смешок и накатывающая волной чернота. «Тьма редко бывает милосердной, капитан…» Насколько Фирмус помнил, сознание он тогда действительно потерял. А очнулся уже в салоне возвращающегося к верфям шаттла, в компании жесточайшей мигрени и стопки датападов с десятком новых приказов. И если с приказами удалось разобраться в течение трех суток, то с головной болью дело обстояло куда хуже — она изводила каперанга еще несколько недель, слившихся для Пиетта в один бесконечный день без начала и конца. Но барахтаясь в личном медикаментозном аду, Фирмус раз за разом возвращался к мысли о том, что между двумя этими событиями было что-то еще. Пропавший фрагмент, который во что бы то ни стало надо восстановить. Суть всей этой игры… и лучше бы самостоятельно, поскольку если действиями Императора заинтересуется Вейдер, с деталями придется разбираться уже на том свете. И билет туда будет стоить очень, очень дорого. «Боги Галактики, зачем я во все это ввязался? — встреча с собственным страхом душевного равновесия Пиетту не вернула, о подобном было глупо даже мечтать, но привела к единственно возможному выводу, — я буду жить, пока буду бояться». Вопрос лишь в том — как долго? Впрочем, у всех этих событий был и положительный аспект — теперь капитану, по крайней мере, не хотелось вывернуться наизнанку от отвращения, находясь рядом с ситхом. Что являлось несомненным плюсом. Особенно если закрыть глаза на те минусы, о которых Фирмус пока не подозревал. Но разбираться с неприятностями стоило по мере поступления. А поступали они непрерывно. Линкор, на доводку которого по стандартам Фондора требовалось от шести до десяти месяцев, был признан условно готовым через полтора, примерно тогда, когда Пиетт, наконец, обрел способность худо-бедно воспринимать окружающую действительность. Отчаявшись совершить невозможное, Лира Вескесс умыла руки и заявила, что ходовые испытания «Исполнитель» переживет, после чего все равно придется возвращаться на верфи. А раз так — то нет смысла пытать впихнуть банту в игольное ушко. Уверенность госпожи Генерального конструктора в необходимости ремонта едва сошедшего со стапелей корабля порядком нервировала Пиетта. Но он отдавал себе отчет в том, что может не пережить даже первую фазу операции, собственно испытания. Поэтому капитан, вместо бесплодных споров с Вескесс, занялся ускоренным наверстыванием упущенного. И от проверки результата его теперь отделяло не больше двух часов. На «Исполнителе» были завершены все работы, которые можно было завершить, все прочие недоделки зафиксированы и опечатаны. Экипаж укомплектован практически полностью, штаб «Эскадрона» переведен на борт линкора, программа ходовых испытаний утверждена на всех уровнях, включая адмирала Оззеля. Два ИЗР сопровождения вызваны из Внешних Регионов и приведены в полную боевую готовность. На эскорт возлагалась обязанность защиты флагмана, пока лишенного истребительного прикрытия, от всех возможных угроз извне. Внутренними угрозами должен был по-прежнему заниматься штат корабельного СБ, больше чем наполовину состоящий из действующих сотрудников Имперской службы безопасности. Осталось только начать. «И успешно закончить», — мысленно хмыкнул Пиетт, слыша, как в гулком нутре огромного корабля разносится эхо первых аккордов имперского марша, транслируемого по громкой связи. *** — Господа, — Оззель строго оглядел стоящих перед ним офицеров, — я надеюсь, что вы со всем возможным старанием подойдете к выполнению своих обязанностей. И покажете результат, который позволит по праву считать этот корабль лучшим во всем Имперском флоте. Помните, на вас возложена большая ответственность! Негромкое фырканье, раздавшееся после этих слов со стороны обзорного иллюминатора, заставило адмирала нахмуриться. Всем было известно, что лорд Вейдер отличается некоторыми… странностями. Но смеяться в такой момент? Немыслимо! — Милорд? — обратился он к ставленнику Императора. — Приступайте, адмирал, — тяжело уронил ситх, не соизволив даже посмотреть в сторону командующего «Эскадроном». Кендал кивнул. Короткий крик ревуна обозначил начало движения линкора прочь от верфей Фондора. «Второе рождение, на сей раз со всеми церемониями», — Фирмус проводил взглядом прошмыгнувший мимо обзорного иллюминатора буксир и вновь уставился на монитор, показывающий траекторию движения гигантского корабля. Лорд Вейдер, от которого он подспудно ожидал какого-нибудь неприятного сюрприза, внезапно решил соблюсти традицию, обойтись без спецэффектов и не вмешиваться в процесс командования линкором, предоставив экипажу корабля и службам верфей делать свое дело. «Знать бы еще почему?» — Пиетт скосил глаза на своего помощника, имени которого, к стыду своему, так и не запомнил. Впрочем, с учетом того, что познакомились лично они только сутки назад, это было неудивительно. Старпом дернулся, словно почувствовав взгляд, и демонстративно отвернулся, сделав вид, что очень заинтересован показаниями системы контроля мощности двигателей. Фирмус моргнул, удивленный подобной реакцией. Откуда именно перевели угрюмого кавторанга, он не успел выяснить. Но тот совершенно точно не принадлежал ни к команде Оззеля, которую адмирал перевез на борт «Исполнителя» полностью, до последнего зеленого адъютанта, ни к остаткам временного экипажа, состоявшего из офицеров восьмого флота. «Хотя поди разберись еще в этой каше — кто тут откуда и чей…», — мысленно вздохнул Пиетт, предвидя возможные проблемы. Взять из ниоткуда сработавшийся экипаж численностью в четверть миллиона человек — а именно столько требовалось на флагман — было не под силу даже Темному лорду. Для этого нужно было разорить целый секторальный флот. Возможно, не один. А ведь Вейдер наверняка выбирал не самых худших специалистов. «Что явно не прибавило ему популярности», — резюмировал каперанг, стараясь не смотреть на застывшую памятником фигуру у обзорного иллюминатора. И машинально отмечая, что взгляды всех остальных офицеров дежурной смены тоже направлены куда угодно, кроме спины ситха. «Разумная предосторожность даже для идейных карьеристов. Никогда не знаешь, чем обернется желание выслужиться», — поморщился Фирмус, вспомнив, каким путем его самого занесло туда, где он сейчас находился. Отработанная годами стандартная процедура вывода нового корабля за пределы верфей длилась не меньше часа, внимания капитана практически не требовала и позволяла вдоволь поразмыслить на отвлеченные темы. Например, о том, к чему может привести попытка потребовать от нынешнего экипажа, который даже толком не в курсе, как выглядят старшие офицеры, работы с полной отдачей. А ведь многих людей на борт «Исполнителя» перевели буквально вчера, что лишь усугубило всеобщую неразбериху. Так, о том, что танковой дивизией «Вьюга», приписанной к десантному корпусу флагмана, командует его старый знакомый — Максимилиан Вирс, Пиетт узнал только два часа назад. По счастью, генерал еще не прибыл, и хотя бы за его судьбу каперанг был спокоен — что бы ни случилось на испытаниях, Вирса это никак не затронет. А случиться могло всякое, поскольку программа составлялась в последний момент. И была максимально насыщенной, поскольку Фирмус небезосновательно полагал, что лорд не захочет тратить несколько суток только на то, чтобы проверить режимы работы всех тринадцати двигателей. Наконец, буксиры отошли в сторону, уступая место крейсерам сопровождения, а линкор вышел из гравитационного поля планеты. — Капитан, начинайте первую фазу испытаний, — адмирал Оззель не стал даже пытаться найти Пиетта взглядом, поскольку невысокий каперанг терялся среди других офицеров, собравшихся в задней части мостика. А в том, что его услышат и так, Кендал не сомневался. Не зря же он столько лет командовал кораблями. — Да, сэр! — бодро отозвался Пиетт. И, повернувшись к старпому, скомандовал, — плотность дефлекторов — десять процентов, скорость четыреста, курс прежний. Палуба мягко качнулась под ногами, отреагировав на запуск маршевых двигателей. «Проверим, на что это чудовище действительно способно…» — Фирмус наблюдал за тем, как растет мощность реактора. И дождавшись нужной цифры, отдал следующий приказ: — Скорость восемьсот. Через семь минут поднять до тысячи и форсировать двигатели. Все. — Сэр? — старпом поднял взгляд от монитора. — Что такое? — раздраженно поинтересовался капитан, впервые обратив внимание на то, как выглядит стоящий рядом с ним кавторанг. Общую помятость можно было списать на бессонную ночь, хотя это как раз было в порядке вещей — в последнюю неделю все спали урывками. Сколько придется и где придется. Но вот лихорадочный блеск глаз и расширенные до предела зрачки указывали на более серьезные проблемы. «Болен или перенервничал», — решил Пиетт. Не обвинять же человека в сумасшествии на ровном месте? — Мы сожжем двигатели, сэр, — беспокойство старпома было не наигранным, но что-то в тоне кавторанга показалось Фирмусу странным. Некое скрытое ожидание или что-то вроде, у Пиетта никак не получалось сформулировать свои ощущения. — Не думаю, — холодно произнес он. — Предельно допустимая скорость по спецификации — тысячу двести единиц. А ее мы пока не достигли. — Да, сэр, — старпом снова уткнулся взглядом в монитор. «Кажется, кое-кто не читал ни документацию, ни программу ходовых испытаний. Блестяще!» Капитан мысленно выругался и покосился на схему линкора. Та постепенно наливалась оранжевым — намек на то, что гнать на форсаже бесконечно нельзя. А значит, пора переходить ко второму пункту: — Маршевые двигатели на реверс, маневровые — стоп, стабилизационные на полную! Предупреждающе взвыла сирена, и все, кто не был пристегнут к своим креслам, схватились кто за что. Даже адмирал вынужден был поступиться своей спесью и вцепиться в дюрастальной переплет обзорного иллюминатора. Линкор взбрыкнул, как необъезженный эопи, но удержался на курсе. Крейсера сопровождения, на которые никто не догадался передать предупреждение, проскочили мимо, разойдясь в стороны в маневре экстренного торможения. И с удивительной синхронностью выдали в эфир запрос о возможных неисправностях флагмана. — Сообщите эскорту, чтобы держали дистанцию, — распорядился Пиетт, не дожидаясь, пока Оззель соизволит сделать это сам. — Мы начинаем вращение. Фирмус пробежал взглядом строки только что переданного на мостик отчета. Судя по всему, сжечь они ничего пока не успели. И хотелось надеяться на то, что так пойдет и дальше. — Заглушить маршевые двигатели. Маневровые правого борта — штатный режим, левого борта — на реверс. Стабилизационные — половинная мощность. Начинаем левый разворот. Через триста секунд инвертировать схему. Линкор снова качнулся, с запозданием среагировав на импульс двигателей. Пиетт закусил губу, глядя, как медленно движется нос флагмана, описывающий заданную программой восьмерку. «Да, про разворот вслед за целью стоит забыть сразу…» Вторая восьмерка, в обратную сторону, удалась лучше, что заставило Фирмуса пожалеть о сокращении программы испытаний. Вопреки обещаниям Вескесс, мощность двигателей правого и левого борта отличалась больше, чем на заявленные десять процентов. Или это были последствия длительной работы на форсаже? Капитан поставил мысленную галочку — разобраться с этим вопросом. — Скорость восемьсот. Приготовиться к выполнению правого одинарного нисходящего разворота вокруг продольной оси, — требуемый маневр был прекрасно известен пилотам легких кораблей под названием «бочка», но Пиетт не был уверен в том, что кто-то до него пытался проделать подобное на корабле таких размеров. И на такой скорости. — Крен десять градусов, двадцать, сорок, шестьдесят, — оператор запнулся, — сэр, мощность компенсаторов падает! — Отставить разворот, выровняйте корабль! — Фирмус с ужасом представил, что будет, если исчезнет искусственная гравитация. О возможности самопроизвольного гашения компенсаторов при резком повороте Лира его не предупреждала. С другой стороны, никто не заставлял его вписывать подобные маневры в программу. «У меня будет длинный, очень длинный список претензий к Вескесс», — мрачно подумал каперанг, чувствуя, как по мере уменьшения крена вектор силы тяжести возвращается к нормальному значению. — Восходящая спираль, радиус четыреста. Предупредите эскорт, — спокойный тон был лишь маской, под которой Пиетт постарался спрятать свою злость и разочарование. Маневрировал линкор куда хуже, чем должен был. И это фактически в «лабораторных условиях». А что будет в бою? «Хоть бы на «горке» опять не заглохли», — Фирмус затылком ощущал злобный взгляд Оззеля. Если так пойдет и дальше, то дело закончится публичным разносом задолго до завершения программы испытаний. Но мнение адмирала — это одно, сейчас Пиетта куда больше интересовало другое — что думает обо всей этой акробатике стоящий у иллюминатора ситх. Увы, Вейдер пока не высказал ни порицания, ни одобрения. И это потихоньку начинало нервировать каперанга. «Ладно, пожуем — увидим, как говорят хатты». Оставшиеся элементы, включая боевой разворот, откатали практически без помарок, если не считать того, что пришлось почти вдвое снизить скорость маневрирования. Не такая уж высокая цена за управляемость, если подумать. Осталось убедиться в том, что с этим мнением согласны все остальные. — Программа испытаний завершена! — магическая фраза прозвучала лишь через шесть часов, вместо ожидаемых трех с половиной, и Фирмус едва удержался от вздоха облегчения. Оззель же не счел нужным скрывать свое мнение и шумно хмыкнул. Он охотно бы высказал капитану все, что он думает о его отсутствующих профессиональных навыках. Причем на повышенных тонах, но для этого следовало дождаться завершения операции. Не брать же на себя ответственность за чужие ошибки. Да еще в такой компании. «Вот вернемся к верфям…» — Отставить возвращение, — приказал Темный лорд, заставив адмирала подавиться воздухом. Ситх опередил Кендала, собиравшегося приказать проложить обратный курс к Фондору, буквально на долю секунды. — Прыжок по заданным координатам, — стандартный информационный кристалл перекочевал от Вейдера к красному от возмущения Оззелю и дальше по цепочке. «Вот и сюрприз», — Пиетт вопросительно взглянул на адмирала, но Кендал в ответ лишь раздраженно дернул плечом, наглядно продемонстрировав, что не имеет ни малейшего понятия о цели их путешествия. *** Как бы то ни было, после короткого гиперпространственного прыжка флагман «Эскадрона» выскочил в обычное пространство в пяти диаметрах от поверхности неизвестной планеты. А Пиетт озадачено уставился на монитор. Тактический компьютер утверждал, что серо-зеленый шарик называется Лаактиен; первая попытка колонизации предпринята около двух тысяч лет назад; полезных ископаемых в объемах, способных окупить разработку, не обнаружено. В данный момент на планете из очагов активности наличествуют три крупных поселения и руины разгромленной год назад пиратской базы. Предположительно заселенные беженцами с одного из окраинных миров. «А мы что тут забыли?» — Фирмус рассматривал совершенно обычную планету, машинально читая сопроводительный текст и пытаясь понять, в чем подвох. — База повстанцев на северном континенте. Пиетт поднял голову и вздрогнул, встретившись взглядом с блестящими глазницами маски. Два десятка метров, отделявшие его от Темного лорда, вряд ли могли служить препятствием для чтения мыслей. Впрочем, в голове каперанга сейчас наблюдалась лишь звенящая пустота. — Э… милорд? — Уничтожьте ее. У вас одна попытка, — снизошел до объяснений Вейдер. И, не дожидаясь ответа, отвернулся обратно к обзорному иллюминатору. «Стрельбы по плану должны быть через месяц», — Фирмус с тоской подумал о документе, который вчера вечером подал на подпись адмиралу Оззелю. Расписанные по неделям испытания подразумевали плавное наращивание нагрузки и технические паузы для устранения возможных неисправностей. И, разумеется, никто не готовился к тому, что должно было произойти через тридцать дней — ведь до этого могла случиться сотня других неприятностей. Но, кажется, Темный лорд признавал только один вид решений — свои собственные. По крайней мере, в отношении флагмана «Эскадрона». Осуждать ситха за это было глупо, так как линкор изначально планировался своего рода «подарком» Императора своему протеже. И Вейдер был волен делать с ним все, что душе угодно. С экипажем, кстати, тоже, но об этом капитан постарался пока не думать, поскольку время, отведенное на выполнение операции, неумолимо истекало. — Они молчат, сэр, — старпом для наглядности ткнул пальцем в экран, надеясь привлечь внимание витающего в облаках командира. Объект действительно не проявлял ожидаемой активности. Ни защитного поля, ни передач в эфире. Подозрительная тишина. «Если только это не ловушка». — Вижу, — Фирмус с мрачным видом разглядывал дрожащую картинку, мысленно прикидывая, как лучше отработать по цели. Если те, кто находится внизу, собираются продолжать в том же духе, то имеет смысл просто дать залп из орудий нижней полусферы при проходе над заданным районом. Но если… — Результаты последнего сканирования? — В квадрате 3-22 есть источник энергии, точно местоположение определить не удается — мешает природный фон, наличие жизненных форм установить не удалось. Возможно, разведка ошиблась, — упорно гнул свою линию старпом, — и там внизу какие-нибудь беженцы или колонисты. — И что? — Пиетт пожал плечами. — Мы получили приказ, мы его выполняем. — Даже если это приведет к бессмысленным жертвам? — голос старпома задрожал. Но не от возмущения, от злости. — Даже если это приведет к необходимости сменить помощника капитана, — парировал Фирмус, выразительно покосившись в сторону обзорного иллюминатора. — Мне не нужны гуманисты и паникеры, не способные засунуть свой идеализм подальше. Старпом резко побледнел: — А воинскую честь? — Засуньте и ее тоже, — шепотом огрызнулся каперанг. — И замените инстинктом самосохранения. Прошение о переводе во Внешние регионы по состоянию здоровья подадите по возвращении на Фондор. А сейчас отправляйтесь в лазарет, пока вас туда не понесли! Старпом долгих несколько секунд сверлил командира яростным взглядом, но сломался, опустил глаза и едва слышно выдавил: — Есть. Проводив глазами жертву высоких идеалов, Пиетт обернулся и уставился на своего второго помощника, мучительно пытаясь вспомнить, как того зовут. — Герент, сэр. Густав Герент, — молодой офицер правильно расшифровал страдальческую гримасу начальства. — Отлично, — хмыкнул капитан, — до конца операции вы назначаетесь исполняющим обязанности старшего помощника. Надеюсь, хотя бы у вас с этим проблем не возникнет. — Никак нет, сэр, — бледно улыбнулся Герент, — благодарю за довер… Но закончить фразу ему не дали. — Сэр! — дежурный оператор сдвинул наушники и вопросительно уставился на командира. — С поверхности идет шифрованная передача. — Глушите, — немедленно отозвался Фирмус. Кто бы там сейчас ни засорял эфир, нарушать секретность не стоило. — Отставить. Пусть кричат, — ровный голос Темного лорда заставил вздрогнуть не только дежурную смену, но и стоящего рядом с ситхом адмирала. Оззель, как и Пиетт, предпочел бы сделать все тихо. Но спорить с Вейдером по такому ничтожному поводу не стоило. Если ставленнику Императора хочется произвести на врага впечатление — пусть. На исход дела это никак не повлияет. — Как пожелаете, милорд, — каперанг едва заметно пожал плечами. И тут же зашипел сквозь зубы, увидев, как картинка на тактическом мониторе подергивается рябью. Повстанцы поняли, что прятаться бесполезно, и активировали защитное поле. — Плотность щита? — Помехи мешают сканированию. Предположительно сопоставима со стандартным «зонтичным» типа 28-Форн. Для точной идентификации недостаточно данных. «Прекрасно. А у меня недостаточно идей!» Линкор шел к планете, не сбавляя скорости, и придумывать выход из положения нужно было быстро. Будь у него ИЗР типа «Император», Фирмус рискнул бы осуществить пикирование к верхней границе атмосферы, дал залп из носовых орудий и вывел крейсер на орбиту с форсированием маршевых двигателей. Да, это дало бы полуторную или даже двойную перегрузку, но позволило использовать всю ударную мощь ИЗР. Но у него был линкор, унаследовавший от своего предшественника форму корпуса и расположение турболарезных батарей. Проблема заключалась в том, что увеличение размеров произошло в основном в длину и ширину, при весьма скромном приросте высоты. Это существенно сузило сектор обстрела и требовало большего дифферента на нос при работе по земле. Разумеется, можно было попробовать фокус с пикированием и на линкоре, но Пиетт был совершенно не уверен в том, что ему хватит высоты на выполнение маневра без нырка в атмосферу, грозящего сжечь дефлекторы. А результаты только что закончившихся ходовых испытаний прозрачно намекали на возможность вообще не выйти из пике. Угробить же корабль и четверть миллиона душ экипажа ради визуального эффекта Фирмус был пока морально не готов. Не говоря уже о том, что в возможности снять щит единственным залпом носовых орудий каперанг сомневался больше, чем в победе Альянса. Проще говоря, Фирмус до сих пор сомневался, что они могут стрелять. «К хаттам! Раз красиво не получается, сделаем как получается», — Пиетт еще раз взглянул на рассчитанную тактическим компьютером траекторию и поморщился. Вряд ли Оззель одобрит подобное, ну да ладно. — Скорость четыреста, лево десять, дифферент на нос — пятнадцать градусов. Начать накачку турболазерных батарей левого борта, — приказал капитан. Схема корабля вспыхнула желтым, обозначив места наибольшего потребления энергии. — Крен по левому борту шесть градусов и растет, — осторожно заметил и.о. старпома. — Наращивать до тридцати. Стрелять по готовности — четные, через две десятых — нечетные турболазерные батареи. — Есть, сэр, — отозвался озадаченный Герент, явно не понимающий смысла маневра. Линкор медленно завалился на бок, одновременно разворачиваясь для атаки. Фирмус чувствовал, как меняется вектор силы тяжести — компенсаторы срабатывали с секундным запаздыванием. Ухватившись на всякий случай за поручень, Пиетт с долей злорадства покосился на Оззеля. Адмиралу с мостика над вахтенной ямой деваться было некуда, а сохранение равновесия при резком маневре требовало недюжинной ловкости. Впрочем, обошлось. Пискнул зуммер, обозначив начало обратного отсчета и приковав все внимание капитана к мониторам. «Времени у нас на один полноценный бортовой залп. Защитный экран такой плотности это наверняка снимет, но не стоит забывать про базу. А раз так, то разбивка одного удара на два последовательных — единственно верное решение, — Фирмус напряженно следил за мелькающими цифрами. — И сейчас узнаем, не ошибся ли я в определении размеров «окна» перезагрузки их защитного поля…» — Залп, — одними губами произнес и.о. старпома, и корабль сотряс двойной удар. Мониторы залило ярким свечением взрыва. — Результаты атаки? — глядя, как вскипает море огня на месте укрепленной базы, Фирмус впервые осознал, насколько чудовищна мощь линкора, доверенного ему. И понял, что за право и дальше обладать этой мощью он сейчас готов продать абсолютно все. «Это страшно и одновременно красиво… это власть». Власть того специфического рода, понимание которого доступно немногим. Пиетт на секунду зажмурился, прогоняя с сетчатки пятно засветки, и мельком пожалел, что не видел результата испытаний «Звезды Смерти». При всей чудовищности совершенного Таркином, взрыв планеты должен был стать запоминающимся зрелищем. — База уничтожена… — оператор секунду помолчал, осмысливая переданную информацию, и медленно, словно не веря в происходящее, произнес, — глубина воронки четыреста сорок метров, температура грунта две тысячи шестьсот градусов. Каперанг ошарашено моргнул. «Ничего себе плевочек!» — Полагаю, вы собой гордитесь, — отчетливая насмешка в голосе незаметно подошедшего Оззеля, которую тот даже не потрудился скрыть, резанула ухо. — Я горжусь кораблем, сэр, — ровно проговорил Фирмус, — и… — Поскольку больше нечем, — оборвал Пиетта командующий «Эскадроном». — Транспорт с сопровождением вы благополучно упустили! «Какой еще транспорт!?» — взгляд каперанга уперся в соседний монитор, на котором три ядовито-красных треугольничка как раз подходили к границе гравитационного поля планеты. «Сарлачий хвост! А эти откуда взялись?» — Но у нас нет истребителей, сэр, — напомнил Фирмус. — У нас есть зенитные орудия, о которых вы благополучно забыли, — адмирал откровенно развлекался, выдвигая все новые и новые обвинения. Прекрасно при этом понимая, чем они грозят капитану линкора. — Полагаю, в следующий раз вы все же догадаетесь ими воспользоваться. «Если доживу». — Разумеется, сэр, — Фирмус коротко кивнул, чувствуя, как где-то глубоко внутри волной вздымается холодная ненависть. «Я буду жить, пока буду бояться. Но на этом корабле я боюсь только одного человека…»