Генри Хестон

      Я проснулся намного раньше оговоренного часа, но решил уже сейчас прийти к шерифу. Джонсон тоже не спал и готовил свой револьвер, прочищая его и проверяя барабан по нескольку раз. Я быстро осмотрел собственный кольт и засунул его обратно в кобуру, почувствовав очередной приступ отвращения к себе и своим сообщникам.       Когда все собрались, только-только наступило семь часов. Мы шагом выехали из города и, проехав лишь полмили, уже отклонившись в сторону, пустили лошадей галопом. Всю дорогу шериф шутил и вёл бессмысленные разговоры с Кроули и сержантом, находясь в прекрасном настроении. Молчали только я и Мэтт, ехавший впереди всех.       Дома не было видно. Он стоял где-то впереди и слева, за лесом. То и дело кто-нибудь из нас посматривал влево, надеясь увидеть жилище Итана. Но, раз мы его не видели, значит, ехали правильно. Хестон не должен был нас заметить, иначе мог бы сбежать.       Наконец, когда минуло около семи часов, мы въехали в лес. Бен сказал, что охотился здесь, давным-давно, но помнит, где именно стоял дом какого-то странного человека, решившего жить в полном одиночестве.       Снова начал падать редкий снег. В полнейшем напряжённом молчании мы спешились и двинулись вперёд. Всем стало легче, когда лес поредел, и уже совсем близко замаячил дом. Мы остановились там, где стояли последние деревья — к счастью, достаточно толстые и близко стоящие, чтобы нам удалось скрыться. Едва слышно Эллиот прошептал:       — Сэм, Бен и шериф, вы встанете у окон, будете следить. Если что-то пойдет не так, он кого-нибудь из нас ранит — стреляйте, но оставьте его живым. Мы с Мэттом пойдём внутрь...       Его остановил шум копыт. Кто-то подъезжал к дому Хестона. Стараясь не высовываться, мы принялись вглядываться, недоумевая.       — Это Итан? — прошептал Джонсон, стоявший рядом со мной.       — Лошадь Тэйлоров, — ответил я, в который раз почувствовав неприятный холодок под сердцем. — Это Генри.       Кто-то чертыхнулся. Эллиот провёл рукой по лицу и предложил подождать, пока Генри уедет. У меня совсем пропало желание продолжать эту затею, но уйти было невозможно. Оставалось ждать. Нервничать и ждать.       — Убьём обоих, — мрачно предложил Мэтт.       — Даже не думай! — прошипел я, уверенный, что готов его ударить, если потребуется.       Тем временем Генри настойчиво стучал в дверь. Наконец, она открылась, и показался Итан. О’Нил дёрнулся, но сержант его остановил. Я внезапно понял, что уставился на братьев, пытаясь уловить ту неуловимую грань, что их отличает.       — Как ты нашёл мой дом? — грубо спросил Итан и запустил руку в волосы.       — Это было не так уж и сложно, — в тон брату ответил Генри.       — И зачем ты пришёл? Соскучился?       — Давай войдём внутрь.       — Нечего тебе там делать. Ну же, что надо?       Итан облокотился о дверной проём, а Генри, помявшись и оглянувшись на лошадь, быстро заговорил:       — Тебе надо уезжать отсюда как можно скорее. Не могу сказать, почему, но к тебе наверняка скоро приедут из города. Они знают, где ты живёшь, Итан.       Я видел, как тяжело поднимались плечи Генри. Он смотрел на брата так, будто пытался заставить его поверить своим словам. Тот, в свою очередь, взглянул на близнеца, а когда понял, что это правда, заметно заволновался.       — Я должен увидеть Эмму, — внезапно проговорил Итан. — И тогда уеду.       — На это нет времени! — неожиданно резко отозвался Генри. — Какого черта ты украл тело Уилла Эллиота и зачем убил миссис О’Нил?       Нахмурившись, Итан вновь поглядел на брата и выпрямился. Я был уверен, что его глаза забегали из стороны в сторону, хоть и не видел этого.       — Я никого не убивал... — медленно сказал он и слегка покачал головой.       Мы переглянулись — все, кроме Эллиота, который неотрывно смотрел на братьев. Я услышал, как Мэтт прошептал: «Лжёт!». Генри тоже был явно озадачен.       — Я так и знал, что это не ты, — произнёс он и слабо улыбнулся. Не сомневаюсь, он бы обнял брата, если бы тот не стоял, скрестив руки, с мрачным видом. — В любом случае, поторопись. А вдруг они приедут уже сегодня? Мэтт О’Нил жаждет твоей смерти.       — О, так теперь ещё один человек ненавидит меня! — усмехнулся Итан.       — Поторопись, — повторил Генри, намереваясь уйти. — Эти люди способны на что угодно ради мести. Они напоили меня и заставили рассказать, где ты находишься. Я это вспомнил только сегодня утром...       Внезапно Итан расхохотался и даже чуть согнулся от смеха. Генри непонимающе посмотрел на близнеца.       — Тебя напоили? — спросил тот и снова рассмеялся. — Хотел бы я на это взглянуть!       — Иди к чёрту! — воскликнул Генри, но тоже усмехнулся и покачал головой.       Он подождал, пока брат перестанет хохотать, а затем направился к лошади. Когда он стряхивал с седла снег, Итан негромко позвал его. Генри полуобернулся, засунув руки в карманы.       — Скажи им, что я не убивал ту женщину, — сказал Итан — так серьёзно, будто и не смеялся только что. — Не хочу, чтобы на моих руках была лишняя кровь. Я помню их… всех.       Генри грустно улыбнулся и ответил:       — Они не поверят.       Когда один брат поехал обратно в город, а второй скрылся в доме, Мэтт снова начал рваться вперёд.       — Говорят же — это не Итан убил твою жену, — процедил я сквозь зубы, но О’Нил не слушал.       — Он лжёт. Он лжёт. Он лжёт, — повторял он, вперив полный ненависти взгляд в дом.       Внезапно Итан снова вышел с небольшой сумкой на плече и направился к конюшне. Мы начали переглядываться. Эллиот не успел кивнуть, как вдруг раздался треск ружья — это Мэтт не выдержал и выстрелил в Итана. Я рывком опустил ружьё О’Нила и посмотрел на Хестона. Тот прижимал руку к левому уху; из-под ладони стекала кровь. Мэтт воспользовался моей заминкой, оттолкнул меня и выстрелил. Три раза, подходя всё ближе к Итану. Тот со сдавленным криком рухнул наземь, но всё ещё оставался жив — мы видели, как он сучил ногами и прижимал одну руку к животу.       — Дьявол! Сколько понадобится выстрелов, чтобы покончить с ним?! — воскликнул Эллиот. Глаза его загорелись азартом и жестокостью, он быстро пошёл к умирающему, намереваясь прикончить его выстрелом в упор. Я успел схватить его за руку и остановить в паре шагов от Итана.       Генри, по-видимому, оставив лошадь там, где услышал выстрелы, примчался и скорее рухнул, чем опустился на колени рядом с братом. Глаза его растерянно бегали из стороны в сторону, лицо исказила гримаса муки и боли, будто обстреляли его, а не близнеца.       Итан наткнулся взглядом на брата и неотрывно смотрел на него. Голова его чуть дрожала, он явно пытался напрячься, чтобы утихомирить боль. В его глазах было столько страха, что и мне стало не по себе. Он приоткрыл рот, и стало слышно, как клокочет кровь в его горле. Хестон судорожно вздохнул, будто кровь не давала прохода воздуху.       — Мне страшно, Генри! — прохрипел Итан и слабо схватил близнеца за руку.       Он попытался приподняться, но сил уже не хватало. Генри мотал головой, как будто не веря в происходящее. Он несильно потряс брата и посмотрел на нас. Мне показалось, что оба Хестона — потерявшиеся, испуганные дети, и я отвёл взгляд. Итан дернулся, пытаясь удобнее лечь, кашлянул и посмотрел на брата. Так он и умер — уже безжизненный взгляд все ещё был устремлен на Генри, но в глазах Итана теперь не было ни безумного блеска, ни страха.       Хестон рвано вздохнул, накрыл руку мертвого брата своей и склонил голову, глядя не то в снег, не то на близнеца. Он ничего не сказал и даже не смотрел на нас. И от этого на душе стало ещё паршивее. Если бы он хотя бы немного выместил свой гнев, было бы легче. А это сдержанное безмолвие, за которым явно скрывалась ярость, пугало. Мы несколько минут топтались на месте, затем Джонсон кашлянул и пошёл прочь. Все последовали за ним, оставив Генри наедине с безжизненным телом брата.       Злодеяниям Итана, как и его жизни, был положен конец.       В городе весть о смерти Итана встретили с радостью, но у нас настроение было отвратительное. Только Мэтт охотно рассказывал о нашем походе, а мы старались смотреть в стаканы, а не друг на друга.       — Мы покончили с ним, и хватит на этом, — произнёс Эллиот, вскоре вернувшийся к хорошему настроению. — Никто не обещал, что всё пройдет без помех.       Примерно через три часа, когда я уже был дома, в город ворвался Генри верхом на крепком вороном мерине. К луке седла были привязаны поводья пегой кобылы Тэйлоров, которую он отпустил, въехав в город. Лошадь, получив желанную передышку, медленно побрела вдоль домов. Пальто Хестона болталось на крупе коня, а сам он остался лишь в белой (теперь уже посеревшей) рубашке и жилете. Бешеный топот копыт заставил горожан высунуться из окон или, как я, выйти на улицу. Не замечая столпившихся людей, Хестон промчался к моему дому, чуть не задавив какого-то зазевавшегося парня. Он проворно слез с коня и подошёл ко мне. Генри отнюдь не являл собой образец чистоты — нижняя часть брюк представляла собой месиво из налипших кусков земли и талого снега, рукава тоже были перепачканы и побурели, на лице остались грязные следы. Снег, падающий небольшими хлопьями, путался в его чуть намокших волосах и там таял. Скользнув по мне взглядом, он вошёл в дом и вернулся через минуту с зонтом и пиджаком.       — Я похоронил Итана, — пояснил Генри. Тон его не выражал ничего — он просто объяснил свой внешний вид. Его голос звучал глухо и глубже обычного. — Нашёл в его доме лопату и похоронил за домом. А сюда я пришёл только чтобы забрать вещи.       — Ты уезжаешь, верно? — зачем-то спросил я. Это и так было очевидно.       Сквозь спокойствие Генри проглядывала не ярость или ненависть, а какая-то пугающая обречённость. Она была видна и в его глазах, а точнее, в полуопущенных веках. Он как будто невероятно устал — или это просто проявился его настоящий облик, мастерски скрываемый за беспечностью и весельем. Лицо его, раньше столь выразительное, теперь было абсолютно равнодушным, ничего не выражавшим. Исчез не только тот Генри, которого я знал все эти месяцы, но даже и тот Генри, которого я увидел после смерти Ника. «Как будто две неполноценных души наконец соединились в Хестоне» — подумал я много позже.       — Меня здесь ничто не держит. Мисс Тэйлор? Она больше любит... — Хестон замолк и опустил взгляд на грязные ботинки. — Любила… Она больше любила Итана. — Его голос дрогнул. — Ты? Ты был там, вместе с остальными.       Генри мотнул головой и сглотнул, продолжая глядеть вниз. Казалось, ничего не изменилось в его внешности, но всё говорило о скорби и грусти. Я удивился, что он не кричал, а был, в целом, спокоен. Снова он держал всё в себе, не желая показывать свои истинные чувства окружающим.       — И куда ты поедешь теперь? — снова подал голос я, чувствуя всё возрастающую неловкость.       Хестон посмотрел на меня с лёгким оттенком гнева, и мне показалось, что он сдерживает слёзы.       — Не знаю. В конце концов, надо увидеться с родителями, рассказать им... Рассказать, что я теперь один.       Генри кивнул чему-то и, оглядев город, вернулся к лошади. Он прицепил к дорогому седлу (Итан любил качественные вещи) зонт вместо ружья, затем не спеша надел пиджак и пальто, поправил воротник рубашки и только после этого сел на коня и медленно поехал прочь из города.