Как однажды она попалась...

Лежа на кровати в комнате своей женщины, Тони Старк раздумывал над тем, как легко у него получилось сказать такие нехарактерные для него слова. Белый потолок, в который он без устали смотрел уже минут пятнадцать, был словно чистый лист. Бери его и пиши, что хочешь. Хотя немного странно начинать новое повествование после стольких происшествий в своей недолгой жизни. Ему скоро сорок лет, за которые он успел прочувствовать и увидеть столь много. Как много людей могут потерять родителей, окунуться с головой в жизнь золотого ребенка, познать так много женщин, узнать предательство, отчуждение, а затем любовь всего мира. Умирая, падая и разбивая свою жизнь, он пытался уйти от одиночества. Глубоко одинокий после смерти своих родителей, у него не было человека, который бы смог пробиться сквозь толстый щит отчуждения, выстроенный за долгие годы. Обадайя не стал им, Роудс был единственным другом, среди толпы прихлебателей. Многочисленные девочки просто заполняли пустоту ночи, даря при этом удовольствие. Но та пустота, которая образовалась в день смерти его родителей, особенно его матери, так и не была кем-то занята. У него не было сестер, братьев, кузин или кузенов, бабушек и дедушек, от отца он не видел внимания. Его детство было рядом с отцом, это были удивительные годы их взаимопонимания среди моторов, мотков с проводами, транзисторов и прочей техники. Но с каждым годом отец и сын постепенно отдалялись друг от друга. Вскоре пропасть между ними была столь велика, что не было возможности преодолеть ее. Только спустя много лет на старой пленке он увидел послание Говарда Старка, наполовину пронизанное надеждой на его технический прорыв. Отец дал ему шанс на будущее в самый критический момент его жизни. Но единственным человеком, который видел Тони насквозь, была его мать. Она могла молча поцеловать его в висок, пригладить непослушные вихры, и сказать: «Тони, все хорошо. Я люблю тебя таким, какой ты есть. И мне все равно, что скажет весь мир». Затем она тепло целовала его в лоб, хотя ей приходилось при этом приподниматься на носочки, а ему наоборот наклоняться. Он говорил ей: «Я люблю тебя, мам». После чего все становилась лучше. Она давала сил жить, надежду на будущее, пока с ним был этот дорогой человек, все было терпимо. Он мог рассчитывать только на нее. Тони не был маменькиным сынком. Он отстаивал свое достоинство кулаками, когда его дразнили в школе, отстаивал себя и свой острый ум перед гораздо более старшими однокурсниками в колледже. Доказывал, что его идеи и изобретения имеют право на реализацию перед советом директоров «Stark Industries», будучи девятнадцатилетним юнцом. Он учился пользоваться своей привлекательностью и обаянием, когда ему в первый раз улыбнулась девушка и кокетливо стрельнула глазками. Маленький мальчик слишком рано понял, как тяжело быть сыном великого Говарда Старка. Он слишком рано повзрослел и узнал неприглядные стороны мира. Именно в подростковом возрасте появился цинизм и настороженное отношение к окружающим. Его привычка не брать предметы из рук посторонних людей оттуда, родом из детства. Ему ни на миг не давали забыть, чей он сын, и ждали от него таких же великих открытий. Но чего от него не ждали, так это пьяных загулов, скандальных развлечений на первых полосах всех газет страны и полуголых девиц окружавших его. Все это он с периодической частотой вываливал на радость досужим сплетникам. Но его мало это волновало до определенной поры. «А когда стало волновать?» - задал он себе вопрос. И понял, что не может найти ответа. Так же как не мог найти ответа на вопрос, когда пустота в его душе стала заполняться новым человеком. Это было незаметно. Просто однажды он поймал себя на мысли, что стало не так одиноко, что у него появился человек, способный выслушать и понять. И ради этого человека он готов на многое. Даже произнести слова, которые не говорил пару десятков лет, если не больше. И он не стал тянуть, между ним и Пеп было много времени. Сначала они были просто связаны работой, и эта связь вылилась в дружбу. Затем во взаимное влечение, которое неожиданно превратилось в столь сильную привязанность, что ему было странно осознать ее. Тони потребовалось некоторое время, чтобы принять чувство глубокой и сильной любви. Поначалу он испытывал ее, но никак не мог понять что с этим делать. Он не мог решить как поступить. Тони любил свою мать, но не знал, как любить женщину. В этой сфере он был слаб, как новорожденный. Он проигрывал в своей голове сценарии их возможного сближения, делал небольшие реверансы и намеки в ее отношении. Он боялся всего этого. Подобные чувства ставили его в тупик. Физическое удовольствие было частью его жизни, но оно не затрагивало души. Его сердце билось быстрее, потому что тестостерон так приказал, а не потому что любимая женщина в его объятиях. Однако с ней сердце начинало биться быстрее, когда она просто была рядом. Даже без сексуального подтекста. Прошло достаточно времени, прежде чем он смог признаться себе в любви к Пеппер. Тони пытался держаться от нее подальше, из своих убеждений, что ей лучше без него. Она была достойна гораздо большего, чем он. Ее жизнь должна быть более спокойной и уравновешенной. Дом с белым забором и любящий муж, дети и собака. Но раз за разом она оставалась с ним, в его жизни. А он не решался ее прогнать, с ней ушла бы часть его самого. И он просто не представлял, как сможет идти дальше без нее. Поэтому был эдакий компромисс с самим собой, она была рядом с ним, но не вместе. Но в один момент все изменилось. События закрутились с неимоверной скоростью. Но раз уж так сложилось, Тони не хотел отказываться от возможности быть с ней. Жизнь быстротечна. Так почему бы не сказать то, что чувствуешь, пока не станет поздно. Надо ловить каждый момент с любимым человеком. А он планировал насладиться каждым из них сполна. Наверно, именно поэтому Тони так легко было признаться в любви Пеппер Поттс.