Я бы сделал тебя королевой...

                    Говорят, что умирать не больно. Лгут. Ему было больно, очень больно. Мечей орки не признают, зато очень любят ятаганы с крюками на конце. Именно такой вошел в его живот, выдергивая наружу часть внутренностей. Но сил он не забрал, последних сил, что оставались еще в теле. Взмах руки и голова орка покатилась по влажным от крови камням, присоединяясь к десяткам таких же. Еще один взмах и другой орк валится, разрубленный пополам.       «Барук Кхазад!»* — древний клич разносится над полем — это кузен Дайн пробивается на подмогу. Осталось еще немного, он переживет, ведь раньше Махал не отворачивался от своего верного сына! В глазах на секунду темнеет и меч выпадает из слабеющих рук. «Кхазад ал-мену!»** — Кили и Фили спина к спине стали рядом с дядей, защищая его от обступивших темных тварей. Торин с трудом разлепил глаза, проводя ладонью по лицу и поднося ее к глазам — рука была в крови, но он не заметил, когда его ранили. Перед глазами все плыло, но новый Король-Под-Горой не собирался так просто сдаваться. «Кхазад ал-мену!» — Торин вскочил, вскидывая меч и рассекая им подбирающегося справа орка. Парировав удар слева, он замахнулся, вонзая стальной клинок в живот подгорного тролля. Тролль дернулся и упал, вырывая меч из рук. Торин отпрыгнул от булавы, прилетевшей откуда-то сверху, перекатившись по земле, выхватывая топор из рук не нужного ему более гнома. Крутанув его над головой, он обрушил его на орка, не успевшего даже понять, откуда пришел удар. Этот маневр отнял все силы, и Торин упал на колени, чувствуя, как острая сталь рассекает его кожу на спине, перерубая кости. «Аи-ои!»*** — клич Фили был последним, что Торин услышал, прежде чем погрузиться в темноту.       Говорят, что мы умираем в одиночестве. Лгут. Вокруг Торина собралось множество друзей, знакомых, бывших врагов, стремясь отдать почести Королю-Под-Горой. Первым пришел Дайн, склоняясь перед младшим по возрасту, но старшим по роду.        — Ты будешь отличным правителем. — Торин слабо пожал руку кузена, лежавшую на его руке.        — Не говори так. — Дайн с трудом сдерживал слезы. — Ты — наш король! Ты — предводитель рода Дарина!        — Теперь им станешь ты, — твердо сказал Торин.        — Ты лучший гном, которого я знал когда-либо. — Балин глотал слезы, непрерывно поглаживая бороду. Повинуясь жесту Торина, он наклонился ниже.        — В моих покоях… в Эреборе… тайник над кроватью… третий камень слева от правой притолоки… — Торин замолчал, пытаясь восстановить дыхание. — Возьми там… шкатулку… передай ей…       Было еще не одно прощание: Бильбо горько рыдал в тишине палатки, не обращая внимания на окружающих. Трандуил пришел одним из последних.        — Лучше бы ты все еще сидел у меня в темнице и пил мое вино. — Трандуил печально смотрел на лежавшего перед ним гнома.        — Прощай, король эльфов. — Торин слабо улыбнулся. — Храни свое сокровище. Он помолчал, собираясь с силами, затем продолжил:        — И передай ей мою последнюю просьбу… — Гном открыл глаза, желая уловить эмоции в этом ледяном взгляде: — Я знаю, что она неподалеку. Прошу ее приехать, если есть на то силы и желание.       Тень запоздалого понимания промелькнула в глазах короля эльфов. Он сухо кивнул и поспешил скрыться за пологом палатки, взметнув его.       Она пришла. Не открывая глаз, он чувствовал ее появление, ее запах, напомнивший о ярком лете глубокой зимой. Он медлил смотреть на нее, просто вдыхая нежный аромат. Но зов сердца был сильнее, заставляя открыть глаза, встречаясь с глубоким черным озером. «Моё Келед Зарам!» — промелькнуло в голове, пока он впитывал в себя этот родной и любимый взгляд.        — Ты все-таки пришла! — Счастье, такое глубокое и сильное, рвало на куски, так некстати мешая дышать.       — Это так несправедливо, — горько прошептала Тиннель, опускаясь на колени перед ложем. — Ты стал бы прекрасным королем.        — Все так, как и должно было быть. — Торин с усилием приподнял руку, дотрагиваясь кончиками пальцев до лица эльфийки. — Ты плачешь? Из-за меня… — слабая улыбка озарила его лицо. Он мог дотронуться до ее лица. Сам. Почувствовать ее бархатную кожу под своими пальцами…       Говорят, что перед смертью вся жизнь проносится перед глазами. Правда. Первая встреча, зал, залитый свечами, громкий свет и она плывущая к нему навстречу… Эребор, забытый город, сияющий золотом и драгоценными каменьями и она, улыбаясь идущая за ним… Темницы Лихолесья, ее прекрасный лик, замерший перед решеткой, ее прикосновение, самое сладкое и нежное…        — Ради этого стоило умереть. — Торин посмотрел в глаза Тиннель. — Ради того, чтобы иметь возможность дотронуться до тебя вот так, не таясь… позволь мне… — голос гнома слабел, у него больше не осталось сил, чтобы говорить. Ее губы коснулись его губ, оставляя последнее, самое яркое воспоминание в этой жизни…       Говорят, что умирать грустно. Лгут. Он умирал счастливым. Король-Под-Горой рядом со своей Королевой… Барук Кхазад! * — Топоры гномов! Кхазад ал-мену! ** — Гномы идут! Аи-ои! *** — Сюда! Я здесь!