Удачная поездка

Голов, как и положено, у дракона было три. Но вот костяной гребень один, только на средней голове, и тянулся от макушки до самого кончика хвоста. Две пристяжные головы с завистью смотрели на сестрицу. Могли бы и не завидовать, так как прямо за левой и правой головами на спине находились перепончатые крылья, и места для гребней там просто не было. А еще у дракона на желтом брюхе красовалась надпись «Национальное достояние — Змей-Горыныч». Чуть выше надписи, ближе к правой голове, имелся в наличии синий штамп «Охраняется государством», это чтобы богатыри на дракона без особой нужды не кидались и не пытались отрубить ему головы одну за другой. Глупцы, они не догадывались, что смерть у дракона не в головах, а совершенно в другом месте расположена. К тому же, вместо каждой отрубленной вырастало три новых, что не соответствовало исходному виду дракона и нарушало отчетность по головам. Именно поэтому инвентарный номер сто двадцать три можно было разглядеть на левой ступне дракона и то только тогда, когда он сидел, вытянув лапы. Ближе к кончику хвоста на спине прямо вдоль гребня располагалась еще и синяя печать — «Госкульт». Последняя предназначена исключительно для проверяющих, чтобы не спрашивали лишний раз, какая система госучреждений финансировала дракона. Змей-Горыныч охранял… Он и сам не знал, не помнил и не интересовался, кого охранял в огромном многобашенном тереме. Жалование за службу платили исправно — за такие деньги можно было днем для видимости и на цепи посидеть, подышать огнем, если какой богатырь вдруг объявится. Ночью же, как все нормальные люди, дракон отправлялся спать, предварительно проверив надежность запоров на входах и выходах из терема. Краем левого уха правой головы дракон когда-то слышал, что заперли в том тереме какого-то царевича-лягушонка, который попытался покуситься на местную царевну, точнее на ее невинность, и потребовал за какую-то услугу, мелочь, оказанную ей, разделить с ним досуг, стол и постель. Ну, досуг, ладно. Дракон и сам в мяч играл с лягушатами, которые припрыгивали к нему из близлежащего болота, чтобы скрасить его одиночество и развеять скуку смертную. Если раньше в терем приезжали делегациями, чтобы взглянуть на Дракона и его узника, то спустя совсем немного времени о них забыли или нашли более интересное место для посещения. Стол… Дракон задумался и, поморщившись, решил, что тоже смог бы сидеть с ними за одним столом. Но только с лягушатами, а не с бородавчатыми жабами, которые в изобилии водились в окружавших терем трясинах. Но ни те, ни другие не употребляли в пищу того, что ему доставляли на обед из расположенного неподалеку деревенского трактира. Но постель… Ни при каких обстоятельствах. Бр-р-р. Дракон брезгливо скривился. Спать в одной постели со склизким и холодным лягушонком — ни за что. Он их всех до единого отправлял восвояси, когда солнце уходило за горизонт. Короче, любил Змей-Горыныч лягушат на расстоянии, стараясь лишний раз к ним не прикасаться. Видимо, не только царевне не понравились условия лягушонка, но и ее батюшке-царю, раз он заточил наглеца в башню на веки вечные и приставил к нему грозную охрану в виде дракона… — И вы верите в эти сказки? — фыркнул Илья. Он со своим другом Алешей отправился на поиски приключений по родным Муромским лесам. Но не успели они переправиться через реку Оку, в которую впадает матушка-Волга, сами видели, когда в прошлое свое подобное путешествие посещали Нижегородскую ярмарку, их представитель рыцарского баварского машиностроения закашлял надсадно, как коклюшный малыш, и везти дальше богатырей отказался. Пришлось в ожидании эвакуатора заторчать в придорожном трактире «Три сосны», где хозяин им и поведал сказку о драконе и его узнике. — Могу предложить в аренду транспорт в одну лошадиную силу, — пожав плечами, мол, хотите верьте, хотите проверьте, — и карту, где можно отыскать в здешних глухих лесах то место, охраняемое Змеем-Горынычем. Скромно, за пару пятитысячных купюр с каждого, уступлю. — Мужик, — рассмеялся Алеша, а Илья только снова скептически фыркнул, — ты явно с головой не дружишь. К чему нам твоя цветная бумажка, отпечатанная типографским способом, если мы по GPS это место враз определим и, как только нам вернут автомобиль из сервиса, в полчаса туда домчим? — Как хотите, — ответил хозяин, — неволить не стану. Только нет к тому месту торной дороги, чтобы на машине проехать. И электроника ваша работать там не станет. Белое пятно, провал в том месте, заглючит ваш GPS, а без карты по нашим дремучим лесам не пройти. С улицы раздался звук клаксона. Илья вышел, чтобы проводить своего железного коня в ремонтную службу. Непонятно, почему автомобиль отказался ехать дальше, а застрял на Муромской дорожке номер пять дробь один, когда перед самой поездкой он сам лично, зная, что в дороге всякое может случиться, отдавал его на профилактику. Вот вернется, обязательно подаст в суд на автосервис за некачественно оказанную услугу. Сейчас не будет, чтобы не портить себе настроение. — Давай своих лошадей и карту… Вернувшийся Илья зло швырнул на стол четыре пятитысячных купюры — за себя и своего друга. — Ты с ума сошел, — Алеша назад сгреб деньги. — Они сказали, что вернут автомобиль не раньше, чем через неделю, — сказал Илья. — Ты что, половину отпуска собираешься торчать в этой дыре? — Нет, — покачал головой Алеша, нехотя передавая деньги хозяину придорожного трактира… Мерно покачиваясь в седлах, Илья и Алеша двигались в направлении, указанном на отрисованной от руки карте, а вовсе не растиражированной в типографии, как предположили они изначально. Отчаянный свист и жуткий визг тормозов вывели их из состояния легкой прострации. — А я, грешным делом, подумал, что Соловьи-разбойники нынче перевелись в здешних лесах, — поежившись, сказал Алеша, наблюдая, как человек в форме бежал из кустов к владельцу красного авто, с двумястами лошадей под капотом, решившему прокатиться с ветерком, но остановленному его властной полосатой рукой и залихватским свистом. — Как видишь, не перевелись, — ответил Илья, усмехнувшись. — И продолжают по-прежнему обирать проезжающий по дороге люд. — Но водитель что-то там нарушил, — попытался вступиться за Соловья Алеша. Будучи хоть и русским, он не любил быструю езду и всегда судорожно вцеплялся в ремень безопасности, если его друг вдруг решался проехать с ветерком, то есть разогнать своего железного коня хотя бы до сотни верст в час. — Ничего он не нарушал, — сморщился Илья. — Никаких ограничений скорости я лично не увидел, как и тот водила. Более того, на дороге стоял знак «Автомагистраль», а, следовательно, он мог ехать со скоростью сто двадцать одна верста с гаком в час. Алексей от ужаса закатил глаза. — На самом же деле, автомобиль мчался не более восьмидесяти, — многозначительно изрек Илья. — И даю драконью голову на отсечение, что у этого Соловья-разбойника есть сообщник, который после проезда авто по дороге в лес сразу поставил знак, ограничивающий скорость до сорока верст в час. И теперь мужчина среднего возраста выложит за превышение круглую сумму, если не захочет лишиться права управления своим железным конем. — Дикие люди, — фыркнул Алеша. На самом деле, будь на то его воля, он бы везде расставил знаки, ограничивающие скорость. И нечего так лихачить на дорогах. Они замолчали, рассуждая о превратностях судьбы. — Не хотел бы я тут застрять, — неожиданно произнес Илья. Алеша встрепенулся и огляделся по сторонам. Они продолжали ехать по дороге, подковы лошадей цокали по асфальту, но вот только вековые разлапистые ели, за которыми ничего не просматривалось, подступили к самой обочине, и от этого становилось жутковато. — Гиблое место, — согласился с ним Алеша. Он извлек карту из притороченного к седлу мешка и попытался свериться, в правильном ли направлении они движутся. На всякий случай включил телефон и уточнил по карте в нем, насколько они отклонились от заданного маршрута. Еще немного, и им придется покинуть проторенную дорогу и свернуть на тропу, петляющую по глухому лесу. — Кто бы спорил, но только не я. Алеша вообще любил лежать на печи, и, если бы не его неугомонный друг, он вообще не покидал бы родного двора… Гостей дракон учуял задолго до того, как стали слышны звуки пробиравшихся по лесу двух богатырей на своих богатырских конях. Он только-только нарядно расположился, чтобы отобедать доставленным из трактира жареным на вертеле молодым бычком, а тут сворачивай трапезу — вдруг делиться придется. Тут и самому мало. Сглотнув слюну, которая появилась одновременно во всех трех пастях, и послушав урчание в животе, Змей-Горыныч не придумал ничего лучше, как сбросить цепь с голов, и, подхватив бычка, отлететь подальше в болота, хоть давно в воздух не поднимался на своих перепончатых крыльях. Лягушки на его жареное мясо покушаться не станут. Он даже прихватил салфетку, чтобы вытереть после трапезы все морды, но неожиданно вспомнил, для чего приставлен к терему. Змей-Горыныч чуть грязно не выругался. — И где разыскивать узника? — спросила левая голова у правой. Дракон давно забыл о его существовании, перестал о нем вспоминать сразу после того, как перестали к терему ходить экскурсии. Жив ли он? Или давно коньки отбросил? Разжиревшая на дармовых харчах туша Змея-Горыныча в дверь терема не протиснулась. На этот раз все же грязно выругался по матушке, так как уже не просто стали слышны голоса богатырей, а он смог разобрать и некоторые слова. Следовало поторопиться. Он, с трудом оторвавшись от земли, взлетел к окну на первом этаже — никого. Заглянул в окна на втором этаже, поднявшись выше — опять никого. Полуистлевшая шкурка лягушонка обнаружилась в самой высокой башне терема. — Чтоб тебя… — снова выругался Змей-Горыныч и, разбив окно, брезгливо подхватил когтем лягушачью шкурку, а затем что было силы шваркнул ее об стену, чтобы та рассыпалась в прах, и никто не догадался, за кем он тут следил да не уследил. Но только упало то, что осталось от лягушонка на пол, как обернулось молодым прекрасным царевичем с ласковыми телячьими глазами. — А теперь я должен на тебе жениться, — сказал бывший лягушонок нежным завораживающим голосом. — Опаньки! Дракон шлепнулся на землю прямо под башней, чуть не выронив из лап приготовленного для него бычка. Он с трудом снова поднялся наверх. — Если хочешь, чтобы это произошло, то надо срочно линять отсюда. Теперь Змей-Горыныч видел и двух богатырей, приближающихся к их с лягушонком терему… — Это кто там? — спросил, нахмурившись, Илья, заметив среди молодых елочек нечто зеленое и трехглавое. — Дракон? Он пошарил на поясе, пытаясь отыскать меч-кладенец, благополучно забытый в багажнике его железного коня. — Чур, тот, что с ним, мой, — радостно воскликнул Алеша и, плотоядно улыбнувшись, пришпорил коня. Что ни говори, а поездка стоила тех денег, что они заплатили хозяину трактира — и он развлечется от души с молодым и красивым, и Илюшенька богатырской силушкой померяется со Змеем-Горынычем. Ведь тот, трехглавый, всяко он.