***
Отобедав, Альбус отправил Феликса гулять по замку в сопровождении профессора Вектор, а сам поспешил в кабинет. В обед он должен был появиться в Святом Мунго. Мальчик превзошел все ожидания профессора Дамблдора. Он показал себя довольно умным, учитывая окружение, в котором он рос, и талантливым. Директор не боялся, что его новый ученик натворит в замке дел, ведь у Минервы сегодня, как раз был короткий день, а она уж точно найдёт, чем занять племянника. В школе прозвенел колокол на обед, когда Дамблдор шагнул в камин, появившись в клинике Святого Мунго. Здесь ему требовалось навестить одного особенного пациента, находившегося на реабилитации. Дежурная ведьма любезно указала ему дорогу. У входа в палату он слегка приостановился, переводя дух. Местные лестницы доставляли некоторый дискомфорт, вызвав лёгкую одышку. Альбус вежливо постучал костяшками пальцев о дверь и вошел внутрь. В белоснежной палате его ждал умытый и выбритый, но всё ещё похожий на обтянутый кожей скелет из-за худобы, Сириус Блэк. Поздоровавшись с бывшим заключенным, который смотрел на него ещё немного диковато, он тут же начал говорить. — Сириус. Я понимаю, ты имеешь полное право меня ненавидеть и вряд ли когда-либо отпустишь мне эту фатальную оплошность, но я всё же должен попросить прощения за эти адские восемь лет, что тебе пришлось провести за решёткой с дементорами. Мы все думали, что ты был хранителем, все считали, что ты просто сошел с ума, и никто ничего не заподозрил. Проклятый Питтегрю сумел хорошо замести следы. К сожалению, я очнулся лишь спустя восемь лет, когда твоё дело показалось мне странным, и… — Не извиняйся, Альбус, — хрипло сказал Блэк, — это уже прошлое. Главное, что крыса получит по заслугам. Главное, что все знают, кто виноват… Сириус сглотнул, вытер рукавом несуществующие слёзы. Похоже, он всё ещё сильно винил себя за что-то. За что конкретно, Альбус мог только догадываться. — Я… я заслужил. — Чем же? — не удержался директор от вопроса. — Понимае…те… тогда было неспокойное время. Джею и Лили спрятаться надо было, и когда мы решили использовать Фиделиус, всем было понятно, кто станет хранителем. Римус с Лили тогда не в лучших отношениях был, она его кандидатуру не рассматривала, а из нас двоих, меня и Питера, чего выбирать-то? Я сразу вызвался, думал, как настоящий друг поступлю, мне не в первой на рожон лезть, хоть и признаюсь, страшновато было. Но я хорошо понимал, что Джеймсу с маленьким сыном было ещё страшнее и… в общем, как ни боялся, а вызвался. Хотели хранителем меня сделать, да кто-то подкинул мысль, что, мол, слишком очевидно это. Тогда предложили эту… падаль проклятую. Я думал настоять, мол, ясное дело, что меня поймать потруднее Крысюка. Но нет, успокоил сам себя, идиот проклятый, «Так лучше будет», «Так Лили решила»… побоялся… Руки Сириуса накрыли лицо. Мужчина несколько раз неслышно ругнул сам себя и вновь уставился на директора. — Лучше скажите, что с Гарри? Как он там? Помнится, его к сестре Лили отдали… — О, Сириус, это была страшная ошибка. Совсем недавно я забрал его оттуда, и сейчас у Гарри всё замечательно. На это лето он переедет к Андромеде, а дальше посмотрим. — А… где он сейчас? Я хочу увидеть его… — Мерлин с тобой, Сириус, я не могу тебе этого позволить. — Но! — Ты похож на живой скелет и выглядишь ужасно. Представь, что подумает Гарри, когда увидит своего крёстного в таком виде? Я рассказывал ему о тебе однажды, и поверь, рассказывал только хорошее, так что твой нынешний вид слегка исказит тот образ… — Да, Альбус, — смущенно пробормотал мужчина, — Я, и правда, немного не в форме… Ничего, потерплю до выписки. — Послушай, Сириус, я хотел попросить тебя об одном маленьком одолжении, это тоже касается Гарри. — Слушаю, — Блэк сосредоточился, насколько мог. — Мальчику скоро предстоит познакомиться со всем волшебным миром. И ты лучше меня знаешь, как много у нас есть чистокровных снобов, считающих магглов — грязью, а полукровок — жалким подобием магов. Ты ведь не хочешь, чтобы Гарри, случайно встретившись с таким человеком, подумал, будто все чистокровные такие, верно? — Конечно, нет! Как… — Вот именно, Сириус. Поэтому, тебе не кажется, было бы здорово, если бы у мальчика был перед глазами хороший пример такого чистокровного волшебника, который не похож на тех снобов, верно? Сириус задумчиво кивнул. — Как ты думаешь, смог бы ты стать этим примером, после реабилитации, разумеется. — Думаю, я бы справился, — грустно усмехнулся Блэк. — Тогда, Сириус, я должен попросить тебя… вернуться в семью. — Да… Что?! — возмутился мужчина. — Ради Гарри, Сириус, ради Гарри, ты должен будешь показать себя как полноправный член своей семьи, а не выкинутый за порог отщепенец. Твоя матушка, к сожалению, давно скончалась, поэтому, я бы на твоём месте навестил дедушку. — Дедушку? — недоверчиво переспросил он. — Да, он очень одинок и стар, я думаю, он был бы очень рад увидеть тебя. — Да, дедуля всегда относился ко мне неплохо… ладно. Я схожу, — тяжело вздохнул Сириус. — Вот и хорошо. Ладно, доктор не велел мне долго тебя беспокоить, всё-таки, не на улице встретились. Выздоравливай, Сириус, до встречи. — До свидания, Альбус…4.
6 декабря 2015 г. в 14:34
17 мая 1989. Лондон.
Худой, болезненного вида паренёк с растрёпанными чёрными волосами дремал на белоснежной койке, укутанный в одеяло и, на всякий случай, привязанный кожаными ремнями к кровати. Пациент восьмой одиночной палаты на пятом этаже больницы Святого Мунго за две недели пребывания в магическом мире успел приобрести дурную славу у докторов.
В помещении было тихо. Только сопение спящего мальчишки нарушало гробовую тишину в палате. Из окна, сквозь тонкую паутинку тюля просачивался солнечный свет. Стояло тёплое, майское утро. Веки его задрожали, он сделал глубокий вдох и открыл глаза. Взору предстал белоснежный потолок палаты. Мальчик потянулся, насколько позволяли ремни и только сейчас с удивлением обнаружил, что прикован к кровати. Он повернул голову, увидел небольшую тумбочку у постели с несколькими разноцветными флакончиками без надписей на маленьком подносе.
Несколько долгих секунд парнишка моргал, осматривая окружающую обстановку. Ему совсем не хотелось покидать постель. Лежал он очень удобно, а тёплое одеяло как будто бы заставляло вновь сомкнуть веки и погрузиться в такой сладкий, такой манящий сон. Чуть-чуть поёрзав, мальчишка поддался зову организма и задремал.
Вновь очнулся он лишь тогда, когда солнце скрылось за другой половиной здания, а окно палаты накрыла тень. Только сейчас, окончательно проснувшись, он осознал, что прикован и сильно хочет пить. В голове всё как будто бы перемешалось. Первое время он даже не мог вспомнить собственного имени. Однако спустя долгие пять минут напряженной работы мозга, ему это всё-таки удалось.
— Чёртовы доктора… — прошептал он слабым голосом. Немного принюхался. В воздухе витал слабый аромат каких-то трав, смешанный с самым обыкновенным запахом этакой стерильности.
Воспоминания о последних днях представляли собой мешанину образов и пробирающих до дрожи сцен. Он поёжился, вспоминая, как кто-то вливал ему в глотку какую-то противную дрянь, как по всему телу разливалась чудовищная боль, сводящая с ума. Последнее, что он помнил хорошо и связно, это то, как попытался скрыться от Джимми и его проклятого дружка в парке Святого Джеймса. Думал, там они его не настигнут. Как глупо…
Правда, что было после того, как Джимми вынул из кармана нож, он не помнил. Только сильную боль во всём теле. Какое-то время парень даже не был уверен в том, что всё-таки жив, потому что с Джимми он крепко повздорил. Немного подумав, он всё-таки отогнал мысль о своей кончине. Не верил парень, что тот ублюдок посмеет прикончить его в городском парке, где постоянно ходят толпы людей и полицейских. А вот дружок Джимми вполне мог, да и напугал его знатно, это стоит признать. Без ответа оставался самый главный вопрос — где же он?
«Больница какая-то» , — подумал парень, осматривая интерьер помещения.
«Может, он всё-таки вырубил меня, а там кто-то нашел, опознал…» — думал он, покосившись на ремни. Зная, сколько раз он сбегал, это могла бы быть вполне оправданная мера. Чуткий слух парня уловил чьи-то шаги в коридоре. Дождавшись, пока звуки приблизятся к палате, он выкрикнул:
— Эй!
Выкрик получился довольно слабым и с хрипотцой. Тем не менее, его услышали. Дверь в палату осторожно отворилась, туда аккуратно просунулась голова девушки приятного вида, облачённой в какой-то странный лимонный халат.
— О, вы уже проснулись, юноша. Я позову мистера Тики, — быстро сказала она и закрыла дверь.
Парень пожал плечами. Ему оставалось только, что ждать. Его смущал странный халат лимонного цвета и не менее странный герб, вышитый на рукаве. Он заметил его, когда она заглянула в палату. Кость и странная палка. Какое-то время спустя его слух вновь уловил чьи-то шаги. Они здорово отличались от быстрой семенящей походки девушки. Врач, а в том, что это был именно он, парень не сомневался, шагал твёрдо и довольно быстро.
Шаги приближались, и совсем скоро к нему в палату вошёл крепкий мужчина среднего роста, в таком же лимонном халате с тем же самым странным гербом. На горбинке носа покоились круглые очки. Плешь, окруженная аккуратно зачесанными остатками темных волос, в ряды которых уже закралась седина, немного поблескивала на свету. Мужчина держал в одной руке папку, с прикрепленными к ней листами чего-то, отдаленно напоминающего бумагу, а второй рукой поглаживал короткую, но густую бородку.
— Доброе утро, юноша, — сказал медик, присев на табурет.
— Здрасьте.
— Я очень рад, что наше лечение прошло успешно. Позвольте провести небольшой осмотр, — сказал он и, приблизившись к парню, осмотрел его лицо.
Заглянул в рот, осмотрел глазные зрачки, после чего достал странную палочку, отдалённо похожую на ту, что была вышита на его халате, и сделал четыре взмаха. В этот момент юноше показалось, будто воздух несколько раз вздрогнул, а во время последнего пасса над палочкой засветилось какое-то зелёное пятно. Лицо мужчины разгладилось, он широко улыбнулся.
— Вашему здоровью, как ментальному, так и физическому, похоже, ничего не угрожает. Впрочем, кое-какие тесты ещё надо будет провести. И не надо на меня рычать.
— Ой, простите… — пробормотал парень, смутившись.
— Моё имя Янус Тики, ваш целитель, — представился доктор.
— Кто-кто?
— Янус Тики.
— Ну, точно не Её Величество. Я имел в виду вашу профессию, сэр.
— Ах да, я и забыл, что до этого вы не были в нашем мире. Что ж, чуть позже вам всё объяснят, молодой человек. Не скажите мне ваше имя?
— А вам разве ещё не известно? Я думал, меня в приют возвращать собрались.
Не дождавшись ответа от целителя, парень продолжил.
— Феликс Росс я, — представился он, — я бы пожал вам руку, сэр, но ремни мешают.
— Чувство юмора — это хорошо, — хохотнул врач, — мы снимем ремни, как только ты примешь утренний комплекс зелий, — сообщил он и кивнул на поднос.
— Зелий? — переспросил Феликс, недобро прищурившись. Ему, собственно, не было особого дела до того, как назывались лекарства. Но зелья? Целители? Как будто на сборище каких-то сатанистов попал.
— Да-да, зелий, — кивнул врач, — на вкус они могут быть ужасны, но поверь, без них твоё здоровье всё ещё было бы в опасности. Ты можешь принять их хоть сейчас, — улыбнулся доктор, — тем быстрее мы снимем ремни.
— Хорошо, — немного подумав, кивнул Феликс, — тогда, может, объясните мне, что же со мной было?
— Как только снимем ремни — сразу. У нас с тобой много времени, — улыбнулся мистер Тики, — мои пациенты очень редко выздоравливают, — это заявление, сопровожденное тяжелым вздохом, сильно насторожило парня.
— Почему это?
— О, к сожалению, в моём отделении лежат пациенты, поврежденные рассудком. А магия такая штука, что рассудок восстановить совсем не просто.
— Магия?
— Так, мистер Росс, — нахмурился Янус, — Давайте, пожалуй, примем зелья. А то наши разговоры до добра не доведут, — мужчина поднялся, взмахнул палочкой и верхний ремень немного ослаб, позволив Феликсу принять более удобное положение. Мужчина подошел поближе, с величайшей аккуратностью откупорил первый флакончик и поднёс ко рту парня. Тот принюхался, почуяв какой-то странный, резкий и терпкий аромат. Прежде, чем Феликс успел что-либо возразить, сильная рука целителя влила зелье ему в глотку.
— Кхе-кхе! — закашлялся Феликс, скривившись от вкуса.
— Прошу прощения, профессиональная привычка, — виновато потупился целитель, потянувшись за вторым флаконом.
— А это не опасно? — парень с сомнением покосился на фиолетовый флакон с темной жидкостью. Мужчина не ответил и быстренько влил второй флакончик в рот пациенту. Феликс долго отплёвывался.
— Боже, какая гадость, — сказал он, пытаясь утереть выступившую слезу плечом.
— Зато полезно, — хохотнул Янус, подавая третий, маленький зелёный флакончик с тёмной жидкостью.
— Можно не так быстро? — попросил парень прежде, чем медик поднёс лекарство к его рту.
— Зачем? — удивился доктор, тем не менее, задержав горлышко. Парень принюхался. На этот раз зелье пахло приятно. Какими-то дурманящими травами и чем-то, слабо напоминающим валерьянку. Он не успел что-либо сказать, третье зелье через секунду оказалось внутри него. Доктор тут же жестом приказал сидеть тихо и молчать. Прошла первая минута, потянулась вторая.
Феликса разморило. Внутри него появилось какое-то приятное тепло, все мышцы как будто бы расслабились, а вся подозрительность и недоверчивость, привитая за два года скитаний по Лондону, заткнулась и как будто бы ушла на второй план. Все его эмоции словно слегка притупились, парень стал очень спокойным.
— Вижу, начало действовать, — улыбнулся врач, — теперь можно и поговорить.
— Да, — рассеянно поддакнул парень.
— Видишь ли, мой юный друг… — мужчина слегка замялся, стараясь подбирать слова, — мне никогда не выпадало подобной чести — посвятить юного мага в тайну нашего мира, но, если очень коротко — издревле в нашем мире существует магия.
— Ну, я о чём-то таком всегда догадывался… — хмыкнул Феликс. Слова его собеседника показались забавными, странное чувство страха и беспокойства, засевшее где-то глубоко внутри начало слегка раздражать.
— Вот как?
— Да, я замечал за собой странные способности, которых не было у других детей. Мне всегда казалось, что я не единственный такой в мире…
— И что же за способности вы в себе обнаружили.
— Да разное. Я могу двигать предметы на расстоянии. Медленно, правда, кошелёк так не сопрёшь, да и булку с прилавка не стыришь, но всё же. Кошки меня очень любят, слушаются всегда, словно дрессировал их с детства. А ещё…, а ещё я могу сделать так, что кого-то будет преследовать страшная неудача! Благодаря этой способности меня старались не обижать, когда на одного задиру упал цветочный горшок из чьего-то окна, а потом его ещё и констебль поймал.
— А вы полны талантов. Что ж, в своих предположениях вы не ошиблись. Это правда. Магия существует и обычные люди, не способные к волшебству, ничего о нас не знают. Мы их называем магглами, — любезно просветил Феликса мужчина, — Мы скрываемся, хоть и живём бок-о-бок с ними.
— Странно… — парень задумался.
— Не переживай, все реагируют по-разному. То, что ты маг — неоспоримый факт. Мне очень жаль, что так получилось, мой друг. Вы — невероятно сильный маг, — покачал головой Тики.
— Правда? — скептически приподнял бровь Феликс.
— Правда, — серьёзно кивнул мужчина, — ваша магия вас чуть не прикончила. Уж поверьте мне. Если бы мистер Дамблдор вовремя не поймал вас, вы, скорее всего, уже были бы в могиле.
Феликс сник. Эмоции в нем кипели на медленном огне. Он банально не знал, как вести себя, что думать и что делать. Новость о том, что в мире есть магия, он воспринял нормально. Но горькие воспоминания о колдовстве из далёкого детства никак не желали угасать. Для него магия и всё, что с ней связано было памятью, в первую очередь, о родителях.
— Вы, вероятно, сбежали из приюта, мистер Монтгомери, — покачал головой Янус.
— Откуда вы узнали? — встрепенулся Феликс, вырванный из воспоминаний.
— Вы сами мне сказали вначале, — усмехнулся доктор, — Понимаете, все дети, магически одарённые, обязаны пройти обучение в нашей школе. Когда ребёнку исполняется одиннадцать, в середине лета ему приходит письмо. К магглорожденным, или приютским, как вы, приходит либо министерский работник, либо профессор из школы, обрисовывающий ситуацию. Вас, видимо, просто не нашли.
— Впервые я сбежал в июне, когда мне было одиннадцать, — грустно покачал головой Феликс. В эту же секунду он, пока ещё на спокойную голову поклялся, что впредь не будет поступать опрометчиво. Он только что понял, что его жизнь могла круто измениться в лучшую сторону, подожди он месяц-другой.
— Да, довольно печально. Специально вас никто не стал бы искать. Задавайте вопросы, если они у вас есть, — сказал мужчина. Немного помолчав, Феликс начал.
— А… что со мной было? Расскажите! И кто такой этот ваш мистер Дамблдор? И когда с меня снимут, наконец, ремни?
— Позвольте, отвечу по порядку, — спокойно ответил Янус, — вы серьёзно повредились рассудком. Позволю себе предположить, ваша жизнь на момент последнего доступного воспоминания находилась в нешуточной опасности. Пытаясь спасти себя вы, сами того не ведая, призвали на помощь магию. Вероятно, в тот момент вы были весьма разозлены и выбиты из колеи так, что начал себя проявлять ваш внутренний зверь. После, скорее всего, в ходе конфликта у вас случилась спонтанная анимагия. Вы обратились зверем и защищали себя. Это весьма красноречивый показатель вашего магического потенциала, мистер Росс.
— А… что за анимагия? — перебил доктора парень.
— Раздел колдовства, позволяющий превращаться в животное. Ваше животное тоже весьма впечатляет — вы превратились в тигра, и, кажется, загрызли одного из нападавших. После распугали кучу народа. Повезло, что в тот момент рядом был мистер Дамблдор. Он-то и доставил вас сюда, вернув перед этим в человеческую форму. Тем не менее, ваш рассудок изрядно пострадал в ходе превращения. Для неподготовленного мага это чудовищное испытание. Благо, мы смогли спасти ваш разум. Нам всего-то нужно было затолкать вашу звериную личность подальше. Однако проблем вы нам доставили много.
— Звучит невероятно, — вымолвил Феликс, уставившись на Януса.
— В моей практике были и более невероятные прецеденты, — хмыкнул доктор, — а что на счёт ремней? Думаю, вы уже достаточно адекватны. Не разочаруйте меня, мистер Росс, — взмахом палочки мужчина заставил ремни развязаться.
— У вас ещё есть вопросы? — поинтересовался Янус.
— Да, — кивнул Феликс, — что со мной будет дальше?
— Полагаю, вы отправитесь обучаться. Мистер Дамблдор явится за вами и, скорее всего, лично познакомит с нашим миром. Он наказал сообщить, как только вы придёте в себя.
— Ясно… спасибо вам, мистер Тики, — пробормотал Феликс.
— Не за что, юноша. Ваше здоровье вне опасности, но первые три недели рекомендую много спать, плотно питаться и принимать ложку укрепляющего зелья раз в сутки. Организму потребуются ресурсы для восстановления, всё-таки анимагия выжала вас до предела.
— До свидания, — сказал Феликс целителю.
— До встречи, — улыбнулся Янус, закрыв дверь в палату.
— Колдун, значит? — буркнул парень себе под нос. В его голове появилось ещё больше вопросов, но тревога ушла окончательно. То ли это проклятые зелья так действовали, то ли он свихнулся, но одно Феликс знал точно — будущее его будет совершенно другим.
Проснулся парень уже вечером, в прекрасном настроении. Он медленно поднялся с кровати, размял немного затёкшие за время сна конечности, сделал круг по своей комнате, провёл небольшую зарядку. Голова немного кружилась, а тело сковала усталость после первых двух упражнений. Ещё немного погуляв по палате и долго пялясь в окно, Феликс признал правоту врача. Угрозы здоровью уже не было, но физическое состояние всё ещё оставляло желать лучшего.
Внезапно, парень опешил. На краткий миг он усомнился, а не приснилось ли ему всё это. Вдруг он просто сошёл с ума от того количества лекарств, которым его накачали? Вдруг это была странная игра его больного воображения? Магия, зелья, целители всякие. Невероятное объяснение его попадания в больницу. Это всё казалось ему теперь таким правдоподобным, но таким нереальным. Словно внутри него схлестнулись две противоборствующие стороны, и он никак не мог определить, какой из них верить.
В конце концов, он решил просто выйти из палаты. Ничего не вышло, это его слегка насторожило. Парень несколько раз постучал в дверь, пока не подошла медсестра.
— Что случилось? — спросила женщина в лимонном халате. Внимательно осмотрев её, а так же герб на её форме, парень поинтересовался.
— Это же мне не снится, верно? В смысле, на вас всегда этот лимонный халат?
— Эмм… да, это наша форма, — сказала медсестра, немного смутившись.
— Слава богу. Я думал, уже приснилось, — Феликс вздохнул с облегчением. Мир в его голове перестал балансировать на кончике ножа и его картина сформировалась.
— Не совсем понимаю, о чём вы, — прищурившись, сказала медсестра.
— Да, док объяснил мне, что в мире живут маги, и я один из них, и так далее. А потом меня что-то разморило, я, короче, боялся, что… что мне всё приснилось. Я, вроде как, недавно только выздоровел, там, эти, как их, зелья какие-то принимал, — объяснил парень.
— Ага, — натянуто улыбнулась сестра, — ясно.
— Ага… — поддакнул Феликс. Молчание затянулось.
— Счастливого дня, — вымолвила она, аккуратно закрыв дверь палаты перед носом Феликса.
Парень даже не обратил на это внимание. Вся его голова была забита мыслями о новом мире.
«Я ж теперь, мать его, волшебник! Считай, в сказку попал!» — Феликс растянулся на кровати, сладко зажмурившись, в предвкушении новой жизни. Вдали от грязных лондонских мусорок, от проклятого Джимми, поношенной драной одежды и всего остального.
Этот день прошел для него как-то быстро. Вечером пришел доктор Тики, провёл какие-то тесты, на которых Феликс чуть не уснул. Потом они говорили о волшебном мире, о министерстве и всём остальном. Однако самой запоминающейся частью вечера стал ужин. Плотный и вкусный, какого Феликс не пробовал вот уже около года. Наевшись до отвала, парень так и заснул.
Так прошло ещё несколько дней. Феликс потихоньку втягивался в жизнь, уже перестал замечать за собой привычку облизывать пальцы после еды, мять пальцами одеяло. Доктор говорил, что такие вот мелочи могут проявляться ещё очень долго, но они, в сущности, уже не опасны.
Наутро пятого дня его разбудил стук в дверь. С трудом разлепив глаза, парень увидел перед собой мистера Тики. Бросив взгляд на окно, вместо приветствия Феликс спросил:
— Какого так рано?
— Доброе утро, мистер Росс, — поздоровался целитель, не обратив внимания на возмущенный тон пациента, — Я пришел сообщить, что сегодня вы выписываетесь. За вами пришли.
— Тот самый мистер Дамблдор?
— Нет, он сегодня оказался слишком занят, поэтому за вами явилась его заместитель.
— Правда? А кто это?
— О, вскоре вы сами увидите. Нам необходимо уладить кое-какие формальности. А пока что, пожалуйста, переоденьтесь. Вам передали это, — мужчина кивнул на свёрток, до этого момента лежавший на тумбочке. Феликс и не заметил бы его спросонья, если бы врач не указал.
— До свидания, мистер Тики, — зевая, сказал Феликс, проводив взглядом уходящего целителя.
Парень, не обращая внимания на повышенный шум за дверью, аккуратно ощупал свёрток. Внутри было нечто мягкое и приятное. В порыве любопытства он аккуратно развернул его и с удивлением обнаружил одежду. Тёмно-серые строгие брюки, туфли с круглым носом, не слишком дорогие, но достаточно хорошие, как определил их качество парень. Рубашка, предположительно, из хлопка и… какое-то время парень рассматривал вариант местной верхней одежды. Немного подумав, он всё-таки пришёл к выводу — мантия. Черная, с несколькими карманами и глубоким капюшоном. Выйди в такой на улицу Лондона, и на тебя тут же начнут показывать пальцем.
Феликс аккуратно положил мантию на кровать и с благоговением, дрожащей рукой, ещё разок потрогал мягкую ткань. Он никогда не носил ничего подобного, даже близко. Наклонившись поближе, он даже понюхал её. Она пахла тем самым, давно забытым в далёком детстве, запахом новых вещей, только что привезённых из магазина.
Какое-то время парень не решался облачиться в новую вещь, ему хотелось повесить её в какой-нибудь шкаф и любоваться. Он слишком давно получал такие подарки, чтобы сразу же надеть их на себя.
Немного помедлив, он всё-таки переоделся. Больничная сорочка сменилась строгой мантией, которую он одевал с тем же трепетом, с каким проводил пальцами по мягкой ткани. Одежда сидела не так удобно, как казалось на первый взгляд. Из-за худобы мантия была немного ему велика и поэтому висела, вдребезги разбив тот образ, который Феликс рисовал в своём сознании. Ткань рубашки и брюк немного кололась, а ботинки слегка жали. И дело было совершенно не в неправильно подобранном размере, а скорее в том, что он просто не привык носить такую одежду. Вошедший мистер Тики застал парня за попыткой удобно устроиться внутри рубашки.
— Хорошо, что вы уже готовы, — удовлетворённо кивнул он и обратился к кому-то в коридоре, — я думаю, вам удобнее будет поговорить здесь, Минерва. Когда уйдёте, сообщите об этом сестре, — мужчина снова повернулся к парню, — удачи вам, мистер Росс.
Едва целитель удалился, в дверь вошла женщина довольно строгого вида, в очках с чёрной оправой. У неё были такие же чёрные волосы, как и у него, только слегка разбавленные начинающейся сединой. Женщина закрыла за собой дверь и несколько секунд рассматривала его, словно пытаясь подобрать слова.
— Доброе утро. Меня зовут Минерва МакГонагалл, я пришла забрать тебя вместо мистера Дамблдора.
— Здрасьте, мэм.
Возникла небольшая пауза. Феликс почему-то чувствовал себя немного неловко. Женщина перед ним, определённо это чувство разделяла. Она всё ещё как-то странно рассматривала его, словно пытаясь подобрать правильные слова и сказать о чём-то.
— Присядь, пожалуйста, мне надо с тобой поговорить.
Он опустился на край кровати, женщина присела в метре от него.
— Не сочти за грубый вопрос… просто я не знаю, как к этому подступиться. Скажи, тебе… в приюте сообщали, остались ли у тебя живые родственники?
— Если честно, я плохо помню, мэм, — грустно ответил Феликс, — но, вроде бы, их нет.
— Понятно. А… скажи, как бы ты отнёсся к тому, если бы они объявились?
— Не знаю, — соврал он через минуту, — наверное… если восемь лет никто не приходил, то… наверное… я им на хрен не сдался.
— Это не так. Просто о тебе никто не знал, потому что ты был у магглов. Доктор ведь рассказал тебе о нашем мире?
— Да, — Феликс сглотнул, — у меня такое чувство, мэм, что меня кто-то ждёт за дверью, и вы стараетесь меня подготовить. Скажите прямо, кто-то… кто-то из них… пришёл за мной?
Парень закусил губу, всеми силами пытаясь скрыть надежду. Минерва несколько секунд внимательно смотрела в его глаза, после чего тихо проговорила.
— Да. Это я.
— Вы? Но…
— Двоюродная тётя.
Около получаса они провели в закрытой палате, разговаривая. Минерва поведала Феликсу о том, почему о нём никто не узнал, ответила на все возникшие у него вопросы, даже вкратце рассказала историю своей семьи. В свою очередь, она расспросила его о детстве, о жизни в приюте, даже пожалела. За время разговора он перестал видеть в ней ту строгую женщину, что вошла сюда после доктора. Теперь она казалась ему доброй и понимающей.
Феликс не знал, что и думать. Он одновременно был счастлив, потому что исполнилась давняя детская мечта и обижен на вселенскую несправедливость, потому что узнай тётя о нём, или поинтересуйся раньше, ему бы не пришлось жить ни в приюте, ни в Лондоне. В конце концов, они всё-таки покинули больницу, гораздо лучше понимая друг друга.
— Куда мы теперь? — поинтересовался парень, когда они шли по коридору.
— В Косой переулок. Это магическая улица в Лондоне. Мы отправимся туда через камин.
— Круто! Через этот? — Феликс указал пальцем на высокий камин у стены, к которому они направлялись.
— Именно. Всё, что тебе требуется сделать для перемещения, это кинуть горсть пороха себе под ноги и чётко, внятно проговорить «Косой переулок». Понятно?
— Угу.
— Повтори, пожалуйста.
— Шагнуть внутрь, кинуть горсть пороха, сказать «Косой переулок», — послушно повторил Феликс, не решившись заявлять о том, что это всё звучит как бред сивой кобылы. Его челюсть чуть не шлёпнулась на пол, когда Минерва исчезла во вспышке зелёного пламени.
Не желая заставлять её ждать на другом конце, он с опаской вошёл в камин и, перекрестившись, кинул горсть пороха себе под ноги, одновременно произнося место назначения. Поначалу сильно пугающая вспышка зелёного огня на деле оказалась совершенно безболезненной. Почувствовав почву под ногами, парень инстинктивно сделал пару шагов вперёд. Он слышал вокруг гомон толпы и чувствовал лёгкий ветерок на лице.
— Можешь уже открыть глаза.
С трудом заставив веки раскрыться, он увидел довольно мрачное помещение, которое напоминало средневековый паб, где люди в мантиях пили что-то из кружек и громко разговаривали. Минерва увлекла парня к выходу. Они вышли на оживлённую улицу, похожую на многие авеню, что находились в старом Лондоне. Со старинными домами и нависающими балконами пристроенных сверху этажей, тяжелыми балюстрадами и всем прочим. Однако эта, в отличие от тех, к которым привык Феликс, чуть ли не полностью была заполнена лавками, магазинами, бутиками и прочими заведениями, назначение которых парню не всегда было понятно.
Люди здесь шныряли почти такие же, как и в Лондоне, за исключением, разве что одежды. Уж здесь-то на него никто не стал бы показывать пальцем, ведь все одевались так же, как и он сам. Преобладали мантии и другое старомодное тряпьё, остроконечные широкополые шляпы, котелки и цилиндры. Он ещё долго мог бы разглядывать широкими глазами пёструю улицу, если бы не тётя. Деликатным покашливанием она привлекла его внимание.
— Куда мы пойдём теперь, мэм? — поинтересовался он.
— За твоими школьными принадлежностями, естественно.
Тётя тепло улыбалась, и парень позволил себе беззаботно окунуться в такой новый и яркий магический мир. Заходя в каждый магазин, он восторженно вертел головой, глазея на каждую волшебную диковинку, с высоты птичьего полёта наплевав на мнение окружающих. Он с широкой улыбкой вспоминал, с каким детским восторгом наблюдал, как продавщица в магазине одежды измеряет его волшебной линейкой, как дивно пахнет травами из лавки аптекаря, какой запах стоял в книжном магазине «Флориш и Блоттс».
Особенно Феликсу запомнился выбор палочки. О, едва он вошел в потёртую лавку старого Олливандера, как ощутил такое благоговение, какого не испытывал никогда. Его сильно удивило, что почтенный продавец сразу же определил, кто были его родители.
— А-а-а, мистер Росс. Вы очень похожи на своего деда в молодости, — сказал тот, едва услышал имя клиента, — как же мой отец намучился, выбирая ему палочку. Как сейчас помню — весь магазин перерыл. Южный картас и сердечная жила дракона, такую привередливую палочку ещё поискать надо!
Впрочем, поиски палочки для Феликса не оказались настолько долгими. Олливандер подобрал ему палочку с первой попытки. За то время, что они были в магазине, хозяин упомянул покойного Ирвина Росса раза четыре, при этом ни разу не заговорив о родителях — Иннес и Рэе, что показалось мальчику странным. Когда он спросил, почему Олливандер не упоминает их, тот ответил, что Иннес на фоне могучего предка особо не выделялась, а Рэя Монтгомери он вообще никогда не видел. Видимо, тот купил палочку в каком-то другом месте.
— Не стоит надолго улетать в облака, Феликс, там довольно прохладно, — заметила тётя, сидя рядом.
Сморгнув, парень вернулся в реальность, облизнул ложку с подтаявшим фисташковым мороженным и, широко улыбнувшись, заговорил:
— Простите. Вспоминал, как Олливандер выбирал мне палочку. С первой попытки справился, верно, Буба? — парень подмигнул громадному филину в клетке, который в ответ на это лишь фыркнул и отвернулся.
— Это его работа. Он идеально угадал твою похожесть с дедом.
— Ага, — парень погладил рукой длинную тёмную палочку с немного шершавой рукоятью, — как он там сказал? Четырнадцать дюймов и что?
— Мезуя железная и сердечная жила дракона. В точности, как у покойного Ирвина.
— Почему?
— Насколько я знаю, южный картас — тоже очень тяжелое дерево.
Хмыкнув, Феликс вновь принялся за мороженое, прищурившись от наслаждения. Парень чувствовал себя таким счастливым, словно весь мир припал к его ногам. Каждая маленькая ложечка сладчайшего мороженого приносила ему неописуемое блаженство. Сегодня — он самый счастливый и удачливый человек на земле.
— Буба, хочешь? — Феликс коснулся перьев своего филина. Птица злобно зыркнула на него и тут же отвернулась, едва не клюнув за палец.
— Ну и сиди там без мороженого, глупый филин.
— Кстати, а почему Буба? — поинтересовалась Минерва, улыбнувшись.
— Я не мастак придумывать клички. Под ценником было написано Bubo Bubo. Вот я и решил — пусть будет Буба, раз это «она». Вы только посмотрите, какая здоровенная! — гордо подбоченился Феликс. Женщина не удержалась от смеха.
— Что смешного?!
— Ничего, совершенно ничего. Да будет тебе известно, что подпись под ценником лишь означала, что перед нами находится филин. И ничего больше.
— Пф, ну и ладно. Ты ведь не против, Буба? — птица громко ухнула в ответ.
Минерва вдруг замерла.
— Как я могла забыть? — спохватилась она, быстро поднявшись из-за стола, — подожди меня полчасика, ладно? Я скоро вернусь. Профессор Флитвик попросил купить ему кое-что…
С этими словами Минерва покинула кафе Фортескью, оставив своего племянника одного. Вернулась она только через тридцать минут, держа подмышкой небольшой свёрток. У кафе она нос к носу столкнулась с довольно колоритной парочкой. Проводив взглядом одетых по-маггловски откровенно людей, она не удержалась от ворчания о нравах и временах.
А поворчать было над чем. Высокий брюнет с непослушной причёской и яркими серо-золотыми глазами, каких она, кстати, у людей никогда не видела, никого не стесняясь, поцеловал свою спутницу-мулатку на глазах у всего Косого переулка. И пусть этот поцелуй не был по-французски долгим и мерзостным, возмущение у консервативных волшебников он вызвал знатное. Девушка тоже сильно выделялась. Она не только одевалась невероятно вызывающе, носила обтягивающие чёрные штаны и оранжевую футболку с неприлично глубоким вырезом, так ещё и имела ну очень экстравагантный цвет волос. Фиолетовый.
Заметив пристальный взгляд Минервы, девушка показала ей язык, подмигнула и что-то прошептала на ухо своему парню. Тот лишь пожал плечами и обнял её так, что рука легла ниже талии, туда, куда в приличном обществе рук не кладут.
— Бесстыдники… — прошептала Минерва и слова застряли в её горле. «Бесстыдники» просто исчезли. Как будто растворились в воздухе, словно их здесь никогда и не было. Покачав головой, женщина продолжила свой путь в кафе.
— Не скучал? — поинтересовалась она, подойдя к Феликсу.
— Нет. Тут за соседний столик классные люди подсели, мы немного поболтали. Я бы вас познакомил, но они вот только что ушли.
Поняв, о ком он говорил, женщина тяжело вздохнула. Извинившись за своё отсутствие, Минерва заплатила за мороженое и предложила парню отправиться в Хогвартс. Тот взгромоздил на плечо свою безразмерную сумку, подхватил в руки клетку с птицей и принял протянутую руку.
Ощущения аппарации ему запомнились надолго. Так херово ему не было очень давно. К счастью, мороженое удалось сохранить внутри желудка. Женщина вновь извинилась, но это не особо помогло. Когда Феликс, наконец, пришёл в себя, то, подняв голову, он пораженно замер. Проследив за его взглядом, Минерва понимающе улыбнулась. Когда-то давно, Хогвартс тоже произвёл на неё сильное впечатление.
Громада древнего замка величаво возвышалась среди гор. Рядом блестела гладь озера, и темнел запретный лес на его берегу. Вид с места прибытия открывался воистину потрясающий. Этим вечером Феликс засыпал в своей собственной комнате, выделенной директором на время окончания учебного года. Новая жизнь ему нравилась всё больше и больше.
Проснулся он довольно поздно утром. Сквозь высокое узкое окно в его комнатку вливался солнечный свет. Небесное светило было только на полпути к своей наивысшей точке.
«Должно быть, около десяти утра», — подумал он.
Повалявшись в постели ещё несколько минут, парень всё-таки поднялся на ноги. Есть совершенно не хотелось. Он быстро оделся и отправился на поиски санузла, который ему ещё вчера показала тётя. Коридоры старинного замка утром пустовали. Умывшись, он побродил туда-сюда по этажу, пару раз остановился у одной двери, за которой шел какой-то урок, поглазел на живые портреты. Когда всё это немного наскучило, он решил найти свою тётю, благо ещё вчера она показала, где находится её кабинет.
К сожалению, найти его он так и не сумел. Немного он пошатался по пустым верхним этажам, пытаясь найти дорогу, но и здесь его ждала неудача. В конце концов, он решил подождать, пока закончатся уроки и просто спросить дорогу у кого-то из учеников. Бесцельно проходя по одному из коридоров замка, парень заметил кошку на его конце. Она выглядела слегка старой и смотрела, как он приближается, не двигаясь с места.
— О, посмотрите, кто у нас здесь! — ласково сказал он, приблизившись к кошке. Та сделала пару шагов навстречу и понюхала протянутую руку, после чего потёрлась об неё головой. Контакт был налажен.
Феликс пару минут гладил урчащее животное, сидя на корточках, пока его не окрикнул чей-то голос, напоминающий воронье карканье.
— А ну, прочь от моей кошки, маленький засранец!
— Миссис Норрис, он не хотел вас обидеть, — запричитал нескладный хромой старик, подхватив животное на руки.
— Так значит, её зовут миссис Норрис? — поинтересовался Феликс, не обратив внимания на оскорбление.
— А ты, как будто, не знаешь! Почему не на уроке? С какого ты факультета? — грозно вопросил пожилой мужчина.
— Эмм… я тут так… не с факультета. Я только вчера пришел… с миссис МакГонагалл, кстати, не знаете, где её кабинет?
— Да? — прищурившись, переспросил мужик с кошкой. Он придирчиво осмотрел Феликса с ног до головы и, не найдя чего-то важного, скупо кивнул, — ну пойдём, разберёмся. Да, миссис Норрис? Разберёмся, кого это Минерва в школу привела…
— За мной!
— Да иду я, иду… — пробормотал Феликс, следуя за этим сумасшедшим.
Через минут двадцать они достигли кабинета его тёти, но на месте её не оказалось. Старикан заставил его ждать у входа. К счастью, через минут пять закончились уроки, коридоры наполнились учениками, а хозяйка кабинета совсем скоро прибыла на место.
— А, здравствуй, Минерва.
— Доброе утро, мэм.
— Здравствуй, Феликс. Аргус, в чём дело?
— Этот мальчишка утверждает, что ты привела его в школу!
— Это так. Феликс — мой двоюродный племянник и, с разрешения Альбуса, я поселила его в школе, как минимум, до конца учебного года.
— Спасибо, что провели! — весело сказал Феликс, попрощавшись с мужиком. Он последовал за тётей в её кабинет. Проходящие мимо ученики бросали на них заинтересованные взгляды.
— Так, Феликс. У меня сейчас довольно много работы. До обеда ещё долго, поэтому, если хочешь есть, тебе на кухню.
— Да нет, я не голоден…
— В таком случае, давай я провожу тебя к директору. Он хотел тебя видеть этим утром.
Минерва оставила на столе в кабинете стопку каких-то листов, взяла толстую папку и, приказав следовать за ней, вышла из кабинета. Они дошли до каменной горгульи, у которой она его и оставила.
— Альбус говорил, что утром будет свободен, поэтому ты не причинишь ему неудобств. Подойди к статуе и скажи «Ответственность», чтобы проход открылся. А теперь, извини, мне надо бежать на урок. Совсем скоро зазвонит колокол. Удачи!
Минерва удалилась быстрым шагом. Похоже, она действительно спешила на занятие. Пожав плечами, Феликс подошёл к горгулье и назвал пароль. Статуя отъехала в сторону, открыв путь на лестницу. Парень тихо поднялся к деревянной двери и замер, набираясь смелости. Он немного побаивался таинственного «Мистера Дамблдора», самого директора этой школы. Несколько раз глубоко вздохнул, он постучался.
— Войдите! — ответил ему из-за двери громкий стариковский голос. Дверь отворилась сама.
За тяжелым столом в дальнем конце круглого кабинета восседал седой бородатый старик в очках-полумесяцах и сосредоточенно что-то писал. На первый взгляд он казался очень строгим и невероятно занятым. Директор сидел в серой рубашке и чёрной жилетке.
— Присядь пока, я скоро освобожусь, — сказал он, кивнув на кресло перед своим столом.
Феликс закрыл за собой дверь, пересёк кабинет и тихо опустился в кресло, рассматривая кабинет под скрип директорского пера. Обстановка была исключительно рабочая. Несколько книжных шкафов, какой-то секретер с кучей ящичков, рабочий стол и сам директор. Над стеллажами с книгами висело бесчисленное множество портретов старых людей. Большинство из них в данный момент спали, а бодрствующие молча наблюдали за происходящим. Закончив писать, старик привёл в порядок рабочий стол, снял очки и поднялся на ноги. Он был выше Феликса на добрую голову.
— Что ж, юноша, давай знакомиться. Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, директор школы Хогвартс, — громко произнёс старик, протягивая руку парню.
— Феликс Росс, сэр, — проговорил он, чувствуя, как его худую ладошку крепко и сильно пожимает широкая ладонь директора.
— Очень приятно, юноша. Как твоё здоровье? Не мучают какие-нибудь остаточные явления?
— Всё хорошо, сэр. Я… иногда рычу на людей, но док сказал, это скоро пройдёт.
— Рад слышать. Что ж, смею надеяться, магический мир тебе тоже пришелся по нраву?
— Ага, я словно… начал новую жизнь.
— Именно так оно и есть. Есть идеи, зачем я хотел тебя видеть?
— Нет, сэр.
— Ну, во-первых, мне хотелось познакомиться, а во-вторых, раз уж у меня выдалось свободное утро, почему бы не помочь тебе немного освоиться? Как насчёт первого урока магии?
— Было бы замечательно, вот только я… оставил палочку в комнате.
— Не беда. Липпи!
Рядом с директором прямо из воздуха появилось лысое существо, одетое в кусок ткани.
— Принеси мистеру Россу палочку из его комнаты, — существо кивнуло и исчезло.
— Это был домовой эльф, — пояснил директор Феликсу, — они очень сильно помогают нам в хозяйстве. Впрочем, о них чуть позже.
Парень лишь кивнул. В этот момент лысое существо вновь появилось из воздуха и протянуло ему его палочку.
— Спасибо, — буркнул Феликс, с опаской принимая инструмент из тонких ручек ушастого создания.
— Мистер Росс так добр! Мистеру Россу нужно что-то ещё?
— Нет, спасибо… — пробормотал он и существо исчезло.
— Так, на чём мы остановились? — весело поинтересовался старик, — как насчёт первого урока магии?
— Было бы здорово, сэр.
— Тогда, наверное, нам следует занять один из старых классов. Пойдём, — старик кивком головы пригласил Феликса следовать за ним.
Они покинули кабинет, и горгулья закрыла лестницу. Директор привёл его в пыльное помещение с десятком одноместных парт, которые, наверное, видели ещё Елизавету Первую, настолько они были старыми. На стене висела древняя доска, в углах, на потолке и между оконными рамами пауки построили свои дома.
— Кхе-кхе! — закашлялся директор, — похоже, мы не слишком удачно выбрали место. Хотя, тем даже лучше.
Старик вынул свою палочку откуда-то из рукава и сделал несколько взмахов.
— Тергео Максима, Эскуро! — дед произносил заклинания очень чётко и громко, словно нарочно, чтобы Феликс лучше расслышал. В такт движениям его палочки, коих, кстати, было гораздо больше, нежели слов, помещение начало преображаться. Почти мгновенно исчезла вся паутина из углов, ошалевшие пауки попадали на пол и принялись спешно расползаться кто куда. Пыль просто исчезла, всё в мгновение ока стало чистым, словно кто-то со скоростью света прошёлся по всем поверхностям тряпкой. Даже окна блестели. На Феликса такая скоростная уборка произвела сильное впечатление. Повинуясь волшебной палочке директора, сломанные старые парты сдвинулись кучкой в конец класса, оставив только одну, более-менее хорошую парту в центре помещения.
— Присаживайся. Не бойся, она не развалится.
Пока Феликс усаживался за парту, директор рассматривал древнюю классную доску. Немного подумав, он взмахнул палочкой. Доска сменила цвет с чёрного на белый, и сильно раздалась вширь и ввысь так, что стала занимать целую стену.
— Итак, пожалуй, начнём. Расскажи мне, Феликс, что ты знаешь о магии? Мне говорили, ты уже что-то умеешь, да?
— Да, я говорил доку, что могу двигать предметы, не прикасаясь к ним, хорошо общаюсь с животными… — пробормотал парень, наблюдая, как старый учительский стол превратился в уютное мягкое кресло, в которое уселся директор.
— Интересно. Продемонстрируй, пожалуйста, — попросил Дамблдор.
— Сейчас… — Феликс поискал подходящий предмет и остановился на небольшой деревяшке, которая, кажется, отвалилась от одной из парт, в процессе их переноса к дальней стене.
Парень вытянул руку в направлении этой деревяшки, сосредоточился. Через какое-то время он чуть-чуть сжал пальцы, как будто бы схватил её. В этот момент деревяшка вздрогнула. Феликс повёл руку вверх, и старый кусок дерева поднялся в воздух и медленно поплыл вслед движению руки. Полминуты спустя предмет со звонким стуком шлёпнулся на пол, а парень устало откинулся на спинку стула.
— Хм, недурно для начинающего. Как часто ты тренировал это?
— Довольно редко, если честно. На улице нечасто можно побыть одному, или засесть там, где никто не видит.
— Что ж, это отличный результат. Как по-твоему, почему у тебя это получается?
— Эмм… волшебство? — сделал предположение он.
— Ха, именно. Но на чём стоит магия? От чего зависит?
— Желание? Ну, я, типа, когда пытаюсь поднять, я вроде как представляю, что беру эту… вещь в руку и сильно-сильно хочу, чтобы она поднялась. И… ну… поднимается.
— Превосходно, превосходно, мистер Росс! — директор подбадривающе улыбнулся, — любое магическое действие стоит, если так можно выразиться, на трёх китах.
Маг обернулся к доске и взмахнул палочкой. Появилось три разноцветные надписи: «Сила», «Концентрация», «Воля/Желание».
— Сила, концентрация и воля — вот три основных принципа волшебства. Сила, твоя личная мощь, она исходит из тебя, это вроде, как лишняя рука или нога. Производя магическое действие, ты расходуешь энергию и устаёшь. Концентрация собирает твою энергию и подготавливает к действию. Смею заметить, у тебя очень хорошо получается, ведь собрать свою энергию просто так, без каких-либо вспомогательных предметов не так-то просто. Для этого мы используем палочки. И, наконец, твоя воля, твоё желание — это направляет твою собранную энергию в нужное русло, заставляет её творить то, что ты хочешь. Для этого мы используем слова в заклинаниях. Произнесённые вслух, они заставляют магию сделать то, что нам нужно в данный момент, а не что-то другое. Это понятно?
Феликс завороженно кивнул. Он внимал старику со всей возможной сосредоточенностью, стараясь поймать каждое слово. Дамблдор вновь взмахнул палочкой, на доске под надписями появилось нечто вроде какого-то графика. Линия, вначале которой было написано «Маг», а в конце «Заклинание».
— Разумеется, все эти значения неразрывно связаны между собой. От них напрямую зависит, каким будет творимое тобой заклинание и будет ли оно вообще сотворено. Я объясню более подробно. Значение твоей силы после совершеннолетия не изменяется — оно дано с рождения и на него нельзя повлиять просто так. Отсюда начинает свой путь любое твоё волшебство. Заметь, чем ниже будет твоя концентрация, тем больше энергии тебе придётся потратить, тем большее усилие тебе придётся приложить. Это легко сравнить с поднятием какого-то предмета. Представь, что тебе нужно унести сотню кирпичей. Ты можешь взвалить их к себе на спину, или поднять руками, и тащить самому, но тогда ты сильно устанешь и не унесёшь их далеко. Но если ты возьмёшь, к примеру, тележку, то сможешь везти их сколько угодно, ведь твои силы тратятся ровно на то, чтобы держаться за ручку и катить её. Пример очень грубый и неточный, но аналогию с концентрацией проследить можно. Ведь иногда груз бывает таким тяжелым, что без тележки ты даже не сможешь сдвинуть его с места. Так бывает и с магией. Если концентрация очень слаба и сил не хватает — ты просто устанешь, надорвёшься, но никакой магии не случится. Это понятно? В нашем случае тележкой является палочка и ментальная сосредоточенность на творимом колдовстве.
— Да, чем лучше ты сосредоточен на магии, тем лучше она получится, — кивнул Феликс.
— Именно. Последний кит — желание, или воля, точного названия не подобрать, определяет, куда будет направлена твоя собранная энергия. Куда поедет тележка с кирпичом, с помощью чего она доберётся до цели. Чем сильнее желание, чем конкретнее ты представляешь себе, что хочешь от магии, тем легче сконцентрированной энергии превратиться в результат. И наоборот, чем слабее твоя воля, чем хуже ты представляешь, что тебе требуется, тем сложнее твоей энергии найти нужный путь. Представь, что твою тележку с кирпичом нужно доставить на склад в Лондоне. Если ты будешь знать точный адрес — тебе не составит труда довезти кирпич туда, или, на худой конец, дотащить, если хватит сил. Но если адреса не будет, даже с тележкой ты можешь петлять по Лондону целый день и просто выбиться из сил, так и не найдя нужного места. Так и в магии, для конкретики мы используем слова заклинаний, нашу волю и движения палочкой. Я понятно объяснил?
Всё это время, пока Дамблдор говорил, линия на доске постоянно пребывала в движении. Она иллюстрировала Феликсу все слова директора. Точки под надписями Концентрация и Желание двигались то вверх, то вниз и вместе с ними смещалась линия, показывающая силу заклинания. Если обе точки находились вверху, заклинание получалось сильным, если внизу — не получалось вовсе.
— Э… вроде да.
— Замечательно. Теперь разбери похожим образом свой трюк с поднятием деревяшки.
— Что, прямо сейчас?
— Конечно. Давай, не стесняйся.
— М-м-м, ну, энергия выходит, это понятно. То, что я делаю рукой и сосредотачиваюсь на предмете, это тележка, да? В смысле, кон-цен-тра-ция. А то, что я хочу, чтобы она взлетела, это адрес, да? Желание.
— Верно. Теперь попробуй сделать то же самое палочкой. Точно так же думай о предмете, только на этот раз вместо руки используй палочку, а когда захочешь поднять его, громко скажи вслух — Вингардиум Левиоса, простейшее заклинание левитации. Вот, как это будет выглядеть.
— Вингардиум Левиоса! — маг указал палочкой на одну из парт в конце класса, и та послушно взлетела в воздух.
Как только произношение заклинания удовлетворило директора, Феликс вынул палочку, вытер вспотевшую от волнения ладонь о штанину, покрепче сжал рукоять и направил инструмент на деревяшку. Он сосредоточился на ней и ярко представил, как она взлетает, а затем произнёс заклинание. Деревяшка взмыла в воздух с невероятной лёгкостью, настолько просто, что парень вначале растерялся. Он ожидал тех же напряжений, какие испытывал много раз до этого момента, пытаясь просто на своей силе заставить предмет двигаться, или летать.
— Замечательно. У тебя отлично получается, — прокомментировал происходящее директор.
Отвлёкшийся на его слова Феликс, который до сих пор был удивлён своему заклинанию, потерял концентрацию, и кусок парты шлепнулся на пол. Он ещё немного потренировался в этом заклинании, по совету директора погонял его по классу, попытался ускорить или замедлить. Когда же заклинание стало получаться без особых проблем и сбоев, они перешли на другие предметы. На этом директор наглядно продемонстрировал минусы этого заклинания. Дамблдор сказал, что чем тяжелее предмет, тем сложнее его поднять с помощью простого заклинания левитации, и для этого существуют другие, более сложные.
— Директор, а что вы говорили об этом, ну, ну… значении, во. Личной силе. Мне док сказал, что я очень сильный волшебник, но почему так? В смысле, не то, чтобы мне это не нравилось, просто от чего зависит эта сила? Вы говорили, что на неё очень сложно повлиять.
— Хороший вопрос, юноша. Во-первых, доктор вам не соврал, потенциально вы — очень сильный волшебник. А во-вторых, я настоятельно советую вам избегать каких-либо манипуляций со своей силой, поскольку это очень древняя и очень опасная магия. Платить приходится за всё, и цена иногда бывает очень высока. На счёт зависимости, здесь есть одна загвоздка. Для того чтобы ответить на твой вопрос мне придётся начать издалека и, если тебе будет что-то непонятно, или я тебя утомлю, просто скажи об этом. Так вот, способности к магии передаются от родителей к детям, но так же могут проявиться спонтанно в любом другом человеке, ибо энергия пронизывает всё в этом мире и способность ею управлять заложена в каждом человеке. Вот только у большинства она спит и как её пробудить, мы пока не знаем. Посему случается, что у магглов в семье рождаются маги, это те, у которых сила пробудилась по какой-то причине, но так же и в семье магов могут рождаться дети, лишенные этих сил. Как первый, так и последний феномен происходит довольно редко, но в силу огромного числа магглов, это «редко» превращается в «часто». Волшебников, рожденных от магглов мы называем «магглорожденными». Так вот, личная сила магглорожденных зачастую не слишком высока. Их способности только-только пробудились. Они, если можно так сказать, первые в своём роде, поэтому личной энергии у них не так много, как у мага чистокровного, того, чьи родители тоже были волшебниками. Ещё существуют полукровки — это те, у которых только один из родителей маг, их силы всегда различны, могут быть почти, как у магглорожденных, а могут и проявиться полностью, как у чистокровного волшебника.
— То есть, самые слабые — магглорожденные, потом полукровки, а потом чистокровки. Так?
— Да, по личной силе. Однако для того, чтобы стать хорошим магом одной Силы мало, — директор многозначительно кивнул на график за своей спиной, — для выполнения абсолютного большинства заклинаний вовсе необязательно обладать чудовищной мощью. Недостаток сил у магглорожденного волшебника проявится только при очень длительном колдовстве, или, скажем, в применении сильных чар, на которые приходится расходовать много энергии.
— Ну, ясное дело. Это как в драке — если ты большой шкаф, то и без умения можно кому-то навалять. А если от природы слаб, приходится изворачиваться, учиться там…
— Ну… да, — улыбнулся директор.
— Значит, я чи-сто-кров-ный, да? И мама, и папа вроде как были волшебники…
— Да, по немецко-чешской теории Рюккера и Гавранка, ты — чистокровный маг.
— А чё, есть другие ти.те.теории? — переспросил Феликс из вежливости, пытаясь осмыслить длинное название и вспомнить, что такое теория.
— К сожалению, да. Есть древнейшая теория, которая уже нигде не используется, а так же теория Крейгтона, которая очень прижилась у нас, а так же во Франции, Ирландии, Индии, Китае и Японии.
— Почему к сожалению? — Феликс насторожился.
— Потому что мистер Крейгтон, живший шесть веков назад, был большим блюстителем чистоты крови и в своей теории разделяет магов слишком жестко. Для него чистокровным считается маг, все предки которого до пятого колена являлись волшебниками. Полукровка — любой маг, у которого один родитель чистокровный. По его теории, чем чище кровь мага, тем меньше вероятность рождения сквиба в семье и тем выше магический потенциал детей. Эту теорию блестяще опровергли четыреста двадцать лет назад два европейских волшебника, между прочим, абсолютно чистокровных, даже по теории Крейгтона. К большому сожалению, даже в наше время осталось очень много магов — сторонников его теории. Её немного редактировали, подправили, но суть осталась той же. По этой теории, кстати, был составлен список священных двадцати восьми чистокровных фамилий Британии.
— И… какого они уперлись?
— При случае спросишь сам. Мне кажется, для первого урока на тебя свалилось и так слишком много информации.
— Да, есть чуть-чуть, — пробормотал Феликс, чувствуя, как немного гудит голова от обилия знаний.
— Предлагаю закончить. Обед начнётся только через полчаса, а я что-то проголодался. Не желаешь перекусить?
— Было бы здорово.
Путь на кухню не занял много времени. Спустившись в подземелья, Альбус подвёл паренька к нужной картине, показал, где надо пощекотать грушу, чтобы появилась ручка, и они вошли в кухню. Размер помещения очень впечатлил Феликса. Он никогда не бывал в такой просторной комнате.
Здесь же, за крайним столом, не то обедала, не то завтракала темноволосая женщина в красной мантии и высоком колпаке, тоже красном. Вид у неё был невероятно заспанный. Заметив директора и Феликса, она оторвалась от еды и поздоровалась с начальством.
— Доброе утро, профессор Дамблдор.
— Скорее день, профессор Вектор, — сказал директор, присаживаясь рядом с ней. Феликс тоже уселся за лавку, не переставая наблюдать за копошащимися вокруг домовыми эльфами, — знакомьтесь, это Феликс Росс, племянник Минервы. Феликс, это профессор Септима Вектор, она преподаёт нумерологию.
— Здравствуйте.
— Новый ученик? — женщина очень строго посмотрела сначала на парня, потом на директора, — интересно, на какой курс ты его распределишь, Альбус? Если я не ошибаюсь, вам ведь не было знакомо волшебство до вчерашнего дня, верно, мистер Росс?
— До семнадцатого мая.
— Септима, неужели ты считаешь, что я способен зачислить мальчика на четвёртый курс в конце года без каких-либо знаний? Разумеется, юный мистер Росс будет учиться самостоятельно и, если его успехи будут достаточно хороши, можно будет думать о том, чтобы пустить его учиться вместе с другими. Если же нет, он сдаст СОВ, когда будет к нему готов и после продолжит обучение с остальными учениками на шестом курсе.
— Что ж, учитывая ваши планы, Альбус, юному мистеру Россу придётся нелегко. Кстати, вас уже научили пользоваться палочкой, мистер Росс? — переключилась она на юношу.
— У нас только что был первый урок, — буркнул Феликс, немного обиженный строгим и требовательным тоном женщины.
— О, и чему же вы научились?
Не услышав в её голосе какой-либо злой иронии, или издевки, он спокойно пересказал всё, что запомнил. Это затянулось минут на двадцать, за это время директор уже приказал эльфам накормить их и даже приступил к еде. Феликс не трогал свою порцию до тех пор, пока не кончил говорить. Дослушав паренька до конца, женщина улыбнулась.
— У вас очень хорошая память, мистер Росс, — и повернулась к директору, — Альбус, ты на первом же уроке нагрузил его теорией чистокровности?! Серьёзно?
— Парню почти пятнадцать, Септима. В этом возрасте уже можно усваивать даже начальные предметы более широко, чем их дают на первом курсе. Про теорию чистокровности я, конечно, немножко заговорился, но это было в рамках темы.
Женщина только покачала головой. Она была с директором категорически не согласна, хоть и не могла не признать, что после «урока» парень пересказал «теорию» едва ли не слово в слово, причём было видно, что понял он если не всё, то очень многое из того, что говорил директор. Словарного запаса, однако, пареньку не хватало.