Давай начнём с улыбки

      Порой кажется, что всё кончено; неприятности наваливаются со всех сторон, новый день приносит лишь новые проблемы, а их последствия затягивают на шее петлю обречённости. Обида, усталость и невыплаканные слёзы мёртвым грузом тянут на дно. Одиночество, страх и любые попытки исправить ситуацию делают её только хуже. И когда сил противостоять этому жестокому миру почти не остаётся, имеет смысл только один вопрос — а сможешь ли ты простить всех тех, кто причинил тебе боль? Потому что, прощая, ты лишаешь их главного оружия. Начиная отсюда, крошечными шажками продолжаешь идти вперёд, в какой-то момент понимая, что вовсе необязательно быть одному на этом пути. И даже если никто во всём мире не способен понять твоих чувств, найдётся тот, кто будет рядом, чтобы просто придерживать за руку, не позволяя упасть. Держаться и идти вперёд, своим примером даря надежду тем, кто находится только в самом начале этого пути, с каждым шагом становясь сильнее. И если ты достойно прошёл через все лишения и невзгоды, жизнь в конце концов обязательно щедро вознаграждает тебя. Так, Джессика не могла представить для себя лучшей награды, чем обыденный тихий вечер в компании Триш.       За окном сгущались сумерки и накрапывал мелкий весенний дождь, фоном работал телевизор, а девушки, расположившись после вкусного ужина в гостиной, по обыкновению болтали. Конечно же, из-за непростого характера обеих сестёр чаще всего эти беседы перерастали в оживлённые споры, как и сегодня, когда Триш снова перевела разговор на свою излюбленную тему.       — Всё равно, — упрямо мотнула головой Уолкер. — Не могу поверить в то, что ты его простила. Он убийца, Джессика! Килгрейв столько времени отравлял твою жизнь, а теперь вы превратились в лучших друзей? Только не говори мне, что он изменился и заслуживает второго шанса, глупости всё это.       — Я устала повторять, что мы не друзья. А над прощением мне ещё работать и работать, — вздохнув, нахмурилась Джесс, не отрывая глаз от экрана телефона и что-то быстро печатая. — Просто контролирую его, предотвращая тем самым убийства, о которых ты так любишь вспоминать; с недавних пор при мне он почему-то стесняется заниматься членовредительством. Контролирую, Триш, не более.       — И где он сейчас? — задала вопрос Уолкер, обречённо закатывая глаза. Кто-кто, а она ни на секунду не верила в перевоспитание злодеев в добропорядочных граждан.       — Пару дней назад вернулся с Римских каникул в Калифорнию. Врёт, что собирается открыть свой итальянский ресторан на побережье, — не замечая скептического взгляда сестры, пробубнила Джесс, всё так же сосредоточенно уткнувшись носом в смартфон.       Несмотря на то, как сейчас принято ругать современные технологии, для неё и Кевина это был единственный способ присутствовать в жизни друг друга, не скатываясь вновь до скандалов и взаимных упрёков. Стильный фиолетовый телефон, подаренный некогда Джессикой своему бывшему врагу на день святого Валентина, облетел вместе с новым владельцем половину земного шара. Встроенный GPS-модуль денно и нощно следил за перемещениями Кевина, позволяя Джесс контролировать каждый его шаг. Впрочем, сам пурпурный злодей совсем не был против такого положения дел, охотно обмениваясь с Джессикой гигабайтами текстовых сообщений, фото и видео из очередного путешествия.       Очень скоро выяснилось, что и помимо круглосуточной слежки друг за другом они способны найти общие темы для разговора; а позже неожиданно появилось осознание того, что по ту сторону экрана находится интересный собеседник, со своим видением мира, мыслями и чувствами. Правда, для постороннего человека их история сообщений могла показаться всего лишь взаимным обменом колкостями, но это был именно тот баланс «чёрного и белого» устраивающий обоих.       — Кто знает, на сколько его терпения хватит оставаться твоим другом по переписке. А если он сорвётся? Я переживаю за тебя, Джесс, — не унималась Уолкер, уже смирившаяся с тем, что последние несколько недель Джессику практически невозможно было оторвать от телефона.       Та, кажется, не слушала сестру, теперь уже не хмурясь, а пряча игривую улыбку в уголках губ, набирая ответ на очередное звякнувшее колокольчиками сообщение.       — Хотел бы сорваться — сорвался ещё тогда, в Лондоне, — спустя минуту наконец перевела она взгляд на Триш. — Всё давно уже решили, не понимаю, чего ты бесишься.       — Джессика, ты выздоровела, не вскакиваешь по ночам от кошмаров, не топишь страхи в виски, нашла приличную работу и, кажется, наконец-то довольна жизнью. Пойми, я не хочу, чтобы это у тебя снова отняли, — вкрадчиво произнесла Уолкер, но была прервана звонком уже своего телефона. — Чёрт, опаздываю на эфир. Пока, я убежала. Встретимся завтра, за ланчем.       Джонс только хмыкнула вслед впопыхах хлопнувшей дверью знаменитой радиоведущей и, устроившись в кресле поудобнее, вновь открыла переписку.       На западном побережье тем временем солнце только катилось к закату, лениво играя жёлтыми бликами на синих океанских волнах. Дул прохладный бриз, пахло сыростью, а воздух разрывали крики наглых чаек, оккупировавших крышу одного из пляжных ресторанчиков, в котором решил остановиться поужинать Кевин.       Позабыв об остывающей пасте, он увлечённо строчил очередное сообщение, чувствуя себя маленьким ребёнком, дорвавшимся до желанной игрушки. Не секрет, что раньше все люди Кевину представлялись не более, чем покорными его воле марионетками; общаясь с Джессикой, он заново открывал её для себя, имея возможность не только смотреть на мир глазами любимой женщины, но и показывать, как он видит его сам, к своему удовольствию получая в ответ дежурные едкие комментарии вкупе с её незаурядными мыслями. Пятнадцать стран, десятки городов — он готов был и дальше отправиться хоть на край света, чтобы разделить все эти эмоции с ней. Пусть пока так, по телефону, но Кевин чувствовал, что именно сейчас Джессика как никогда близко.       Когда-нибудь они снова встретятся, и не возникнет необходимости говорить о чём-то — достаточно будет одной лишь улыбки.