Переход: Протагонист --> Антагонист
- Президента мне в очередь, Бунт, это был самый милый чмок в моей жизни. Это нормально, что у меня аж в глазах поплыло от переизбытка милоты?! - Ну всё - прощай, мой друг, ты был мне, как брат. И твой регистратурный сленг меня раздражает. Побежать со всех ног к лучшей подруге на работу сразу после того, как тебя чмокнула маленькая очаровашка - это нормально. По крайней мере, я пыталась себя в этом убедить. - Она такая милая, что мне хочется взять её в охапку и унести домой. - Ну, так хватай и беги. Только вот, сбежит она от тебя через пару дней, - безразлично пожала плечами подруга, распределяя травы для чая. - Ты Вера или кто? Тебе полагается в меня верить! - Я - Вера Бунтарь - не верю и бунтую. В пекарне народу было хоть расстреливай - шумные подростки заполоняли все существующие в крохотном здании столы, оккупировав даже полы и подоконники. Всё-таки, тёть Люда слишком много им позволяла. Мне приходилось ютиться с Бунтом у кассы, помогая ей с обязанностями. Или отвлекая, как угодно. - А её ступор, когда я подарила ей брошь - ах, он был бесценен, - мечтательно вздохнула я, совершенно забыв про чашку в руках. - У тебя очень странные фетиши. Я хихикнула и легонько стукнула подругу локтем. Бунт ухмыльнулась на жест, осматриваясь по сторонам. Сегодня, лишь она осталась в главенстве кафе - заставила всех родственников взять выходной и отдохнуть. Всё-таки, Бунт всегда была чересчур доброй, особенно к своим родным. - И каков твой план действий? - спросила рыжая, оперившись на барную стойку. - Закинуть через плечо и нести в свою нору? Хорошо, что рост нам позволяет. - Воспитание-то не позволяет, - я покачала головой, стащив печеньку с витрины. - Воспи-что? - прыснула подруга, отчего и я захохотала. Я, между прочим, хорошо воспитана... Ну, более-менее... Чуть-чуть. - А вообще, понятия не имею. У меня талона нет на дальнейшие действия, - печально вздохнула я, набивая щеки очередным украденным лакомством. - Талон? - Эх, длинная история. - Как будто мне есть, куда сбежать. После закрытия, мы, как всегда, потопали к Бунту на чашечку... Пива. Да, простые смертные заливались алкоголем с субботы на воскресение, но мы, как истинные мазохисты, наслаждались холодным напитком с воскресения на понедельник, дабы превратить этот замечательный день недели в ещё пущую пытку. Я всегда любила комнату рыжей дылды - обои, расписанные разноцветными граффити, плакаты с оторванными краями, висевшие здесь еще со школьной скамьи и огромная плазма напротив кровати. Фильм был действительно отвратителен - паршивая актерская игра и спецэффекты, похожие на обработку видео в стандартном редакторе. Но кого это волновало, когда в животе плюхался литр хмельного напитка, а под боком хохотала пьяная подруга? Эх, этой пробку дай понюхать - уже в дрова. - Лиса-а-а-а, а с кем же я потом фильмы буду смотреть, когда ты своего Соболя ахеришь? - заплетающимся языком пролепетала рыжая, тыкаясь лбом мне в плечо, словно кошак, требующий внимания. - Ахмуришь, может? - Может. - Меня ж не инопланетяне похищают. Не переживай, никуда не денусь, - хмыкнула я, откидывая длинную рыжую челку с лица подруги. Её прическа походила на мою - взъерошенная и наэлектризованная от трения о моё плечо. - Сомневаюсь. Я тебя никогда ещё не видела такой... Влюблённой. Тебе всегда было плевать на всё человечество с высокой горы, - пробурчала она, зарываясь в шею и пряча морду в моих копнах волос. Хотя, в комнате и так было хоть глаз выколи - Бунт уважала мою ненависть к свету и выключала его с моим приходом. - Это же не значит, что я сразу же кину своего брата-как-из-пацанских-цитатников, верно? Да и не надо ничего наперёд загадывать - ещё никто никого не ахерил. Подруга хмыкнула, и перевернулась на спину, вернув незаинтересованный взгляд к экрану телевизора. - Останешься? Завтра на работу от меня пойдешь. - Мне уже на девяносто девять процентов лень встать с кровати. Один процент будет беспощадно похоронен с этой пустой банкой, - пожала плечами я, отставив жестянку на тумбочку у кровати. - Шикарно! Значит, будем сплетничать о девочках, и красить ногти в кислотно-зеленый цвет, - захохотала Бунт, вырубив телевизор и погрузив комнату во мрак. - Учитывая, что в глазах у тебя уже наверняка троится, ты покрасишь не только ногти, так что отбросим эту затею. А насчёт девочек... Ты и сама не помнишь своих бесконечных и безымянных партнёрш, так что тоже не вариант, - хмыкнула я, повернувшись на сторону, где предположительно валялось пьяное рыжее бревно. - Ничего ты не понимаешь! - драматично вздохнула Бунт, рьяно жестикулируя руками. - Это как запивать горе вином, только лечить разбитое сердце в утешительных объятиях! - Разбитое сердце?! Отменили важный матч по телеку? - Хуже! - в темноте послышалось копошение, и рыжее бревно подползло ближе ко мне, выдавливая внутренние органы смертельным объятием. - Братан мой родной от мамы другой бросает меня ради какого-то зверька из семейства куньих! Что мне ещё остаётся делать? - Так, угомонись, Бунт, - попытка оттолкнуть от себя детёныша панды, который не хотел слезать со своей мамаши, не увенчалась успехом, и я раздражённо выдохнула. Обнимашки - это хорошо, но не тогда, когда ты более-менее трезв и адекватен, а твоя лучшая подруга не различает право и лево. - Мы уже всё обсудили. Напрягающая тишина разлилась по комнате, а подруга отлепляться не собиралась, словно муха от липкой ленты. Раздражающие часы тикали на прикроватной тумбочке, а горячее дыхание Бунта разливалось по шее. - Мы в ответе за тех, кого приручили, же... А ты... - прошептала Вера, сжимая подол моей рубашки в кулаке. Несмотря на то, что в росте Бунт опережала меня на добрый десяток, она казалось нехарактерно крошечной в такие моменты. В моменты её разлома, её срыва маски беззаботной дылды. Я уважала эти моменты, уважала то, что только мне позволялась такая сторона. Но уважать - не значит любить. - У меня никогда не было цели тебя приручить. Ты не зверек, который будет обязан по гроб жизни и следовать по пятам за тем, кто спасёт его от неминуемой смерти, Вера, ты - мой друг, чёрт подери. Прекрати идеализировать меня. Я вывернулась из ослабшей хватки и села на край кровати, свесив ноги и запустив пятерню в непослушные волосы. Моментально, длинные руки неуверенно обвились вокруг талии, а горячий лоб уткнулся в мою спину. - Не зря говорят, что добрые люди - самые жестокие, - прошептала Бунт, переместив голову на моё плечо, обжигая шею горячим дыханием и запахом алкоголя. - Как... Как я могу не быть зверьком, если я он и есть... Слепо за тобой следующий... - горячие губы неуверенно касались шеи, дрожащий пьяный голос срывался на тихие всхлипы. - Что зверек будет делать без своего хозяина? Умрёт же... Только уже не по своей воле, как это было в начале... - Раз ты воспринимаешь меня, как своего хозяина, тогда я, пожалуй, пойду домой к ещё одному своему питомцу. Она, в отличие от тебя, сама себя не покормит, - мой голос звучал, словно ядовитый рык. Ну и пусть. Хлопок входной двери, к счастью, не разбудил домочадцев, что было очень кстати. Драма наплевательски спала на диване к моему приходу, даже не обратив внимания на хозяйку. Как можно жаловаться на регистратуру, когда мы так великолепно работаем? Ибо на следующий день, я лично посетила свою пациентку на её работе. Как говорится: "Это не техника дошла, а я сама сюда дошла, на лыжах"*. Не на лыжах, конечно - в растоптанных кроссовках, хотя размер обуви заставлял-таки сомневаться. - У меня сегодня был короткий день, вот забежала к тебе за талоном, - ухмыльнулась я, оперившись локтями на стойку администратора. Салон, в котором работала Марина, особой роскошью не выделялся. От салона было лишь пафосное название - обыкновенная парикмахерская с безвкусными обоями и расфуфыренными парикмахершами. Которые, к слову, даже оторвались от своих дел и любопытно разглядывали меня. Остановившись на волосах, они охали и тянулись к красной гриве с ножницами - видимо, произведение искусства, именуемое моей прической, профессионалы не оценивали. - Ты что здесь делаешь, - прошипела Соболюша, подпрыгивая с рабочего места и выталкивая меня в коридор. Смотрелось это, словно маленький игрушечный трактор тянул огромную гору камней. - Марин, ты не только слепая, а ещё и глухая, - покачала головой я. - Я же сказала, за талоном. Хочу записаться на "Пойдем ко мне после работы." Есть такая возможность? Меня одарили "противоположным взглядом кота из Шрека", то есть расщепляющим на атомы, на что я даже заулыбалась. Настроение было паршивым: ночью не спалось, на работе не работалось. Возможно, пришла к этому комку милоты за расслаблением? Как типичный эгоистичный человек. - Сиди в зале ожидания и не рыпайся, - прошипело очаровательное создание, силой усадив меня на стул за плечи. - Я закончу через пятнадцать минут. Этот наимилейший и стеснительный комок Соболя сослал мне сам Повелитель Регистратуры, как бы абсурдно это не звучало. То ли это действительно была любовь к цундэрэ персонажам, о которой твердили подруги, или нечто другое, но факт оставался фактом - я настолько привыкла к этой маленькой, вечно недовольной злюке, что аж самой смешно было. Раньше, об этой ненавистной привязанности и речи не шло: стоило обзавестись партнершей, так я ныкалась в своей квартире и игнорировала свою пассию до победного конца, яро защищая своё личное пространство и не имея на то причин. Просто... Сразу же хотелось снова остаться одной. - Я готова, пошли, - раздалось сверху, и я растерянно подняла взгляд. Марина стояла уже одетая, постукивая каблучком по скрипучему полу. - Готова к чему? К последствиям? - хмыкнула я, поднялась с места и открыла для девушки входную дверь. - После вас. Я шла молча, смотря под ноги и откидывая чёлку с лица. На душе скреблись кошки, хотелось просто упасть лицом в подушку и включить музыку громче. Не имею ни малейшего понятия, зачем я пришла за Мариной, к тому же в понедельник. На дворе был шестой час, и мне, и Марине нужно на работу на следующий день, так что наши посиделки обещали продлиться максимум пару часов. Может, это было и к лучшему. За рукав несмело потянули, и я повернула голову к девушке, поспешно нагоняющей меня. - Ч... Что-то случилось? Не к добру это, когда из твоего рта не вываливается сарказм. - Вдохновения нет. Подкинешь идейку? - Например, что-нибудь о твоей кислой мине. - Зачем мне шутить над собой же? - я хмыкнула и выпрямилась. Шея ужасно ныла. Мы молча дошли до входной двери квартиры, и я выудила гремящую связку ключей из кармана сумки. Квартира встретила меня привычной темнотой и тишиной. Кошка никогда не встречала меня, кружась под ногами только в просьбах о еде. Я машинально помогла Марине снять тонкий плащ и повесила его в прихожую. Соболь не проронила ни слова, а её выражение лица сложно было разглядеть в темноте. - Ты, наверное, голодная с работы? Я ещё не готовила ничего... Яичница подойдет? - спросила я, изучая содержимое пустого холодильника и единственного источника света в квартире. - Угу, - раздалось позади. Я кинула взгляд на девушку, которая присела на расправленный диван и начала поглаживать на удивление податливую Драму. Марина казалась уставшей и отречённой, наверняка, я выбрала неудачное время для приглашения. Через пару минут, она присоединилась ко мне в сооружении поспешного ужина и помогла накрыть на стол. Жалюзи всё же пришлось приоткрыть, дабы разбить яйца в сковородку, а не на пол. - Ты... Прости, я наверное не вовремя тебя позвала. Всё же понедельник - день тяжёлый, - я виновато пожала плечами, складывая тарелки в раковину. Ужин прошёл в молчании, и хотя тишина никогда не напрягала меня и являлась моим пожизненным союзником, я изредка поглядывала на Марину и замечала её дискомфорт. - Нет-нет, всё нормально. Всё равно, брат собрал несколько своих одноклассников у нас дома, делать уроки. Наверняка, там сейчас ужасно шумно, - торопливо ответила Марина, протиснувшись между мной и раковиной, чтобы убрать оставшуюся посуду. Я удержалась от навязчивой идеи дотронуться до её волос, отошла в другой край комнаты и плюхнулась на диван. Девушка скромно присоединилась ко мне, присев на край. - И всё же, - неуверенно начала Марина, сидя ко мне спиной. - Что случилось? Ты пришла так неожиданно. - Я что, не могу прийти к своей любимой пациентке? - хмыкнула я, разминая руки, отчего хруст пальцев отдавался эхом от стен комнаты. Марина резко развернулась ко мне, её взгляд так и мечтал разорвать меня в клочья. - Ты поняла, о чём я! - раздражённо прорычала она, складывая руки на груди. Мне нравилась её искренность. Гнев, беспокойство, грусть - она не боялась показать себя со всех этих сторон. Я же редко проявляла отрицательные эмоции - не видела в этом нужды. Способ "выговорить свои проблемы кому-то" никогда мне не помогал, да и зачем нагружать человека, если всё, чем он сможет помочь, так это одобрительно похлопать по плечу? - Когда мы оканчивали школу, - начала я, в глубине души, желая вырвать язык с корнем. - Бунт познакомилась с кое какой компанией студентов. Эти ребята пленили её своей беззаботностью и свободой, и хотя, она никогда не была ничем обделена, она попалась на крючок. Стала прогуливать, тусовалась с ними до утра, уже почти прописалась в клубах. - Мы с Вио пытались её образумить, приходили с утра к ней домой, и тянули в школу, прикрывали перед её семьей как могли. Не то, чтобы мы пытались ограничить её, но видеть, как подруга превращалась в зависимую от алкоголя тусовщицу в семнадцать лет, совершенно не хотелось. Честно, мне было плевать на учёбу, плевать, закончила бы она её или пошла бы работать. Я и сама бросила университет, но дело не в этом. Я хотела, чтобы она действовала, так, как всегда хотела, а не так, как ей навязали эти студенты. Вера, в отличие от меня, всегда была амбициозна: хороша в учёбе, в спорте, легко заводила друзей. Но тогда все пошло под откос - её просто подменили на другую Веру. Она стала стопроцентно подтверждать свою фамилию. А ближе к экзаменам, мы узнали, что она подсела на наркотики. На всё, чёрт подери, подряд. Она стремительно гнила - от её натренированных мышц не осталось и следа, на смену пришли торчащие рёбра и синяки под глазами. Её сияющие жизнью янтарные глаза просто-напросто погасли, как у дохлой рыбы. Я говорила, монотонно и повседневно, а Марина слушала, спрятав взгляд. Так даже лучше, словно рассказывала кошке. - Она отталкивала нас с Вио, отталкивала даже свою семью, которую уважала и любила всем сердцем. Я ходила за ней, словно хозяйка за потерявшимся щенком - вытаскивала из притонов и тащила домой, приводила в чувство, насильно поила лекарствами, чтобы прочистить организм. На утро, она слёзно извинялась, рыдала и не выпускала меня из объятий, говорила, как сильно скучает, но к вечеру всё повторялось по новой. - И вот, в один такой вечер, я нашла её в туалете клуба. Она... Не двигалась. Не дышала. Просто лежала. Я замолчала, и поняла, что в глазах помутилось от накатывающихся слёз. Пытаясь сфокусировать взгляд, я увидела, что Марина моментально подскочила ко мне, обеспокоенно заглядывая в моё лицо. Её маленькая ладонь коснулась моей щеки, а другая рука утешительно провела по волосам. - Ты можешь не рассказывать, если тебе тяжело, - прошептала она, стирая мои слезы большим пальцем. Я отрицательно покачала головой и вздохнула. - Я вызвала скорую и потащила её к выходу. Её привели в чувство только в больнице. Это был, мать его, передоз. Если бы я пришла буквально на пару минут позже, её бы уже не было. Я ничего не сказала ни её семье, ни Вио, круглосуточно сидела с ней в больнице, сама забросила учёбу. Когда я смотрела на неё, такую тусклую на белой больничной койке, перед глазами проплывала сцена из туалета клуба. - Её выписали через неделю. Всё же, её иммунитет всегда был хорош. Её семье мы сказали, что она была на соревнованиях, Вио и сама в это время была вне города, так что её это миновало. Я помню, как мы молча шли, она опирались о моё плечо, рыдала и повторяла лишь "Прости меня". Конечно, потом всё наладилось. Она снова встала на ноги, занялась спортом - вернулась в свой любимый баскетбол, отлично сдала экзамены, поступила в университет. - Но... Её отношение ко мне изменилось. Она следовала за мной по пятам, словно утёнок за матерью, боготворила меня, ведь я вытащила её из могилы. А я сделала это не потому, что она мой питомец. А потому, что она - моя семья, чёрт подери. Марина слушала и лишь кивала головой. - И ты... Ты сказала ей об этом? - осторожно спросила она, трясущимися руками перебирая мои волосы. Я не заметила, как положила голову ей на грудь и начала слушать звук её учащенного сердцебиения. - Нет, - горько усмехнулась я, сжав руку в кулак. - Потому, что продолжаю её баловать. Потому, что каждый раз, когда я смотрю в её глаза, я вижу сцену из грёбанного туалета клуба, где её лицо не показывает ни одного признака жизни. Меня всегда раздражал звук стука сердца. Но трепещущее сердцебиение Марины успокаивало. Казалось, что она разделяет с тобой всё то, что накопилось. А люди любят делить своё горе с кем-то, из-за своего безграничного эгоизма. - Она будет продолжать думать, что её жизнь в твоих руках. Ты же должна доказать, что ты не повелитель её жизни, а лишь человек, который её с ней разделяет, - выдохнула Марина. Я хмыкнула и подняла голову. В глазах девушки стояли слёзы - она, как губка, впитывала мои эмоции, выражая их в ещё большем количестве. Я улыбнулась и протянула руку к её лицу. - Хорошо быть тобой - ты, как открытая книга. Хочешь плакать - плачешь. Хочешь смеяться - смеёшься. Отдаешь себя без остатка, но ничего не требуешь взамен. Мне это очень в тебе нравится. По щекам Соболя пробежал заметный даже в темноте румянец, и я улыбнулась ещё шире. Моя рука потянулась к её губам, и я провела по ним невесомую линию. - Спасибо, что выслушала. Мне и вправду стало легче. Завтра же пойду к Бунту и извинюсь за то, что ушла. - Нет, ты сегодня же позвонишь ей и узнаешь, в порядке ли она! - пролепетала она, запихивая мой же телефон в карман моих джинс. Где она его надыбала? Я засмеялась еще громче, и, под удивлённое "Ой", притянула девушку вниз, заставив упасть рядом со мной. - Так точно, капитан! - прошептала я ей в ухо, потрепав по волосам. Соболь дернулась и, словно испуганный воробушек, резко подняла голову. Я даже сама испугалась. - Что такое? - ослабив хватку, я заглядывала в стремительно краснеющее лицо Марины. Которая тут же, со звуком сдувающегося воздушного шарика, смущенно уткнулась мне в шею. - Я ждала... - проскулила она, пряча лицо. - С самого момента, когда ты пришла... Чтобы ты... Марина завозилась, прижимаясь всё ближе ко мне и сворачиваясь в клубок. - Ждала че- Озарение стукнуло в затылок, и я звонко рассмеялась. - Ты ждала, когда я потреплю тебя по волосам? Дрожь маленького тела рядом лишь подтвердило мои слова, и я уткнулась носом в каштановые волосы. Пахло персиком. Я отодвинулась, чтобы разобрать этот человеческий конструктор из состояния "калачик" и подняла горячее лицо девушки за подбородок. - Эй, - прошептала я, когда расстояние между нами позволяло почувствовать запах её сбивчивого дыхания. - Есть ли запись на "Поцелуй на расправленном диване"? - Е...Есть, - прошептали в ответ, избегая моего взгляда. - Тогда, - я привстала и нависла над смущённой девушкой. - Можно ли записаться на прямо сейчас? Когда это пациенты слушают - можно ли записаться или нет? Взяли и записались. Так и я - взяла и поцеловала. Потому, что очень хотелось узнать - персиковые ли эти губы на вкус? Трясущиеся руки Соболя неловко сомкнулись на моей спине. Неумелый ответ на поцелуй лишь успокаивал ещё больше, искренний трепет тела и тихие всхлипы заставляли до этого без эмоциональные мозги плавиться от переполняющей нежности. Кто бы мог подумать, что работник регистратуры и сам будет дожидаться талона? И, как обычные пациенты, поймёт всю прелесть этого момента - когда получаешь заветный талон, понимаешь, что ожидание того стоило.Дорогой игрок, представь на месте этой части самый душераздирающий и нежный саундтрек. У нас ведь малобюджетная игра - остаётся лишь рассчитывать на Ваше воображение.