Альбус Поттер и Тайна Слизерина

Шумное семейство Уизли-Поттеров, казалось, заполнило собой весь перрон. Солнце играло в рыжих, чуть тронутых сединой, волосах Рональда Уизли, прыгало веселыми желтыми бликами на пушистых шевелюрах Розы и Хьюго Уизли, сбегало ярким праздничным дождем по гладким медным волосам Джинни и Лили Поттер и, абсолютно запутавшись, застывало в вечно лохматых патлах Джеймса Сириуса Поттера. И даже каштановые волосы Гермионы Уизли, в девичестве Грейнджер, на свету словно были прошиты тысячами ярких золотистых нитей. На этом празднике рыжих, как окрестил про себя компанию родственников Альбус, он выглядел белой вороной. Они выглядели. Вместе с отцом. Альбус был его точной копией. Иногда, когда он смотрелся в зеркало, ему казалось, что вот-вот на лбу выступит молниеобразный шрам, как на старых колдографиях отца, которые Альбус изучил вдоль и поперек. Черные волосы, яркие зеленые глаза, хрупкое телосложение — ничего общего со здоровяком Джеймсом, который хоть и был похож на отца волевым подбородком и лохматой головой, все же пошел в Уизли. Такой же рыжий и неугомонный. Солнечный, как любили про него говорить другие члены семьи. Альбус тихо усмехался. Да, Джеймс солнечный, а его самого мама называла тучкой в детстве. Погруженный в свои мысли, Альбус не заметил, что отец присел на корточки, чтобы посмотреть ему в глаза. — В чем дело, Альбус? — спросил он строго и мягко одновременно. Вопрос не был давлением, но предполагал ответ. Альбус хорошо изучил интонации отца за свою, пока еще недолгую, жизнь. — Я боюсь, — честно ответил он, смотря на отца огромными зелеными глазищами в обрамлении темных густых ресниц. — Чего ты боишься, глупый? — отец запустил ладонь в шелковистые лохмы и легонько потрепал. От незамысловатой ласки захотелось кинуться к нему на шею и, повиснув, отправиться домой. Прямо сейчас. Чтобы не было этого ужасного страха перед распределением, страха, что он опозорит свою семью и не попадет на Гриффиндор, где учились все, ВСЕ его родственники и брат Джеймс. — Что я не попаду на Гриффиндор, — честно ответил Альбус. А чего врать? Перед ним же не только отец, но и главный аврор, который легилименцией (да, да он знал что это, Гермиона рассказывала) владеет в совершенстве. — Ну, не попадешь, и что в этом такого? — спросил отец, пристально всматриваясь в лицо сына. — Слизерин... — прошептал мальчик и, не удержавшись, тоненько всхлипнул. — Значит, Слизерин приобретет замечательного студента. Тебя назвали в честь двух самых великих директоров Хогвартса. Как ты можешь бояться? И еще. Я никогда никому не говорил, но сортировочная шляпа хотела отправить меня на Слизерин. Но я уговорил ее этого не делать. — Уговорил? — в глазах мальчика плескалось недоверие вперемешку с искренней детской надеждой. — Как видишь, — хмыкнул отец и повернулся к дяде Рону, который указывал без всякого стеснения куда-то вправо. Альбус, будучи ребенком любопытным, а иногда и не в меру любопытным, оглянулся. — Смотри, кто там, — повторил Рональд Уизли, и его лицо исказилось гримасой отвращения. — O, значит, маленький Скорпиус в этом году тоже едет в Хогвартс, — задумчиво протянул отец, пристально изучая стоящую в двадцати метрах от них фигуру в наглухо застегнутом черном пальто. Альбус мельком скользнул взглядом по мужчине и женщине, отметив про себя и гордую осанку, и острый взгляд обоих. Но больше его заинтересовал белобрысый мальчишка его возраста, стоящий рядом с ними. Он совершенно спокойно встретил взгляд любопытных глаз и чуть усмехнулся уголками тонких бледных губ. Голубые глаза смотрели равнодушно, не выражая ни капли заинтересованности, что ужасно разозлило Альбуса. Не сказать, что б он ожидал жгучего интереса во взгляде незнакомца, но все-таки он — сын самого Гарри Поттера, а эта бледная поганка ему незнакома, хотя по каким-то причинам знакома всей его семье. Тетя Гермиона напряженно взглянула на своего мужа, словно ожидая, что он сейчас скажет какую-нибудь гадость, сам дядя Рон передернулся, как при слове «Слизерин», на этот раз вправо, и сделал вид, что внимательно изучает пожитки Розы, деловито копаясь в ее чемодане. Гарри Поттер же оставался абсолютно бесстрастным, он приветливо улыбнулся на сухой кивок незнакомого мужчины в черном пальто, и только Альбус, пожалуй, заметил, так как стоял ближе всех, что улыбка эта не имеет ничего общего с теплотой и любовью, с которой главный аврор улыбался своим родным в хорошем расположении духа. Нет, он не заметил отвращения на лице отца, но и равнодушия там не наблюдалось. Если бы Альбус был постарше, он бы понял, что это боль. Скрытая глубоко внутри, свернувшаяся словно змея, которая жалит, жалит, жалит… Хогвартс-экспресс тронулся с места, и Альбус тоскливым взглядом проводил фигуру отца, которая становилась все меньше. Нет, по маме он тоже будет скучать. Но не так, как по отцу. Папа — это пример, его одобрение — стимул быть лучше, и не только потому что он герой, знаменитый Гарри Поттер, а просто потому, что он позволяет Альбусу видеть не только аврора с прямой спиной и жестким взглядом, но и просто человека с удивительно приятным смехом и жутко интересными историями. Дядя Рон на истории падок больше, конечно, но Альбусу нравилось, как рассказывает отец. Тихим голосом, который вовсе не походил на тот громкий рык, который порой издавал бравый аврор, переживая вспышки гнева на родных. Он рассказывал о военном времени так, словно снова проходил через все ужасы. А скорее всего, так оно и было. Просто Гарри Поттер твердо был уверен — его дети должны знать правду. Не приукрашенную неведомыми подвигами, как в историях Рона, не сухую и ломкую, как мертвое дерево, какими они получались у Гермионы. Он хотел, чтобы его дети знали и оценивали объективно, формировали свое мнение. Он разговаривал с ними на равных, и Альбус невероятно это ценил. Альбус сидел в уютном купе рядом с Розой Уизли и думал, что, пожалуй, сам будет писать отцу, не дожидаясь его писем. Часто. Может быть, каждый день. И он уверен: отец никому не расскажет об их маленьком секрете. — Альбус! — окликнула его Роза. Ее тон не был раздраженным — девочка хорошо знала мечтателя Альбуса и понимала: чтобы спустить его на землю, нужно говорить громче. — Ты будешь покупать сладости? — А? Что? Да, буду, конечно, — Альбус улыбнулся то ли Розе, то ли своим мыслям, а то ли перспективе наесться сладкого без бдительного родительского контроля. — Когда мы попадем на Гриффиндор, я попрошу Мелиссу Лонгботтом поговорить с профессором Лонгботтомом, чтобы он… — Роза, — одернул сестру Альбус, — профессор Лонгботтом — друг нашей семьи и вашей тоже, не надо ни о чем просить Мелиссу, он и сам все знает. — Ха! Тебе — друг семьи, а Мелиссе — родной отец, это разные вещи. — Привет, молодежь! — раздался смешок от двери. В купе появился Джеймс. — Тоже мне, старичок нашелся… — фыркнул Альбус. — Ты меня старше на полтора года, хоть и учишься уже на третьем курсе. Так что не выпендривайся, Джим, не поможет. — Да ну тебя! — миролюбиво махнул Джеймс рукой, не желая ввязываться в одну из ссор, которые вспыхивали между двумя Поттерами с завидной регулярностью. — Мама просила присматривать, я и присматриваю. По мере возможностей, — хихикнул старший брат и, увидев маячившие за дверью купе фигуры друзей, запустил руку в купленные Альбусом конфеты на столике и, ловко увернувшись от тонкой, но весьма ловкой руки младшего брата, покинул «территорию малолеток». Под мерное покачивание поезда Альбус не заметил, как уснул, а когда проснулся, то даже расстроился, ведь так хотелось запомнить все детали своего самого первого самостоятельного путешествия. Однако, расстраиваться он перестал почти сразу, как только спустился на перрон. Было темно, и какой-то волшебник (присмотревшись внимательней, Альбус понял, что это гоблин) держал на вытянутой руке большой фонарь, свет которого был явно усилен магией. Все студенты Хогвартса собрались вокруг гоблина, чтобы проследовать за ним до причала и сесть в специальные лодки. Альбус как-то расспрашивал Джеймса на что будет похожа поездка в Хогвартс, брат, по обыкновению, превращал все в шутку или подкол, но один раз ответил серьезно. "Ты будешь удивлен, как никогда в жизни", сказал он, и Альбус хорошо запомнил эти слова. Удивлен? Это еще мягко сказано. Альбус был просто сражен зрелищем, открывшемся ему. Замок Хогвартс, величественный и древний, его стены, казалось, дышали многовековыми традициями. Приближаясь на лодках первокурсников, одиннадцатилетние мальчики и девочки не могли скрыть восхищенного вздоха, когда стены замка выплыли перед ними, играя сотнями огней. *** Большой зал. Из года в год старая шляпа занималась распределением студентов. Сила природы — Хаффлпафф, сила ума — Рэйвенкло, сила храбрости и справедливости — Гриффиндор, сила воли, сила кровных уз — Слизерин. Альбус задумался о том, как часто дети повторяют своих родителей... Семейство Уизли испокон веков училось на Гриффиндоре, и Роза Уизли не стала исключением. Шляпа даже не успела коснуться рыжих волос, как раздался ее скрипучий голос: — Гриффиндор! — Адель Забини! — смуглая девочка, яркая, Альбус сразу выхватил ее из толпы. Кажется, он никогда в своей жизни не видел таких красивых девочонок... Она неспешно и гордо прошла в сторону скамейки для первокурсников. Вердикт шляпы был однозначен: — Слизерин! И Альбус нахмурился. Ему почему-то захотелось быть с Адель на одном факультете. И, конечно, это должен был быть Гриффиндор. Теперь же, когда их пути наверняка разойдутся, он ощутил смутное беспокойство. — Джованни Забини, — произнесла директор Макгонагалл, и Альбус увидел, как к Шляпе приближается мальчик, очень похожий на Адель. Ее брат, понял он. Джованни тоже угодил на Слизерин, и Альбус даже немного позавидовал: этот Джованни мог постоянно разговаривать с Адель и хорошо знал ее. — Скорпиус Малфой! — а вот и бледнолицый незнакомец с вокзала. Малфой... Теперь понятно. Да, Альбус слышал эту фамилию. Не от отца, от Рона, и его отзывы о чистокровном семействе были весьма нелестными. Но отец не позволял говорить гадости о ком бы то ни было, он просто просил дядю ограничиться «школьными, забавными историями», Рон коварно усмехался, и в сотый раз заводил разговор о том, как Малфоя превратили в хорька на четвертом курсе, или как отец обыграл его в квиддич на втором. Между тем, Малфой-младший держался спокойно, на него смотрели многие и делали это с явным неодобрением. Но маленький Скорпиус, видимо, был готов к такому повороту событий, поэтому его тонкие губы сжались в одну линию, плечи гордо расправились, а глаза опасно сощурились, награждая презрением любого, кто посмел кинуть неодобрительный взгляд в его сторону. Шляпа колебалась совсем немного, а после огласила вердикт: — Слизерин! Через некоторое время, когда ждать уже не было сил, и коленки подгибались от страха перед неизвестностью, а в мозгу билась только одна мысль «скорей бы это все закончилось», Альбус услышал: — Альбус Северус Поттер! — это было произнесено торжественно, и директор Макгонагалл назвала его полным именем. Альбус почувствовал себя неловко. Чем он это заслужил? А чем он заслужил эти громкие аплодисменты всего зала? Он всего лишь мальчишка. Это не его. Это его отцу сейчас аплодируют, его памяти. Чувствуя страшную неловкость и резкие приступы тошноты, Альбус доковылял до заветной скамейки и уселся на нее, думая, что встать, наверное, будет не в состоянии. Зачем его назвали именами этих людей? Теперь он должен будет нести их с почетом и славой все школьные годы, и каждый промах будет кинут в лицо и заявлен как недостойный волшебника с таким именем. Это все не его. Ни имена, ни знаменитость фамилии. Ничего. — Поттер… — хмыкнула шляпа. — Ой, — тихо произнес Альбус, осознав, что Шляпа говорит с ним. И тут же, сжав кулаки, искренне зашептал: «Только не Слизерин, только не Слизерин… пожалуйста…» — Однажды, — задумчиво проскрипела Шляпа, — я уже послушалась одного Поттера. Но у меня были на то причины. А здесь… Прости, мой мальчик, но я не вижу в тебе гриффиндорца, равно как и рэйвенкловца. Гибкий ум, жажда жизни, смелость — все это есть, да… Но… я вижу огромный магический потенциал, я вижу... а впрочем, неважно, малыш, пока неважно. — Слизерин! Казалось, что в зале резко выключили звук. Сотни голосов мгновенно смолкли. Профессор Лонгботтом некрасиво открыл рот. И даже директор Макгонагалл неверяще покачала головой. На негнущихся ногах новоиспеченный слизеринец направился к «своему» столу. Мимо Розы, Джеймса, Мелиссы, мимо тех, кого привык и считал друзьями. Изумленный вздох пронесся по залу, когда Альбус устроился на самом краешке за слизеринским столом. «Вот и все, — это была его единственная мысль на тот момент, — вот и все». И тут раздался тихий смех человека на портрете. Весь в черном, с длинными черными волосами и крючковатым носом, он смеялся искренне и заразительно, его смех прокатился по залу, заражая всех, кто в нем находился. Старшие слизеринцы закатывались хохотом, и только малыши сидели и смотрели настороженно, не понимая причину такого бурного веселья. — Хватит! — голос Макгонагалл, усиленный заклинанием Сонорус пронесся по залу, призывая распустившихся студентов к порядку. И распределение продолжилось своим чередом. После старосты повели первокурсников в спальни. Идя за высокой, тонкой, как будто прозрачной девушкой, Альбус чувствовал, что все действия выполняет на автомате, словно под особым заклятием. В голове был полный сумбур. Слизерин… все-таки Слизерин… В итоге он пропустил замечание старосты насчет движущихся лестниц и растянулся прямо под ногами своих, теперь уже, однокурсников. Захотелось плакать, желательно прижавшись к широкой отцовской груди, слушая успокаивающее и размеренное биение его сердца. Но Гарри Поттер давно уже был дома на Гриммаунд плейс, и достать его для того, чтобы поплакаться, не представлялось возможным. «Сдержаться. Не плакать. Это слабость», — билось в мозгу. Попытавшись встать, Альбус запутался в полах длинной школьной мантии и снова упал, уже безнадежно барахтаясь и не пытаясь сохранить лицо. — Быстрее! Я никого не буду ждать! — прикрикнула на подопечных староста и направилась вниз по ступеням. Первокурсники завозились и отправились дальше. Альбус, окончательно запутавшись, беспомощно смотрел на удаляющиеся спины, как вдруг рядом раздался немного хриплый, тихий голос: — Руку. — А? — Альбус оглянулся и наткнулся вглядом на холодные голубые льдинки в глазах Скорпиуса Малфоя. — Руку, Поттер, — усмехнулся Малфой, протягивая свою белую узкую ладонь. — Спасибо, — промямлил Альбус, протягивая в ответ свою, и почувствовал себя гораздо уверенней, оказавшись вновь в вертикальном положении. От кого он не ожидал помощи, так это от «бледной немочи», как он окрестил Малфоя про себя. И тут понял, что больше не может сдерживаться и рухнул на ступеньку, закрыл руками лицо, украшенное свежим лиловым кровоподтеком, и разрыдался. Подумав, что теперь-то уж точно остался один. А Малфой... ну, так это же Малфой, а Рон категорически запретил с ним общаться, потому что «от Малфоев одни проблемы и гадости». Когда, отрыдавшись на свою горькую судьбу и вселенскую несправедливость, засунувшую его на этот змеиный факультет, Альбус поднял прозрачные и опухшие от слез глаза, то увидел, что Скорпиус никуда не делся, а просто стоял рядом и смотрел на него. Не презрительно. Не с отвращением за слабость. Не готовый рассмеяться над «папенькиным сыночком», а просто смотрел. — Все? — спросил он, чуть наклонив голову, и светлая прядь легла на бледную щеку. Скорпиус смешно сдул ее движением губ и продолжил выжидательно смотреть на Альбуса. — Все, — буркнул Альбус, поднимаясь. «Если уж остался, так хоть бы проявил человеческое сочувствие». Почему-то Альбуса обидел тот факт, что Скорпиус не кинулся утешать его бедного и несчастного. — Тогда пойдем! — равнодушно пожала плечами «немочь» и направилась вниз с самым независимым видом. Альбус поплелся следом. Через десять минут блуждания по коридорам Альбус решил подать голос: — Э… Скорпиус… ты знаешь, куда мы идем? — Нет, — белобрысая голова даже не повернулась. — Понятно, — ответил Альбус, чувствуя, как внутри закипает праведный гнев. Да что о себе возомнил этот... этот… Малфой одним словом. Вот. Да. Рон был прав насчет их семейства. Помог, называется. Лучше бы не помогал. «Я бы, может, сам дорогу нашел. Я бы, может, спал уже, если бы не он». Про то, что это именно из-за несдержанности Альбуса они задержались, он как-то не подумал. — Стой! — крикнул Альбус, которому надоело бездумно следовать за своим горе-провожатым. Скорпиус встал, но не оглянулся. Идеально приглаженные волосы, идеально прямая спина. «Да как он вообще еще пополам не переломился!» — с раздражением подумал Альбус. Нагнав высокомерного мальчишку, Альбус, недолго думая, резко схватил его за плечо, чтобы развернуть к себе лицом. Скорпиус повернулся с тихим смешком, который никак не отразился на бледном бесстрастном лице. — Куда мы идем? — требовательно повторил Альбус, смотря прямо в голубые глаза, чуть сощуренные, видимо, выражающие презрение. Или ничего не выражающие. Эта бледная поганка оставалась загадкой, по лицу ничего не понять. — Есть предложения? — чуть растянуто, будто ему лень говорить, спросил Скорпиус. — Ты должен знать, что делать! — возмутился Альбус. — В конце концов, это ТЫ меня сюда завел, это ты во всем виноват! — его ломающийся голос сорвался на крик. — Я. Тебе. Ничего. Не. Должен, — тщательно выговорил Малфой и сжал кулаки до побелевших костяшек пальцев. — Истеричка! — презрительно кинул он в сторону Альбуса и хотел было отвернуться с гордым видом, когда Альбус резко вскинул руку и ударил нахала по лицу. Удар получился смазанным, потому что Скорпиус отклонился с завидной ловкостью и тут же вскинул свой кулак, который пришелся точно в цель. Прямо в хлюпающий от недавних слез нос обладателя героических имен. Нос захлюпал с удвоенной силой, теперь уже орошая кровью белый воротник новенькой рубашки. Альбус озверел окончательно и кинулся на обидчика изо всех силенок. Точно так же, как он кидался на брата, когда тот становился особенно невыносимым. Но здесь все оказалось не так просто. Джеймс, конечно, был мальчиком спортивным, но ему было далеко до ловкости и гибкости Скорпиуса, который бил и отбивался так, будто успел где-то научиться драться. Странно, если учесть то, что он из чистокровной семьи волшебников, которые должны были бы полагаться на магию… Альбус и не заметил, как оказался на полу, прижатый к камням подземелий. Скорпиус громко сопел и старательно вжимал его в холодный камень, крепко вцепившись в тонкие предплечья. Альбус бешено вращал глазами, не в силах пошевелиться, и закипал от ярости и гнева, натыкаясь на холодный, абсолютно равнодушный взгляд соперника, глаза которого из голубых превратились в темно-синие. Внезапно в гулкой тишине коридора, помимо сбитого дыхания друг друга, мальчики услышали чьи-то торопливые шаги. Скорпиус мгновенно скатился с противника и, схватив его за руку, потянул за собой. — Куда ты меня тащишь? — возмущенно прошептал изрядно помятый драчун. — Куда надо, — последовал короткий ответ. — Тише, придурок, если нас застанут отдельно от факультета, нам попадет, а мы еще и учиться не начали. Альбус послушно замолчал, благоразумно рассудив, что неприятностей на сегодня хватит. Скорпиус затащил его в какую-то нишу, и они накрылись черными мантиями с головой. Эта часть коридора была достаточно темной, чтобы такой нехитрый маневр сработал. Шаги приближались. Послышались приглушенные голоса. — Ты уверен, что здесь никого нет? — Уверен, первокурсники спят уже в своих спальнях, старшие празднуют начало нового учебного года в своих гостиных, здесь никого нет. — Отлично. Ты нашел, что искал? — Пока нет. Надо заглянуть в Запретную Секцию… — В Запретную?.. Ха, да ты у нас темный маг… — Тише ты, нет уже темных магов, забыл? Есть только послушные ученики школы Хогвартс… — Ну-ну… Дерзай! Не забудь потом рассказать… — Обязательно. Шаги быстро удалились, и вскоре Альбус слышал лишь размеренное дыхание и биение сердца стоящего рядом Скорпиуса. Мальчишки вывалились из укрытия и, посмотрев друг на друга, глубоко вздохнули. Альбус окинул взглядом потрепанную фигуру перед ним: растрепанные волосы, кровоподтек на скуле, разорванная в нескольких местах мантия, к тому же вывалянная по полу, и остался доволен результатом, несмотря на собственные синяки и ссадины, которые давали о себе знать. Теперь Скорпиус больше не был похож на прилизанного аристократа и как-то перестал раздражать. — Что это было? — Альбус первым нарушил тишину. — А я знаю? — откликнулся Скорпиус раздраженно. — Здесь что-то не так... Что-то совсем не так… Незачем студентам забираться в Запретную Секцию, понимаешь? — И что с того? — Пока не знаю, но планирую выяснить в ближайшее время. Ты со мной? — спросил Альбус и замер в ожидании ответа, чувствуя, как кровь застучала в висках, выдавая сильное волнение. Ему почему-то было крайне важно услышать согласие от всколоченного мальчишки рядом. Несмотря на драку, несмотря на фамилию и заносчивость. Альбус Поттер уважал силу, а стоящий рядом с ним явно был личностью не только сильной, но и интересной. Скорпиус опять склонил голову набок и оглядел растрепанного мальчишку фигуру перед ним с головы до ног, словно тестируя на что-то, одному ему ведомое. И ответил тихо и так же без тени эмоций: — Наверное, да. И Альбус улыбнулся. Ну и пусть сейчас Скорпиус равнодушен и делает вид, что ему все безразлично. Он все видел. И горящие глаза во время драки, и чуть закушенную бескровную губу, когда он подавал ему руку там, на лестнице... Альбус подумал, что обучение в Слизерине будет, может, и сложным, но уж точно не скучным. И, кажется, он именно этого и хотел. А найти свои подземелья? Что ж, вдвоем они обязательно справятся!