***
Двое молодых шиноби переводили дух после боя, искоса наблюдая друг за другом. Пот стекал по разгоряченным щекам, в глазах алел шаринган, а на устах блуждала нелепая улыбка. Итачи смахнул прилипшую ко лбу челку и устало прикрыл глаза, выравнивая сбившееся дыхание. - Я снова победил, - соперник беззлобно улыбнулся, поправляя щитки на руках. - Что ж, признаю свое поражение. - Не горюй, друг мой. Просто я непобедим. - И скромности у тебя хоть отбавляй, Шисуи. - Все мы не без греха, - пожав плечами, согласился Учиха, протягивая другу широкую ладонь для рукопожатия. Итачи ухмыльнулся, в который раз удивляясь в душе непосредственности своего соклановца, и по совместительству лучшего друга. Шисуи всегда выделялся своей добросердечностью и силой духа. Возможно, именно поэтому, они были не просто единомышленниками, но и друзьями. Оба не разделяли тщеславного стремления клана Учиха к власти, всеми силами стараясь предотвратить восстание. Друзья понимали, что простыми словами или просьбой дело не решить, пусть Итачи был сыном главы клана, в их семье и не пахло любовью и всепоглощающей поддержкой. Глаза главы семейства, Фугаку Учиха, пусть и были по обыкновению холодны, однако не его сыну ли знать, что в них таилось. Стремление обуздать, подавить и уничтожить. Свергнуть ненавистную верхушку и занять достойное место в иерархии деревни Скрытой в Листве, место, достойное клана Учиха. Не только у главы клана были такие мысли. Итачи претило осознание того, что весь клан пронизан этой идеей, ненавистью и жаждой крови. И от этого на сердце становилось все тяжелее. - Как поживает та девочка, что повесил тебе на шею наш Хокаге?- член АНБУ заинтересованно взглянул на своего друга, засовывая руки в карманы и передвигаясь в сторону квартала Учиха. - Беззаботно, как и многие дети, - протянул Итачи, с невозмутимым лицом следуя рядом с напарником, и все же его взгляд при упоминании блондинки потеплел, что не укрылось от Шисуи. - Она тебе нравится, - с гадкой ухмылочкой пропел брюнет, в голове явно представляя себе нешуточные картинки, но вскоре почувствовал ощутимый удар в бок, - Твоя девушка не ревнует? - Я не педофил, - холодно процедил длинноволосый, осуждающе взглянув на того в ответ, - Она лишь моя ученица. - То-то твои глазки сверкают, - продолжил неугомонный друг, но быстро смолк, заметив перемену в лице Итачи, - Эй, в чем дело? Учиха сам не понял, что произошло. Но сильное чувство вдруг охватило его тело и он почувствовал страх в душе. Сердце туго сжалось, словно кто-то невидимой рукой проник в грудь и сжал его в тисках. Пустой взгляд уперся в землю и, казалось, что Итачи впал в транс. Шисуи легко потряс того за плечи, силясь привести в чувство, но никакой реакции не последовало. Нахмурившись, Учиха активировал шаринган в своих глазах, задней мыслю понимая, что такого уровня шиноби - как Итачи, не мог бы попасться в любое гендзюцу этого мира. И все же стоило проверить, но не находя никаких признаков внедрения в сознание друга постороннего, Шисуи в удивлении вскинул брови. - Мио, - шершавым шепотом послышалось со стороны Итачи, а после тот быстро оглянулся по сторонам. - А? - непонимающе уставился на него Шисуи, не догоняя всей ситуации, - Ты совсем поехал, друг мой? Брюнет не удостоил того ответа, резко подорвавшись с места и растворяясь в потоке проходящих по улице жителей деревни.***
В темной, плохо освещенной комнате находилось несколько человек, выжидающе наблюдавшие за пробуждением блондинки. Миорай постепенно приходила в сознание, пядь за пядью в ее голове прояснялись недавние события в доме. Она распахнула свои глаза, испуганно озираясь вокруг себя, отмечая впереди стоящих мужчин и своего недавнего визитера. В венах забурлила кровь, голубые глаза метали молнии, а губы исказились в кривой улыбке. Туго перевязанные запястья неприятно зудели, да так, что хотело расчесать их в кровь. Девочка поняла, что она крупно влипла,а помощи ждать было неоткуда. В голове беспорядочным потоком метались планы побега, но здравый смысл неприятно подмечал, что ей одной с ними не справиться. - Итак, перейдем к делу, - эхом прошелся по помещению властный голос главного, - Меня зовут Шимура Данзо. Я буду задавать тебе вопросы, попрошу тебя честно отвечать на них, без резких движений. Девочка нахмурила тонкие брови, явно недовольная перспективой раскрываться перед незнакомым и опасным человеком, что не постыдился выкрасть ее из дома средь бела дня. - В противном счете, тебя ждет это. В подтверждение его слов, один из подчиненных, медленно приблизившись к ней, не жалея сил, ударил ту в солнечное сплетение. Дыхание сперло, и девочка забилась в кровавом кашле. На глаза тут же выступили слезы, звучно падая на холодный, каменный пол помещения. В бессилии опустившись на пол, блондинка отползла в угол комнаты, забиваясь в нем. В ее блестящих от слез глазах отразился нечеловеческий страх, но никто из присутствующих и глазом не моргнул, явно не испытывая и капли сожаления. - Кто были твои родители? Сенджу опустила голову, стараясь привести себя в чувства, что давалось с трудом. Дыхание до сих пор не восстановилось, и ей показалось, что она разучилась говорить. Открыв свой рот для ответа, но издав лишь хриплый звук, она смогла лишь покачать из стороны в сторону головой. - Значит, не помнишь, - Данзо потерся большим пальцем об подбородок, обдумывая что-то у себя в голове, - Как ты попала в лабораторию Узушигакуре? Ответ был все тот же. Блондинка стерла с губ кровь, а после спокойно посмотрела в глаза Химуры. В голубых глазах плескалась буря эмоций, но лицо оставалось непроницаемым. Вспомнились уроки Итачи-сенсея о том, что шиноби, даже в самых чрезвычайных ситуациях, должен держать эмоции под контролем. Лицо Учихи предстало перед глазами, и Сенджу про себя просила его скорее прийти на помощь. Но помощи не было. Как и чувства защищенности. В воздухе витал запах крови и смерти. Ее смерти. - Может, я смогу узнать, - выступил вперед доселе молчавший член Корня АНБУ, готовый в любой момент проникнуть в сознание сидевшей на полу девочки. - Нет необходимости, - махнул рукой Данзо, отметая эту мысль в сторону, - Хокаге уже пробовал. Мозг этого ребенка защищен от любых вторжений. В помещении воцарилось молчание, и лишь хриплые вдохи-выдохи Миорай разрывали тишину. Она разминала кровоподтеки на запястьях, обдумывая в голове свои дальнейшие действия, но как на зло, ничего не шло в голову. Да и что в такой ситуации мог придумать ребенок семи лет, не успевший даже поступить в академию ниндзя? - У нее амнезия, к тому же, способности девчонки весьма необычны, - Данзо выдержал паузу, взвешивая в мыслях все за и против, а после выдал, - я поставлю ей печать подчинения, и все ее воспоминания вернуться. Телохранители Шимуры кивнули, надвигаясь на встречу к Сенджу, что бы посадить ту на стул, как она резко бросилась к выходу. Слово "печать" колоколом билось в ее голове, и тело инстинктивно двинулось спасаться прочь от этих страшных людей. Но бежать ей долго не позволили, мощным ударом в бок отбросив к стене, после чего послышался хруст сломанных костей. По стене прошлась сетка из трещин, и девочка с глухим стуком свалилась на холодный пол. По спине и изо рта белокурой шла кровь, орошая пол алыми каплями, сбиваясь в одну единую лужу. Веки Сенджу дрожали от боли, но она не позволила себе крика, стискивая зубы от боли. - Я предупреждал, - хмурясь, напомнил ей Данзо, кивая на стул своим подчиненным. Ее посадили на указанное место , привязывая руки и ноги к стулу, дабы избежать очередного побега. Плюс ко всему, печать была весьма болезненная, и даже самые стойкие шиноби едва приходили в себя сразу же после вживления той в тело. Голова Миорай была опущена, длинные, белокурые волосы в беспорядке разметались, с затылка капала кровь, окрашивая белые пряди в багровый цвет. Она не дергалась и не вырывалась, будто сломанная кукла, ожидала предстоящую боль. Смежив глаза от застывших в них слез, Миорай подняла тяжелую голову, напоследок с гордостью и бесстрашием взглянув на своего мучителя. Данзо с безразличием ответил на ее уверенный, полный боли и ненависти небесный взгляд, внутри себя усмехаясь ее бесстрашию. Подняв свои руки и сложив печати, он положил свою шершавую ладонь на шею девочки, и крик разбился осколками об стены помещения. Место печати засветилось синим цветом, и на ее нежной коже образовался замысловатый узор. Миорай истощенно кричала и билась в конвульсиях, стараясь как можно дальше отодвинуться от его руки, а из глаз градом лились слезы, застилая пеленой глаза. Эти минуты казались ей адом, сознание уже махало ей ручкой, и сил сдерживаться у нее больше не было. В ту же секунду, что свечение на ее шее испарилось, оставляя на шее лишь красный след и печать, Миорай потеряла сознание, в спасении отдавшись забвению.***
Итачи метался из стороны в сторону, беснуясь внутри себя от бессилия. Он понятия не имел, куда могла деться его ученица, но хватившее его чувство тревоги с каждой минутой только усиливалось. Не находя ту дома и вообще в деревни, у него не осталось никаких догадок, кроме как той, что ее успел навестить глава Корня АНБУ. Сжав кулак до такой степени, что костяшки пальцев побелели, Учиха отдался своей интуиции. С трудом он пересек охрану внутри их базы под землей, исследуя и прислушиваясь к каждому шороху. Активировав шаринган, он выудил информацию у одного из подчиненных, направляясь в сторону одного из помещений здания. Доходя до нее, парень бесшумно проник внутрь, а после застыл. Взгляд уперся в сидящую, окровавленную и еле дышащую девочку. С ее губ капала кровь, а конечности были связаны. Сердце заныло от увиденной картины, и Учиха мысленно дал себе пощечину за то, что не досмотрел. Не уберег. Не защитил. Стиснув зубы, он горой добрался до нее, вмиг освобождая от пут и бережно поднимая на руки. Ее лицо было опухшим от рыданий, а слезы запеклись вместе с кровью, создавая жуткую маску. Ресницы подрагивали от боли, что невольно причинял ей учитель, касаясь ушибленной спины. Губы сложены в тугую полоску, с затылка капала багряная жидкость на широкую ладонь Учихи. Сильнее прижав к себе хрупкое тело, дабы дать понять и ей, самому себе, что он рядом, Итачи направился к выходу из помещения, подавляя в себе чувство мести и жажды крови. Метнув быстрый взгляд в сторону, он растворился в темноте помещения, оставляя позади ауру ненависти и смерти.