* * *
Несмотря на войну, несмотря на практически осадное положение и жёстко урезанные из-за этого поставки, Корускант не сдавался. Да, джедаи и сенаторы жили на голодном пайке, но культурные мероприятия — тем более, Фестиваль Короса и Каана — проводились, как и прежде и даже более пышно, чем раньше. Потому Золотая Арена была заполнена зрителями, от обитателей нижних ярусов и до самого канцлера-диктатора. Первых, правда, влекла более не музыка, а бесплатный вход и обещание продуктовых раздач после программы, — нет в мире совершенства! Казалось, весь цвет галактической культуры — кроме отправившихся в путешествие без возврата на "Атенеуме"[2] и погибших под вражеским или дружеским огнём — собрался в те дни в столице. Открыли фестиваль внеконкурсные участники — почти девяностолетняя Дива Палава, матриарх тилинской общины, с хором юных учениц тилинской консерватории, исполнила "Мир, о котором мы молимся" — грандиозный финал знаменитой оперы "Аэта". Голос Дивы, уже истончившийся, но ещё сохранивший тень былой мощи, живо трогал сердца; но того сильнее трогали их слова - Этому миру даруй покой, Даруй Галактике светом сиять, Даруй войне скорый конец, Даруй Галактике радости дни... Каждый из собравшихся — кроме специального посла-переговорщика Конфедерации — готов был повторить в душе эту молитву. Конкурсные участники словно подхватили антивоенную тему. Джемма Нокомис, за последние несколько недель состарившаяся на добрых тридцать лет, поведала о том, что оставит после себя умерший солдат, умершая мать, умерший младенец, умерший мир. Шанба'ййэ спела и станцевала про цветы, которые некому собирать. Даже всегда улыбчивая Эстелита, и та сперва бросила в лицо трибунам "Вопросы о погибших в Ото-Ларна", а потом, вторым номером, исполнила романс о том, как смерть пришла к влюблённому. И когда она покинула сцену, а техник начал монтировать проектор, грохнул взрыв.* * *
Палпатин недовольно проводил Органу взглядом и осмотрел стадион. Странно, но джедайская ложа была полупуста. Йода на пурпурной подушечке помахивал ушами в такт музыке, блаженно прикрыв глаза. Дремал, прислонившись виском к стене, Скайвокер, ему на колени уронила голову тогрута. В дальнем углу свернулась в комок на кресле и тоже дремала Луминара Андули, только вернувшаяся с недельного дежурства в центральном военном госпитале, рядом, прямая и строгая, наслаждалась происходящим госпожа библиотекарь. Приглядевшись, он нашёл ещё и Ади Галлию — в недопустимо светском платье, со стеклянным веером, она восседала рядом с братом Арисом в его ложе. Странно. Он был уверен, что утром там было больше народа. В ушах почти звенело, настолько неспокойно было сегодня в Силе — впрочем, а когда в Силе было спокойно? Шла война, каждый миг кто-то погибал, кто-то мучался от ран, кто-то впадал в отчаяние, кто-то ненавидел, кто-то проклинал... И всё-таки сегодняшнее чувство неправильности было сильнее обычного. Но вон, сидят и спят джедаи, и им ничего не жмёт. Видимо, за три года в боях и походах попривыкли к постоянному шторму. К себе в правительственную ложу он пригласил героев Мандалора — Амидалу, Кортека Крайца и Навару Вена, — своего "спасителя" Язона Дин Джейса и, разумеется, героического Оби-Вана Кеноби, который смотрел не столько на сцену, сколько на своего ученика. Значит, он всё это время следил за ложей? — Магистр Кеноби, — шёпотом окликнул он. — Не подскажете ли? Мне показалось, что в той ложе в начале дня было больше народу? Бен сморгнул, потом неуверенно ответил: — Не знаю. Я с утра словно сплю наяву. Извините. — О, не стоит извинений. Вообще, я смотрю, Орден косит сонная болезнь. Не жалеем мы вас, наших защитников. Страшно смотреть, насколько вы устаёте, — уже серьёзно добавил он. — Устаём, да... — несколько рассеянно кивнул Кеноби, снова замирая взглядом. — Но это ж наша работа. "Три света" закончили выступление, высоко оцененное и зрителями, и компетентным жюри. Объявили антракт и раздачу еды. С галёрки медленно и лениво потянулись вереницы голодных граждан. Рабочие демонтировали проектор, в ложу канцлера подали скромный обед. — Они нас уморить хотят, — потешно всплеснул руками Дин Джейс. — Вот как такой малостью можно накормить такого меня? Все ожидаемо рассмеялись: в гордом тайферрианском оппозиционере и правда было за два метра роста и за сотню кило веса, а порции в сенатском пайке были... невелики. — Могу отдать половину своей, — предложила из угла Слай Мур. — Мне всё равно надо худеть. — Куда ж дальше-то?! — простодушно изумился Крайц. — Вы ж и так, простите, шкелетина. Дипломат из него был определённо никудышный. Мур деликатно захихикала — и вдруг Сила всплеснула криком боли, а по ушам ударило новым взрывом.***
— Сохраняйте спокойствие, — холодно сообщили громкоговорители. — Во избежание массовой паники выходы с нижних ярусов стадиона перекрыты. Пожалуйста, спуститесь на арену для организованной эвакуации. Пожалуйста, спуститесь на арену. Падме, белая без всякого грима, вцепилась в локоть ближайшего к ней человека — канцлера. Тот и сам был напуган. Любой набуанин был бы. — Верхние трибуны пусты, — прошептала она. — Да, там вполне могут быть установлены лучемёты, — согласился Палпатин. Тапало поступил именно так: согнал всех несогласных на арену центрального стадиона Тида и расстрелял. Алая стена гвардейцев окружила канцлера и его гостей, охраняя на пути — два лестничных пролёта, короткий проход-коридор. Присутствие охраны нисколько не притупляло страх; Ноама Кишора тоже была с охраной — там. Положили всех. — Вам не кажется, что магистр Кеноби странно себя ведёт? — негромко поинтересовался Дин Джейс. — Не то слово, — Падме зябко повела плечами. Вечно бодрый и деятельный, сегодня Оби-Ван был не просто сонным — он словно вообще не замечал происходящего, смотрел в одну точку и равнодушно волокся вместе со всеми, изредка только трогая световой меч. Новый взрыв раздался на одной из лестниц. На сей раз всё было отлично видно и слышно. Служба безопасности из громкоговорителя продолжала настаивать на организованном спуске вниз. Амидалу откровенно трясло — можно понять, ведь она ещё и беременна, а тут такое... Сила скручивалась в узел, Сила чего-то хотела сказать, настаивала на чём-то. На том, что... ...джедаи опасны. Рука дёрнулась сама, Палпатин не управлял ей — это была Сила. Рука дёрнулась и сорвала меч с пояса Оби-Вана. Сорвала и бросила прочь, туда, где никого не было. Послушные невысказанному приказу, гвардейцы уложили подопечных между рядами. — Глаза! — рявкнул Арен. Новый взрыв — и над головами прошла волна, глаза даже сквозь веки обожгла вспышка, обломки сидений понеслись... ...и мягко сползли по защитному куполу Силы, который — буквально за миг до Палпатина — успел поставить Оби-Ван.***
Быстрыми скачками Дин Джейс понёсся вверх — куда-то к радиорубке. Гвардейцы, недолго поколебавшись, рванулись арестовывать и обезоруживать оставшихся джедаев. Их по внутренней связи направляли Кеноби и Ади Галлия. Палпатин утешал рыдающую Амидалу. — Одного не понимаю, — сказал Крайц. — Как вы поняли, что это бомба? «Никогда ещё Кель-Дрома не был так близок к провалу». — Просто знаете... только недавно обсуждали эти гранаты. Как они похожи на световой меч. И это странное поведение джедаев — они все как под гипнозом или спят. И взрыв был именно на их лестнице... я подумал, если я неправ, то магистр Кеноби меня простит, а если я прав — тем более простит, потому что иначе мы все были бы мертвы. В более спокойной обстановке такое объяснение, конечно, не прокатило бы; но они прошли в шаге от гибели, и впереди было ещё много шансов на страшную смерть. Наверху Дин Джейс отвоёвывал радиорубку. «Интересно, это его клятва гвардейца повела или личные склонности? В любом случае, надо будет его как следует наградить», — мельком подумал Палпатин. Внизу... внизу творился управляемый хаос: гвардейцы под управлением магистров вязали не очнувшихся джедаев, которые мигом забывали о сонной тупости, стоило их атаковать, мирные граждане и сенаторы жались друг к другу. Слабые плакали, сильные духом пытались их успокоить, сильные телом сопровождали Дин Джейса. Наконец вместо безликого радиоголоса над стадионом разнёсся чуть капризный баритон тайферри: — Граждане, граждане, не отчаиваться! Всё под контролем — и, если уж я это говорю — значит, всё действительно под контролем. Сейчас мне нужно, чтобы северный сектор построился в длинную колонну и направился к северным воротам. При попытке давки и паники ворота не будут открыты. Повторяю, не будут открыты. Отлично, господа! Для всех остальных сейчас споёт душа набуанской музыки, воплощение свободы и красоты, госпожа Эстелита! Вспыхнули огромные экраны, показывая маленькую набуанку — с растрепавшимися, запачканными в ферропыли, волосами, с царапинами на лице, с небрежно перевязанной осколочной раной на плече. Резко дёрнув здоровой рукой струны китарры она почти выкрикнула первые слова знаменитой некогда "Песни Амрао": — Тот, кто идёт победу добывать — привык стоять, когда свой гимн поёт...* * *
Всего инцидент на стадионе занял четыре часа. Четыре часа страха, четыре часа взрывов — часть светаков была уже активирована на момент обнаружения. Всего погибших было около пяти сотен, из них пятнадцать человек — джедаи. — В основном — падаваны, — докладывал канцлеру магистр-координатор. — Но и несколько молодых рыцарей тоже. Те, кто не попал в ложу. Потом — библиотекарь, она взорвалась на лестнице. Светаки изъяты также у всех джедаев в ложе. Единственная, кто был со своим мечом и в здравом уме — Ади Галлия. — Но почему она не среагировала раньше? — А вы? Она тоже до последнего списывала всё на общее военное напряжение. И потом, она всегда была глуховата к подобным вещам. — Что-то общее удалось выяснить про тех, кто подвергся гипнозу? — Они все посетили вчера обязательную лекцию Беллара Вайтвора "О целомудренном и сдержанном ведении войны".