* * *
Энакин метался по Ордену сам не свой и отчаянно себя ругал. Утром он отпустил Бэррис, отдохнувшую и слегка успокоившуюся, дописывать отчёт о работе полевого госпиталя и, как полный дебил, потопал в медблок на уколы. Асока, по её словам, и вовсе увеялась в спортзал, отрабатывать тактику боя с двумя равными мечами. По идее, после полуторачасовой тренировки Шпынька должна была зайти за подругой, и все они вместе с Энакином отправились бы... куда-нибудь. Он точно не мог сказать, куда. Он ещё не придумал — на тот момент, когда вбежала перепуганная малолетка с криком «Бэррис уводят!». Больше в тот день ни он, ни Шпынька, ни даже специально изловленный учитель её не видели. Учитель, кстати, без малейшего сочувствия отнёсся ко всей ситуации и выразил сомнение в здравом уме пропавшей. Как же так, бросать Орден! Впрочем, он и сам был сейчас на нервах: вместе с Бэррис в неизвестном направлении пропал магистр-координатор, оставив после себя только пустой кабинет, работающий вхолостую передатчик и сброшенные на пол книги. В свете волны терактов выглядело это всё просто жутко. Того жутче были бесцветные глаза мастера Вайтвора, холодно сообщившего: — Рыцарь Оффи была признана страдающей от военного пост-травматического расстройства и направлена на излечение на курорт "Храм Рассвета". Полагаю, вы должны за неё порадоваться. В его словах был какой-то подвох, да и кто отправляет людей на курорт без большой сумки шмотья, без денег и — особенно, по нынешнему-то времени! — без меча? Но ничего другого ни от кого добиться не удалось. Было шесть часов вечера, когда они трое собрались в комнате у Энакина за дежариком. Равнодушно глядя на рвущих друг друга в клочья голографических монстров, они пытались осмыслить дневные события. Выходило странное. — Мне то же самое, про курорт, сказали о нашем координаторе, — мрачно сообщил Кеноби. — А я инструктора не дождалась. У меня годный инструктор, мастер Нель. Он где-то на периферии стражем работает, — объяснила Асока. — Так что я пошла в библиотеку, звонить ему на работу, чо-как, а Бэррис там уже не было. Кста, Крылатик, ты не поверишь! Мастер Нель тоже вроде как в отпуск ушёл. Так робо-баба сказала на том конце. — Отпуска пожирают людей. И это в разгар войны. Кто бы мог подумать! — И странно, — степенно добавил Оби-Ван, — что никто не выдал путёвку нашему Эничке. — А? — Ну да! Эти путёвки ж положены пострадавшим от войны, — быстро затароторила Асока. — Но Крылатик, тебя вон расплющило, сблинило, подняло да прихлопнуло так, что ты месяц на Корусканте проторчал, и до сих пор труповатый ходишь. И никаких гвоздей, то есть, путёвок. А Бэррис хоть и нервная вся, но здорова, что нерфица на горнем пастбище. Да и Нель, в общем-то, тоже. Разве что магистр... — Ему просто надо было дать выспаться, — возразил Оби-Ван. — Он не был болен и не страдал от последствий ранения. В отличие от тебя, ученик. — Значит, я рожей не вышел. — Или отбор идёт по какому-то другому признаку. Какое-то крупное синее уродище повалило соперника на доску и начало на нём прыгать. В мозг ударила трель комлинка.* * *
Заснуть снова не удалось: вопли в динамике наконец стихли и приятный женский голос с металлическими модуляциями ласково сообщил, что корабль прибыл в дом отдыха для джедаев "Храм Рассвета" и можно готовиться к высадке. — Не нравится мне название, — вздохнул сосед. — Да, напоминает моё любимое "Рассвет №2" из Беренки[1]. — Нет, просто я работал в Храме Заката на Лотале. Правда, это был ни разу не дом отдыха. — А что? — Тюрьма для подверженных тёмной стороне, — просто ответил тот. — Или лечебница? Но скорее тюрьма, хотя Прежние Отцы говорили, что исцеление неизбежно... За время войны пациентов стало больше. — И чем их лечили? Целебными звездюлями? — магистр тихо хмыкнув, заметив в собеседнике ту же нарочитую расслабленность, что и в себе. Сколько лет он не позволял себе простой открытой драки? И как скажутся эти годы простоя, если придётся здесь и сейчас от кого-нибудь отбиваться? — В основном, голосами и видениями Прежних Отцов. Это духи мастеров прошлого, заключённые в голокроны, — сухо ответил тот. — Поэтому мы все носили маски без визора и с заглушками на ушах. — А ещё, небось, пациенты-то покрикивают, да? — Откуда знаешь? Тоже там работал? — Да нет. Организовывал. — Это где же? — На Пандоре, друг мой. Я тогда был ситским королём[2] и решил облагодетельствовать свой несчастный народ... если всё будет плохо, бросьте жертву в пасть масасси, сиречь, позвольте им делать со мной всё, что их душе угодно — и используйте время для того, чтобы спастись. — А потом вернуться и спасти всех? Попробую. Он чуть прижмурился и улыбнулся ясной, немного рассеянной улыбкой человека, которому предстоит многих спасать. Причём некоторых — по частям.* * *
— Энакин! Энакин, это я, Бэррис, и мне страшно! — прошептал комлинк. — Я в последний момент вырвалась. Я не смотрела ему в глаза, а он мне дал светак и сказал: «Лучше так, чем туда»! Я сделала вид, что иду, и сбежала. Энакин, сделай что-нибудь... Они переглянулись. — Я сняла координаты, — быстро сказала Асока. — Ты не одна такая умная, так что бежим быстро, — кивнул Оби-Ван. У него мелькнула странная мысль, что, похоже, вот сейчас он предаёт Орден. С другой стороны, человек, который даёт рыцарю светак и отправляет на самоубийственное задание-теракт, не может быть частью Ордена. Ибо Орден служит свету и добру, а этот человек, кем был он ни был — точно служит чему-то другому. Неприметный тёмно-лиловый флаер — Энакин неизменно брал именно его для свиданий с Падме — нырнул в очередной глухой переулок на втором ярусе и понёсся по нему, не сбавляя скорости ни на миг. В какой-то момент резко дёрнуло, кабина качнулась назад. — Молодец, догадалась, — кивнул он, улыбнувшись в зеркало приземлившейся на капот Бэррис. Та ловко забралась внутрь, скорчилась, забилась под передние сиденья. Силу вокруг просто колотило её паникой, её отчаяньем, её растерянностью. — Так не... — начал Энакин, но учитель уже понимающе опустил вниз руку и вскоре буря утихла. — Просто вырубил её ненадолго, — ободряюще подмигнул Оби-Ван Асоке. — Никакой опасности для жизни. Даже наоборот, если нас ищет, так сказать, наш коллега. — Ищет, — Асока, сидевшая за штурмана, мрачно ткнула в экранчик-карту. — Вон, аж опознавательный знак включил. Сила снова вскипела — на сей раз, виноват был Энакин. — Тихо, тихо, — Оби-Ван был невозмутимо позитивен. — Продолжай катить, как ни в чём не бывало. — У нас под сиденьем... — Это не имеет значения, пока мы полны покоя и позитива. Давайте же, дети, что вы как ситхи какие? Ну-ка сосредоточились на сиянии Силы и благости её неисчерпаемой! Энакин с трудом выдавил улыбку. От учителя сейчас шла волна покоя, жуткая, как цунами. Такую не остановишь, от такой не уйдёшь, не спрячешься. — Нет смерти, нет бессмертия; только Сила, вечная и неизменная, — забормотал он. — Из неё всё приходит, в неё всё возвращается — таков круговорот вещей в природе. Не следует, однако, думать, что из подобного подхода следует совершеннейшая безнадёжность. Напротив, растворение в Ней есть совершенная Надежда, которая присуща всякому сущему на любой стадии умственного развития... — Сюрненько, — выдохнула Асока. — Но ты продолжай, Крылатик. Прям правда штырит, как вмиг — бац! — и дома в Храме сижу... И когда она только прекратит выдумывать ему идиотские клички? Каждую неделю новая.* * *
Магистр даже честно собирался отбиваться, но не успел: он едва вышел из купе, как, прежде чем он собрался с Силой, двое дюжих молодца схватили его за руки и рывком за них да пинком в спину заставили рухнуть на колени. Запястья ожидаемо вылетели из суставов. Магистр со свистом выдохнул и прикрыл глаза, перед которыми уже плясали весёлые звёздочки. Его рывком же вздёрнули на ноги и поволокли вперёд по коридору. Разум его был чист, ясен и сияющ, все десять тысяч масок смотрели с зеркальных стен отражениями его собственного лица, под хрустальным полом проплывали причудливые рыбы-тени Подсознания. Было почти стыдно; он не ожидал, что от боли вот так вот потеряет сознание — он вообще не ожидал боли сразу, думал, что их вежливо проводят в здание, даже если там и будет ловушка. Непростительно Стены кружились, маски на них корчили рожи — весёлые, грустные, уродливые и нарочито-красивые. И какая из них — он настоящий? Магистр давно забыл. Он поднял руки, прижал их к щекам и понял, что лица у него нет — только ровная белая поверхность, гладкая и приятная, как неглазурованный фарфор. Непростительно Он не расчитал, не предвидел и в итоге — подверг опасности другого человека, и без того достаточно пострадавшего от этой войны и от рук товарищей по Ордену. «Никто не должен быть тюремщиком у своих братьев», — чей это голос из прошлого сейчас прозвучал? Не имеет значения. Без лица он не сможет ничего. Без лица никто ничего не может. Должно быть лицо Маски кружились, стены кружились, сквозь зеркала смутно виднелись образы каких-то смутно же знакомых людей: с этим они когда-то пили, а тот был вроде Вайтвора, а этот... этот — Нараан, пропал без вести несколько месяцев назад, после резни на Сокорро. Откуда он здесь? Нужно лицо Стены остановились. В зеркале напротив — искажённое усталостью и надоевшей болью — было чужое лицо. Знакомое чужое лицо. — Ниммерлих? — Ален? Фарфор под пальцами начал обретать форму, переплавляясь в черты лица. — Ален, ты ведь координатор, — мягко сказал ему друг. — Ты ведь им стал, верно? Ну же, сосредоточься. И говори. Приказывай. Направляй.