* * *
Всё хорошо? Да, всё хорошо! Хорошо, хорошо… Горечь наполнила сердце, встала комом в горле. Наруто еле удержался от рвущихся наружу, всхлипывающих звуков. Тело сдавило, заныли виски — это уже не горечь, это был испуг, панический испуг. Аппараты тревожно запищали, улавливая учащенный пульс. Через несколько минут писк стал обычным. Блондин уснул — он просыпался так уже третий раз за следующий день.* * *
— Переформирование клеток? Да это же почти гниение в живую! — мужчина с вьющимися поседевшими волосами смял в руках отчет. — Тсунаде ты же врач. А кости, а мышцы? Это почти невозможно, он может умереть от боли и таких нагрузок. — Нет, Ухишито! Минато с Кушиной знали что делали. — Знали? Возможно, но даже в их истории написано, что джутсу недоработанно. Пятая глава деревни закусила губу, с волнением перебегая взглядом по документам, по печатям и пробиркам. Они были в большой лаборатории, скрытой под деревней Листа. — Мы перевезем его сюда. — Что? — очки едва не упали со взмахнувшего руками доктора. — Тсунаде! — Замолчи! Орочимару делал это в ужасных условиях, а мы, при полном оборудовании не сможем?! Решено, колбу в человеческий рост с раствором мы подключим сюда. Ты знаешь, какое снотворное придется вводить, не прикидывайся. — Он не сможет, Тсунаде. Он погибнет. Губы взволнованной женщиной вдруг растянулись в лёгкой улыбке. Она хмыкнула. — Ты плохо знаешь Узумаки Наруто.* * *
Проснувшись через два дня, Наруто изумлённо посмотрел на незнакомую комнату, мысли и воспоминания толчками приходили в сонный мозг, заставляя его активно работать. Вспомнив последние события, блондин резко подорвался с кровати и неуклюже грохнулся на пол. — Чёрт! Что за… ? Тело было тяжелым и плохо слушалось, будто стерев из памяти все рефлексы, на него надели тяжелые латы и пихнули ногой, приказав снова научиться ходить. Тяжело поднявшись, он сел обратно на кровать. Подняв руку, блондин внимательно присмотрелся. Кисть вроде была обычная, широкая с длинными пальцами, правда слегка меньше обычного, но это наверно от длительного отлёживания в постели и недостатка еды. Пошевелил пальцами, тело слушалось только с небольшим торможением, словно он был в полусне. Губы пересохли, всё лицо горело и щипало. Дверь со скрипом открылась. Наруто с трудом повернул голову к вошедшей Тсунаде. Женщина с беспокойством смотрела на него, позади неё с носилками стояли ещё несколько людей. — Как себя чувствуешь? — она подошла ближе, беря его за руку и доставая шприц. — Не очень, бабуля… — хрипло отозвался он. — Стой, зачем это? — Мы переведем тебя на несколько недель в лабораторию, — Хокаге ввела содержимое шприца под кожу, — Процесс переформирования будет, мягко сказать, не из приятных. Мы не имеем возможности просто переместить твою душу, как сделали твои родители. Поэтому твой организм ждёт полное перестраивание. Кости, мышцы, сухожилия… ничего не останется прежним. С таким мы ещё не сталкивались, но… — закончив, Хокаге внимательно всматривалась в лицо блондина. Тот без какого-либо выражения смотрел в её глаза. — Всё будет хорошо, у тебя получится. — Пятая попыталась ободряюще улыбнуться Узумаки, но не дождавшись от него реакции на свои действия и слова, повернулась к другим. — Давайте.* * *
— Колба с раствором готова? — Наполняется! — Печать Девятихвостого, Тсунаде, не забудь про печать. — Точно. — Ещё дозу снотворного! Узумаки раздели и тщательно помыли, снова положив на носилки и укрыв простыней. Тсунаде склонилась над Наруто, оголяя живот и рассматривая печать демона. Она будет мешать при «перестройке» тела, всё переформирование костей, клеток и мышц будет восприниматься чакрой демона как внутренняя атака телу. Нельзя допустить, чтобы она всё испортила. Пятая коснулась пальцами печати на животе Наруто, ставя ограничитель. Теперь вроде почти всё готово. Ухишито подошел к женщине, внимательно разглядывая спокойно дышавшего джинчурики. — Тсунаде… — Всё получится, — сверкнула глазами женщина, поднимаясь с колен, — Обязательно. Мужчина обернулся к коллегам. — Кислородную маску подключили? — Да. — Отлично. Начинаем.* * *
Холодно. .Ничего не слышно. Тяжело и очень больно. Тело словно изломалось, руки замедленно, словно в воде, коснулись твёрдой поверхности… Чего? Наруто резко сел в постели, раскрыв испуганные глаза. Тут же яркий солнечный свет ударил по глазам и Узумаки зажмурился, морщась. Он просидел так минуту, а затем всё также с закрытыми глазами, вытянул руки вперед. Тело слушалось и, как ни странно, почти не болело. Точнее, болело не всё тело, как это было раньше, а отдельные его части. Слабость тоже присутствовала. А ещё он очень сильно хотел есть. Наруто наконец открыл глаза. Волосы сильно закрывали обзор. Появилось назойливое желание посмотреться в зеркало, но как на зло, в палате не было ничего, хоть отдалённо его напоминающего. Тут вообще мало чего было, только кровать, шкаф с чистой одеждой, стул и мелкая аппаратура с раковиной. Встав, Наруто подёргал дверь, заперто. Постояв в задумчивости, Узумаки заголосил, ритмично долбя дверь ногой. Нога тут же заболела, а Наруто сразу же обратил внимание на свой хриплый, но всё же ставший будто выше, голос. Через некоторое время прибежала медсестра. Девушка со смешной угрозой посмотрела на улыбающегося блондина и, сверкнув шоколадными глазами, разрешила ему выйти, заодно пообещав принести завтрак. В уборной он долго умывался, боясь смотреть в зеркало. Вытерев лицо, Наруто, наконец, поднял голову. Из мутного зеркала на него смотрел… Смотрело? Смотрела? Наруто тупо глядел на своё отражение. Сейчас дать себе объективную оценку он мог с трудом. Ну, будем пока говорить о нём в мужском роде. Из зеркала на него смотрел некогда весёлый, загорелый блондин. Глаза запали и казались темнее, чем обычного, на, будто бы, ставшим меньше и намного бледнее лице. Тело было настолько худым, что даже тугие бинты висели на нём теперь, как на швабре. Волосы были где-то на пять сантиметров длиннее, будто он не стригся больше половины года. Щетины не было, что тоже слегка настораживало. Наруто тяжело вздохнул и стал медленно раздеваться, стараясь не упасть. — Вот чё-о-орт… — обречённо простонал он, оглядывая себя. Грудь была небольшой, но болела очень сильно. Снимать нижнее бельё Узумаки искренне постеснялся, но и там изменения произошли. О да, ещё какие. Боже, помилуй. По дороге обратно, появилась неожиданно щекотливая мысль. Он не знал, в каком крыле находится его палата. Парень даже номер не помнил. Пришлось искать самому, побродив по больнице ещё полчаса, блондин наткнулся на уже знакомую ему медсестру. Её звали Тоши. Она оказалось очень милой, доброй девушкой с карими глазами и осветлёнными волосами. Пока они гуляли по зданию, она рассказала про свою семью, пожаловалась на брата, похвалила мать. Узумаки только слабо, но ободряюще улыбался, чувствуя поразительную усталость после такой небольшой прогулки. Подойдя к палате, девушка заставила Наруто выучить номер его комнаты, посмеялась с оживлённого блондина, который с напускной серьёзностью, нравоучительно тыкал пальцем в дверь. Потом девушка, что-то вспомнив, убежала, вернувшись приблизительно через минуту. В её руках был поднос с едой и с собственноручно сделанными пирожками. Ещё посидев в палате с беспокойным пациентом, она вышла, взяв с Наруто обещание всё съесть. Втянув носом ароматный запах, блондин улыбнулся. Чёрт знает, кто или что он теперь, он об этом он подумает позже, да. Когда поест и отдохнёт. Нельзя давать такой вкуснотище остывать. Все последующие дни, Наруто чутко улавливал любое изменение в своём теле. Мышцы и, что хуже того, кости болели постоянно, но терпимо. Тело, словно атрофировавшееся после долгой неподвижности, постепенно крепло. И хоть активно и долго двигаться он не мог, блондин упорно продолжал делать зарядку и весь день ходить по больнице — дальше его всё равно не выпускали, разве что только изредка на веранду. От этого, правда, было не легче, он чувствовал себя будто в клетке. Тсунаде приходила почти каждый день, интересуясь состоянием и сильно ругая джинчурики за перегрузки ослабшего тела. Записывала все изменения, делала подсчёты, втайне радуясь решительному настрою блондина. — Бабу-у-уля-а… — протянул он, смотря на главу деревни. — Что? Что-то болит? — тут же испуганно отвлеклась от отчетов та. — Нет. Но… Но бабуль, я себя чувствую неудобно. — В смысле? — Ну, понимаешь. — Наруто краснея, отвел глаза. — Ну это же не я! Я никогда к этому не привыкну, неужели мне никак нельзя заново в мужское тело? Тсунаде вздохнула, насмешливо улыбнувшись. — Наруто это… Это ведь твоё истинное тело. — Но оно ужасное! — не преминул пожаловаться тот, — Грудь постоянно болит и вообще, она мешается! Туалет… чёрт, да как с этим в туалет ходить? Ты сама вообще пробовала? … А, ну да. Женщина не сдержалась и засмеялась, смотря на Узумаки прищуренными карими глазами. — Да что смешного?! Бабуля, оно жутко неудобное, неужели женщины всегда так мучаются? — обиженно воскликнул Наруто. — Увы, — с улыбкой пожала та плечами, — Но тебе ещё хуже из-за этого перевоплощения. Только подумай, как твоё тело перестраивалось, удивительно, что ты вообще начал так быстро двигаться. Наруто хмуро надулся и обнял себя за грудь, осторожно щупая. Пятая с нескрываемым интересом следила за ним. — Я никогда не смогу быть женщиной… Глава деревни фыркнула, всё с той же улыбкой вставая, напоследок бросив: — Нет ничего невозможного. Тоши тоже каждый день приходила к нему, смущённо приносила пироги, крепкий заварной чай, иногда даже готовый рамен. Наруто очень радовался каждому её появлению, ведь друзей к нему не пускали, а Тоши могла беспрепятственно заходить к нему в палату. Про необычное положение блондина она знала, с интересом слушала рассказы и ощущения, давала советы. Вообще жизнь в больнице была не такой уж плохой. Девушка часто рассказывала последние новости из деревни. — Тсунаде-сама выступала на собрании и убедила всех, что с тобой всё в порядке и ты уже в другой стране, лечишься. Ещё она говорила о том, что к нам прибудут ниндзя из других Стран. Они придут для заключения мирного договора, а заодно будут вместе с нашими шиноби выполнять миссии. — А откуда именно они прибудут, тебе известно? Девушка вздохнула под внимательным взглядом голубых глаз. — Я не знаю. — Ну, ничего. Я сам спрошу у бабули. Думаю, что это будет интересно! — он хитро сощурил синие глаза.