***
Стоит Отец скорбящий Возле кургана темного, Где ныне Сын его лежит И непробудно спит, Чью душу огненную, Яростную и непокорную Черный меч освободил От тленной плоти. О, как печален и опустошён Был горем тяжким этим Премудрый Татьяр - владыка, Что застыл теперь у склепа! Как стенал и горевал Отец безутешный Над телом безжизненным, Пурпуром покрытым. Кто же из Нолдор искусных Не разделил бы горе его, Видя Отца обезумевшего В муках таких ужасающих? Кто бы не омрачился бы, Видя, как страстно оплакивает Сына Венценосный Отец, Позабывший о высоком сане? При попущении суровых Владык Благословенного Края Стал свидетелем гибели Сына бесстрашный Финвэ. Увидел, он зубы сжимая, Как клинок зачарованный, Пронзив его Сына насквозь, Крови багряной напился. Слышал он, как Мандос, Владыка мёртвых, Зовом Манящим своим к себе Тотчас призвал Сына его. Дрожа, он над безжизненным телом Сына убитого, низко склонившись, в безумие впал, не выдержав новой утраты. Страшное горе, гибель любимого чада, В одночасье сломило волю его, И ныне, страшно тоскуя, стоит он У кургана, в скорби неподвижно застыв.***
О Отец Татьяр, премудрый! Позволь мне разделить скорбь твою И вместе с тобой обильными слезами Омыть окровавленное тело Феанаро. Отец безутешный, дедушка милый, Позволь мне тебя поддержать в горе Твоём, что принёс нам сей грозный час Валинора страшного Затмения! Поделись со мною неподъемным грузом своим, что ты в сердце, сраженном болью немыслимой, в тайне от всех нас хранишь. Открыв свою душу мне, Златоусту, Поведай о муках ужасных, что Сын твой пред смертью принял, И поверь, что легче станет тебе. Ибо буду рядом с тобою скорбеть я У кургана высокого, неподвижно застыв, Рыдать безутешно вместе с тобою, Чтобы тебе не было так тяжко сейчас. Плачем горестным и стенаниями Я твоё горе облегчу великое И утешением своим помогу тебе Гибель Сына любимого перенести. Утешься, Владыка, найди в себе силы Дождаться того часа, когда Тэриндэ Отпустит вашего славного Сына И Пламень вновь возродится в Арде. И будешь ты спасён этим Эстелем, И в горе своём не будешь ты проклинать Сильмариллы, застыв возле склепа В скорби ужасной своей, что волю сломила.***