Чёрная роза

Над академией медленно опускалась ночь, окутывавшая всё кругом прохладной, пахнущей лесом и свежим воздухом пеленой: похоже, скоро будет дождь. Дома так пахло лишь тогда, когда с неба уже готовы были пролиться дождевые капли. Йори перевернулся с одного бока на другой, пытаясь заснуть. Хару, уставший с дороги, уже давно дрых без задних ног, бодро посапывая. Он всегда был таким. Предпочитая не задумываться о чём-то, что его пугало, он с детских лет прятался с головой под одеяло, говорил «Я в домике» и засыпал. Иногда Йори жалел, что не умеет делать это так, как брат: ему любые волнения здорово мешали уснуть. Незнакомая комната, чужая обстановка… Как можно так легко заснуть в такой ситуации? Они не дома. Слишком далеко от тех мест, что так привычны и знакомы… За стеной – чужие люди. Их много, и с ними всеми рано или поздно придётся встретиться… Йори зажмурился, пытаясь по методу брата спрятаться под одеяло. Накрывшись с головой на удивление гладкой и скользкой тканью, пахнущей какими-то старыми духами, младший из близнецов Хигаши замер, настороженно прислушиваясь к тому, что происходит за пределами его укрытия. Но в полной темноте, под одеялом, оказалось ещё страшнее, чем раньше, и Йори робко высунулся наружу. Занавески они так и не задёрнули, и теперь прямо в окно светила бледная луна, от которой словно откусили самый краешек. Почему-то разом оживали в памяти все те страшные книги, что он читал, и все фильмы ужасов, что они смотрели вместе с братом. Йори бы уже перебрался на соседнюю кровать, поближе к Хару, но не хотел его будить. Луна озаряла комнату молочно-белым светом, который расчерчивали на неравные сегменты решётки оконной рамы. Насколько же всё кругом преображается, когда наступает ночь! По ночам младший из близнецов Хигаши предпочитал мирно посапывать под боком у своего брата, но сейчас такой возможности не было – и от этого становилось совсем нехорошо. Вся комната казалась призрачной, расплывающейся – дрожащий свет ложится неровно, будто мазки неумелого художника. На подоконнике лежит папка с рисунками, почему-то раскрытая… Йори нервно сглотнул, и по спине побежали мурашки: мальчик помнил, что не открывал её сегодня. А Хару вряд ли бы стал смотреть на его рисунки без спросу… Послышался тихий стук. Испуганный Йори с надеждой уставился на брата – но нет, тот даже не пошевелился. Звук повторился: казалось, чьи-то маленькие ножки в туфельках неторопливо шлёпают по паркету. Может, это из коридора? Как только не пытался Йори себя утешить, боясь этих странных звуков… Что-то скрипнуло – и дверь в ванную отворилась. Теперь зеркало, висевшее на стене ванной, отражалось в том, что висело за кроватью Хару – и отражавшие друг друга зеркала образовали бесконечный коридор, в центре которого очутилась сейчас эта странная, словно отражённая комната. Неожиданно Йори показалось, что где-то в глубине зеркала мелькнула маленькая искорка света. Волосы мигом прилипли к мгновенно вспотевшим лбу и шее, и подросток машинально принялся вспоминать известные ему молитвы. Ведь именно так прогоняют всякую нечисть? Как назло, в голову не лезло ничего, кроме какой-то назойливой песенки, имеющей мало отношения к религиозным текстам. Тем временем искорка приближалась – и сердце Йори едва не остановилось от испуга: по мере приближения искорки становилось видно и то существо, что бережно несло её в руках. Искорка оказалась дрожащей свечой; существо же – маленькой, худенькой девочкой с тёмно-золотистыми кудряшками, отчего-то мокрыми. Кудряшки облепляли хорошенькое личико, тонкую шейку, узенькие плечи… С тёмного платьица девочки, которой на вид было максимум около десяти лет, капала вода. Казалось, она не собиралась делать ничего дурного: подойдя к подоконнику, малышка поставила свечу и принялась, склонив голову набок, рассматривать рисунки. Затем неожиданно засмеялась, оборачиваясь в сторону кровати Йори: - Элинор, ты опять бегала в мастерскую к бабушке? Ты же знаешь, она не любит, когда ты забираешь её рисунки. Бабушка же будет ругаться, если это увидит, так что отнеси обратно, и… Увидев вытаращившегося на неё Йори, девочка вздрогнула: её личико мигом стало серьёзным. Младший из близнецов Хигаши, не находя в себе силы даже закричать, попятился к стене, упираясь в прохладное дерево спиной. Девочка же громким шёпотом произнесла: - А ты чего тут делаешь? Тебе же сюда нельзя! Никак нельзя! - По-по-почему нельзя?.. – Йори старался говорить уверенно. Почему брат не просыпается?! Если бы они были вместе, было бы не так страшно. Но Хару спит так, что и из пушки не разбудишь, и потому приходится полагаться только на себя. Кружится голова. Хочется спрятаться куда-нибудь и никогда больше из этого «куда-нибудь» не вылезать… - Ты что, глупый совсем? – удивлённо зашептала девочка. – Ты же должен быть в мастерской, как обычно! Сегодня у нас двадцать пятое сентября. Помнишь?.. - Ничего не двадцать пятое… - попытался возразить Йори: сентябрь пока ещё не успел начаться. Малышка отрицательно покачала головой: - Ты уже совсем дни не считаешь! Сегодня двадцать пятое. Помнишь, что случилось? Ты ведь помнишь? Ты не забыл?.. Йори, не осмелившись спорить с призраком, кивнул: мало ли, что решит это странное существо. Проклятье, Хару, когда ты уже проснёшься! Младший из близнецов понимал: если эта девочка приблизится, он просто сойдёт с ума от страха. Но она, словно чувствуя это, оставалась у окна: - Ты знаешь, почему тебе нельзя здесь быть. Уходи, пока Элинор не увидела! А я не скажу, что ты спал в её кровати, правда-правда! – заверила малышка. Тем временем Хару, сонно хлопая глазами, сел на кровати – и призрак тотчас исчез, словно его и не было. Похоже, она хотела поговорить только с Йори. - Чего это с тобой? – удивлённо поинтересовался старший из близнецов, от души зевая. Йори, с трудом отходя от пережитого шока, бросился к брату и повис у него на шее, перепугано трясясь и сбивчиво рассказывая о произошедшем. Хару задумчиво протянул: - Думаю, нужно будет поговорить с госпожой Ришар. Она наверняка знает, если здесь что-то произошло… В крайнем случае, попросим перевести нас в другую спальню, только и всего. Йори промолчал. Его не покидало ощущение, что всё происходящее случилось совсем не просто так. И что это – лишь начало…