Божественный ветер. Возмездие греха.

      Что мне делать, Пиетро? Сара жива. Почему она жива? Я же собственными руками её убила… Как же так?..       Слушай, сейчас немного не то время для обсуждения, да и не мои это дела. Ты можешь меня считать кем угодно, но меня не волнуют чужие проблемы, то есть и твои тоже. По крайней мере, пока это не касается меня или моей работы.       Вот ведь! Гад белобрысый. Тогда какого лешего он сейчас бегает по лесу за пауком для меня? Неважно. Раз так, то я буду вытягивать из него максимум лояльности. А сейчас не надо распускать нюни, соберись!       Как бы я себя не убеждала, в голове по-прежнему крутятся одни и те же мысли, недоумение, растерянность; руки продолжают подрагивать.       Где-то вдалеке громыхнуло.       Я вздрогнула и обернулась на звук. С северной стороны от острова шла гроза. Скорее всего, сегодня я не покину остров, но паука до вечера поймать стоит, чтобы завтра с утра оставить архипелаг за спиной.       Холодный ветер, неожиданно налетевший на этот островок, начал раскачивать деревья, шуметь листьями… В глубине леса были слышны негромкие крики встревоженных птиц. Погода будто предвещала что-то нехорошее.       Я встрепенулась. Нет времени на всю эту ересь. Меня ждал потемневший лес, шумевший своей листвой, держащий в себе моего «куратора» и паука, который был моей одной из тех немногих возможностей выбраться отсюда… Найти такое заметное существо, как Пиетро, труда не составило, особенно, если учесть тот факт, что он старательно пытался завалить огромного паука. У него плохо получалось. Этот прыткий мохнатый чёрт никак не сдавался, отплёвываясь кислотой, липкой паутиной, которой тут были обвиты абсолютно все деревья, махая длиннющими чёрными ногами, задевая коготками землю, оставляя на ней борозды… Пиетро уже порядком выдохся. Судя по всему, рыбочеловек даже подобраться не может близко к нему, не даром же эта зверюга столько времени прожила под гнётом охотников и искателей наживы. Но почему он тогда не перебрался на остров потише? Странный он.       Как бы то ни было, а на остров надвигалась гроза.       Ветер стихал. Стало неожиданно тепло. Затишье. Такое обычно бывает перед сильной бурей. Листва на деревьях затихла, птицы перестали истошно кричать, тоже чувствуя грозу. Пульс стучал в моих ушах, кровь бурлила в венах, а внутренний голос кричал:«Беги отсюда», но я стояла на месте… ***

(Повествование ведётся от третьего лица)

      После сильной грозы утро казалось ещё более бодрящим и ярким. В воздухе стояла морозная ночная прохлада, подпитываемая морским солёным бризом. Ветра не было совсем, так что восходящему ярко-рыжему солнцу ничего не мешало прогревать воздух. Снизу шумела вода, шумела под мохнатыми ногами паука, что размеренно вышагивал по поверхности воды и иногда брыкался, пытаясь раскусить нечто смахивающее на поводья, за что получал пинок пяткой под брюхо. Сидящий на спине у паука рыбочеловек возмутился, разрывая утреннюю хрупкую тишину.       Хлёсткий звук импровизированных поводьев заставил членистоногое двигаться быстрее. Он ловко перебирал длинными широко расставленными в стороны конечностями, создавая брызги, перешагивая через мелкие волны… Архипелаг остался далеко позади, ещё дремлющий, отходящий от прошедшей сильной грозы, остался позади так же, как и полгода, которые были буквально потеряны впустую, как и прошлая жизнь. Позади осталась та глупая девчонка, что слепо надеялась на удачу, на других…. Там, на архипелаге, осталась Софья. Нет, не на нём… Она осталась в той треклятой клинике, сгорела вместе со зданием, просто этого никто не мог понять. Даже она сама. А кто же есть она сейчас? Носитель греха, пират, Токкотай, в конце концов!       А подходит ли ей это имя? Им её нарекли ещё в самом начале пути. Но оно не отражает её сущности. Так почему же она им называется до сих пор? Неужели, она именно желает того, что отражает её имя? Возможно, на протяжении своего пути она пыталась соответствовать своему имени, но правильно ли это? Она не знала.       Паук шатнулся, едва не скидывая с себя «пассажиров». Девушка в плаще потянула поводья в сторону, утягивая переднюю часть тела паука за собой, тем самым выравнивая его. Учёный ещё раз ругнулся. Снова стало тихо.       — Дурная была идея отправиться без Лога. Свой ты разбила, а купить новый возможности нет, поэтому, скорее всего, мы будем блуждать по воде до скончания веков.       — Не гунди под ухом, Пиетро. — Держащая поводья дёрнула плечом, ещё больше хмурясь. — Я в курсе, что отправляться в море без Лога — самоубийство, но делать нечего. Всё равно на острове мы его бы не добыли, так какая разница, когда отправляться. — Она поправила лямку кожаного рюкзака, который оттягивал плечи. Чёртовы дневники весят целую тонну.       Рыбочеловек в согласие только промолчал. Он и до этого жил в одной сплошной авантюре, начиная с самого первого носителя. Да и, чего уж таить, он привык к подобному: рисковать, творить полнейшее безумие без здравого смысла, который он же старается найти везде, где только можно. В нём постоянно боролись тяга к риску и страсть против желания покоя и логики. Это как противостояние добра и зла, только в более узком понятии. Грудь разрывает от количества адреналина в крови, сердце долбится о рёбра, гулом раздавая этот стук по всему телу. Пальцы дрожат в страхе и предвкушении опасности, но в то же время мысли отчаянно ищут выход из ситуации, продумывая всё наперёд с наименьшим риском для собственной шкуры. Хватает такого темпа не надолго, после чего всё тело тяжелеет, будто сама Физика в голос смеётся над ним, придавливая тело к земле. Неимоверно хочется спать. Скорее всего то же самое испытывают пираты, экстремалы и прочие подобные личности, но собственные ощущения практически непередаваемы.       Отвлекшись, учёный не заметил, как недалеко от них что-то появилось на горизонте. Нет, это не было похоже на остров: где это видано, чтобы остров двигался? Корабль, определённо… Но чей? Хотя, в принципе, какая разница? Для них сейчас все враги, вне зависимости от того, кто на судне: Дозор, пираты или просто торговцы, что маловероятно в этих водах рядом с Новым миром. ***       Корабль быль благополучно потоплен, а решившие почему-то напасть пираты сейчас пытались не утонуть, цепляясь за обломки корабля. Пиетро ещё пару раз оглянулся назад, но ничего не сказал. Паук, который теперь являлся их средством передвижения, начал двигаться медленнее. Скорее всего так долго по воде он передвигаться не может. Нужно было где-то остановиться, но, увы, это не лесная тропинка, чтобы сделать привал на ближайшей полянке, а океан. Огромный и бескрайний.       У напавших пиратов Токкотай отняла Лог Пос и немного денег. Она бы забрала и больше, но, увы, не смогла бы унести. Сейчас они, насколько поняла пиратка, шли вдоль стены Ред Лайн. Чтобы попасть в Новый мир, ей нужно пересечь стену, а сделать это не просто. Конечно, можно вернуться на Сабаоди, после этого на остров рыболюдей, но это слишком долго и сложно, особенно при отсутствии корабля и команды. Нужен был другой путь. Путь через стену в несколько, возможно, километров, а это, знаете ли, не мало. Тем временем паук начал сильно сбавлять ход. Была, конечно, небольшая надежда на то, чтобы добраться до ближайшего острова, но верилось в это с трудом.       Неизвестно каким чудом, но паук дотащил на своём «горбу» двоих до берега, а после того, как почувствовал под лапками твёрдую поверхность, без сил свалился и перестал двигаться — отключился или умер. Токкотай надеялась, что всё-таки отключился. Пиратка потянулась, пару раз наклонилась в разные стороны, разминая затёкшие мышцы, хрустнула пальцами на руках и, наконец, осмотрелась. Обычный остров с густой растительностью, ничего необычного. Где-то за кронами деревьев виднеется гора, совсем невысокая, но её высоты хватит, чтобы осмотреть остров сверху.       Девушка повернулась лицом к лежащему без движения животному и заметила, что рыбочеловек устраивается рядом с ним. На её немой вопрос он ответил, что ужасно устал и хочет вздремнуть. Русоволосая просто пожала плечами, скинула тяжёлый рюкзак рядом со своим куратором и бросила, что уйдёт осмотреться. Ничего не получив в ответ, она накинула на голову капюшон и зашагала в сторону той самой невысокой горы.       Уже стоя у подножья она поняла, что не такая уж гора и невысокая, да и скалолазанием девушка никогда не занималась. Окинув взглядом подножье, Токкотай убедилась, что ни тропинки, ни лестницы тут никакой нет. Конечно, было надеяться на это весьма глупо, а реальность оказалась жестокой: придётся лезть. Да ведь и взбежать по ней не получится — слишком уж тут много выступов и широких расщелин. И, казалось бы, идеальное место для скалолаза, но, увы, этот вид спорта был от неё далёк.       Добравшись до первого более-менее широкого выступа, она залезла на него и завалилась на спину. Руки гудели, ногти были содраны в мясо. Ноги болели не так сильно, однако тоже ощутимо. А ведь не так уж и высоко она забралась. В этот момент она подумала, что скалолазы, даже со специальным снаряжением, очень выносливые и сильные. Стало завидно.       Отдышавшись, девушка снова перевернулась на живот и посмотрела вниз. До земли было от силы метров сто, может чуть больше. Разочарование. Взгляд вверх. До вершины, как до Небесного острова. Девушка стушевалась.       Сев в позу лотоса, она осмотрела свои пальцы. Зрелища хуже не увидишь. Пальцы исцарапанные камнем, изодранные кровоточащие ногти, кое-где даже нет кожи — стёрла.       И что теперь делать? Она не может отступить, иначе какой же она тогда пират? Мотивации прибавилось, однако сил — не особо. Сидеть на месте — бессмысленно, надо что-то делать, чтобы добиться результата. Она встала на ноги, посмотрела на каменную стену перед собой, вздохнула и вскинула руки, чтобы начать лезть дальше, однако остановилась.       Хаки наблюдения отозвалась, впервые за последние несколько месяцев, оповещая об опасности, девушка даже немного растерялась. Повернувшись в сторону, откуда исходила опасность, она заметила какое-то движение. Кто-то очень быстро поднимался по склону, как будто для него это ничего не стоит. Но он, кажется, не направлялся в её сторону. Так почему же хаки отзывается? Она не машина — не может барахлить или что-то в этом роде. Но факт остаётся фактом, а именно: остров не необитаемый. Следовало бы пойти за этим человеком, но он так быстро передвигается по склону, что уже успел скрыться из вида. Чувство опасности постепенно исчезло вместе с незнакомцем. ***       Интересно, и кто же это был?       Эта мысль не даёт мне покоя. Прошло, кажется, уже довольно много времени, а я всё ещё не так высоко забралась. Какой позор. А ведь ты считала себя сильной, да? Так какого чёрта сейчас ничего не можешь?       Я снова ругаю сама себя.       Я залезла на очередной выступ пошире и посмотрела вдаль. Уже видно море, а не только кроны и стволы деревьев. Но сам этот выступ, на котором я стою, был странным каким-то, будто его выточили или вырезали на ровном месте. А, может, природа так постаралась? Мало ли, что в мире бывает. До вершины ещё немного. Надеюсь, что хотя бы до вечера доберусь. Пиетро ещё не звал, значит, спит. Ну что ж, время ещё есть.       Спустя некоторое количество времени, которое я потратила на то, чтобы взобраться наверх, я уже пыталась влезть на последний выступ, оказавшийся вершиной. А солнце уже клонилось к горизонту. На вершине был сильный ветер и дышалось тяжелее, но оно того стоило. С вершины было видно весь остров. На другой стороне острова от той, где прибыли мы, было что-то вроде поселения. Отлично. На цивилизованное общение я бы хотела рассчитывать, они ведь знают, где тут добыть еды. И тут хаки снова завопила. Я повернулась ещё немного и увидела человека, кажется, того самого, что быстро взбирался на гору. Это оказался низкого роста старик, с тёмной кожей, залысиной и длинными белыми усами. На нём было потрёпанное кимоно грязно-зелёного цвета. За спиной он держал огромную корзину. И он был босой. Это смотрелось странно, однако, не мне осуждать людей да их вкусы. Старик грозно смотрел на меня в упор исподлобья своими маленькими глазками, которые ещё закрывались густыми белыми бровями. Я уже довольно долго путешествую по Гран Лайн и тут нельзя недооценивать ни детей, ни пожилых людей, ни инвалидов. Тут может быть всё, что угодно.       В мою сторону начал двигаться этот самый старик. Его гримаса не менялась, а хаки буквально кричала у меня в голове отойти подальше, но атаковать он меня не собирался. Что же это такое? Страх. Невыносимый страх. Это королевская хаки, о которой все говорят? Или нет?       — Страшно? — Голос старика оказался тихим и хриплым. Я очнулась от оцепенения и отступила назад. В ответ ему я смогла только кивнуть. Он рассмеялся таким же тихим смехом. Страх резко сошёл на нет. Я снова чувствовала себя, как раньше. — А ты занятная. Дай угадаю, ты сейчас думаешь о том, что же это было? — Снова кивок. — Хочешь научиться?       — Это разве не Королевская хаки? Ей же нельзя обучиться.       — А я и не говорил, что это Королевская хаки. — Старик хитро улыбнулся сквозь свои усы. — Ну так что?       Мне не казалось, что он лукавит или что-то в этом роде. Но всё же это предложение было весьма странным и подозрительным, но в то же время заманчивым. Я подумала, что было бы неплохо уметь запугивать врагов ещё до начала битвы. Это очень удобно. И я решила согласиться.