Запах/Вонь

Новоотстроенный офис хокаге ничем не отличался от прежнего. То ли за долгое время привыкли к красному округлому зданию, то ли не хотели запоминать новую планировку... Черное "Хо" словно сразу же подарило деревне жизнь, возвышаясь перед ликами пятерых прославленных хокаге. На выступе ближе к каменной Цунаде уже начали зарисовки нового, но пока еще не официального хокаге. Обито улыбнулся, подумав, что это нонсенс, из генинов в хокаге, но никто не был против, найдя в очаровательном Наруто прекрасного претендента на эту роль. Где-то в глубине сердца Обито зияла черная дыра по тому, что он так и не смог осуществить в своей жизни. Но он как никто знал, именно этот мальчик, чьих родителей убил именно Обито, сможет сделать жизнь каждого в этой деревне счастливой. И, наверное, чуть погодя точно начнет с той девочки из клана Хьюга. Вслед за офисом хокаге вокруг одно за одним стали появляться здания различной масти и формы. Приехавшие строители из разных глубинок стоили то, что ближе к своей душе, но это даже не портило деревню, а предавало ей неповторимый колорит. Ямато, с которым Обито познакомился на одной из строек тоже выглядел довольным: то тут, то там красовались его работы. - Немного старомодно, - хмыкнул кто-то позади, и Ямато вздрогнул, узнавая голос. Ничего доброго не жди от этого самого голоса. - Привет, Какаши-семпай, - кивнул он, оборачиваясь. - Но, несомненно, красиво. - Да, определенно, - кивнул Хатаке, устремляя свой взгляд куда-то поодаль, где с голым торсом Обито помогал пилить дрова. Около него крутились несколько особо нахальных альф, то и дело похлопывающих его по плечу, но к счастью, дальше не заходили. Возможно, угрожающий взгляд издалека заставлял остановиться... Тем не менее Обито немного морщился от чужих прикосновений, часто обращая внимание на грубые шрамы на коже. То, что Обито сам ненавидел свое тело, больше не оставалось загадкой. Не зря врач, который дал заключение еще тогда, девятнадцать лет назад, только разводил руками: омега не хотел рассказывать о своей сущности до последнего. "Возможно, вы не такие уж и хорошие друзья?" - язвительно произнес толстый мужик, который и куная в жизни не держал, чудом только стал ирьениндзя. Какаши поежился, вспоминая неприятного человека. В своей жизни одним из сожалений осталось всадить с десяток сюрикенов в голову твари, которая скрыла эту особенность, стоившую стольких потерянных лет... - Старый ублюдок, - пробормотал Хатаке, так и не отрывая глаз от смеющегося Обито. - Но Какаши-семпай, разве ему не столько же, сколько и вам? - удивленно спросил Тензо, немного насторожившись. - А? Да, мы ровесники, - кивнул шиноби, потирая затылок. Затем резко перевел тему: - Говорят, скоро выйдет новая версия "Ича-ича", с старыми наработками Джирайи-сенсей, жду с нетерпением. - Вообще-то я не особо люблю такие книжки, - покачал головой Ямато, стараясь хоть как-то вычленить собственное "я", которое пряталось в глубины души, как только появлялся бывший командир. "Он точно не заставит читать эти извращенные романы!" - пронеслось в голове и померкло. Какаши так просто не станет его искать. Значит, либо ему что-то нужно, либо... что-то нужно. А судя по тому, что встреча "абсолютно случайно" состоялась именно рядом с шиноби-предателем, то... - Обито снова что-то замышляет? - почти неслышно прошептал Тензо, запрыгивая на дерево. Какаши в один миг оказался рядом, именно в тот миг, когда нинзя убрались с дороги, Обито обернулся, пытаясь увидеть чужой взгляд. Все-таки Учиха чувствительны к этому. Хотя, с учетом достаточно специфического запаха альфы, он давно понял, что Какаши неподалеку. Этот запах почему-то среди других чувствовался особенно ярко. Да и окружающие часто морщились, когда запах становился сильнее. - Нет, с чего ты взял, - так же тихо ответил Какаши. - Но я хочу быть абсолютно уверен, что подобное больше не повторится. "Все-таки стройки не безопасны, обвалы нередкое дело", - про себя додумал Хатаке, однако остальное оставляя на размышления шиноби. Никто кроме АНБУ не проследит незаметно, особенно зная, что можно ожидать от сильного характера, заточенного в теле, окутанном феромонами омеги. Тем временем Обито прикрыл глаза, отчетливо вдыхая запах крови и дерева. То, что Какаши всегда рядом его напрягало все сильнее. Запах настолько был силен, что не заметил бы его только мертвый. У ниндзя скоро гон, определенно. Пусть Учиха и не слышал никогда запахов альф с гоном, но сейчас понимал точно. Ничто больше не разжигает внутри огонь так же, как этот чертов запах крови, от которого чувствуешь себя извращенцем. Немногочисленные омеги вокруг сразу же краснели и старались уйти подальше от дурманящего запаха. Некоторые жеманно падали в обморок, заставляя их собратьев-шиноби морщиться и оттаскивать мешающие тела. - Навонял на всю деревню, - поморщился Саске, уже с минуту наблюдавший за задумчиво вдыхавшим запах Хатаке Обито. - Отвратительная вонь. - Да, - согласился омега. - Возбуждает тело, а перед глазами стоит... кровь. Рин. - Думаю, на некоторое время тебе стоит уехать, пока... не пройдет, - внезапно предложил альфа, краем глаза замечая, как некоторые взгляды становятся злыми. В том числе и откуда-то с дерева. - Не думаю, что это как-то меня коснется, но сменить обстановку я и сам не против. Какое-то задание для чунина деревни скрытого листа? - Обито улыбнулся от всей души. Старая, забытая улыбка заставила сердце Какаши сжаться, а работающих альф вокруг стремительно покраснеть и подавлять в себе яростное желание полакомиться вкусным запахом бриза... *** Дорога стремилась вверх, заставляя идти почти на согнутых ногах. Подъем отдавался болью в спине, которую Обито ушиб совсем недавно. Ямато в самый последний момент успевший откинуть его мокутоном, только посмотрел круглыми глазами, бормоча что-то про "тот самый раз". Осенняя жара успокаивала, хотя уже пахло приближающейся зимой. Да и деревья в один миг пожелтели и, кажется, вскоре были готовы проститься со своим нарядом. Учиха улыбнулся светящему солнцу и оттянул шейку водолазки, пропуская пусть и теплый, но свежий воздух внутрь. Капелька пота скатилась по щеке и мгновенно упала на грудь, еще не успев превратиться в пар. Мужчина поежился, но все же потянулся, наслаждаясь чистым воздухом вызревшего леса. Наконец-то бесконечный и удушающий запах крови пропал, а возбуждение спало. Тело перестала ломить доселе неизведанная истома, и губы больше не сушил внутренний жар, вприкуску с последней осенней жарой. Само задание, которое дал хокаге рассмешило Обито до колик: необходимо проведать одного небезысвестного колясочника. Учиха только представил калек и изувеченных, нарезающих тысячный круг на костылях в реабилитационном доме, и не смог остановиться. Смех заразил и самого Саске, отчего вокруг стало совсем тихо. Никто же не слышал разговор. Впрочем, даже Наруто, по недостроенным крышам бежавший на свидание, жутко опаздывая, поскользнулся на незакрепленной черепице и свалился прямо на смеющегося во весь голос Саске. На свидание хокаге так и не попал, разделив одну палату во временном госпитале с Учиха, заживляя свои переломы. Поправив лямку рюкзака, Обито почесал лоб, который натирала новенькая хитай-ате с выгравированным знаком своей деревни. То, что Наруто с улыбкой отдал повязку, сказав, что в деревне не так уж и много достойных чунинов. "Чунин" застряло в голове словно проклятие. Да, он так и не догнал Какаши, так и оставшись на том же уровне, на котором был тринадцатилетним мальчишкой. Азарт взыграл, хотелось снова непреодолимых заданий, сражений и верного друга за спиной. Хотя, верный друг за спиной появился только в последнем задании, но все еще впереди?.. К тому же, скрепя душой, Сандайме отменил давний приказ, в котором омегам запрещалось участвовать в миссиях. Вот только хокаге он уже не станет. Да и кому теперь что доказывать? Он омега, который почти уничтожил мир. Разве можно такому человеку вставать во главе достойных людей, верящих в светлые стандарты. У них есть новый отличный хокаге, который будет делать все, что нужно. Даже пожертвует своей жизнью. Впрочем, верные друзья не позволят ему это сделать. Друзья... Обито прикусил губу и ощутил солоноватый вкус во рту. Запах крови вернулся, словно он и не покидал пределов Коноха. Стряхнув пот с лица, он мельком глянул по сторонам. Шаринган зажегся красным огнем, но вокруг никого не было. Показалось. Действительно, он переоценивает... вот только кого? Себя или Какаши?.. Не плохо бы перестать думать о нем, и просто начать жить. В конце концов, это не любовь. - Что за глупость полезла в голову, - пробормотал Обито, резко вышагивая вперед. - Он же не Рин... Любви не существует. Дружбы не существует. Только не у шиноби едва не уничтожившего весь мир. - О, вы очень мне помогли! Вот это цветущая юность! - послышался ор впереди. Обито, очнулся от неприятных мыслей, выглядывая впереди человека в зеленом трико. Гай в коляске, сложив руки на коленях орал что-то о симпатии к молодости и особенно прекрасным сиделкам с красивыми глазами. Учиха так же приметил пышные формы, от которых не отрывался взгляд Зеленого Зверя Коноха. Определенно подсчитывал, сколько раз она приседает, не иначе. Поправив рюкзак на плече, Обито улыбнулся. Все-таки Гай с его невероятной энергичностью перекрывал весь негатив, который мог встретиться. Сиделка, видимо привыкшая к шиноби, удивленно вскинула голову на путника, затем немного нахмурилась, завидя шрамы на лице. "Наверное, подумала, что я новый пациент", - смекнул Учиха, кивая в знак приветствия. - Здравствуйте, - мило улыбнулась женщина, поворачивая коляску так, чтобы Гаю было видно гостя. Майто же широко заулыбался, попытавшись помахать рукой. Не получилось, все-таки кости еле сплавленные силой Рикудоу не держали мышцы так же хорошо, как и до этого. - Йо! Это же Учиха Обито! Как ты, парень? - голос так же громко пронесся по окрестностям. - Привет, Гай, живой, как видишь, а ты я смотрю, время даром не теряешь, - заулыбался Обито, подмигивая Майто. Сиделка моргнула и попыталась спросить, что тут понадобилось шиноби, но Гай махнул ей рукой - иди. Женщина покачала головой, но послушно удалилась. - Из всех жителей деревни развлекать меня отправили тебя, не странно ли? - внезапно тихо сказал Гай. - Погуляем? - Да, - улыбнулся Обито, взявшись за поручни коляски. Дом реабилитации, или как его называли в деревне стардом, больше походил на старое поместье дайме: большой дом, красивый сад, большой пруд с кувшинками. Людей было немного - все отображали истинный путь ниндзя - огромные шрамы, покалеченные судьбы. Обито сглотнул, понимая, что здесь есть и те, кто стал таким того из-за его эгоизма. И четвертая война шиноби, и освобождение Кьюби, и все действие Акацуки... Неужели он действительно настолько сильно изменил мир? "Не так, как я хотел..." - подумал Обито. Противный ком забрался в горло, и он остановился, отпустив голову. Такой как он - недостоин жизни. - На то мы и шиноби, - внезапно сквозь пленку вязких мыслей прорвался голос. Обито прикусил губу, смотря в затылок Гая. Он, ниндзя без ярковыраженного запаха, постоянно перебиваемого потом, бесконечно юркий, скорый, стремящийся превзойти свои способности, сейчас был невероятно тусклым. - Пусть мы делали плохое, у всех есть второй шанс. И у тебя тоже, в конце-концов, ты же гениальный Учиха. Подойди. Обито усмехнулся. Гениальный Учиха, которого Гай без проблем побеждал каждый раз. Сжав кулак, прикрыв глаза, мужчина выдохнул, после чего стер страдальческое выражение с лица и присел перед Гаем на корточки. - Ближе, ты еще не все знаешь о блестящей и неунывающей юности, - фыркнул Майто, и как только Обито приблизился поближе, бывший джоунин показал, почему его зовут мастер тайдзюцу. Резко схватив однокашника за плечо, он придвинулся вплотную и поцеловал приоткрытые от удивления губы. Гай заохал, возвращаясь на свое место, но все-таки довольная улыбка не сходила с лица. - Все-таки эта боль стоило того. Обито, все-таки ты нереально приятно пахнешь. Омега покраснел, прикрывая лицо руками. Впрочем, смех Гая заставил улыбнуться, а затем и вовсе заразил. Они смеялись долго, так, что свело скулы и заболел живот. - Ты дома, Обито, - ободряюще пожал руку Майто. Затем чуть поморщился, вдохнул поглубже и как бы невзначай заметил: - Как ты думаешь, Какаши поздороваться хоть подойдет или так и будет злобно испускать феромоны из кустов? - Какаши? - рассеяно пробормотал омега. Действительно: в воздухе пахло кровью, но к этому запаху он привык, подумав, что он лишь кажется. - Эх, никакой веры в юность, - засмеялся Гай. - Кажется время обеда, нам вперед. Учиха кивнул, снова берясь за поручни и толкая коляску вперед. Запах у Гая действительно пах молодостью: сладкий запах весенней сакуры. *** На ночь Обито отвели отдельную комнату в доме, в котором располагались врачи и сиделки. Там на втором пыльном этаже он вошел в небольшую комнату, закрыл седзи, отложил рюкзак в сторону и упал на вымытые татами. Руки немного дрожали с непривычки: Гай утащил его гулять по лесу, а коляска упорно не хотела передвигаться по бесконечным спускам-подъемам без дополнительных усилий. Учиха даже использовал контроль чакры! Но он понял: усталость была приятной. Приятно кому-то помогать, приятно смеяться с другом, приятно, черт подери, что его не считают чертовым ублюдком. И... наверное, что он не ожидал сам от себя, Гай хоть и позволял ему тянуть коляску в невероятно для этого непригодных местах, но он вел себя как альфа. Бережливость, нежное обращение. - Мы равны, но прежде всего ты - то, что я должен защищать, - пробормотал Обито и снова прикусил губу - в который раз за этот вечер. Если бы он только мог защитить Рин вовремя. Если бы он ушел от Мадары... - Хатаке Рин... Красиво... Он лег на бок, скручиваясь в позе эмбриона, сложив руки на груди, в бесполезной попытке успокоиться. Тьма, что окружала его сейчас, говорила обо всех ошибках, которые он успел совершить. Если бы только можно было что-то изменить. Если бы можно было бы умереть там, под завалом и смотреть на друзей с небес. В этом мире он всегда был лишним. Недоучиха со странной сущностью омеги. Если бы не шаринган, он бы свалил все на то, что он не родной сын своих родителей. Но шаринган зажегся. И первая течка в глубинах под землей дала о себе знать. Переживать что-то подобное в переломанном теле, не имея возможности пошевелиться, реветь, зная, что где-то рядом есть альфа, но он не в силах избавиться от этого невыносимого желания. Знакомое ощущение неприятной истомы потянуло куда-то вниз, мужчина сглотнул. Скоро это снова повторится. Только бы Какаши не появился: здесь, вдали от деревни и сильных альф, все пройдет как обычно. Расправив футон и поправив одеяло, Обито снял промокшую водолазку и пыльные штаны, после чего замер. Купальня для мужчин еще работала, но идти к незнакомым шиноби не хотелось. К тому же... он провел рукой по рубцам на правой стороне. - Обито-сан, - кто-то постучался в дверь. - Гай попросил вас позвать, когда все закончат водные процедуры. - Да, спасибо, - благодарно ответил Учиха. Все-таки, бывший джоунин был на редкость заботливым человеком. Достав чистые вещи из рюкзака, омега вышел из комнаты и тихо отправился в купальню, которая стояла отдельным зданием от всех. Проскользнув по дорожке, мужчина вошел вовнутрь. Все-таки ночи были больше похожи на осень, и прохлада за мгновение впиталась в кожу, рисуя на ней стаей мурашек. В помещении было тепло, светло и чисто. Редкое место, обычно Акацуки выбирали что-то неприметное, а значит дешевое и выглядело это ужасно. Раздевшись и сложив вещи в ящик, Обито намотал полотенце на бедра, подхватил мыло и шампунь, раздвинул седзи и вздрогнул. Внутри кто-то был. Обито ссутулился, тихо вошел. Через тонкую стеклянную перегородку не было видно кто это. Надежда на то, что это Гай испарилась ровно в тот момент, когда сидящий встал. Учиха взял скамейку, тазик и сел возле крана, наливая воду. Вода наливалась долго, напряжение росло, а кто-то в ванне словно не желал выходить. Обернуться и посмотреть кто это хотелось до невозможности, но едва налилось достаточно, Учиха опрокинул на себя таз с холодной водой и вздрогнул. Ледяной поток смыл горячий запах Гая и пыльных осенних дорог, и внезапно стало мало воздуха. Обито прикусил губу, стараясь дышать глубже. Этого не может быть, еще слишком рано. Но от ледяной воды было слишком жарко, потянуло где-то внизу живота. Мужчина снова наполнил таз, на этот раз теплой водой, снова ополоснулся и начал себя намыливать, стараясь как можно быстрее закончить. Кто бы ни был за перегородкой, навряд ли это не альфа, иначе отчего почти невозможно держать себя в руках? Вода снова лилась долго. Скрипнула тонкая стеклянная дверь, послышались легкие шлепки по кафелю, и шаги отбивались от стен: было невозможно понять, куда идет человек. Но все стало понятно, когда чьи-то руки резко притянули к себе. Обжигающий запах крови ударил в голову и Обито застонал, едва шероховатые пальцы провели по плечам. Скамейка опрокинулась, упало слабо сидящее на бедрах полотенце. - П-пусти, - выдохнул Учиха, собирая последние остатки здравого смысла в кучу. Но быстрый ритм чужого сердца словно специально выстроился в унисон с собственным. Горячее дыхание сбивало пенные ворохи на плечах, порождая толпу мурашек которые сбивали с рационального настроя. Ноги подгибались, и Обито бы упал, если бы крепкие руки не держали так крепко. - Нет, - твердо сказал мужчина позади, и слушая такой знакомый голос, Учиха не нашел ничего умнее, как зубами вцепиться в чужие руки. Какаши от неожиданности разжал руки, и они оказались друг напротив друга. - У меня гон. Мы обещали помочь друг другу. Обито сглотнул, отходя на шаг назад. На спиной чувствовался холод кафельной стены, шумела вода, уже выливаясь из переполненного таза на пол. Какаши, скрывающий лицо за тонким белым платком и смотрящий прямо в глаза со всем серьезным видом, пугал, и Учиха вздрогнул, когда стукнула скамейка. Хатаке снова приблизился, на этот раз без напора. Он протянул руки и мягко надавил на плечи, ведя за собой. Усадил на скамейку. И все замерло в тот момент, когда он что-то прошептал. Слова были не различимы, и кафель перед глазами плыл. Растекалась вода, когда Какаши мочил губку, и капельки рисовали на спине невообразимый узор, каждая из которых поднимала табун мурашек. Обито вздрагивал, когда на доли секунд горячая кожа ладоней касалась оголенного тела. Боялся, что за этим последует что-то большее, что-то, чего он никогда не посмеет себе просить и из-за чего никогда не сможет назвать Хатаке другом. У Какаши сводило желваки, которые прятались за платком, завернутом за уши. Каждое мгновение он сдерживался, ему хотелось просто повалить омегу на пол и оттрахать так, как сделал бы в любой другой день. Оттрахал, оставил деньги и ушел. Но сейчас... почему-то сейчас хотелось контролировать себя сильнее. Его дурманил запах моря, и раздражал этот мерзкий запах лесов, от которого хотелось взять кунай и просто убить носителя этой вони. Он мешал, словно кто-то стоял и смеялся - дозволяя касаться Обито, игрушки в дешевом борделе для извращенцев. Но стоит занести кунай и пронзить носителя этой вони, первым пропадет запах бриза. И Какаши терпел. Терпел, чтобы насытиться бризом, стараясь не испугать, как он уже это успел сделать. Боясь снова разочаровать. В очередной раз. Губка касалась рук, крепких с твердыми мускулами под ней. Не омега, точно. Альфа, ну или совсем на крайний случай бета. Но никак омега не может иметь такого крепкого тела. С развитыми бицепсами, прожилками между трицепсами, твердой грудью, через которую не прощупывается ни одна кость. На него приятно смотреть, его приятно трогать. Хочется взять и никогда больше не отпускать. Запретить выходить из дома и носить одежду - только чтобы это тело всегда принадлежало ему, Какаши. И руки двигаются ниже, по прессу с отчетливой прорисовкой кубиков, дотрагиваясь все смелее уже не губкой, а ладонью, проводя по слабой дорожке волос все ниже. И Обито вздрагивает, оборачиваясь назад. Какаши видит, смотрит, и этот взгляд словно ушат холодной воды. Два глаза, один из которых с раздраженным шаринганом, который резонирует со своим собственным... С глазом, который должен принадлежать Учиха не по какому-то праву, он часть тела Обито. Он также пахнет, он полностью повторяет движение своей второй половины. Вторая глазница пуста. - Где замена? - спрашивает Какаши, касаясь мягкой и распаренной кожи лица под пустой глазницей. Обито вздрогнул от такого прикосновения, словно не ожидая его, совершенно не услышав вопрос. Руки джоунина были шершавыми и скукожились от воды, и к ним хотелось прильнуть. Хатаке, резко развернув стульчик, держал уже лицо в двух ладонях. Вода, наполняющая таз переливалась через край, и все замерло. Лишь биение струи воды позволяло понять - время все еще идет. Какаши приблизил свое лицо ближе, и Обито ловил горячее дыхание на своих губах. Он чувствовал, как неприятно касается влажная ткань платка щек. Он был близко, настолько, что Обито чувствовал как редкие капельки, стекающие с остывших волос Хатаке, недостаточно холодные, чтобы остановить этот невозможный жар вокруг. И Учиха смотрел вниз, на грудь Какаши, которая слишком часто то поднималась, то опускалась. Он боялся посмотреть ниже, потому что знал, что альфа точно возбуждет, как и он сам, и боялся посмотреть вверх и увидеть в глазах что-то такое, что заставит его испугано скулить. Тонкая грань между друзьями, соратниками и любовниками могла спасть в любой момент. И чем дольше Обито стоял рядом, тем тоньше был этот барьер разума. Хотелось прижаться и поцеловать, откинуть этот мерзкий платок в сторону и целовать своего друга как в последний раз. - Что ты здесь делаешь? - прошептал Обито, не выдержав тишины. - Почему ты не остался в дерев... Ему не дали договорить, Какаши в один короткий момент убрал руку с лица Учиха, стянул платок и страстно поцеловал мужчину, останавливая на полуслове. Он целовал жадно, словно пытался напиться после жаркого летнего дня, но от этого становилось "жажда" только усиливалась. Обито чувствовал этот жар от крепких рук, которые нежно гладили тело, начиная с плеч, затрагивая бусины сосков, отчего горячие стоны вырывались между небольшой передышкой такого долгого поцелуя. Они отбивались от стен и казалось, что их было слышно далеко за пределами центра реабилитации. Омежья сущность отбирала последние остатки разума, запах крови вызывал приятную боль в районе паха, и эти глаза... Какаши смотрел пристально затуманенным страстью взглядом, взгляд раздевал и без того голого Обито, снимал кучу щитов, которые так долго и старательно ставил омега. Какаши приостановился чуть отстраняясь, заставляя Обито потянуться за поцелуем. Осознавая, что он сам просит ласки, Учиха покраснел и отвернулся, не смея поднять взгляда. Ведь если он хотя бы еще раз посмотрит в эти глаза, посмотрит на глаз, который дольше принадлежал Какаши, чем ему самому, в котором увидит самого себя: возбужденного, раскрасневшегося и сдавшегося; он точно никогда не сможет простить себя. Какаши уловил это движение, ему это понравилось. Обито нравилось то, что он делал. Он не просто возбудился, ему хотелось продолжения. Гон распалял омегу... остатки разума цеплялись за действительность, пытаясь найти выход. И выход был. Жар спал, и Учиха, так и не поднимая глаз, отошел от прохладной стены, поднял таз и налил в него теплой воды. - Уходи, - только и произнес Обито, когда вода почти коснулась краев таза. Горячий поток смыл начинающуюся не по своему циклу течку. Какаши непонимающе сделал шаг назад. Он видел, как опущены плечи, и казалось черная аура заполнила помещение. Альфа смотрел не на мужчину, не на друга, он смотрел на омегу, и эта особь могла себя контролировать. И это раздражало. В ноздри впился эта мерзкая вонь лесов, которая словно говорила: это мое, эта самка принадлежит мне, убирайся! *** Первая течка Обито прошла под землей, в пещере, откуда не было выхода. В нее и входа-то не было, и каждый раз, когда юноша задавал вопрос сухому старику, тот отмахивался: время придет, и ты узнаешь. Но время не шло, оно, казалось, ползло - еле-еле, каждая секунда была слишком долгой. Каждая секунда разрывала грудную клетку, живот, пах... Болело все, что уже и не существовало. Эта вся фантомная и настоящая боль переплелись в бесконечный кошмар. Вокруг не было людей, только это странное белое существо и старик, который едва мог встать дольше, чем на пять минут. Жар и воспаленное сознание уводили в грезы, и там ему было хорошо. В грезах ничего не болело, в грезах его друзья были рядом. Они получали награды, побеждали, Рин улыбалась... Но стоило пошевелиться, как это все отступало на задний план. И вокруг оставалась лишь боль, каменные стены, плоский юмор растений и хрипящий старик. И в один из этих бесконечных дней или одного просто долгого дня, что-то внутри щелкнуло. Кровать намокла мгновенно, и Обито закричал. Боль в животе и пахе пронзила с такой силой, что если бы парень стоял, он бы рухнул. Он чувствовал, что она нарастает, он чувствовал, как пытается тянуться к чему-то, что так манит своим запахом, этим сладких запахом огня... Но каждая попытка движение отрезвляла новой болью, и Обито не понимал, что происходит. Ему хотелось умереть, он думал, что это и есть ад. И это было на доли секунд, а в следующую он снова пытался добраться до этого запаха, который обещал принести облегчение. В тугих бинтах члену было тесно, живые клетки пробил пот. Обито поклялся, что если он сможет вернуться, он точно откажется быть шиноби. Он кричал от боли, стонал от возбуждения, и ему было страшно. Что если бы он был на миссии, он бы точно так же умолял трахнуть себя?.. Он снова заплакал. Навзрыд. Теплая рука мягко погладила по голове, возвращая в реальность, отвлекая от этого сумбура боли тела и души. Мадара качал головой, что-то тихо приговаривая. И Обито пытался прижаться к руке, пытался вымолить то самое освобождение. Он просил о смерти, о сексе, об освобождении... Когда боль стала нетерпимой, начались конвульсии. И без того грязные простыни стали красными. Швы расходились, и Зецу снова нужно было сшивать тело с клетками Хаширамы, о который Обито еще не знал, но тянулся к этому запаху... запаху спиленных лесов, думая, что он может дать облегчение... Все закончилось после того, как он в очередной раз упал в спасительный обморок. Зецу по распоряжению Мадары в очередной раз сшил клетки, которые отторгались телом заклятого врага, поменял простыни, и наверное бы сильно пожалел мальчишку, если бы имел хоть каплю человечности. Поэтому, когда Обито открыл глаза, все произошедшее казалось просто плохим сном, который сознание кинуло для того, чтобы понять - вся боль это мелочь, по сравнению с этим мерзким чувством зуда в заднице и желанием насадиться на хоть чей-то член, не важно чей, даже старика. Парень понимал, что навряд ли смог бы смотреть в глаза своим друзьям после такого. Никто бы не понял. Он просто отвратителен. Глаза намокли и тонкие струйки потекли по скулам, попадая в уши, но Обито даже не дернулся. Ему нет места среди доброты Рин и сенсея, и даже новый друг Какаши... После такого тяжелого пути становления друзьями... Как бы Какаши взглянул на него? Точно также как на мусор, не больше. Дрожь пробила тело страхом. А что, если бы это случилось, когда они были на миссии? Он бы никого не смог защитить, ни Какаши, ни Рин! Он просто биологический мусор, самая ужасная генетическая ошибка, которая только могла произойти в клане Учиха. Теплая рука погладила макушку. Когда успел подойти Мадара, парень не знал. - В клане Учиха такие, как ты редкий дар, - произнес старик. - Будь ты живым, самый лучший из Учиха взял тебя в свои жены. Тебе нечего стыдиться. Но от этих слов на лучше омеги только становилось все паршивее. *** "Будь ты живым", - в голове звоном колокола в ненастную погоду звучала фраза, отрезвляя и не давая снова упасть в водоворот той болезненной страсти, которую сулил этот приятный и в то же время мерзкий запах крови. Обито чувствовал, как за спиной альфа злится. Омега только и мечтал о том, чтобы Какаши ушел. Ведь, если он останется, они обязательно сделают это... и будут жалеть. Утром, по окончании течки... В тот самый момент, когда придет понимание, что это все чертовы звериные феромоны, что это все - не по-настоящему. - Почему, - голос сухой, скрипит, словно резиновая подошва на песке. И, наверное, этого вопроса Обито боялся больше всего в жизни. Что он мог на это ответить? Вокруг было тихо, иногда с распаренного потолка на кафельный пол падали капельки воды. Мужчины находились друг от друга на расстоянии двух шагов. Бились сердца сбивчиво, со странным быстрым ритмом. Каждый ждал чего-то... И ничего не происходило. Обито с грустью подумал, что Какаши даже в этом идеален: рядом с омегой, у которой едва-едва начнется течка, он сдерживает свой гон, не позволяя накинуться на голое тело. Шлепок мокрых ног о пол. Еще один. И еще один. Какаши тянет Обито с стульчика. И когда тот встает, обнимает мягко, без напора. Он утыкается носом в шею, в то место, где соединяется клетки мертвого альфа и мягкая приятная кожа. Это все Обито. Надо просто принять это. Нужно преодолеть это. И чем дольше длилось это почти невинное объятие, тем сильнее было отвращение от чужого запаха. Какаши все сильнее сжимал объятия, ненавидя эту пакость, эти чертовы леса... Он ушел на первую данную миссию, только бы не находиться среди этого запаха, который не давал ему насладиться тем, чего он так долго ждал. Обито же просто стоял, чувствуя, что дышать становилось все тяжелее и тяжелее, настолько, что в глазах появились слезы. Ноги подкосились, и он рухнул, ударяясь коленями. Какаши упал вместе с ним. Обито дрожал, не пытаясь вырваться, понимая, что это уже бесполезно, гон точно также как и его течка ранее спал. Он чувствовал, как альфа что-то шепчет прикасаясь губами к ключицам. Одно чёртово слово. - Прости. Есть ли в этом чертовом мире хоть что-то кроме боли и разочарования? Обито встал, выскальзывая из объятий и ушел в ванну. А когда вернулся, Какаши уже не было. *** - Говорят, что сегодня последний день перед сезоном дождей, - бодро сообщил Гай, когда они остановились на перевал возле тихого озера. По глади желто-красной россыпью плавали листья, сорванные очередным порывом ветра. - Дожди, да? - Обито поежился. После длительного пребывания в Амегакурэ, дожди наводили тоску больше обычного. - Вот бы еще тепла... - Смена времен года... Что, как не это показывает - как скоротечна юность! Жизнь, что горит в наших сердцах, должна быть как можно более величественной и насыщенной! - не согласился Гай. - Дожди это еще одна возможность порадоваться своей юности и показать все свое стремление! - А сейчас я предлагаю стремиться обратно. Видимо до завтра дожди не подождут, - рассмеялся Обито, показывая на черные набегающие тучи. Словно в повреждение резкий порыв ветра принес с собой тяжелый влажный воздух. Обито вздрогнул, с этим порывом пришел неприятный запах крови. Не той, которой пахнет Какаши... другой. Она больше пахла железом и порохом. То, что джонин точно не по своей воле здесь, это было понятно изначально - с учетом ослабленности самой деревни, покидать пределы ее по своему желанию было как минимум глупо, и как максимум - это значило подвергнуть опасности всю деревню. Учиха двигался быстро, вспоминая самый короткий путь до базы. Шаринган уже зажегся. Пока никого рядом не было. В случае опасности, он сможет защитить Гая... Но кто сказал, что он сам не попытается рвануть в бой и повредит тело, которое живет только благодаря божественной силе, которую здесь в глуши точно не достать. Рядом! Обито отбил летевший прямо в лицо кунай. Трое. Ранг не ниже джонина. Обито подпрыгнул, открывая проход в камуи. Коляску с Гаем засосало в один момент, и на ту секунду, острый сюрикен расписал кровавую дорожку от локтя до ключицы. Это были ниндзя, без хитай-ате, без знаков отличия. Обито рванул вперед, на ближайшего врага, прятавшего лицо за холщовой повязкой, перехватывая взрывную печать, и отправляя подготовленный кунай к дальнему сопернику. Он резко ударил коленом в солнечное сплетение и локтем в шею. Ниндзя упал, пытаясь подняться. Этой передышки Обито хватило ровно для того, чтобы пропустить через себя сюрикен, который разрезал холщовую повязку и вонзился в глаз. Ниндзя не успел закончить движение, его прервала дикая боль. Он закричал почти вплотную с лицом Обито. На пустую глазницу Учиха попала чужая кровь... Почти забытое чувство боя снова вернулось холодным и трезвым рассудком. Кунай резко дернулся и попал прямо в сердце, освобождая первого врага от уз этого бренного мира. Второй ниндзя уже скрылся за деревьями, думая, что Обито не увидит быстрых движений печати воды. Змея. Овца. Обезьяна. Свинья. Лошадь. Тигр. - Техника огненного шара! - вскрикнул Обито и выпустил огромный шар огня, который окутал своей смертоносностью ниндзя, сжигая кожу, выпаривая кровь, ссушая кости. Обугленное тело упало с дерева и хруст разнесся по окрестности леса. "Еще один", - пронеслось в голове у Обито, но он не видел, где находится еще один ниндзя. Он словно пропал, оставив вместо себя небольшую опаленную опушку. Чакры было достаточно, но Учиха не хотел рисковать. Камуи перенес Гая обратно в лес, и Обито, ничего не говоря, подхватил Гая на руки и помчался по веткам к центру реабилитации, бросив коляску рядом с телом первого убитого ниндзя. На базе всегда есть дежурные ниндзя, которые смогут защитить Гая. Рисковать товарищем не хотелось, точно не сейчас, когда он должен защищать свою деревню. В то же время он знал, что чем больше длится эта битва и чем больше будут раны, Гай не сможет этого простить. Но не Обито, не тому, которого хотел бы защищать сам. Себе. Какой он Благородный зелёный зверь Конохи, если даже пальцем не может двинуть, чтобы не быть обузой. - Гай, ты в порядке? - спросил Обито, скользя по лесу, между деревьями. Он не мог не спросить. Нужно было отвлечь бывшего джоунина от тяжелых мыслей о своей слабости. - Как может быть по-другому, если ты юн, - улыбнулся Гай, и Учиха немного успокоился. Гай точно не сдастся, только не тот, кто почти победил в бою Мадару. - Когда бы я еще сыграл принцессу на руках прекрастного юного принца! - Юность прекрасная пора, - улыбнулся в ответ Обито, замечая искорки веселья в глазах Гая. База уже была близко. Около километра и они будут на месте, рядом со сторожевой башней, где находится кто-то из своих шиноби. Кунай просвистел совсем рядом. Обито, еле удержав темп и не выронив Гая, отбил удар. Он повернул голову и снова не нашел того ниндзя, который нападал. Чертова ограниченность одного глаза! Он пожалел, что перед этим заданием отказался от глаза, полученного в кровавую ночь казни клана Учиха. Соперник словно знал все его слабые стороны и успевал появится в слепой зоне. - Оставь меня, им точно не нужен я, - внезапно попросил Гай. Обито не ответил, только резким движением отбил очередной кунай. В одно мгновение, взрывная печать, в которую он был окутан зажглась и едва не опалила ниндзя деревни Скрытого листа. Он уже и забыл каково это - защищать тех, кто тебе дорог. Он почти забыл, что в битве он не может рассчитывать только на себя и рисковать другими. Надо было добраться до базы как можно скорее, иначе... Иначе еще немного и он не сможет защитить ни Гая, ни тем более себя. Жар начал подступать чуть ранее, притупляя внимание. Каждая секунда могла обернуться течкой, которую он уже точно не сможет проконтролировать, как вчера. То, что ему удалось сдержаться перед гоном сильной особи было временно, поэтому сейчас волна за волной подступало горячее желание. Нюх обострился до предела, он чувствовал запах сакуры и запах чего-то приятного, словно выпечки... Много других запахов. Все они сбивали с толку и доносились с разных сторон. Даже если противник был альфой, Обито бы не мог его распознать, не сейчас, когда задница просит члена - и ему, омеге, все равно чей он будет. Перед глазами начало плыть. Кунай... Он заметил слишком поздно. Острие попало в живот, и Обито, поскользнувшись, едва не упал, успев мягко приземлиться на землю, бережно удерживая Гая, не смотря на боль. С неба началась мелкая морось, которая с собой принесла уже знакомый запах крови. Какаши рядом. "Он найдет нас, надо только продержаться", - подумал Обито, после чего усадил Гая на землю, рядом с деревом, а после достал кунай. Что значить верить свои товарищам он тоже почти забыл... *** Когда в Конохе в свежеостроенном офисе хокаге Наруто, перебирая бумаги, внезапно нахмурился, Какаши понял, что есть определенные проблемы. Ему уже давно надоело помогать Наруто, так как в бумагах было все одно и тоже, но при этом надо было быть сверхвнимательным и усидчивым. Усидчивым быть не проблема, если ты читаешь "Ича Ича", но когда это отчеты, бухгалтерские сверки, проверка обращений... Все это нагоняло смертную тоску. С каждым свитком все больше и больше хотелось на свежий воздух, пусть на этом самом воздухе есть враги. - Что-то не так? - как бы невзначай спросил Хатаке, делая вид, что его не интересует ничего, кроме свитка расходов на восстановление тренировочной арены. - Разведчики говорят о группе ниндзя без опознавательных знаков в районе реабилитационного центра, - произнес Наруто, еще сильнее нахмурившись. - Туда был недавно направлен Обито... Какаши вскочил, оставляя наигранный интерес. - Я пойду, - быстро произнес он. - Направлять кого-то еще, думаю, не нужно. - Тут говорится о группе, но сколько точно человек неизвестно, - покачал головой Наруто. - Я пойду с тобой. - Ты теперь хокаге, - остановил его Какаши, понимаю, что бумажная работа точно так же как и ему надоела непоседливому нинзя. Но оставлять деревню сейчас было нельзя. Если другие деревни узнаю, что сильнейший покинул ослабленную деревню, то может случиться непоправимое... - Знаю, - сморщился Наруто. - Но если они будут тебе не по силам... запроси помощь. Я направлю Саске, Сая и Сакуру. Какаши кинул и быстро покинул офис хокаге. Если Обито не сможет защититься... или эти ниндзя войдут в реабилитационный центр... Все это покажет, как ослаблена деревня. Но и нельзя отрицать того, что это может быть отвлекающая группа, а основные войска ждут нападения на деревню, зная непоседливость хокаге. Он должен справиться сам. *** Воздух был тяжелым. Влажность повышалась с каждым порывом ветра, сбивая запахи. Паккун то и дело терял след, а с ним и время. Какаши был на взводе, гон никуда не делся. Чутье на феромоны усилилось. И ему не нравилось, что омежий запах совпадал с запахами ниндзя без опознавательных знаков. Всего их было десять. Семь из них удалось убить, оставалось трое, и их след вел за запахом Обито, который с каждым шагом становился все более отчетливей. Какаши чуял, это не обычный запах. - Какаши, мы рядом с чем-то... - задумчиво остановился Паккун, а после пропал в кустах. Ниндзя вышел за псом, начиная нервничать еще больше. Тут был Обито, Гай и те самые ниндзя. Два трупа и коляска. Значит, они спаслись. Хатаке быстро прощупал труп, который был еще горячим, отчитывая сколько прошло времени. Не более десяти минут. Обито с Гаем ушли, с учетом того, что Зеленый зверь Конохи не мог уйти своим ходом, то скорее всего Обито несет его на себе. Какаши втянул воздух глубже, понимая, что Паккун ему сейчас не особо-то и нужен. У Обито течка. В горле застрял рык. Тот, кто шел за ними - альфа. Он один, его отряд разбит - единственное верное для него решение это сбежать, постаравшись забрать с собой трупы. Но эта гадина идет не за целью, он идет за омегой. - Паккун, отправляйся в Коноху и сообщи Наруто, что банда разбита, это были обычные разбойники, - кинул Какаши перед тем, как скрыться в кронах деревьев. Он мчался вперед, подняв повязку и оголяя шаринган, который выискивал того, кого можно скопировать. Он рядом, он знает, куда они идут. Когда копирующий ниндзя Какаши выходит на охоту всегда пахнет кровью. *** Кровь сильно лилась, пачкая юкату Гая. Обито сглотнул, сдерживаясь, чтобы не вскрикнуть. Было больно, чертовски больно! Если не остановить кровотечение, он может упасть в обморок, и если это случится... Он не хотел думать, что могло случится. Он не провалит эту миссию, долгожданную миссию, о которой он мечтал столько лет! Наруто ему доверил такую малость, а Учиха оплошал... в который раз. - Обито, - позвал Гай. - Я его могу задержать. Отправляйся за подмогой! - Нет, - вскрикнул Учиха, мгновенно закрывая себе рот. Вокруг шумела листва от бурного ветра и чуть ранее зашумел дождь. За пеленой этих хаотичных звуков его все равно бы не услышал враг, но предосторожность никогда не была лишней. Хотя и поздней. Обито едва успел отскочить с Гаем на руках. На то место, где они только что были, прилетел кунай, отбивший искры от камня. Шиноби очень опытен, он изящно скрывался от вездесущего шарингана. - Я не оставлю тебя тут, - шикнул Обито, пытаясь подняться. - Тебе нельзя двигаться! Ты можешь умереть! - Это лучше, чем позволить умереть нам двоим! - грозно нахмурился Зеленый зверь Конохи. Он всегда плохо чувствовал запахи омег, но при таком расстоянии даже безносый бы учуял - у Обито течка. Если они останутся вдвоем, он не сможет себя контролировать. Количество крови, которое потерял Обито, точно поведет за собой в могилу их двоих. - Ты, это то, что я должен защищать! - К-камуи... - выдохнул Обито. - Я могу отправить нас в камуи... - слова давались с огромным трудом. Ненадол... У омеги начался жар, он едва стоял на ногах. Шаринган сам по себе тратит большую часть чакры. И всем известно, что звериные инстинкты затрудняют ее использование. Обито не сможет отправить их в Камуи вдвоем. Кровь пахла феромонами и Гай был ей испачкан - этого достаточно, чтобы отвлечь врага. Этих нескольких секунд хватит, чтобы Учиха скрылся. Гай... он уже давно был готов умереть. - Отправь себя в первую очередь, - твердо сказал мужчина. - Меня после! Запах... был неприятен. Сознание Обито было нестабильным, но запах враждебного альфы был противен. Неясный, сухой... Неподходящий этому чертову дождю. Запах сакуры приятен... но все они перебиваются этой чертовски возбуждающей кровью. Какаши рядом. Он хотел его. Он был готов сейчас отбросить всю человечность ради того, чтобы его оттрахали прямо здесь - среди леса, рядом с трупами... Трупами? Это отрезвило и вовремя. Взрывная печать опалило край хитай-ате, и Обито в этот самый момент отправил Гая в очередной раз в камуи. Только не он, только не этот добрый и приятно пахнущий альфа. Очередной кунай прошиб легкое и Обито потерял сознание. *** Райкири сиял синим электрическим непостоянным светом. Он сам найдет жертву, он сам найдет слабость. Обито открыл глаза, чтобы в очередной раз удивиться этой необычной красоте. - Ты пришел... - улыбнулся Учиха и закашлялся кровью. - Спасибо. Камуи выпустил из своих объятий Гая, и Обито снова упал в обморок. *** Какаши нашел его. Последнего оставшегося в живых. То, что это банда разбойников, он понял по содержимому одного из них - там было все, что принадлежало погибшим в войне. Мародеры. Видимо, они думали, что могут поживиться чем-то на развалинах Конохи. А один из них подумал полакомиться. Бык. Кролик. Обезьяна. Райкири зашелестел сотней птиц, гораздо громче чем обычно, сильнее, чем нужно. Достаточно было куная. Чертов альфа мог сдохнуть от просто куная. Но зверь внутри Какаши хотел крови, зверь пахнет кровью и хочет искупаться в ней сильнее. Эта гадина посмела напасть на то, что принадлежит ему, а значит подыхать будет самой мучительной смертью. Он кричал, не ожидая атаки со спины. Сладкие феромоны омеги сбили чутье, он уже пытался стянуть штаны, как боль в груди заставила его орать. Воняло паленой плотью. Какаши хотел большего, хотел вывернуть врага наизнанку, вырвать позвоночник, выдавить глаза... Сделать все, чтобы эта гадина не смела трогать то, что принадлежит ему. - Ты пришел... - тихий голос вернул в реальность на короткий миг, и Какаши откинул труп, падая на колени перед Обито. Альфа снова перестал соображать, когда в ноздри ударил приятнейший аромат бриза. Он был везде, он перебивал все, даже эту чертову лесопилку первого хокаге. И Какаши радовался, что первый умер и не знает о его непочтении. Он хотел омегу здесь и сейчас. Он устал терпеть это возбуждение, ему нужна именно эта омега, и больше он не будет терпеть. В ноздри ударил новый запах, и Райкири снова зажегся, грозя уничтожить любого кто стоит между Какаши и его добычей. Альфа оскалился, собираясь разорвать еще одно препятствие. - Какаши, он ранен! - сквозь туман пронесся знакомый голос, возвращая человеческое я. Хатаке пришлось вцепиться зубами себе в руку, чтобы хоть как-то прийти в себя. Райкири потух, и Какаши сморщился от боли, нажимая все сильнее на образовавшийся кровоточащий след. - Гай, - выдохнул он. - Это ты. - Твой самый главный соперник, - довольно кивнул он. - И кажется, наш счет снова перевалил в мою пользу, - он многозначительно посмотрел на вздыбленные штаны Хатаке. - В твоей юкате просто ни черта не видно, - выцедил Какаши, понимая, что если бы не Гай... Он бы просто взял силой Обито, пока тот находился без сознания. И если бы не Гай... Обито мог умереть. - Ты на спине, Обито я понесу на руках. - Возвращаешь должок? - довольно усмехнулся Гай, скрывая свое переживание. Учиха был очень бледен, изо рта то и дело пузырилась кровь. Какаши тоже попытался улыбнуться, но не смог. Он был на грани, чтобы снова не окунуться в бессознательность зверя. - У нас мало времени. Какаши протянул товарищу кунай. - Если снова не сдержусь, ты знаешь, что делать.