Семейные ценности

Утром следующего дня в отличие от Поттера, который наглым образом дрых (хорошо хоть с ночи приготовил для Драко флакончик с обезбаливающей мазью, иначе блонлин бы не встал), Малфой, зло фыркая и бурча себе что-то под нос, носился по гостиной, убирая остатки маминого сервиза. С Нарциссой еще предстояло серьезное объяснение по поводу утраты семейной ценности, но эту миссию Драко решил предоставить Поттеру, тот как ни странно нашел с родственницей общий язык и прекрасно умел к ней подлизываться, изображая из себя брошенную всем миром сиротку, так что миссис Малфой нередко отводила сына в сторонку и шепотом наказывала ему позаботиться о "бедном мальчике". Драко ползал по полу, тщательно осматриваясь, чтобы не осталось ни малейшего кусочка. Дети часто играли в гостиной, и он не хотел, чтобы они поранились. Кольцо, укатившееся к камину он заметил не сразу, а когда увидел, сначала хотел сразу же уничтожить, но любопытство все-таки взяло верх. Перстень был довольно грубо обработан в виде двух ветвей, в пересечении которых покоился драгоценный камень. А вот изумруд был испорчен - на нем была высечена руна "альгиз", которая гарантировала защиту и дарила внимание и осторожность. Артефакт был явно кельтский, слишком древней магией от него фонило, поэтому удивительно, что Поттер его раскопал именно в Египте. Драко поморщился, признаваясь самому себе, что в половине случаев сама история артефакта оказывается намного интереснее свойств предмета. Кольцо ему категорически не понравилось. Драко сунул его в карман, пообещав себе в ближайшее время выслать его оценщику, чтобы повыгодней продать. Убедившись наконец-то в чистоте пола, Малфой поднялся и отряхнул брюки. Судя по звукам Поттер уже спустился и завтракал на кухне. Мимо деловито прошел Толпи, неся в руках почту. - Для меня ничего нет? - удивился слизеринец. Сегодня должно было придти подтверждение из магазина "Флориш и Блотс" по поводу заказанных из каталога книг, помимо этого он строго настрого велел Джейми писать ему письма каждый день, а близняшкам рисовать, чтобы сыновья учились внимательности и развивали мелкую моторику, а Джеймс должен был совершенствовать свой почерк. - Мастер Гарри сказал, что всю почту теперь будет просматривать лично. Драко заскрипел зубами и вслед за эльфом отправился на кухню. Поттер уплетал яичницу с салатом так, словно в Египте его целый месяц морили голодом. Гарри вообще предпочитал есть на маленькой кухне, когда дети отправлялись в гости к кому-нибудь из родственников, на все уговоры он отмахивался и говорил, что здесь чувствует себя уютнее, чем за большим обеденным столом в столовой. Драко машинально подлил набившему полный рот супругу горячий кофе и сел напротив. Если отбросить в сторону злость на поступки Поттера, то Малфой должен был признать, что за прошедшие годы Гарри из долговязого заморыша превратился в красивого, подтянутого мужчину. Драко с завистью вздохнул, глядя как при малейшем движении на руках Поттера, перекатываются мышцы. Гриффиндорец расценил это движение по своему и придвинул к супругу миску с салатом. А еще у Поттера были самые настоящие кубики на прессе, но при всем при этом он не стал перекаченным атлетом, каким был его дружок Рональд Уизли. Сам же Драко так и остался худющим, маленьким, словно подросток. Когда ему было тринадцать лет, Нарцисса часто утешала его, говоря, что с возрастом он станет еще красивее отца и превратился в красивого, лунного мальчика. Однако время шло, но ничего не менялось, Драко так и оставался угловатым, худым и невзрачным на вид со своими прозрачными глазами и серебристыми волосами. Плакать при матери он уже стеснялся, друзьям жаловаться было стыдно, поэтому приходилось страдать в одиночестве. Он и сейчас, даже стустя столько лет, стеснялся своего нескладного телосложения. Толпи тем временем протянул Поттеру пачку писем, а тот лениво перебирал их. Пару писем он отложил в сторону и пододвинул к Драко, несколько оставил себе, а одно решительно отдал Толпи, приказав уничтожить. - Я так понимаю, это письмо было адресовано мне? - спросил Драко, едва сдерживаясь, чтобы не кинуть в Поттера кофейник, однако посуду было жалко, да и гриффиндорец скорее всего успеет уклониться. - Да, - просто ответил Поттер, вставая из-за стола и левитируя грязную посуду в раковину. - Если ты думаешь, что я спущу тебе все с рук, то ты заблуждаешься. - И какие еще ограничения меня ожидают? - процедил Драко, прекрасно понимая, что одним контролем его переписки Поттер не ограничится. - Сначала я вообще хотел придушить тебя собственными руками, - признался Поттер, обходя Драко, вставая его за его стиной и поглаживая плечи. - И ты прекрасно знаешь, что мне бы за это ничего не было. - Знаю, - с горечью отозвался Малфой. - Господа авроры просто забрали бы мое тело, не залавая лишних вопросов, а для детей я бы отправился в кругосветное путешествие. - Все верно, - Поттер наклонился над ним и поцеловал в макушку. - Но я ограничусь только твоей перепиской. Все равно в остальное время ты будешь рядом со мной. - А как же экспедиция в Ирландию? - отстраненно спросил Малфой, разглядывая свои ладони. - Я думаю, что давным-давно нужно было расставить приоритеты, и как оказалось ты для меня важнее даже профессиональной репутации, - удивленно отозвался Гарри, массируя напряженные мышцы шеи супруга. - Не скажу, что я польщен, - отозвался Драко. - Потому что это совсем не так. - Ну конечно, - взорвался Поттер. - Если бы меня постоянно не было дома то ты спокойно смог бы развлекаться со своими любовниками. - Поттер, позволь тебе напомнить о твои подвигах в Лютном почти сразу же после моего переезда к тебе, - ледяным голосом произнес Драко, вставая и поворачиваясь к партнеру. - Ты не можешь это сравнивать, - возмутился Гарри. - Это же были проститутки, девушки на одну ночь. Я не собирался оставаться с ними или вступать в брак. - Это не отменяет факта измены, - с горечью отозвался Драко. - Не отменяет того, что я возненавидел тебя за это унижение. И, клянусь Мерлином, я убью тебя, если ты еще раз посмеешь сравнить это с моим поступком. Драко хлопнул дверью так, что в кухне зазвенели стекла, и быстрым шагом отправился в сад. Как правило, он не любил возиться с растениями, предпочитая их видеть в виде компонентов для зелий. Но, как выяснилось, не зря говорят, что если хочешь сделать хорошо, то сделай это сам, поэтому Драко приходилось выращивать свои травки в отдельной оранжерее. Навоевавшись с сорняками и выместив на них всю свою злость, Драко вымотался и на минутку присел в шезлонг, прикрыв глаза. Проснулся он от того, что его щеки касалось что-то нежное и прохладное. Малфой открыл глаза и увидел Поттера, сидящего рядом с ним и водившего по его лицу бутоном белоснежной розы. - Что это? – Драко зевнул и потянулся. - Это роза, - пояснил Поттер. – Я хотел подарить ее тебе. - Глупый Поттер, - пробормотал не проснувшийся до конца Драко. – Ты хочешь МНЕ подарить МОЮ же розу. - Почему твою? – обиделся Гарри и с несчастным видом засопел. - А откуда, по-твоему, они появились в нашем саду, - вздохнул Малфой, забирая у непутевого гриффиндорца цветок. – Я их выращиваю. - Я знаю, - Поттер мягко улыбнулся и, притянув к себе разомлевшего супруга, чмокнул его в нос. – Я приготовил обед. - О нет, - простонал Драко. У Гари был феноменальный талант портить даже простой омлет. - Ну в смысле, я заказал обед, и сервировал стол, - тут же поправился Поттер. Ели они в молчании, не желая нарушать хрупкое перемирие. После обеда Гарри поднялся к себе в лабораторию, чтобы тщательно изучить свойства найденных артефактов и отправить часть из них заказчику, а Драко принялся читать детские письма. Джейми, молодец, тщательно описал, как они провели день в Норе. Как всегда Молли довела тихого ребенка до слез, однако Джеймс ни словом об этом не обмолвился – Малфой увидел на бумаге пару капелек, которые сын пытался высушить. Драко снова разобрала злость по отношению к женщине, которая стремилась подавить своих сыновей и давала ему указания, как воспитывать его. Не зря лохматая заучка сбежала прямо со своей свадьбы с младшим отпрыском семейства Уизли, вероятно дотошная Молли и ее поучала каждую минуту. Благо у Грейнжер хватило мозгов понять, что инфантильный Рональд так всю жизнь и останется под каблуком у властной матери, а ей придется всю оставшуюся жизнь слушать указания свекрови. Альбус и Скорпиус нарисовали картинку, изображающую поимку садовых гномов. - Клянусь, если они опять подцепят от этих тварей какую-нибудь заразу, я лично спалю огород этой курицы, не знающей о том, как варится простейшее зелье для уничтожения гномов, - пробормотал Драко. Письмо и рисунки он осторожно расправил и положил в детские коробочки. С самого рождения сыновей он собирал всякие безделушки, напоминающие об их детстве, чтобы по традиции своей семьи подарить в день совершеннолетия. Поттер сначала посмеивался над этим занятием, но потом понял его важность и с энтузиазмом подключился. Пока Драко возился, из кармана что-то выпало и покатилось по полу. Малфой удивленно оглянулся и увидел кольцо, которое еще утром хотел уничтожить. Он пнул перстень носком туфли. Чтобы тот подкатился поближе к камину и наставил на него палочку. - Что ты делаешь? – раздался сзади рассерженный голос. Поттер стоял на лестнице, уперев руки в бедра и сжав губы. - Собираюсь его уничтожить, – спокойно ответил Драко. Гарри зло прищурил глаза, медленно подошел, опустился на колено и поднял кольцо. - Ты будешь носить его, - твердо сказал он, беря испуганного Драко за кисть и одевая ему кольцо на палец. – И только посмей снять, клянусь Мерлином, ты тогда пожалеешь. Малфой поморщился от боли: Поттер умудрился содрать кольцом ему кожу на пальцах. - К чему оно мне? Захотел потешить свое самолюбие и пометить собственность? - Пометить тебя я могу и по другому, - слегка улыбнулся Гарри, ласково погладив супруга по щеке и скользнув пальцами по шее, чтобы взглянуть на красные отметины, оставшиеся с прошлой ночи. Драко нервно сглотнул и шагнул назад. Ему все еще было не по себе после прошлой ночи. Это было слишком сильно для него, не вписывалось в его картину мира, слишком много чувств, слишком много эмоций. Всего было слишком. Если секс – это такой вихрь эмоций, то он не мог себе этого позволить. Это сделает его слабым, а если он станет слабым, то сломается, окружающий мир подавит его и поглотит. Драко знал, как это бывает. Сначала в школе. Он не скрывал свою любовь к родителям, и Воландеморт смог через него добраться до Малфоев. Потом в Азкабане. Он честно все рассказал аврорам, но его все равно били, заставляя признаваться во всех несуществующих грехов. Потом аукцион. Где Поттер, добрый Золотой мальчик. Купил его как какую-то вещь. Тогда, сидя в камере и ожидая, когда Поттер заберет его, Драко поклялся, что больше не позволит ранить себя, а для этого нужно стать сильнее и отбросить лишнее. Внутри все словно сковало холодом, но оно того стоило. Вот только последняя близость с Поттером что-то изменила, его неприязнь не стала меньше, желание отомстить не уменьшилось, однако в груди словно копошился маленький горячий огонек, который беспокоил и не давал вернуться привычному холоду. - Что случилось в Египте? – устало спросил Драко, опускаясь в кресло. - Я посетил жрецов, - со вздохом ответил Поттер. – В шутку, никогда не верил в силу прорицаний. - Это ты-то, Мальчик-который-выжил? – не упустил случая его подколоть Драко. - Представь себе, - Гарри присел на корточки перед камином, подкладывая в него поленья и разжигая пламя. – В них верили Дамблдор и Воландеморт, и оба подчинили всю свою жизнь нескольким строчкам. - Здесь должно прозвучать НО… - мрачно отозвался Драко. - Ты прав, - Гарри повернулся к нему, и от танцующего в его глазах огня Малфой почувствавал, как по коже пробежали мурашки. – Жрецы сказали, что мой супруг проклят, что-то темное пожирает его изнутри, медленно высасывая силы. Сейчас оно спит, но я разбужу его, и «лунный принц сгорит в огне». Драко передернул плечами. - После этого я обратился к жрицам кельтов, ведь они все знают про изначальную магию. – продолжил Гарри. – Они рассказали мне о кольце, если ты будешь носить его постоянно, то проклятье не активируется. - Но ты сказал, что оно уже спит внутри меня, - тихо ответил Малфой, обхватив себя за плечи. - Я найду способ тебя защитить, - Гарри, стоя на коленях, притянул к себе побледневшего супруга. – Что бы ты себе не навоображал, мы семья, и я собираюсь сражаться за вас даже с самой смертью.