Чонгук вернулся на следующий день, как раз к отлету. Пьян, не в состоянии отвечать, плакать и думать. На обеспокоенные, слишком громкие вопросы не отвечал, лишь удивленно смотрел пустыми глазами и часто моргал, выкручивая себе пальцы. Тэхен почти всегда молчал, лишь кусал костяшки пальцев и нерешительно смотрел на локти и коленки Чонгука.
- Эй, парень, где ты был? Почему позвонил и сказал не искать тебя? - Ким неловко сел рядом с макнэ и положил тому руку на плечо.
- Тэ... Я... Я не виноват, ты веришь мне? - голос младшего дрогнул, - Тэхен... Твою мать, я так тебя люблю, чертов Ким Тэхен, - тело Чонгука начало сотрясаться в истерике, худые пальцы быстро вытирали тяжелые слезы и размазывали дерганными движениями по щекам, - почему я готов отдать ради тебя жизнь? Что мне теперь делать? Что мне делать, Тэхен? - нижняя губа задрожала еще сильнее, отчего парень прикусил ее, челюсть сводило и небывалая тоска села на плечи.
Чонгук плакал как ребенок, жалобно скулил, то и дело повышая голос на крик. Слова выскакивали по слогам и без какого либо смысла.
Бледный Ви пытался понять, в какой момент точка возврата перестала существовать. Где они свернули не туда? Как все остановить?
- Гуки, черт возьми... - Тэ не знал как остановить этот безудержный порыв отчаяния и возможно ли это, - эй, милый, я тоже тебя люблю, - тело Чонгука задрожало еще быстрее, руками он стал цепляться за футболку старшего, притягивая того ближе. Ким раньше никогда не говорил, что любит его. Сопливый нос уткнулся в ямочку между ключицами, руки обвивались вокруг Тэхена, будто макнэ пытался поглотить каждую клеточку парня, чтобы тот навсегда остался с ним. Ким нежно поморщился, чувствуя что-то липкое на груди и прижал младшего еще крепче. Чонгук в порыве страха и самой искренней любви целовал пылающими губами скулы старшего, все повторяя <<простименяпростименяпростименя>> .
Старший закусил губу, чувствуя, как слезы пробиваются наружу от жалости и необычайной нежности к этому пареньку. Когда он успел влюбиться?
Он всегда был влюблен в него. Еще задолго до их встречи.
- Мне нужны деньги, очень много, - Чонгук расслабленно дышал в шею старшему, лишь мелкая дрожь и глаза, наполненные ужасом выдавали его, - отец Чимина аннулировал все долги. Я должен ему всю сумму полностью и еще проценты, - глаза снова наполнились слезами безысходности и нерешительности.
- Сколько?
Макнэ прошептал губами цифру и волосы на затылке старшего встали дыбом. Живот свело, а руки обмякли - они в дерьме. Они в полном дерьме. Чтобы найти такие деньги, нужно как минимум двоих разобрать на органы и каждый продать по максимальной цене.
- Мы что-нибудь придумаем, обязательно что-нибудь придумаем, - голос старшего почти не дрожал, - остальным не говори. Не стоит и их втягивать.
Чонгук заскулил и снова закрыл лицо руками, сотрясаясь в конвульсиях.
Тэхен тихо что-то запел, гладя по спине плачущего Чонгука, успокаивая его и себя он пел, чтобы найти выход.
Через час Чонгук провалился в сон, не переставая бормотать имя Кима и держать того за руку.
Спустя еще пол часа лидер тихо постучал в дверь номера Тэ и Гука. Ким очнулся и хотел было подняться, но увидел руку Чонгука, все еще сжимающую его ладонь, и, тяжело вздохнув, начал нежно высвобождаться. Макнэ застонал и прижал колени к груди, продолжая поскуливать во сне. Тэхен наклонился.
Чонгук такой красивый. Виноват ли Тэхен во всем этом? В своей болезни, которая, кстати, возвращалась? Ким чувствовал это и его сердце сжималось от безысходности: макнэ продал себя зря. Все было зря. Он сдохнет на год-два позже. Какой в этом смысл? К этому времени, макнэ мог бы уже смириться с его смертью и жить если не счастливо, то спокойно, без кучи долгов и стольких же неприятностей. Чонгук тихо сопел, сжимая руками подушку и сцеплял пальцы ног между собой. Старший убрал взмокшие волосы со лба младшего и поцеловал, задерживая воздух и нежным выдохом снова прикоснулся губами ко лбу. Макнэ перестал неспокойно сопеть и едва заметно улыбался.
Ким старается не наткнуться на посторонние предметы в комнате и направляется к двери, из-за который слышен нарастающий шум. Мягко тянет дверную ручку вниз и видит сердитое и напуганное лицо лидера. Тэ по-собачьи трет глаза и закрывает дверь за собой.
- Как Гук? Где он был? Все в порядке? Что сделал этот ублюдок с ним? Это правда? Он оплатил твои счета? Что теперь будет? Как... - Намджун спешил, терялся в количестве вопросов, поступающих в его мозг и сам пугался. За каждым новым вопросом следовало еще 4, а за ними еще и еще. Лидер обеспокоенно смотрел в красные глаза Кима, видел непривычную бледность и трясущийся подбородок. Нервные движения и переминания с ноги на ногу говорили о стрессе и недосыпе. Тэ скукожился и потянул лидера за рукав футболки в сторону.
- Нам, все в порядке. Отец Чимина простил все долги и предупредил, что если что-то подобное повторится, то порванной жопой Гук не отделается, - Ким скрестил руки на груди и, зевая, головой облокотился о стену.
- Парень, ты серьезно? После того, как его ребята отделали нас возле клуба, - сильная рука, вся в ссадинах, показала на лицо, которое выглядело не лучше и потянулась к подбородку Ви, - ты мне не врешь?
- Да блин, - Тэ поддался нежной руке лидера и прикрыл глаза, пока пальцы Мона нежно гладили щеку и убирали волосы со лба, - все хорошо, правда. Завтра мы уедем и все останется позади, - ласковый взгляд Кима заставил поверить и оставить расспросы.
- Окей, тогда до завтра. Выспитесь, завтра улетаем, - лидер потрепал на прощание макушку Ви и поплелся в свой номер.
Войдя к себе, Намджун увидел Джина, который не спал и ждал его. Хосок давно отрубился в беспокойном сне, что-то тихо бормоча и не прекращая морщился.
- Как он? - Джин, скрепя кроватью, приподнялся навстречу лидеру.
- Ким сказал, что все в порядке. Батя простил все долги, но если еще раз попадутся - им крышка.
- Ты поверил?
- Не знаю, правда не знаю, очень хочется поверить, ведь другого выбора нет, - Нам медленно поплелся в сторону хёна и остановился напротив него, запустив руку в его мягкие волосы.
- Нужно присматривать за ними, - Джин уткнулся Мону в живот и обнял того за поясницу дрожащими руками. Почувствовав, как лидер подходит ближе, чтобы крепче обнять его за плечи, хён улыбнулся.
- Конечно, это наша обязанность, - прошептал лидер куда-то в пустоту, прижимая голову сидящего Джина к себе все ближе.
* * *
Чимин лежал в объятиях сонного Юнги и размышлял о чем-то. Не важно о чем - о составе сухого молока, о том, какого цвета станут смурфики, если подавятся или утонут, или о их с Мином будущем. Каждая мысль молоточками стучала в голове, не давая ей развиться. Чимин приподнялся и осмотрел Шугу: худые ключицы с темневшими засосами, слегка покусанные соски, красиво выделявшиеся ребра и впавший живот - тоже с засосами - самые тонкие и женственные лодыжки, холодные ступни и всегда холодный нос. Покусанные губы странно алели на бледном лице, покрытом ссадинами и синяками. Припухшая скула была осыпана поцелуями и не один раз. Тонкие пальцы сжимали плечо Чимина, а ровное дыхание говорило о том, что кошмары ненадолго утихли. Чимин склонился над Юнги, тихо шурша одеялом и облокотился на локти, едва прикасаясь губами к лицу спящего парня. Пак , как нашкодивший котенок, продолжал зализывать раны любимого хозяина. Он снова и снова целовал каждую ссадинку, каждый синячок и постоянно ругал себя. Спящий парень поморщился, когда Чимин слишком усердно начал целовать припухшую скулу. Локти зудели, и напоследок Пак уткнулся носом в впадинку между ухом и щекой, легонько лизнул мочку, и, почувствовав мурашки хозяина - устроился рядом, обвил руками избитое тело, продолжая размышлять о судьбе макнэ и, вообще, о будущем их группы.
* * *
Сборы были молчаливыми и какими-то неловкими. Джин то и дело спотыкался, все ронял и пытался накормить макнэ, тот только смущенно улыбался и несмело брал еду. Тэ грустно перебирал браслеты у себя на руке, поглядывая на болезненного Чимина и такого же Юнги. Вернувшая память почти снесла крышу рыжеволосому парню, но рядом был еще один - зеленоволосый юноша, крепко оберегавший крышу от любого непредвиденного движения. Чимин ничего не ел, его тяжелые вздохи заставляли Хоупа постоянно оборачиваться и быть в тяжелом напряжении. Хосок впервые был так подавлен, что не обращал внимание ни на что. Лидер смотрел на это все вместе с Юнги и печаль разъедала его сердце. Он чувствовал, что это привело с серьезной трещине в их группе, хотя и одновременно, они стали ближе, чем семья.
Через несколько часов они прибыли в аэропорт, а еще через пару - в Сеул. В Сеульском аэропорту решили разойтись на пару дней, отдохнуть, чтобы потом собраться с новыми силами.
Чимин поехал к Юнги, Тэ к Чонгуку и остальные каждый по своим домам.
