***
А где-то мягко планирует на землю фетровый кусок, опаленный по краям. И это все что осталось от любимой шляпы Эр.***
Сердце Тсунаеши сбивается с ритма, стонет и кричит. Оранжевые искры жгут кожу пальцев рук, но девушка даже не замечает этого.***
Скорбно поджимает губы В, а Ирие Шоичи отводит глаза, предательски покрасневшие от невыплаканных слез. Это была не слишком сложная операция, которая определенно не должна была закончится так. Их враг оказался намного коварней и сильней. И тревожно гонит от себя мысли о том, что такое не могло произойти без утечки важной информации на сторону врага.***
… Близится решающий день. Будущее привычного порядка вещей, будущее такой могущественной организации, как Вонгола… все это висит на тонкой ниточке, готовое рухнуть вниз.***
Вот только Тсунаеши не знает, справится ли она. Она не агент. Агентом был Реборн, который несмотря на весь свой опыт и знания, все равно погиб. Однако в любом случае, ботинки начищены, костюм готов, а револьвер Реборна она оставила себе. Тот приятной тяжестью висит в кобуре на боку. Бежево-коричневые перчатки в тон костюму ей перед выходом выдает Ирие, тихо прошептав «Это заказал мне … он. Для тебя». Ринальдо Ауре, ее личный наставник и… Тсунаеши полагает, что все же может назвать этого мужчину «друг», смотрит на нее с разочарованием и почти обидой. — Я верил в тебя. Дева Мария, Тсунаеши! Я … все еще верю в тебя. Ты способна на многое. Ты даже не представляешь на что ты способна. Но твой поступок… Черные глаза смотрят со странной злостью, а брови нахмурены. — Я не могла его убить! Пусть это и было последним испытанием, я не могла… — Это Вонгола! Никаких лишних жертв это основной принцип организации. Там был холостой патрон. Здесь никто не умирает, в ходе учений или тренировок, ты понимаешь меня? — губы Реборна кривятся в насмешке. — Кроме моего отца, — отчаянно, горько и зло звучат ее слова. Острый подбородок смотрит вверх, а руки сжаты в кулаки. И лицо Реборна смягчается, и на одно, почти неуловимое мгновение, в его глазах мелькает что-то, от чего сердце Тсунаеши начинает трепетать. Почти отеческая нежность, забота и… понимание. — Мы потом поговорим, — мягко, неуклонно, но твердо. — Хорошо, — сглотнув, кивает девушка.***
Тогда они оба еще не знали, что это их последний разговор.***
Занзас же смотрит на нее со странной смесью почти брезгливого удивления и растерянностью. Он не может понять, слабость это девушки или нет. То, что когда ей приказали, она так и не нажала на курок.***
Она так и не стала Ди. Она все еще Савада Тсунаеши, но даже в Вонголе ее теперь чаще зовут… Забавно морщась, саркастично, с улыбкой, да по-разному, но все произносят… Джудайме. Вонгола ее признала. Или, как иронично подмечает И, это она признала Вонголу как часть себя. Он верит, что однажды Савада Тсунаеши станет даже лучше чем Ринальдо Ауре. Это то, во что верил сам Реборн, и Ирие просто безоговорочно готов этому мнению доверять. Ирие Шоичи поправляет очки, коротко улыбается и на приветствие отвечает Тсунаеши «агент».***
Когда М внезапно срывает ее с задания в Конго, она недоумевает. После почти трех лет отличной работы на организацию, Савада не верит в то, что ее могли просто так взять и заменить на другого агента, пусть даже это и Такеши. Да. За последние несколько лет изменилось очень многое. Они предотвратили не один, а целых два конца света, как бы пафосно и смешно это не звучало на слух. Вонгола лишилась многих людей. Большинство были убиты бывшим Эй, а того, Тсунаеши убила сама. Гокудера Бьянки помирилась с братом, которого очень оперативно Верде и Ирие припрягли к организации. Такеши, Хибари и даже, что удивительно, Мукуро присоединились к нему. К ней. Это удивительно. Странно. Но Тсунаеши это определенно нравится. Как и тот небрежно элегантный стиль, над которым Реборн лично для нее корпел. Он научил ее многому, этот человек с самыми темными глазами из всех, какие Тсунаеши только видеть могла. И открывая белоснежную дверь в палату номер семь, она меньше всего надеется увидеть знакомый насмешливо-серьезный, почти мягкий взгляд… — Привет. Он улыбается… скованно, неловко. С ее стороны доносится всхлип и последующие пять шагов она пролетает на сверхзвуковой. Тонкие пальцы в бежевых перчатках осторожно касаются его руки. — Живой. Внезапно, а может все же ожидаемо, каштановая макушка вдруг упирается в мужскую грудь, обтянутую больничной пижамой. Пальцы, чудом выжившего, Ринальдо Ауре бережно, с каким-то восторженным трепетом опускаются в каштановые локоны. Реборн теперь окончательно уверен в том, что жив. Тсунаеши ощущает что это вероятно, самый счастливый день, что когда-либо был или будет у нее.