***
За огромной деревянной дверью слышны крики и возгласы. Весь мафиозный двор собрался у одного из главных и ведет переговоры о новом клане. Только один не участвует в разговоре, он сидит на мягком бархатном диванчике и с открытой улыбкой потирает ушибленные костяшки рук. Пару минут назад он вырубил верзилу, который по неопытности наехал на его босса. Тэхену стоило только легко мотнуть блондинистой головой, как его личный убийца вылетел из-за его спины со звериным взглядом. — Счастлив? — для парня слишком пищащий голосок, но зато идеально подходит под смазливую мордашку. — Да? — Ким Тэхен? Улыбка угасает, прелестные кроличьи зубки прячутся за вытянувшимися в тонкую линию губами. — Звали? Собрание окончено, хозяин дома вышел из зала и стоит перед двумя служащими. На его плечи небрежно накинуто пальто, а в ухе вставлена длинная серьга.***
За двумя мужчинами, вошедших в небольшой красный зал, закрылась массивная резная дверь. Комната была бы почти во мраке, если бы не многочисленные свечи, стоящие в узорчатых подсвечниках. Тэхен любил порой скупать всякий антиквариат, пользуясь своим неприкосновенным статусом. Чонгук послушно стоит перед столом, пока босс сидит на бархатном кресле и роется в ящиках, в поисках конверта. Парень устал считать, сколько раз он уже видел подобную картину, длинные бархатные ресница, тонкие пальцы быстро перебирающие бумагу, слегка отросшие корни на блондинистой голове, отдающая золотым блеском при свечах. — Держи, — Тэхен наконец-то нашел нужный конверт. Чонгук выуживает оттуда фотографию мужчины. Судя по всему очень богатого, у того лицо заросло лишними складками жира, а дорогущие запонки слепят даже со снимка. — Моя новая цель? — Да, сегодня этот хряк ночует в одном из моих отелей. «Плаза». Работай чисто, не как в прошлый раз. — Слушаюсь. Уже когда Чонгук почти вышел из комнаты, на его плечо ложится останавливающая изящная рука. — Ничего не забыл? Перед глазами на секунду темнеет, ему любезно надевают кроличью маску, потуже затягивая узелок. Тэхен любовно целует черную метку, татуировку на шее киллера, проводя по вензилям букв ноготками. — Ты же знаешь, что ты мой, навсегда? Чонгук смотрит перед собой, не оборачивается, улыбается в маску своим кровавым мыслям, очень тонко граничащим с любовью. — Знаю.