Крайности BTS

— Хен, ты так внимательно на меня смотришь. Намджуна дергает, потому что спалили, потому что он действительно уже минут пять не сводит глаз с мелкого. Его заинтересовало, как тот перебирал пальцами футболку, касался ими своей шеи, а потом тянул в рот, повторяя противную привычку грызть ногти. А губы у Тэхена пухлые сладкие, наверное. Именно эти мысли и прервал младший своей усмешкой, белозубой и опасной. Он придвигается и стреляет глазами по уже намджуновым губам, а потом смотрит вниз, вглядывается в широкий вырез футболки, там, где видны точеные острые ключицы. Тэхен так сильно опустил голову, что Намджун, застывший уже очень давно, четко видит длинные ресницы младшего и то, что этот младший облизывается. — Хен, мне кажется ты очень даже сладкий. Намджуна будто током шарахнуло, он встает и поучительно, с завуалированным матом, дает подзатыльник, который должен был выбить из дурной головы шальные мысли. Тэхен противно тянет «аппа-а-а» и чешет черепушку, а Чимин с соседнего дивана визгливо хихикает. Намджун уйти из общаги далеко не может, он идет в ванную, закрывает, но не запирает дверь, и раздевается. Тэхен странный, он всегда так думал и с ним были согласны многие. У того в голове летает что-то ненормальное, и то и дело вырывается в непонятные фразы или неожиданные прикосновения. И почему, Намджун не знает, но на его бедную душонку приставаний выливается больше всех. Его то за бок ущипнут, то на ухо подуют. А он личность серьезная, скажет пару ласковых и крепкий, опять же, подзатыльник отвесит. Тэхен шипит, въевшись кошачьим взглядом в намджунову спину, а посмотрев пониже, облизывается. Намджун намылил голову и под шумом душа не слышит, как дверь в ванную аккуратно открывают и так же тихо, закрывают. Если бы он знал, что только что оказался в ловушке, то придумал бы план отступления наперед. Но его застали врасплох — продуманная тактика — резко открыв шторку и вцепившись когтями в талию. — Что за?! — Тшш, хочешь спинку намылю? — Отъебись, совсем крыша поехала? — Ага-а-а, по тебе поехала, понимаешь? Тэхен встает под воду прямо в домашней одежде, прижимаясь к старшему всем телом. Намджун, мягко говоря, охиревает. Он чувствует, в прямом смысле чувствует жопой что-то твердое. Это ни ремень, ни пульт, ни игрушечный пистолетик. У старшего ноги подкашиваются от всей неожиданности ситуации. Но тэхеновы руки не только покоятся на его неприкосновенных булках, но и придерживают, чтобы внезапно совращаемый не полетел на кафель. Тэхен кусает его за ухо и, словно словив приход, благоговейно стонет. Намджун тушуется, Намджун отпихивается и вылетает из ванной, практически голый, с мыльной башкой и жопой. В общаге все разбежались по комнатам, из дальней комнаты слышится легкий храп. Как настоящий и смелый мужик, Намджун запер общую с Чимином комнату и лег спать. Но он слышал, как позже, босые мокрые ноги протопали до их двери, и остановились минут на десять. Тэхенов кошачий взгляд чувствуется и через стены, жжет и царапает по животу. Намджун засыпает с сохранившимися ощущениями мокрой рубашки к спине и длинных пальцев на талии.

***

Утром в общаге никого не оказывается, все ушли по магазинам. Ну, Намджуну так казалось, что все. Он со спокойной душой прошел на кухню, почесывая тощую задницу в цветастых штанах, где сонно залипал на холодильник, жуя вчерашний бутерброд и совсем не слыша, как тощие тэхеновы пятки отбивают ритм по полу. Они останавливаются ровно за Намджуном, рукой далеко тянуться не надо, чтобы ухватиться поперек живота и прижать к себе. Тэхен, кажется, влюбленно улыбается, кладет подбородок на плечо, а после вдыхания запаха старшего, все — чертята в зрачках что-то варят в котловане. Для Намджуна все как в замедленной съемке. Неожиданно, тяжесть на плече, горячее дыхание у шеи, а вот тощие длинные пальцы под его футболкой. Он давится крошками и опирается руками о стол, случайно выгнувшись и упираясь задницей в Тэхена. Младший одобряет, урчит уже где-то у затылка и руками шарит выше ребер. — Хен, пожалуйста, очень хочу. У. Намджуна. Горит. Все. Горит загривок, куда выдохнули просьбу, горят уши от стыда, а стыд от того, что горят штаны. Он вообще весь красный, как рак, как чертов мак на ясном поле. Своим молчанием Намджун сам создает себе проблемы, потому что Тэхен принимает это за согласие и начинает действовать. Он резко разворачивает застывшего лидера и, не давая шанса сориентироваться, целует с запалом, развязно, горячо и со вкусом зубной пасты. У Намджуна между перерывами на воздух вырывается возмутительное «м?!», а потом сдавшееся и заинтересовавшееся «ммм». Настырный младший крутит в голове звуки фейерверков и мыслишки, как бы побыстрее раздеть извивающегося старшего. А у Намджуна полный ахер, ибо какого он не сопротивляется и вообще ему даже приятно? Тэхен еще немного, и спускается рукой прямо в цветастые штаны. И, не встречая сопротивления и находя весьма интересную реакцию, опасно ухмыляется. Он аккуратно надрачивает твердый член старшего, пока тот мычит и стонет ему в плечо. Намджун давно, о-о-о-очень давно должен был отмахнуться и обматерить с ног до головы, а не подмахивать бедрами, цепляясь пальцами за тэхеновы плечи. Намджуна разворачивают опять, кладут на стол и окончательно стягивают шорты. А потом ласково просят прогнуться в спине. Он слушается. Чувствует, как Тэхен прижимается сзади, как оглаживает своими большими ладонями его бедра. А Тэхен наблюдает картинку из своих мокрых снов и не хочет просыпаться. Сейчас старший такой послушный и мягкий, податливый, как горячая карамель. Вздрагивает, когда промеж ягодиц льется холодное масло, а после длинный тэхенов палец касается входа. Намджун слишком возбуждающе стонет, когда этот палец проникает внутрь. Тэхен — чертов везунчик. Пока он растягивал Намджуна, несколько раз задел простату, чем очень порадовал старшего и облегчил ему же последствия. — Ты заебал уже, — старший искусал уже все кулаки, ему хорошо и страшно, но до боли хочется полностью окунуться в этот пиздец. — Я еще не ебал, хен, — Тэхен наклоняется к самому уху, облокачивается сверху и горячо дышит. — Так еби, — младшему очень смешно, потому что хен красный и цедит слова через зубы. Но просить дважды не надо. Тэхен аккуратно пристраивается, выдыхает шумно, а потом резко входит, натягивая на себя Намджуна за талию. Тот гортанно рыкает и сотрясается над столом, вцепившись когтями в бортик. Боль вьется комком в затылке, а зубы не щадя рвут губы до солоноватого привкуса. А Тэхен будто чувствует, дает привыкнуть, а после медленно двигается, ладонью проходясь вдоль спины, прям до волос. Наклоняется, заставляя повернуть голову, чтобы получить нежный, благодарный поцелуй. Тэхен имеет его на кухонном столе, с громким четкими шлепками вбивается в узкое нутро. Намджун входит в раж, он понимает, что если слегка сожмется, то услышит низкий утробный рык и получит обжигающий удар по ягодице. Его имеют почти как шлюху, но как любимую шлюху. Гладят и ублажают маленькие прихоти, но не дают полной свободы воли. Тэхен будто бы по учебнику, как прилежный ученик гимназии, выучил все тонко чувствующие места, знает куда надавить, чтобы из пухлых намджуновых губ вырвалось «ах!». Ему самому стоит больших усилий, чтобы не начать описывать весь процесс, прерываясь на стоны и сопровождать все это комментариями по поводу охуенности вида сзади. Потому что испортит момент. Тэхен абсолютно точно подбирает время для укуса в плечо, где потом точно будет багровое пятнышко — он будет им горд до дрожжи в пальцах. Улавливает намек на просьбу — схватить за короткую копну каштановых волос и натянуть лидера на себя по самые яйца. Младший на все сто уверен в своей выдержке, когда набирает бешеный темп, доводя Намджуна до протяжного хрипа. Старший кончает и падает головой на стол, Тэхен заканчивает спустя пару толчков. На кухне теперь адски воняет грязным сексом и слышится тяжелое дыхание. Младший зацеловывает все укусы и ранки на взопревшей спине. — Хен, хочу тебя всего и всегда. — Поздновато ты это говоришь, — у Намджуна охрип голос и это самая лучшая награда, не считая дальнейшего продолжения на более удобной кровати.