Снова по горячим следам...

Я крашу губы гуталином, Я обожаю чёрный цвет И мой герой, он соткан весь Из тонких запахов конфет. Напудрив ноздри кокаином, Я выхожу на променад, И звёзды светят мне красиво, И симпатичен ад... Душно. Одеяло пришило меня к мокрым простыням. Безумие. Словно спрут залез под кожу и мешает кровотоку, сдавливает сердце, поджигает кровь как керосин. Размыкаю сухие губы. — Выпусти… Пытаюсь оторваться от кровати. Пододеяльник и простынь липнут к коже, не желая пускать. — Отпусти! В борьбе со спрутом теряю равновесие. Темно. Где я? Мне холодно. Насквозь мокрая футболка заставляет дрожать. И пол такой твердый. Заставляю себя шире раскрыть глаза и вылезти из-под дивана. С трудом стаскиваю с себя мокрую футболку. Как тихо. Но во мне ураган. Кошмар не отпускает меня. Сажусь на краешек дивана и подтягиваю холодный плед. Дрр… Кухня. Строки совсем старые, но я помню каждое своё слово. Я так и не закончила её. Слова, копившиеся неделями, наконец нашли выход наружу. Часа через три спрут не мучил меня. А когда начало светлеть, я последней лаской улучшала свою работу. Бах!.. Дзы… Бзынннь!.. С раздражением опускаю палочку на бас и она отлетает, пройдясь по двум тарелкам. — Бе-бе-бе…— лениво показываю язык палочке-путешественнице и тарелкам. — Эй, ты же устала. Давай хватит на сегодня? — Кас так же измучено бухнулся на пол за палочкой. — Эх ты, летописец! Сам-то чего не закончишь? — Тебя жду вообще-то! — парень насупился, скрывая усталость. Усмехаюсь, склоняя голову на 30 градусов. — Врешь! Это я тебя жду. Не сиди я здесь сейчас, тосковал бы по своей гитарке, ей-богу! — What?! То есть, это мне по-твоему сейчас, в восемь вечера, не лень сидеть и бряцать четвертый час?! Улыбнувшись, спускаюсь с табуретки и на четвереньках подползаю к парню. — Именно! Правда, Кас, — уперевшись руками по обе стороны парня, оставляю несколько сантиметров до его лица, — Ты же жить не можешь без того, чтобы не прикоснуться к струнам, разве нет? Кас отвёл глаза куда-то в сторону. — Тоже мне, Жанна Д`Арк. Нашла повод на меня всё спихнуть. — Ха-а? — отстранившись от его лица, сажусь в позу лотоса.— Нет, это правда! Скоро я буду ревновать тебя к этой красавице! —  наиграно-сердито смотрю на электронку, только что оставленную Касом на зелёном диване. — Ну тебя!..— Кас вспыхнул, смущённо глядя на руки. — Хм… Ладно, я вас обоих люблю!— спускаю тон и пылко-нежно шепчу, — То, что вы делаете вместе — это изумительно. Кас быстро поднял на меня горячий взгляд. Любовно смотрю на его лицо. — Итак… Оставим как есть? Кас мгновенно посерьезнел. — Песню? — Песню. Парень хмурится. — Ну да, лучше мы уже не сделаем. Но нужно клавиши подключить. Ты…— Кас оценивающе на меня взглянул.— Ты готова привлечь остальных? Пожимаю плечами. — Пора. — Ну «пора», так пора… POV Нат — «И свет во тьме светит, И тьма не объяла его.» Евангелие от И-о-а-на. Сжимаю монетку между большим и указательным пальцами и запускаю в долгое вращение. Тот мужик... Интересно, какой он? Плейбой с журнального фото? Серьезный адвокат, из сочувствия взявшийся помочь? Или старый друг, одноклассник питающий к ней нежные чувства? Сердито прикусываю край языка. Кто же ты? Под неведомой силой размывшаяся во вращении монета сместилась вправо. Коротко звякнул стакан. Вода колыхнулась и умолкла. Моргнув, оставляю один глаз открытым и смотрю на сталь с никелевым гальванопокрытием номиналом в пять рублей. Ускорив вращение и дребезжание до невозможности, монета замерла. Глухой удар кулака о ладонь — вот на что это похоже. Я достаточно размышлял, чем бы скромпрометировать отца, но во всех вариантах выход — это полиция. Какому-то захудалому легавому мой папаша заплатит. Только в европейском суде можно нас отбить. Однако, тогда нас отправят на попечение матери до совершеннолетия — остаться здесь слишком накладно и муторно. А отец будет вовлечен в серьезные проблемы с начальством. Ломать ему жизнь, которую он таки посвятил карьере? Нет. Я не хочу платить ему этим. Все-таки... Отец есть отец. Оступок - не конец света. Это проявление ошибочных мнений, которым настал черед быть убитыми. Осталось только самому человеку их отторгнуть. Вдруг дёргаюсь от вибрации в левой руке. От неожиданности сердце бьется тревожнее. Что же это… Когда я вообще взял его в руки? — Да? — отвечаю, нервно оглядываясь на дверь. Я ищу глазами часы. Голова как-то совсем уж в тумане, нужно сосредоточиться. — П-привет! Ну… Что нового? На мгновение впадаю в ступор и смотрю на экран. — Что это… Почему ты так спрашиваешь, будто мы вчера знакомы? — Ну…— Пегги почему-то смутилась. Нечасто с ней такое бывает, учитывая болтливость и любовь к чужим секретам. — Не важно! Так с чем ты звонишь? — Ах… Ты совсем ничего не держишь в голове дольше двух часов! — сквозь прикрытые глаза представляю сверкнувший раздражением взгляд девушки. — Ты обещал со мной позаниматься! — Ааа… Да я и не забыл. — Неужели? Тогда почему ты до сих пор на связь не вышел? Сидишь похоже, книжки читаешь. — Эх… Брось это. Я правда отвлекся, — покосившись на книжку на коленях, возвращаю себе темноту. — Да-да… Вот так склероз и приобретают, — голос Пегги успокоился и притих, она почувствовала рассеяно-усталые нотки в моем голосе.—.Что-нибудь произошло? — М? Да нет, с чего ты…— сбиваюсь и вздохнув, стараюсь взять себя в руки и вспомнить, на кой черт вообще согласился на какие-то уроки по скайпу. Вот фак. Даже не помню, о чем толковать надо.— Где мы остановились? Пегги чуть помолчала. — Мы договорились начать сегодня. Я думала взять химию. Как раз проверочная намечается. Закрыв глаза, молча выругался. Палево конкретное. А мне ведь не хотелось с ней объяснятся... — Блин. Вот что за черт?! Договорились ведь! Хоть напоминали ставь, Нат! — голос Пегги, неожиданно злой, задрожал от ярости. — Пегг… Пегги! Растерянно вскакиваю со стула. Динамик трубки немеет. Какой-то холодок с досадой пробегают по телу. — Вот же… Давай вечером с тобой встретимся Будем опиум курить-рить-рить. Давай вечером с тобой встретимся По-китайски говорить. Не прячь музыку - она опиум Для никого, только для нас. Давай вечером умрем весело, Поиграем в декаданс.