Не отвести взгляда

      Июль был в самом начале, и в свои права, наконец, вступило настоящее летнее тепло: воздух прогрелся, а слабый ветерок приятно освежал пропитанную запахом лекарств палату. В панорамное окно заглядывал освещённый капризным британским солнцем город, где среди зелени кое-где проглядывали фасады жилых зданий, торговых и офисных центров. Повсюду сновали машины, куда-то спешили люди…       Сёстры завистливо вздыхали. Отведённое на поездку время уходило, а они так и не смогли за последнюю неделю выбраться на полноценный отдых: их присутствие в клинике требовалось ежедневно и, хотя теперь они целыми днями не просиживали в палате, охотно помогая медсёстрам с другими пациентами, всё же несколько часов проводили в неизменной компании молодых людей. Маша успевала только посещать вебинары, пока Аня, удобно устроившись в уголке, набирала на нетбуке их отчёты. Последняя торопливо постигала богатство английского словаря и скоро обзавелась некоторым набором фраз, выручавшим её в отсутствие сестры.       Их именитые подопечные поправлялись очень быстро: синяки и царапины исчезали на глазах, сломанное ребро Криса срасталось, Мэттью отключили от приборов. Огорчало только одно — ни один из участников группы при них ещё ни разу не бодрствовал, отсыпаясь не только в ночное время. Это, конечно, было вызвано большими дозами болеутоляющих лекарств, но накануне их количество резко сократили, и девушки справедливо предполагали скорое окончание своего волонтёрства. Реальный поначалу медицинский уход за молодыми людьми: обтирания, обработка ран, капельницы и прочее — постепенно превратился в присмотр в отсутствие работников клиники. Девушек это полностью устраивало: видеть таких доступных, уязвимых, по-человечески живых кумиров в непосредственной близости, наблюдать их обычно скрытую от широкой общественности сторону жизни — любовь семьи и друзей, ревностно оберегать их покой от назойливых поклонников и прессы — всё это приносило необыкновенное удовольствие. В то же время надо было постоянно напоминать себе, что для этих людей они — такие же фанатки, как и остальные.       Сегодня им обеим пришлось много побегать утром, помогая привезённым в соседнюю палату двум благообразным старушкам-сердечницам, и потому в тихий час, убедившись, что её пациенты крепко спят, Маша позволила себе прикрыть глаза и немного подремать.       Совсем скоро ощущение чужого взгляда заставило открыть глаза. Внезапно проснувшийся Доминик приподнялся в кровати и пристально смотрел на неё. Поспешно встав, она подошла, помогая парню удобно сесть и откинуться на подушки. — Голова опять тяжёлая, блять! Что они нам дают-то?.. — Он слабо улыбнулся, пытаясь потрясти головой и тут же поморщившись, и оглядел остальных. — Сколько сейчас времени? — Два часа тридцать пять минут, — бодро отрапортовала Маша, беря электронный градусник и мысленно затыкая уши. — Это ты — наша сиделка? — беглый взгляд мгновенно пробежал по ней сверху донизу, и ей почему-то стало неловко. — Да, меня зовут Мария, — вежливо кивнула она, борясь с желанием побежать к первому попавшемуся зеркалу. — Спасибо за заботу, красотка Мэри, — Доминик лучезарно улыбнулся, возвращая градусник. Не успела Маша задуматься о том, насколько искренней была эта улыбка, вошла вернувшаяся с обеда Аня. Серые глаза с интересом перенеслись на новое лицо. — Ты тоже медработник? — А?.. Ага… я — Энни, — улыбнувшись вопросительному взгляду, Аня присела на стул возле кровати Мэттью и осторожно просунула в его сомкнутые губы термометр. — А третья, для меня? — спросил хрипло Кристофер, пытаясь повернуться на кровати лицом к остальным и держась за бок. Девушки почти синхронно развели руками.       Удовлетворив первое любопытство, молодые люди захотели привести себя в порядок. Внезапно в палату вошёл их лечащий врач, опоздавший на утренний обход, в сопровождении мистера Кирка. Пока он осматривал пациентов, менеджер позвал девушек в коридор. Мужчина не скрывал радости: его подопечные шли на поправку куда быстрее, чем мог ожидать. Рад он был и тому, как девушки справлялись со своей задачей. Не особо доверяя фанатам, тем не менее, выше всего он ставил интересы группы, поэтому по отношению к сёстрам проявлял, как он считал, известную терпимость.       Они, в свою очередь, хорошо понимали ситуацию и даже были благодарны за заботу о музыкантах, видя, что молодые люди были для него не просто бизнесом, а членами семьи. Так же хорошо девушки помнили и о том, что, согласно договору, должны будут немедленно уйти, как только ребят подготовят к выписке.       Совсем скоро врач вышел с довольной улыбкой. Дав сёстрам очередные указания по уходу за пациентами, он удалился; распрощался и менеджер, уходя с ним. Тем временем, в палате Доминик не очень успешно пытался добраться до ванной, и Маша охотно помогла ему, поспешно подставив плечо, на которое он с готовностью оперся. Едва парень скрылся за дверью, она машинально подвигала ноющим суставом: для такого тщедушного телосложения у него было необычайно много сил. — Эй, как Вы там? Не утонули? — тревожно окликнула она вполголоса запертую дверь через некоторое время, так как после долгого шума воды внутри стало подозрительно тихо. — Да нет, — спокойно откликнулся через паузу Ховард. — Хочешь — заходи! Душ вместе примем… — Ну уж нет, — выдавила Маша, невольно краснея под смеющимся взглядом Криса. — Ебать, ты же видела меня в неглиже, Мэри, — с трудом расслышала она сквозь заново льющуюся воду и подавила сильное желание выскочить из палаты под каким-нибудь благовидным предлогом. Вместо этого она отошла к дивану и занялась уже увядающими цветами, чтобы только не смотреть на уже откровенно хихикающих свидетелей этого смущающего диалога. — Я же не разглядывала Ваши неоспоримые таланты! — рявкнула она в сердцах в сторону ванной, отчего делавшая Мэтту перевязку Аня громко фыркнула. — Я — девушка скромная…       Тони, неуверенно и осторожно вышагивающий с костылём по палате, тоже не удержался от смешка и тут же скривился от сильной боли в боку. — Оно и видно, — произнёс вышедший с саркастической улыбкой парень. Он сменил больничную рубашку на пижаму с уточками, от которой в палате с разных сторон раздался сдавленный кашель, побрился и теперь вытирал мокрые волосы мягким большим полотенцем. Небрежно кинув его на дверную ручку, он покосился на всё ещё стоящую у столика Машу; не прибегая на этот раз к её услугам, попытался самостоятельно добраться до кровати, но после первого же шага споткнулся об угол ковролина. От падения спасла вовремя обхватившая его талию девушка, и ему вновь пришлось уцепиться за её плечи. Глаза их поневоле встретились; Маша, только оправившаяся от сильного смущения, вновь раздражённо ощутила, как горят щёки: ощущения от признательного взгляда, запаха ментолового шампуня и близости мужского тела смешались внутри неё. Застыв на месте соляным столпом, она взволнованно смотрела в озорные глаза. Доминик слегка улыбнулся, отодвигаясь и отпуская её, и медленно побрёл к своей кровати, внимательно глядя перед собой. Тони, отложив журнал, помог ему забраться в кровать и последовал его примеру.       Побыстрее закончив со своим подопечным, Аня быстро ухватила ещё находящуюся в растерянности сестру за руку и повела за обедом для молодых людей. Ховард проводил обеих задумчивым взглядом.       Прошло ещё несколько дней. Кристофер и Доминик уже поправились настолько, что вовсю пользовались полученной свободой, разгуливая по больничным коридорам. Несмотря на наличие семьи у первого и на пренебрежительное отношение к появлению оной второго, в палате периодически толпились и мило щебетали прехорошенькие представительницы слабого пола. Аня всегда охотно присоединялась к беседе, набираясь опыта и даже с ограниченным словарём становясь душой любой компании, Маша же неизменно ссылалась на работу и просто уходила с нетбуком в свой укромный уголок: с одного из лестничных пролётов отделения открывался изумительный вид на город. Только сестре она могла признаться в том, как сильно душила её ревность при виде флиртующего Доминика, но та и так вполне сочувствовала ей, втайне радуясь, что Мэттью избавлен от такого «счастья».       Несмотря на общение с семьёй и заслуженный отдых, молодые люди уже изнывали от скуки, и, если бы не запрещение персонала, давно бы уже перенесли в палату свои инструменты. Поржав с этой идеи, Кирк пообещал сразу же после выписки возобновить работу над новым альбомом и, приходя, каждый раз страшным голосом перечислял пропущенные из-за болезни репетиции, интервью и фотосъёмки, которые ему с превеликим трудом удалось отложить. Разделяя его беспокойство, девушки старались выполнять все желания выздоравливающих, так как понимали: времени оставалось всё меньше и меньше. Как-то так постепенно получилось, что Аня зачастую коротала досуг рядом со спавшим всё время Беллами, в то время, как Маше приходилось активничать с Ховардом, частенько требовавшим внимания, — то искать его по всей больнице для процедур, не давая забиться в укромный уголок с очередной подружкой, то бегая за любимыми лакомствами в кафе первого этажа, то разминая массажем его постоянно ноющую спину… Тони же, наоборот, старался всё делать сам, несмотря на очевидно сильную боль; её, видимо, облегчало общество любимой семьи. — Мэри! Помоги…       Понимание, что она слышит голос Доминика на самом деле, заставил девушку всполошенно вскочить с дивана, откинуть одеяло и встревоженно оглядеть палату с мирно спавшим в одиночестве Мэттом — похоже, Аня снова пошла в игровую с детьми Криса, пока он сам общался с женой в летнем саду на крыше, затем стремглав броситься к ванной, рвануть на себя незапертую почему-то дверь, влететь внутрь… и растерянно замереть с открытым ртом: в открытой настежь душевой кабине парень стоял к ней вполоборота на полусогнутых, прикрыв глаза, привалившись к стене плечом и удерживая свободной рукой дверцу. Вода лилась прямо ему на голову, но он не сопротивлялся тугим струям, окатывающим его клубящимся паром ливнем.       Всего мгновения хватило ошарашенной девушке пополнить недостающие сведения о ещё неизвестных ей участках обнажённого тела парня, как её собственное само двинулось вперёд, в два шага оказываясь внутри кабины. Выключив воду, она повернулась к нему, хватая за руки и ощущая, как он безвольно облокачивается, практически падает на неё, ткнувшись подбородком в плечо. — Что случилось? — Она нерешительно положила ладони на мокрые острые лопатки, чувствуя, как вздымается мужская грудная клетка от частого тяжёлого дыхания. — Вам плохо? Хотите прилечь? — Нет, погоди, — одной рукой обвив её талию, парень упёрся ладонью другой в стену кабины, — просто постой так… — Опять голова кружится? — Угу… блядские лекарства… долго их ещё пить?! — Вечером последний раз заставлю, — Маша усмехнулась, хотя страх ещё до конца не покинул её. Продолжая стоять, бережно поддерживая его расслабленное тело, она вдруг осознала, насколько смущающей была ситуация, и подавила острое желание отодвинуться, оправдываясь его плохим самочувствием. — Вы в порядке? — Сколько тебе лет? — Двадцать два. — Я не настолько стар, Мэри, — раз уж мы настолько близки, есть смысл перейти на «ты», не считаешь?       Несмотря на волнение, девушка не сдержала улыбки, слыша знакомую усмешку в его голосе и разглядывая торчащие ёжиком пряди на затылке. — Хорошо. Спасибо… ну что, готовы… готов идти? — Да я не успел помыться ещё, — вздохнул Ховард, переступая ногами и всё ещё опираясь на неё. — Поможешь? — А… а… ты сам никак не сможешь? — Невольно представив варианты протекания данного процесса, Маша почувствовала, будто сама встала под кипяток, и невольно отняла руки от мужской спины. Доминик слегка отстранился и повернул к ней голову; от его пытливого взгляда её снова окатило жаром, — меньше всего хотелось спорить с ним, будучи так близко… — Хорошо… что надо делать? — Помоги со спиной, — помолчав, он кивнул назад и отвернулся от неё, уперевшись ладонями в пластиковую панель, включая кран и опуская голову. Всё ещё обеспокоенно косясь на его сосредоточенное лицо с закрытыми глазами, Маша протянула дрожащие пальцы, беря с полочки бутылку с гелем и мягкое облачко губки, выдавила пару резко пахнущих ментолом капель и торопливо сунула её под воду. Встав позади парня, она принялась осторожно тереть его плечи, постепенно спускаясь по лопаткам к пояснице. Дойдя до талии, она решительно цапнула ручку душа, снова включив воду, обдала Ховарда тёплой водой и вернула губку на место. — Чего перестала? — он повернул голову, не открывая глаз. — Хорошо справляешься… — Так всё… спинку потёрла, — хмыкнула девушка, упорно не опуская глаза ниже лопаток. — Как ты? — Лучше… Ладно, иди — дальше я сам.       Обрадованная и одновременно почему-то разочарованная его словами, она вылезла из кабинки, но тут же испуганно замерла, ощутив и увидев, как смыкаются на её плечах крепкие мужские руки. — Спасибо, Мэри… извини, намочил, — парень тут же отпустил её, но она не обернулась, направляясь к двери. — Да ничего, я намокла ещё раньше, — она философски вздохнула, берясь за ручку и походя оглядывая влажные пятна на больничном халате, но многозначительное мычание позади заставило буквально окаменеть на месте, осознав двусмысленность своих слов. — Ну, за такое я ещё не извинялся, — задумчиво хмыкнули ей в спину. Решительно обернувшись, девушка оглядела Ховарда. Он, по обыкновению, задорно улыбался, но, стоя к ней лицом, всё же стеснительно прикрывался мочалкой… На девичьих губах скользнула усмешка. — Не трать время… лучше купи губку побольше… для своих неоспоримых талантов, — распахнув дверь, она как могла поспешно выскочила наружу, успевая услышать долетевший вдогонку негромкий смешок.