Она действительно считала это счастливым финалом.
Седьмая Сестра никогда не понимала, какого это — любить (во всех смыслах, какие только есть). Не понимала, как можно каждое утро просыпаться, чувствуя руку возлюбленного на теле, улыбаться за завтраком и протягивать кружку с кофе, потом нежно целовать и уходить по делам, чтобы вечером вновь встретиться и целую ночь посвятить друг другу.
До поры, до времени не понимала.
Она до сих пор не помнит, как это произошло. В памяти осталось лишь только то, что она прижимала к себе тощего синеволосого парня, в то время как его подружка отчаянно пыталась вырваться из рук Пятого брата и сквозь слезы шептала нежные прощания падавану. То, что потом неожиданно появился корабль, обстреляв их и вынуждая бросить мятежников и поспешно скрыться.
Седьмая сестра будет вечно помнить тот блеск в глазах Германа, когда он на секунду взглянул на нее, с позором убегающую. Она никогда не простит себе того, что выглядела так убого в его глазах.
С каждым днем ей становилось все труднее, и не только морально — бессонница мучила ее длительное время, при попытках воспользоваться Силой все мысли рано или поздно убегали в "запретное", как она себе сказала, русло, а на различных заданиях часто подводила всю команду и из-за нее инквизиторы часто совершали провалы.
Рано или поздно это должно было закончиться. Так и случилось. Правда, с печальным финалом.
Седьмая сестра оказалась на улице, без кредитов, поддержки и какой-либо надежды на счастливое будущее. Световой меч у нее отобрали, как и форму, облачив в какие-то потрепанные тряпки.
На Корусанте всегда было тепло, но ночи в закоулках, в то время, когда на тебе порванное платье, а под боком упорно вертит свои лопасти вентилятор, хочется взвыть и тихо, свернувшись в калачик и опустив лицо в грязь... умереть. Да, Седьмая сестра впервые почувствовала, что такое безнадежность, что такое безысходность и что такое... страх. Ей было страшно. Она боялась финала всей этой грустной истории, и не знала, что будет лучше - ее смерть, "опекунство" добрых жителей города или... нет, об этом нельзя и думать.
Девушка приказала своим мыслям и близко не подходить к Герману. Едва она вспоминала его суровое лицо, эти сногсшибательные черты, и блеск, яркий блеск в глазах... в животе все сводило от безнадежной тоски, мир вокруг становился блеклым, и мириллианка чувствовала, что по щеке течет слеза. Плачет? Она? Что?!
В какой-то день она поверила, что все наладиться. Она устроилась на работу в один паб, уборщицей, планируя в будущем подняться до официантки... увы, не всем мечтам суждено сбываться.
Кто бы знал, что пьяные посетители имеют странное мнение, что растрепанные мириллианки в старых, ветхих платьях выглядят очень сексуально. И кто бы мог подумать, что рассерженная инквизиторша, до которую неожиданно стали домогаться, применит Силу и отшвырнет метров на десять, да так, что тот копыта отбросит (или что у него там было? щупальца?).
Увы, заведение было... приличное, как считал хозяин паба, и Седьмой сестре пришлось покинуть это место. Казалось бы, хуже некуда - она вновь вернулась на улицу, и теперь ей остается лишь мерзнуть под проливным дождем, стуча зубами и слушая сочувствия других бездомных, у которых хотя бы рваные пледы есть... но, оказалось, что есть еще кое-что кошмарнее, чем ее сегодняшнее положение.
В этот роковой день Седьмая сестра, как обычно, лежала на земле, дрожа и прикрыв лицо какой-то картонкой. Она только-только начинала засыпать, как вдруг послышались шаги.
"Опять пришли стражи порядка", - с тоской подумала девушка. Она легко могла бы расправиться с ними Силой, но сил на это просто не осталось, и она продолжила лежать и ожидать конца.
- Мисс, вы в порядке?
Нет. Нет-нет-нет, только не он! Нет!
Она почувствовала, что картонку убрали. На лицо закапал дождь. Девушка приоткрыла глаза.
Над ней сидел, свесившись, Герман. Его лекку болтались прямо перед лицом девушки, мозоля глаза и вызывая головную боль.
- Я... я в порядке, - хрипло ответила Седьмая сестра, уткнувшись лицом в грязь. - Уходите.
- Вы все испачканы, а ваша одежда порвана... вам нужна помощь!
- Герман! - послышался сердитый голос какого-то парня. - Идем уже! Тебе есть дело до какой-то оборванки?
- Подожди, Эзра, - отмахнулся тви'лек. - Ей плохо, не видишь, что ли? Кейна, помоги мне ее поднять!
Инквизиторша попыталась сесть, но обнаружила, что не может и пошевелиться - видимо, долгое лежание на холодной земле под проливным дождем сказалось.
Она услышала шаги, видимо, женские.
- Что случилось, капитан? - послышался грубоватый голос. - Дорогой... кхм... кто это?
Герман пожал плечами.
- Она нуждается в помощи. Довезем ее до Лотала и отдадим в руки других повстанцев... может, они ей помогут.
- Думаешь, им есть дело до какого-то нищего?
Дальнейшее слова Седьмая сестра не помнила. В памяти осталось лишь то, что ее подняли две пары рук - одни сильные и, судя по всему, женские, а другие словно ласковые, нежные и... мужские, да.
***
Мириллианка очнулась в какой-то каюте. Голова гудела, а рука, судя по всему, кровоточила. Девушка с трудом раскрыла глаза.
Она лежала на нижнем ярусе койки. Около кровати стоял тумбочка с лекарством. На полу полу-сидел, полу-лежал Герман. Заслышав, что Седьмая сестра зашевелилась, он проснулся.
- Здравствуй, - он улыбнулся бывшему врагу и поднялся с места. - Ты в порядке?
Его лицо было чертовски близко. Инквизиторша с трудом подавила в себе соблазн тут же впиться в его губы - да и, вряд ли она сумела бы это сделать. Ее попытки были бы похожи на судороги умирающего тюленя.
- Вроде бы, - выдавила она, отведя взгляд.
Вот и все. Их знакомство основано на этих двух словах - "вроде бы". Как и вся жизнь Седьмой сестры. Вроде бы инквизитор, вроде бы победитель, вроде бы проигравший, вроде бы влюбленная, вроде бы сломленная, вроде бы погибшая...
Вроде бы.
Дни летели за днями. Прошел месяц. Седьмая сестра наконец пошла на поправку, и вскоре могла ходить без посторонней помощи. И, конечно, чрезмерная близость с Германом не вела ни к чему хорошему.
В один день она просто не выдержала. И сорвалась. Слава Палпатину, в тот день все, кроме нее и капитана, ушли на задание.
- Эгей, Джей, - поприветствовал тви'лек девушку - она назвалась им именно так. - Ты сегодня встала поздно. Все уже удалились... мы хотели бы взять тебя, но не стали будить.
Встретится с бывшими друзьями - ну, не надо ей такого счастья. Едва они узнают ее, выдадут команде "Призрака", и тогда - прощай экипаж, прощай слепая надежда на то, что все образумится, и... прощай Герман.
- Да... ничего страшного.
Седьмая сестра присела рядом с тви'леком, раздумывая, как сказать ему то, что она сегодня планирует исчезнуть из его... из жизни экипажа, уйти на улицы Лотала и продолжить жизнь бродяги. Было бы неплохо признаться ему еще и в любви...
- Я ухожу, Герман, - пробормотала мириллианка, отведя взгляд.
Вот так просто. Всего три слова, и как же их сложно сказать!
Герман оторвался от починки Чоппера и повернулся к девушке.
- Уходишь? Но, зачем? Ты же прижилась с нами, стала... частью команды! Тебе не обязательно уходить, Джей.
А потом произошло необратимое.
Он взял ее за руку.
В этот момент вся выдержка Седьмой сестры оборвалась. Все ее чувства, которые она упорно сдерживала в себе столько месяцев, вырвались наружу... и это было совершенно невозможно остановить.
Девушка сорвалась с места и припала к губам парня, повалив того на диван. Она обвила его ногами, прижавшись бедрами к паху и сильно сжала плечи, не давая пошевелиться. Тот изумленно распахнул глаза, но, кажется, сопротивляться не спешил.
Наоборот, едва Седьмая сестра отодвинулась от него, чтобы набрать в легкие воздуха, он положил руку на ее волосы и силой заставил опустить голову и возобновить поцелуй. Сердце девушки быстро забилось, то ли от испуга, то ли от счастья.
Едва парень притронулся к ее ветхому платьицу, которое она так и не сменила на нормальную одежду, мириллианка отпрянула.
- Но как же Кейна? - жарко прошептала она, хоть и чувствовала, что ее уже не остановить.
- Все образуется, - ухмыльнулся Герман и одним движением сорвал с нее платье.
***
Седьмая сестра сбежала, натянув на себя одежду, которую любезно предложил ей Герман. Она надеялась больше никогда с ним не встречаться. Убегая от корабля, она неожиданно почувствовала, что больше не чувствует ту тоску в груди... и к тви'леку ее больше не тянет. Ей было абсолютно на него наплевать. Видимо, достаточно было уединиться всего один раз.
Она погибла, убегая очередной раз от штурмовиков, не узнавших их бывшую командиршу. Герман так и не нашел ее - ее закопали в земле местные жители, видимо, не очень довольные красочным трупом у них под дверью.
Седьмая сестра погибла, но в последним миг поняла - это и есть самый счастливый для нее финал.
