Айсберг

Раен стоял в нерешительности ещё какое-то время, задумчиво глядя перед собой. Потом повернулся и направился к выходу. Но, дойдя до перил, широким кругом опоясывавших консоль, он остановился, кое о чём вспомнив.       — Прежде чем я уйду, я хочу увидеть Рика.       — Попрощаться? — спросил Доктор.       — Вроде того, — уклончиво ответил астронавт.       — Хорошо. Он сейчас должен находиться на нижней палубе в отсеке девять. Я могу отправить ему сообщение на радиофон.       — Нет, я сам за ним схожу.        С этими словами он развернулся и направился в один из внутренних коридоров. Доктор проводил человека угрюмым взглядом, а затем подошёл к экрану и стал стучать по кнопкам.       Ещё когда два приятеля появились в космическом корабле, повелитель времени обнаружил, что у одного из них имеется при себе устройство, излучающее довольно заметные радиоволны. Что-то вроде маячка, по которому можно было отследить человека. Сначала этот прибор находился у Раена, но потом тот каким-то образом его потерял. Это очевидно случилось на поверхности планеты. Доктор смутно помнил, что, когда они перенеслись из шаттла на землю, Рик, ждавший их там, вертел в руках что-то вроде телефона, только толще. Предмет напоминал радиофоны, которыми пользовались некоторые военные в 25 веке. Эта была достаточно редкая и многофункциональная вещица, от которой исходило достаточно мощное излучение, и которую было очень легко отследить. Небольшая точка мигала где-то с краю экрана, давая знать, что радиофон находится на борту.       А теперь она исчезла.       Проверка всех жилых отсеков ничего не дала. Доктор стоял и обдумывал эту странность, когда в консольную вбежал Раен. Он выглядел запыхавшимся и, только появившись, выпалил:       — Его нигде нет! Я обежал кучу комнат, но его нет!       — Я знаю.       — В каком это смысле? — Астронавт подошёл ближе к собеседнику.       Тот указал на экран, на котором мерцало зелёным изображение какой-то схемы, и пояснил:       — Вот в этом месте находится комната твоего приятеля. Он должен быть там. Но, согласно моим данным, на корабле кроме нас с тобой больше никого нет. Мой сканер обнаружил бы сигнал его передатчика.       — Постой. — Раен сложил руки на груди и уставился на собеседника. — Ты всё это время отслеживал наше местоположение через радиофон?       — Ну не всё время… Это устройство как будто сигналит по всем сторонам, так что ТАРДИС сама приняла его сигнал, определила местоположение и связалась с ним. Я не до конца понял, для чего тебе понадобилось устройство, которое буквально кричит о том, где ты находишься.       — Оно не кричит… Частота, на которой посылается сигнал, не используется нигде, кроме космофлота. Не знаю, как её вообще можно было принять без специального оборудования. Радиофоны имеются у всех членов экипажа космического корабля, отправляющегося в длительные экспедиции. Я участвовал в такой в программе подготовки командира экипажа. Эти приборы универсальны. С их помощью можно создавать каналы связи между планетами! Но нам их выдавали главным образом для того, чтобы определять геолокацию. Каждый член группы должен был знать, где находятся остальные и периодически проверять их местонахождение и состояние. Особенно это было важно при высадке на незнакомую планету. Там есть куча других полезных функций, но я не буду их перечислять. Сейчас главное — узнать, куда делся Рик.       — Что тут узнавать, — усмехнулся Доктор, — он наверняка побежал за нами…       — И застрял на Льдине. С этими бешеными валами.       Лицо астронавта резко помрачнело, когда он представил, что могло случиться с его другом.       — Хорошо, что мой радиофон теперь у него. Ты ведь сможешь отследить его?       — Думаю, что да.       — Тогда заводи скорее свою чудо-машину, мы не можем ждать!       — Но я не говорил, что ты отправишься со мной.       Раен в недоумении посмотрел на Доктора. Последний ответил ему таким же упрямым взглядом и произнёс:       — Не так давно мы решили, что я отправляю тебя домой.       — Как ты можешь? — вспылил астронавт, — Рик может уже быть мёртв, а ты предпочитаешь спорить со мной вместо того, чтобы помочь ему!       — Мы находимся в машине времени, — последовал ровный ответ, — мы можем отправиться куда угодно и в когда угодно, по пути устроить революцию на какой-нибудь планетке, попить чаю и всё равно успеть вовремя. О времени можешь не беспокоиться.       — Если ты такой всемогущий властелин времени, тогда почему бы тебе не вернуться в тот момент, когда что-то ужасное случилось с твоей планетой и не предотвратить это?       Раен понимал, что не стоило этого говорить, тем более он не знал, что конкретно случилось с планетой повелителей времени. Несколько встреченных представителей этой расы пояснили ему кое-что, но деталей, как и степень участия Доктора в катастрофе, он так и не выяснил. Это был удар по больному месту. Раен знал, что не стоит касаться таких тем и в общении с обычными людьми, а уж тем более с теми, чью реакцию нельзя предугадать. Но весь последний день он был на взводе, он не спал уже много часов и не ел столько же. Они так замотались с всей этой беготнёй и спасением своих жизней, что банально забыли поесть. Любой человек в таких условиях был бы немного нервирован. К тому же сказывалось его природное упрямство и эмоциональность. В общем, у рыжего астронавта были причины для нервного поведения. Но повелителю времени не было дела до причин. Казалось, он вот-вот выкрикнет что-нибудь резкое, так напряглось его лицо. Но Доктор сдержался. Он медленно выдохнул и произнёс:       — Хорошо.       — Что?.. — не понял его собеседник, уже готовый ввязаться в спор.       — Хорошо. Мы вместе заберём Рика. А потом ты уйдёшь. Навсегда.       Больше не произнеся ни слова, он ввёл координаты и опустил спусковой рычаг. В молчании они находились всё то время, пока сканер ТАРДИС обшаривал помещения подземной станции. Когда на экране загорелась точка, показывающая местоположение потерянного члена команды, Доктор так же молча направил машину времени к нужному месту. Но вдруг он нахмурился, наклоняясь ближе к экрану и произнёс:       — Кажется у нашего друга неприятности.       Развернув экран так, чтобы спутник мог видеть изображение, он указал пальцем на группу точек, сгрудившихся возле одного из помещений.       — Валы?       — Они самые. Движутся к нужному нам отсеку, при чём очень быстро, но мы ещё можем успеть раньше.       Произнося последние слова, он уже находился возле двери, и, рывком распахнув её, бросился наружу. Раен последовал за ним.        ***       Ричард словно в замедленной съёмке видел всё происходящее. Вот дуло незнакомого оружия в чьих-то руках выплёвывает сгусток энергии, вот смертоносный заряд устремляется к своей цели… и повисает в воздухе, застыв на полпути к человеку.       Последний недоумённо уставился на существо с бледной серой кожей, облачённое в скафандр и замершее в проходе. Инопланетянин казался картинкой из старого фильма, поставленного на стоп-кадр. Он поднял оружие на уровень груди и смотрел на человека большими немигающими глазами. Позади него столпились ещё несколько подобных существ, замерших, подобно своему товарищу, с оружием в серых пальцах. Казалось, сам воздух вокруг них замер и прекратил своё движение.       Откуда-то с другой стороны помещения, из-за нагромождений контейнеров послышался громкий, постепенно затихающий скрежет. Грохнула открываемая дверь и по гладкому полированному полу забарабанили чьи-то шаги. Через секунду из-за ящиков выбежали две фигуры — одна в синем костюме и коричневом плаще, хлеставшем по ногам, а другая — в простой одежде и знакомой серой куртке.       Ричард обернулся в тот момент, когда услышал звук ТАРДИС. Его рука всё ещё лежала на не хотевшей отпускать панели сканера, поэтому он остался на месте и лишь облегчённо выдохнул, увидев друзей. Но, встретившись глазами с Раеном, он увидел в них немой ужас, ещё не успевший перерасти в предупредительный выкрик, и вдруг почувствовал удар в живот, отбросивший его от люка, а затем всепоглощающую боль, затопившую, казалось, каждый уголок сознания. Краем глаза он увидел, как, дрогнув, стали растворяться пришедшие в движение фигуры его противников, но не успел осмыслить это, полностью захваченный болью.       Он едва осознавал, что происходит, чувствовал, как две пары рук подхватили его и куда-то тащат. Нога зацепилась за порог. Кажется, они занесли его в будку и положили на пол. Затылок ощутил прохладу стальной решётки. Он кричал? Кажется, нет.       Где-то близко, за мутной пеленой, окутывающей разум, раздавались голоса друзей:       — Насколько сильно он ранен?       — Не знаю. Всё лучше, чем могло быть. Заряд смертелен для любого живого существа, но скафандр спас его…       Потом какой-то непонятный шум и опять голоса.       — Куда ты?       — Следи…       Тут Ричард окончательно отключился и больше не видел, что происходит вокруг. Очнулся он всего один раз, и, приоткрыв веки, увидел Доктора, который, сидя на коленях рядом с ним, поспешно открывал прозрачную банку, наполненную мельтешащими золотыми светлячками. Рик хотел спросить, что это, но губы не слушались его, и через несколько секунд он провалился в беспамятство.              Медицинская комната представляла собой средних размеров квадратное помещение с большими круглыми лампами на потолке. Вдоль одной из стен тянулся ряд приборов, а напротив был расположен длинный стол овальной формы, над поверхностью которого завис обнажённый по пояс человек с круглой выжженной дырой в области живота. Над раной вился рой микроскопических золотых пятен, пытавшихся вылечить ранение, которое за несколько часов осталось в таком же виде. Всё, что они могли — поддерживать жизнь в умирающем человеке.       Рядом со столом, откинувшись в кресле и уронив голову на грудь, дремал Раен. Услышав шум разъезжающихся створок двери, он вздрогнул и открыл глаза.       В комнату вошёл Доктор. Он был без плаща и без своей обычной жизнерадостности на лице. Сев на соседний стул и бросив хмурый взгляд на Ричарда, он обратился к Раену:       — Ты сидишь здесь уже три часа.       — Не так уж и много, — вяло ответил тот, и добавил, — почему твои роботы не могут вылечить его?       — У наногенов есть своя программа, в соответствии с которой они действуют. Это оружие, несмотря на то, что оно очень похоже на обычные лучевые бластеры, видимо, имеет какую-то особую специфику. Всё, что могут роботы — не позволить Рику умереть. Совсем вылечить рану им не под силу.       Раен тяжело вздохнул и пробормотал:       — Он ведь не может всю жизнь находиться в таком состоянии…       — Нет, — ответил Доктор, — но мы что-нибудь придумаем.       Он внимательно посмотрел на своего спутника и добавил:       — Тебе надо поесть и хорошо выспаться.       — Я останусь здесь! — Вскинулся тот.       — Голоданием и недосыпом ты ему не поможешь. Если Ричард придёт в себя, я тебя позову. Давай, иди, я не хочу, чтобы ты валился от усталости.       Астронавт нехотя согласился, и оторвавшись от кресла, пошёл на кухню. Он с трудом нашёл её в лабиринте коридоров, имеющих свойство менять положение, но в конце концов добрался до нужного места. Там он сидел минут двадцать, меланхолично пережёвывая гамбургер и размышляя о том, как их троих занесло в такую ситуацию. Он думал о том, как Доктор может, путешествуя сквозь время на таком технологичном средстве, которое человечество не изобретёт в ближайший миллион лет, разбираясь в различных инопланетных расах и изучая чужие миры, быть столь беспечным и легкомысленным. Он не брал с собой почти никаких средств защиты кроме звукового зонда, да и тот вряд ли мог хорошо защитить от выстрела или засады. В ТАРДИС не было никакого оружия, хотя она сама могла бы стать отличным оружием. Раен мог навскидку назвать несколько способов с её помощью давить, откидывать и расщеплять на атомы предполагаемых врагов. Но что имелось в итоге?       Раен всерьёз задумался о том, что повелители времени, наверное, бессмертны, если так запросто рискуют своими жизнями и жизнями компаньонов. А, может, это просто ему попался такой на голову пришибленный экземпляр, любящий риск.       Мысли опять вернулись в сторону Ричарда. Раен надеялся, что его друг выживет, но и сам понимал, что шансов на это мало. Если даже наногены не справились…       От мрачных мыслей его оторвал писк радиофона. После случившегося мужчина забрал его себе, и тот валялся у него в кармане. Он достал прибор и уставился на дисплей, на котором быстрой ползущей строкой появлялись буквы:       — Установлен сигнал от корабля неизвестного типа. Источник сигнала предположительно находится в 15 минутах ходьбы отсюда. Связаться?       Астронавт недоумённо уставился на экран. В пятнадцати минутах ходьбы отсюда находилась комната управления. С ним пытается связаться консольная?       Стоило проверить. Он встал, засунул устройство в карман куртки и быстрым шагом направился в комнату управления.       Консоль выглядела также, как и раньше, монитор компьютера оставался тусклым и погружённым в спящий режим, а всё помещение освещалось ровным желтоватым светом. Ничего нового. За исключением того обстоятельства, что пусковой рычаг был поднят на 90 градусов, как будто ждал момента, когда человеческие пальцы схватятся за него и опустят вниз, приводя механизмы в действие. Не считая этого рычага, всё выглядело подозрительно спокойно и умиротворённо.       «Неужели это машина времени опять чудит? — подумал Раен, подходя ближе, — странно, но наши неприятности обычно с этого и начинаются»       Из бокового коридора послышались быстрые шаги, и в консольной появился Доктор. Он кинул взгляд на Раена, потом прошёлся взглядом по консоли, уставился на поднятый рычаг. Опять посмотрел на Раена и спросил:       — Это ты сделал?       Тот поднял руки в защитном жесте.       — Я не прикасался к твоим драгоценным кнопкам!       — Не могла же она сама…       — Почему нет? Она у тебя живая, по твоим же словам.       Доктор походил вокруг консоли, попереключал тумблеры, остановился и изрёк:       — Она срочно хочет куда-то отправиться.       — Куда?       — Понятия не имею. Координат никаких не выставлено. Но она точно знает место. Думаю, ТАРДИС не стала бы самовольничать без веской причины. Пожалуй, нам стоит проверить, куда она рвётся.       — Ну, — вздохнул спутник, — хуже уже не будет. Можешь отправляться куда хочешь, я останусь здесь. Нельзя оставлять Рика одного. Он и так сейчас один.       Доктор пожал плечами, показывая, что он не против, и привычно опустил рычаг на консоли. ТАРДИС захрипела. Освещение вдруг резко поменялось, тёплый желтоватый свет сменился кислотным красным, а такой привычный шум в двигателях затих.       Раен, собиравшийся войти в боковой коридор, упёрся носом в стену.       — Что за…? — Возмутился он, добавив пару крепких слов в адрес стены.       — Я этого не делал! — Тут же открестился Доктор, — такое иногда происходит, когда ТАРДИС нужно выйти за пределы вселенной и она сжигает комнаты, чтобы сбросить лишний балласт, — объяснил он своему спутнику, — очевидно, мы вышли…       Но тот его уже не слушал. Бросившись к тому месту, где только что находился коридор, он пытался нащупать ручку, щель между закрывшимся люком и стеной, хоть что-нибудь. Не добившись результата, он ударил кулаком по гладкой поверхности и яростно спросил:       — Сжигается, говоришь?!       — Я знаю о чём ты подумал. Не беспокойся, при уничтожении комнат всё живое, что находится в них, переносится в консольную. Ричард не появился в консольной, значит, его комната осталась цела. — Поспешил умерить пыл спутника повелитель времени.       Тот немного успокоился и только мрачно буркнул:       — Если ты посмеешь ещё раз так напугать меня, даю слово, я тебя ударю.       — Смелое заявление.       — Похоже, внутри ТАРДИС мы не в большей безопасности, чем снаружи. В любой момент комнаты могут оказаться отрезаны друг от друга перегородками, — продолжил астронавт, — и, пока один член экипажа истекает кровью, другой будет бессильно биться в стенку.       — Ричард не истекает кровью…       — Хочешь сказать, он в порядке?       — Послушай. — Доктору надоели постоянные нападки компаньона и он, шагнув ближе, обратился к нему, расставляя все точки над I. — Ты считаешь меня виноватым в том, что случилось?       — Не то что бы…       — Разве вы не пошли со мной по доброй воле?       — Да, но…       — Разве я не говорил, что это путешествие может быть опасно? Я ведь предупреждал вас. Так?       — Так.       Раен вынужден был согласиться. Их действительно никто не тащил. Они сами пошли на поводу у своего любопытства и, возможно, обстоятельств. И то, что он делал сейчас — пытался переложить вину на кого-то другого. Ему стало немного не по себе от этого.       — Ты прав. Мы сами решились на это. Я мог уйти в любой момент, но не ушёл.       Повисла неловкая пауза.       — Итак, — встряхнулся Доктор, — очевидно, что-то снаружи воздействовало на ТАРДИС. Или кто-то.       — А такое возможно?       — Единственная раса, которой под силу вскрыть машину времени, мертва. Так что теоретически — нет. А практически - кто-то только что запер все двери. Я понятия не имею, с чем мы столкнулись, или с кем. Но очевидно, что этот кто-то хочет, чтобы мы вышли.       — Зачем?       — Откуда мне знать? Может, хочет побеседовать. В любом случае, мы не узнаем, пока не посмотрим.       Раен хотел было возразить, что можно было бы использовать внешнее сканирование, но его уже не слушали. Всё, что ему оставалось — последовать за хозяином корабля, который поспешил к двери, и распахнув её, шагнул в неизвестность.       «До чего же это в духе приключенческих книжонок, которыми я зачитывался в молодости, — уныло подумал астронавт, направляясь следом, — не хватает только плаща за спиной и цели»       — И почему мне вечно достаются заброшенные места?!       Доктор уже был снаружи, и исследовал место, в которое занесло путешественников.       Он был прав. В последнее время их частенько закидывало в места, покинутые людьми, и это место не составляло исключения. Такая затхлая, древняя, бесконечно пыльная и угрюмая тяжесть, повисшая в воздухе влажным туманом, могла появиться лишь с ходом тысячелетий, в течении которых ни один человек не нарушал своим присутствием мрачную тишину этого места.       Астронавт несколько неуверенно ступил на гладкий пол, взметнув ботинком облачко пыли, и огляделся вокруг.       — Мы попали в прошлое? — Спросил он.       Это место больше всего походило на залу большого средневекового замка, заброшенного людьми. На стенах повисли тяжёлые алые гобелены с вышитым в середине золотым символом, — каким, разобрать не удавалось. Окна в левой стене были огромными, косые солнечные лучи, проходившие в них, ложились на мраморный пол ровными прямоугольниками. По причудливо изогнутым решёткам в рамах полз к потолку изумрудный плющ. Не хватало только пышного трона на постаменте, и помещение окончательно создавало бы вид помпезного тронного зала.       — Прошлое?.. — Рассеяно переспросил Доктор. Он стоял возле одного из окон и смотрел сквозь стекло на что-то, видимое только ему. — Я не знаю, куда мы попали. Это место не походит ни на возможное будущее, ни на одно из виденных мною прошлых. Я не чувствую… — он сглотнул, — я не чувствую временных линий… Они пронизывают весь мир, и мы перемещались по ним как по коридору, но теперь нас как будто… выбросило из этого коридора. Я не чувствую линий времени. Их здесь нет. Мы вне времени.       — Что за бред… — Начал Раен, но его перебили.       — Подойди сюда.       Он повиновался, подошёл к Доктору, и встав рядом, посмотрел в окно. Сквозь мутное стекло было мало что видно, но присмотревшись, можно было рассмотреть нечто ослепительно-белое, заслонившее весь обзор.       — Ты когда-нибудь хотел узнать, как выглядит ничто? Смотри. Это оно.       — Этот замок…       — С чего ты взял, что это замок?       — С того, что он выглядит как замок.       — А ТАРДИС выглядит как телефонная будка. Внешний вид обманчив, не верь ему.       — Мудрые слова.       Последнюю фразу произнёс некто за их спинами. Оба человека вздрогнули и обернулись. Раен потянулся к поясу, но опустил руку, вспомнив, что его оружие сейчас болтается где-то в космосе, любезно выброшенное Доктором на орбиту какой-то Джеди Прим. Сам же Доктор, если и удивился, то не подал виду.       — Кто вы? — спросил он у существа, возникшего в центре зала.       То наклонило голову и посмотрело на людей тусклыми глазами. Оно походило на человека, правда, очень худого и изнеможённого, сломленного многими лишениями. На ожившего мертвеца, призрака, слоняющегося по залам. Может, виной тому были невероятно глубокие чёрные глаза или длинные пальцы пианиста, то и дело сжимавшиеся в кулаки и снова расслаблявшиеся. Оно было одето в порядком истрепавшийся чёрный костюм, висевший мешком, на голове, усеянной шипастыми наростами, сидела кепка, совершенно не вязавшаяся со всем остальным образом. Существо выглядело одновременно жутко и немного устало.       — Меня зовут Ассуло, — проговорило оно скрипучим голосом, — я увидел вас.       «Очевидно, он мужчина» — решил Раен, а вслух спросил:       — Ты здесь живёшь?       — Моё существование вряд ли можно назвать жизнью. Я обитаю здесь. Я увидел вас ещё до того, как вы вышли из ТАРДИС.       — Ты знаешь про ТАРДИС? — спросил Доктор. — Откуда?       — А откуда ты знаешь, что я не причиню тебе вреда? Ты стоишь так, будто не боишься меня.       — Потому что я не боюсь.       — А вот он боится.       Ассуло посмотрел на Раена. Тот нахмурился и сказал:       — К чему этот разговор? Мы прилетели сюда, потому что нас кто-то заставил, и мы хотим выяснить, кто это был.       — А, это… Я привёл вас сюда. Я видел вас. Я видел вас давно.       — В таком случае… — медленно произнёс астронавт, — зачем ты это сделал?       — Потому что я видел вас, — ответил Ассуло собеседнику.       «Да когда он наконец перестанет это повторять?» — раздражённо подумал тот и спросил:       — Что значит «видел»? Ты следил за нами?       — Да. Какое-то время.       — Как тебе удалось это? — Доктора, похоже, очень интересовал этот вопрос, — и как ты заставил ТАРДИС выйти из повиновения?       — Следить не сложно… Я вижу всё вокруг себя. И частично могу воздействовать на это. На то, что связано со мной. На людей, чьи судьбы переплетаются с моей, чьи линии времени и пути скрещиваются в этом месте… А ТАРДИС я просто позвал. Она поняла, что это важно.       — Почему важно?       — Потому что вы искали меня.       — Ты что-то путаешь, — не согласился Доктор, — мы не искали тебя.       — Тогда что вы делали на станции Айсберг?       — Мы пытались найти истину, а не это место.       — Одно и то же.       Люди озадаченно переглянулись.       — Ла-адно, — протянул астронавт, — тогда зачем мы здесь? Согласно твоей логике, здесь мы можем… найти правду?       — Да. Можете.       Они помолчали. Пауза затягивалась. Первым не выдержал Раен.       — Слушай, если ты хочешь что-то нам сказать, говори!       — Что ты хочешь услышать?       Из Ассуло надо было вытаскивать информацию клещами. «Похоже, он хочет, чтобы мы задавали наводящие вопросы» — решил Раен.       — Что это за место? — начал он.       — Гробница, — просто ответил пришелец.       — Э-Э… И чья же?       — Моя и моих соплеменников.       Ответы ничего не прояснили.       — Но здесь нет мертвецов.       — Возможно, я неправильно выразился. Это не гробница в прямом понимании этого слова. Мы все не мертвы пока. Только спим долгим сном, полным сновидений. Всем хорошо. Кроме меня.       — И почему же?       — Потому что я не сплю.       Доктор вздохнул и прошёлся туда-сюда, запустив пальцы в шевелюру и о чём-то напряжённо размышляя. Остановившись, он взглянул на инопланетянина, продолжавшего неподвижно стоять, и уточнил:       — Насколько я понял, твои родичи находятся в криосне.       — Если тебе угодно, называй это так.       — А ты один очнулся… Не знаешь, что делать. Ходишь тут один… И каким-то образом послал нам сигнал о помощи, на который, забыв предупредить нас, помчалась наша ТАРДИС. Я прав?       — В твоём утверждении есть доля истины.       — Что значит доля? Я прав или нет?       — Я действительно проснулся и обнаружил себя среди живых мертвецов, которые спали беспробудным сном. Я понял, что находился в таком же сне, доставлявшем мне ощущение настоящей жизни. Впрочем, что наша настоящая жизнь, как не сон… Моя последующая реальная жизнь здесь доставляла мне всё больше огорчения и неудобства. Весьма печально, когда в течении многих веков просто не с кем поговорить. Те, кто искал меня до этого… о, как же они заблуждались, когда думали, что смогут найти это место с помощью темпоральных технологий повелителей времени. Создали целый альянс из представителей разных планетарных республик. Бедняги, они даже не умели пользоваться этими технологиями, чем и загнали себя в ловушку…       На лице Доктора появилось шокированное выражение.       — Темпоральные технологии?..       — Да.       Раена больше волновало другое.       — Ты сказал: на протяжении веков. Сколько тебе лет?       Ассуло задумался, склонив голову набок и уставившись в пустоту стеклянными глазами. Через полминуты он медленно ответил:       — Сейчас сложно подсчитать, но что-то около семи веков по летоисчислению твоей планеты. После выхода из сна. Сколько я жил до пробуждения, я не знаю. Или, может, это знание просто затерялось в глубинах моей памяти… Можно узнать возраст моих сородичей, спящих сейчас под нами.       — Твои сородичи в подвале?       Не ответив на вопрос, инопланетянин развернулся и зашагал, подволакивая ноги, к арочному выходу из зала. Создавалось ощущение, что он держит на плечах тяжёлый груз и в то же время не слишком хорошо ориентируется в пространстве, обводя стены ничего не выражающим взглядом. Путники переглянулись и направились за ним.       Они с любопытством оглядывали древние стены и круглые потолки, направляясь за своим провожатым куда-то на нижние уровни. Широкая винтовая лестница, уводящая к подвалам, загибалась кольцами вокруг огромной колонны. Ступив на неё и пройдя пару десятков ступеней вниз, они увидели под ногами огромный подземный зал. Лестница ввинчивалась прямо в потолок помещения размером с футбольное поле, и совершенно неожиданно выводила того, кто ступал по ней, под купол подземной пещеры.       Раен с удивлением присмотрелся к продолговатым предметам, стоящим рядами по всему залу. Чем ниже спутники спускались, тем лучше было видно эти серые коробки, похожие на гробы.       — Да это же криокапсулы! — Воскликнул он, когда они находились на полпути вниз.       Ему никто не ответил.       Достигнув дна пещеры и сойдя с упиравшихся в пол ступенек, Доктор первым делом подбежал к ближайшей криокапсуле и заглянул внутрь через стеклянный проём, находившийся на крышке. Капсула имела продолговатую форму, из боков выходили толстые кабели и исчезали в разъёмах где-то под постаментом. На одном из бортов был выгравирован какой-то пятизначный код. Рядом с капсулой располагался небольшой пульт с парой десятков кнопок и тумблеров и маленьким экраном, с ползущими по нём кривыми линиями.       Раен подошёл ближе и тоже заглянул внутрь. Под серой крышкой лежал инопланетянин. Он был точь-в-точь как Ассуло, такой же серый и безжизненный, не считая некоторых мелких отличий вроде длинны волос. Последний мельком взглянул на своего соплеменника и равнодушно проинформировал:       — Это мой собрат под номером А-1489456. — Он постучал длинным пальцем по надписи сбоку, — а это годы жизни во время сна.       — Вы живёте так долго… — пробормотал астронавт, рассматривая другие капсулы, на бортах которых имелись такие же, иногда едва различимые надписи.       — Это не жизнь. Нас подпитывает система жизнеобеспечения, которые позволяют тянуть нить существования долгие тысячелетия, сведя всю деятельность организма к минимуму.       — Больше похоже на заморозку.       — Так и есть, — хмыкнул Доктор. Достав отвёртку, он просканировал один из ближайших «гробов» и сообщил, — выглядит весьма надёжно. Как ты умудрился выбраться из такой штуки?       — Мой сон был прерван вторжением недружелюбных существ. Они хотели проникнуть в это место, но не знали, как, и бились о стены неприступной крепости подобно детёнышам, пытающимся проникнуть за стенки инкубатора…       — Почему проснулся именно ты? — этот вопрос не давал покоя повелителю времени, — возможно, ИИ этого места имел какие-то указания насчёт тебя?       Он подошёл ближе к собеседнику и принялся разглядывать его одежду.       — Никаких знаков отличия. Возможно, ты был смотрителем этого места? Кем ты был до того, как заснуть?       Ассуло на миг задумался. Затем он медленно произнёс:       — Я не помню кем был, не помню свой народ, лежащий рядом. Всё, что осталось мне — выдуманная жизнь, которую я прожил. Это была жизнь, полная невзгод и лишений. Я мог бы рассказывать днями о мире, в котором жил, о великих вещах, которые мог творить там одним лишь взмахом руки… Я мог поднимать мертвецов из земли, создавая из них непобедимые армии, заключать сделки с потусторонними силами, я был королём, которого ненавидели все — от врагов до подданных. Я имел друзей, которые исчезали в ночи с приходом рассвета, и Дар, за который я заплатил всем… Я свергал королей и рушил империи, а потом… я проснулся. — Рассказчик обвёл взглядом ряды капсул. — Моя криокамера где-то там… Я никогда к ней не возвращался. Странно верить, что всё реально, а потом оказаться в настоящем мире. Я думаю, что раса, к которой, должно быть, отношусь и я, захотела сохранить себя. Может, это была вынужденная мера. И они… то есть, мы… Мы наполнили бесконечное ожидание снами, которые принимали за реальную жизнь. Странно только, что эти сны, призванные скрашивать века в заморозке, были горькими и мучительными…       — Значит, ты не знаешь, что здесь происходит? — спросил Доктор. — Не знаешь, почему валы искали это место?       — Видимо, они наткнулись на лазейку — нашли какие-то записи, может быть, даже запечатанные во времени голоса моего народа, и решили отыскать расу, некогда обладавшую невиданным могуществом. Вряд ли ими двигало простое любопытство.        — Постой, постой! — вдруг воскликнул Раен, — если эта система помогала вам не стареть, поддерживала жизнь, значит, она защищала вас от всех вирусов, верно? Вы когда-нибудь болели?       — Мы не болеем. Не один вирус не может проникнуть в организм, пока работает система жизнеобеспечения. Она исцеляет все повреждения… И я до сих пор связан с ней. Поэтому я почти не старею.       Раен взволнованно отбарабанил пальцами ритм на крышке ближайшей капсулы.       — А, если, допустим, поместить внутрь человека с травмой в области живота, с которой не могут справиться наногены, система его вылечит?       — Система способна справиться с любым повреждением. Впрочем, она не работала с человеческим организмом до этого и трудно сказать, что получится в итоге.       — Ты же не думаешь… — начал повелитель времени, но астронавт прервал его:       — Это единственный выход! Сколько ещё наногены смогут поддерживать его? Может, он уже умирает там один, пока мы тут болтаем. — Он повернулся к Ассуло, — понимаешь…       — Я знаю о вашем друге, — ответил тот. — Но вы должны помнить, что, если он однажды погрузится в сон, вернуть его будет невозможно.       Подойдя к одному из серых «гробов», инопланетянин коснулся желтоватой панели, которая тут же загорелась лиловым. Раздалось шипение, и цвет снова пришёл в норму.       — Мне не удалось разбудить ни одного. Система цепко держит их в своих сетях и не позволит им проснуться. Единственное, что мне удалось сделать — это отключить саму систему, но как только я попробовал сделать это, мой собрат под крышкой умер. Я могу убить всех. Оживить не могу никого.       — Нам… придётся оставить Рика здесь? — потрясённо пробормотал Раен.       — Так у него будет хоть какая-то жизнь, — сказал Доктор. В его голосе прозвучала неуверенность. — В любом случае, нам нужно сначала переместить сюда ТАРДИС.       — В этом нет нужды, — сказал Ассуло, — она уже здесь.       Обернувшись, люди увидели за своими спинами знакомую синюю коробку.       — Как…       — Я позвал её.       В молчании они зашли внутрь. Медицинская комната встретила людей тишиной. Состояние Ричарда оставалось таким же. Наногены так же беспокойно метались над раной беспокойным роем, может, чуть быстрее, чем раньше. Доктор медленно отключил воздушную подушку, и Раен подхватил на руки безжизненное тело своего друга.                     ***       Ассуло никогда не пытался выбраться за пределы клетки, потому что знал, что с ним случится, если он сделает это. Лишь система обеспечения поддерживала в нём жизнь после пробуждения. Зачем она подняла его, он не знал. Иногда он задумывался, что она вполне может быть разумным существом, которому он для чего-то нужен, и от которого он находился в полной зависимости. Единственный проснувшийся, бродящий между рядов полумёртвых собратьев, он боялся даже думать о том, чтобы когда-нибудь покинуть это место. Ему было тоскливо и одиноко среди безжизненных переходов космического корабля, и он создал залы, гигантские винтовые лестницы, врезавшиеся в потолок, плющ на стенах… Всё это он взял из своих снов. Но теперь, глядя на двух людей, исчезнувших внутри ТАРДИС, он почувствовал острое желание сбежать отсюда. Сквозь серый камень пещеры и зелёный мох на потолке на миг отчётливо проступили холодные лампы четвёртого основного отсека, но усилием мысли Ассуло вернул всё на свои места. Не время поддаваться внезапным порывам. Путешественники улетят домой, они не будут помнить этого места, и всего, что оставили здесь. Таковы правила. Всё, что было в четвёртом отсеке, остаётся в четвёртом отсеке. Даже память.       На пороге машины времени появился астронавт, несущий на руках безжизненное тело человека с безвольно болтающимися руками и откинутой назад головой.       — Куда? — спросил он.       — Идите за мной.       Доктор тоже вышел из ТАРДИС и двинулся вслед за Ассуло.       Последний очень давно покинул свою камеру, но всё ещё помнил, где она находится. Единственная незанятая. Пропетляв по проходам, они вышли к краю последнего ряда. Там, в самом углу, отдельно от всех, располагалась незапертая криокамера. Крышки не было, а панель рядом была отключена. Но, когда внутрь положили тело человека, она загорелась лиловым, проводя какие-то операции, и пришла в нормальный режим. Люк сверху пришёл в движение и скрыл всё, что находилось внутри, за исключением лица и шеи человека, лежащего внутри.       — И… когда она вылечит его?       Раен наклонился и разглядывал лицо Ричарда сквозь прозрачный сплав.       — Уже, — Ответил Ассуло. Он стоял рядом и угрюмо глядел вперёд. На какой-то короткий миг, внутри его глаз проснулось движение, и он ощутил горечь, видя, как ещё одна жизнь оказывается запечатана в катакомбах бессмертия. Но эмоции схлынули, и его глаза стали такими же стеклянными, как и прежде. «Ни это ли финал, к которому скоро приду и я?» — печально подумал он, а вслух произнёс:        — Я буду присматривать за ним.       — Мы ведь сможем прилетать сюда? — С надеждой спросил Раен, — мы можем что-нибудь сделать для него?       — Ничего. Возможно, когда-нибудь, он проснётся. Но точно не в ближайшие двадцать лет.       — Что ж, — астронавт выпрямился, сжал кулаки и глубоко вздохнул, — что ж, — повторил он, — я в ТАРДИС.       И, развернувшись, он быстро, возможно даже слишком быстро направился обратно к лестнице и находившейся там же синей будке.       — Скажи мне, — Доктор оторвал взгляд от удаляющейся спины компаньона и повернулся к Ассуло, — зачем ты накладываешь на это место миражи?       — Ты заметил, — кисло ответил тот.       — Было сложно не заметить.       — Потому что они помогают поддерживать видимость реального мира, до которого мне никогда не добраться.       — Ты слишком крепко связан с этим местом?       — Конечно.       — А не думал ли ты, что это место само по себе не является реальным?       — О чём ты говоришь?       — Ты здесь — единственное жизнеспособное существо, можешь менять всё, что находится вокруг, по своему желанию. И при этом не можешь выйти.       — Я понимаю, куда ты ведешь свою мысль. Ты думаешь, что всё это вокруг — лишь плод моего воображения, это подтвердило бы тот факт, что я не могу выбраться отсюда — разве можно выйти за пределы собственной головы? Я раздумывал над этим долгими часами. И пришёл к выводу, что, если это сон… то я не хочу просыпаться.       — Если это действительно сон, то у меня возникает вопрос: когда конкретно мы с Раеном заснули и где находимся сейчас?       — Я ничего не могу сказать тебе… всё может быть реально, особенно здесь.       — Тогда мы уходим. Возможно, если всё вокруг — лишь фантазия, то, улетев отсюда, мы сможем покинуть её. Но мы вернёмся.       Инопланетянин кивнул. Лгать было совсем легко, не то что вначале, когда редкие из приходящих сюда созданий смотрели на него расширенными глазами и ждали правды. Эти путники были не первыми и не последними, кто проник в четвёртый отсек. И они не первые уходили, обещая вернуться.       Когда синяя будка с громким скрежетом растворилась в пространстве, и Ассуло перестал ощущать её мысленное присутствие, он повернулся и шаркающей походкой направился к лестнице.              — Ты закончил?       Раен стоял, привалившись к одной из коралловых колонн и разглядывал повелителя времени, который, забравшись под консоль, настраивал какие-то механизмы. Тот что-то промычал в ответ, и подтянувшись на краю люка в полу, выбрался наружу. Достав из кармана звуковую отвёртку, он направил её на панель, ответившую коротким гудком.       — Вроде всё. Не знаю, что на неё нашло, обычно она не такая строптивая, а сейчас как будто не хотела улетать. Но я настроил координаты, теперь точно не ошибусь. Планета Земля, Центральный материк… Какая там у тебя улица?       Приключение было увлекательным, но Доктор сказал, что отправит спутника домой и сейчас выполнял обещание. Раен и сам не то чтобы очень хотел продолжать путешествие и был готов к тому, что придётся уйти. Но что-то не давало ему покоя. Как будто какая-то важная вещь, имевшая жизненное значение, затерялась в глубинах памяти, — не достать. Он несколько раз проверил карманы, осмотрел свою комнату — всё забрал? Вроде всё. Но было какое-то нечто на краю сознания, кричавшее: «не оставляй меня!». Это нечто вызывало тоску. Поэтому астронавт торопился скорее попасть на Землю — ему казалось, если перед ним перестанут маячить жёлтые стены консольной, гнетущее ощущение потери уйдёт.       Хозяин машины времени запустил механизм, и ТАРДИС стартанула к Земле.       Попрощавшись с Доктором, Раен вышел на знакомую улицу, под бесконечный поток несущихся аэромобилей и антигравов, и, отбросив мрачные мысли, зашагал к своему дому.              Одиннадцатый Доктор не любил вспоминать прошлое, дарившее ему столько боли. В своём предыдущем воплощении он только и делал, что жил прошлым — и куда это его привело? С регенерацией пришло переосмысление многих вещей. Он перестал бесцельно слоняться по ТАРДИС, заглядывая в комнаты бывших компаньонов. Да и сами компаньоны стали забываться. Например, однажды он наткнулся на комнату какого-то человека, которого совершенно не помнил. В этом помещении не было двери, у стены стоял шкаф, напротив шкафа — большое зеркало, а между ними разворошенная кровать. На спинке кровати висела серая куртка, а на сбитом одеяле валялся выключенный радиофон. Больше никаких вещей в комнате не было. Доктор несколько минут стоял в дверном проходе и напряжённо вспоминал, кому принадлежало это помещение. Явно не девушке, а спутников-мужчин у него было не так уж много. Так и не вспомнив, он запечатал комнату, отослав её куда-то в архивы ТАРДИС. Туда же отправился и оранжевый скафандр, найденный на полу в медицинском отсеке и не подлежащий ремонту, — в материале красовалась огромная прожжённая дыра.              Ричард не мог пошевелиться, не мог открыть глаза. Даже мысли не давались ему, они разбегались в разные стороны, как мыши, а в голову приходили странные образы. Это были видения разных жизней, проносившиеся подобно яркому калейдоскопу, — они звали к себе, показывали свои самые привлекательные стороны. Возникало ощущение кинотеатра, в котором тебе предлагают разные фильмы, расписывая каждый как нечто интересное и привлекательное, но ты знаешь, что, если задержишь взгляд хоть на одном из них, яркая картина засосёт тебя и уже никогда не отпустит.       Огромным усилием воли Ричард вырвал мозг из объятий сна и открыл глаза. И тут же вспомнил всё, что так долго не давали осмыслить цветные видения. Вопреки мнению друзей, он не потерял сознание. В какой-то момент очнувшись, но не имея возможности пошевелиться, он слушал всё, что они говорили и всё понимал. Он привязан к криокапсуле. Навечно. Не чувствуя ничего ниже плеч, он мог только слегка поворачивать голову.       Над его головой сквозь прозрачное окошко в крышке капсулы виднелся освещённый жёлтым светом серый потолок пещеры. Вдруг свет заслонила тень, и чей-то равнодушный голос произнёс:       — Ты проснулся.       Крышка медленно отъехала в сторону и Рик, повернув голову набок, увидел рядом с собой серое костлявое существо в чёрном костюме, сидевшее, поджав ноги, на соседнем «гробу». Едва шевеля губами, астронавт прошептал:       — Я не чувствую… туловища.       В белёсых глазах существа промелькнуло сожаление.       — Если бы ты чувствовал, ты кричал бы от боли, пронизывающей каждую клеточку твоего тела.       — Я не могу пошевелиться.       — Никогда не сможешь. Но ты жив.       — На что мне такая жизнь? — спросил Ричард. Возможно, в другое время он стал бы кричать от отчаяния и пытаться вырваться из тисков оцепенения, но сейчас все его силы уходили на поддерживание зрительного контакта с собеседником. Туман, окутывающий мозг, отступил, но не исчез.       — Жизнь — это бесценный дар. Даже такая.       — Я буду лежать здесь, пока не умру?       — Ты никогда не умрёшь. Система будет поддерживать тебя в стабильном состоянии.       — Нет… — пробормотал Рик.       — Засыпай. Ты будешь думать, что живёшь обычной жизнью, подаренной снами. Это лучше, чем смотреть в потолок и медленно терять контроль над разумом. Спи, человек, и живи.       — Нет… — Цветные картинки опять заслонили взор, смешавшись в яркую кашу, и среди них человеку вдруг стали мерещиться оскаленные пасти диких зверей, ждущих, когда их добыча заснёт, чтобы наброситься и растерзать…       — Нет! — сказал он уже громче, почти крикнул, распахивая глаза.       Быть может, от мысленного усилия оцепенение на мгновение спало, потому что Ричард содрогнулся от боли, резко вспыхнувшей где-то внизу, в онемевшей части его тела.       — Пожалуйста, — уже тише взмолился он, — эта жизнь ненастоящая… я так не могу…       — Что я могу сделать? — спросило существо, отведя взгляд, — я не могу отключить тебя от криокамеры, потому что нанороботы, содержащиеся в плазменном заряде, настигшем тебя, никогда не остановятся, они очень быстро уничтожат твоё тело, если ты окажешься без защиты.       — Ты можешь прекратить всё это.       Рик сам удивился, насколько легко он это произнёс. Но сейчас не было ничего страшнее участи, которая была уготована ему, и ничто остальное уже не казалось таким пугающим.       — Я понимаю, чего ты ждёшь, но не могу совершить подобное. Это деяние противоречит всему…       — А то, что я останусь здесь, ничему не противоречит?! То, что я буду ненавидеть весь этот мир, день за днём наблюдая одну и ту же картину, сойду с ума в этом склепе? Я никогда не засну и никогда не смогу жить здесь.       Инопланетянин отвернулся и молчал, уставившись куда-то в сторону.       — Пожалуйста… — снова взмолился Рик, — пожалуйста, Ассуло.       Тот также молча соскочил с серой поверхности, на которой сидел, и ушёл куда-то влево, где его нельзя было увидеть из-за бортов капсулы.       Послышался металлический щелчок, затем от приборной панели донёсся звук, похожий на шипение.       Когда инопланетянин снова возник в пределах видимости, он с сожалением посмотрел в лицо человека, лежащего перед ним, и сказал:       — Я сделал всё, чтобы это произошло безболезненно…       — Спасибо… — прошептал Рик, чувствуя, как губы перестают слушаться, а перед глазами темнеет.       — … И никогда себе этого не прощу, — закончил Ассуло.       Ричард видел, как его собеседник тяжело привалился спиной к капсуле и закрыл лицо руками.       «Наверное, я должен быть в ужасе» — подумал астронавт. Затем всё померкло.