Сердце дракона

Расспрашивая о драконе, Джон порядком отклонился в сторону от главного тракта. Места пошли совсем уж дикие и неухоженные, населенные людьми суровыми и неприветливыми. Но отставной доктор мог развязать язык кому угодно. Угощал он щедро, льстил без угрызения совести. Потратив на селян весь запас медицинского спирта, Джону удалось из них вытянуть, что таки да, пролетал пару раз над ними дракон. "Здоровая такая зверюга, огнем пышет, а уж когти-то, когти! Весь скот перетаскал с дальних хуторов. Но нашлась и на него управа. Орлы… Ты слыхал про орлов, парень? Набросились на него целой стаей и порядочно общипали. Рухнул он во-о-он за тем перелеском. Искать его никто не стал: кому охота раненому дракону попадаться? Когда это было? Может, с неделю назад, а может, и две". Перелесок оказался дремучими зарослями, где нижние ветви стоящих вплотную елей сплетались так тесно, что хоббиту приходилось работать мечом, чтобы провести своего пони. На ум приходило Лихолесье и тамошние твари, но никого опаснее белок Уотсону не попалось. Грибы там росли на диво здоровенные, но исключительно ядовитые. Джон уже доедал остатки сухого пайка, когда наконец вывалился на опушку, сразу за которой начинался каменный обрыв. По ту сторону пропасти возвышался утес, в котором в незапамятные времена, возможно, в конце Первой Эпохи, когда суша поменяла свои очертания, воды вымыли целый пещерный лабиринт. Джон в задумчивости взирал на утес, источенный таким количеством дыр, что походил на огромную сырную голову. Места там хватило бы на целый выводок драконов. Неизвестно, сколько простоял бы там Джон, размышляя, как перебраться на ту строну, если бы не его пони. Внезапно всхрапнув, он поднялся на дыбы, вырвал из рук хозяина уздечку и подался в сторону. - Куда ты, дубина, ноги переломаешь! – всполошенно крикнул хоббит, но пони уже мчался вниз не разбирая дороги. К счастью, конек обнаружил вытоптанную звериную тропу и благополучно спустился. Джон нашел его мирно щипавшим травку у самого подножья утеса, рядом с говорливым ручьем. Джон так и не понял, что спугнуло его обычно смирного пони. Возможно, змея, проснувшаяся после зимней спячки и выползшая погреться на камень. Джон устремился к своей животине, но замер с одной ногой на весу. Все вокруг было заляпано огромными блестящими черными кляксами. Под ними пожухла трава, и обломки скалы под этими нашлепками оплавились, как от сильного жара. - Драконья кровь… - зачарованно прошептал хоббит, и тут в лощине, всколыхнув траву и цветы, пронесся гулкий утробный вздох. Казалось, то вздыхала сама земля. Пони опять насторожился и был уже готов задать стрекача, но хоббит успел ухватиться за уздечку. - Тихо, тихо, - успокаивающе гладил он теплый мохнатый бок, а у самого сердце частило от возбуждения. Невероятно, но он нашел его – своего дракона. Пони дрожал всем телом и упирался, поэтому Джон отвел его подальше и привязал на всякий случай к дереву, а сам отправился на разведку. Обогнув скалу, он обнаружил еще один вход в пещеру. Оттуда вновь раздался тяжкий вздох. Кто угодно отступил бы в страхе перед легендарным чудовищем. Кто угодно, но только не Джон Хэмиш Уотсон, капитан медицинской службы армии Гондора. Он засветил "нолдорскую лампу" и отважно вступил под каменный свод. Разумеется, фонарь Уотсона не имел никакого отношения к древним эльфам, но светил исправно, плывя чуть впереди хоббита. Запаса кристалла должно было хватить на пару часов. В его синеватом свете хоббит разглядывал внутренности пещеры. Там не было ни колонн из сросшихся сталактитов и сталагмитов, ни искрящихся друз, ни наскальных рисунков, ни одной даже медной монетки, словом – ничего. Пещера была пуста и скучна, как армейский барак, если бы не дракон, лежавший в самом дальнем углу с закрытыми глазами и тяжело вздыхавший, точнее, стонавший. Джон, все еще держа меч наготове, подошел ближе. К его изумлению, дракон оказался совсем небольшим – футов семь-восемь. Определить точнее было затруднительно - тот по-кошачьи свернулся клубком, завернувшись в перепончатые крылья. Джон решил, что либо драконы совсем измельчали, либо перед ним детеныш. Помня рассказы о "здоровенной тварюге", можно было ожидать появления мамаши этого милого создания. Но опять, вместо того, чтобы дать деру, Джон шагнул вперед, приглядываясь к своей тайной детской мечте, к своему дракону. Орлы порядком потрепали ящера. Его крылья превратились в настоящие лоскуты, словно вспоротые острыми лезвиями. Морду иссекли длинные порезы. Неизвестно, какие травмы могли скрываться под остатками крыльев, но дракон явно страдал от боли - в этом опытный лекарь не мог ошибиться. Джон решительно загнал меч в ножны, подвесив лампу так, чтобы она освещала тело, но не морду, и приступил к осмотру. С замиранием сердца он протянул руку и осторожно оттянул крыло. Дракон опять вздохнул, совсем тихо, словно подул - хорошо, что не огнем - взъерошив шерсть на ногах хоббита. Лекарь вздрогнул, но продолжил осмотр. Он отогнул крыло и прищелкнул языком от огорчения. Тело дракона покрывала броня из крупных, с ладонь хоббита чешуй. Но незащищенное мягкое брюхо было исполосовано длинными ранами. Джон принюхался. Он не уловил запаха гноя и разлагающейся плоти. Напротив, пах дракон исключительно приятно - какими-то цветами. Уотсону доводилось лечить людей, гномов, эльфов и даже пленных орков. Но про драконов он не знал почти ничего, кроме того, что они коварны и опасны. Они могли зачаровать взглядом, наложить заклятие. Их кровь была ядовита. Об этом Уотсон помнил твердо, поэтому еще перед входом в пещеру надел кожаные перчатки. От дракона тянуло жаром, как от раскаленной печки. И было непонятно, всегда ли дракон такой горячий или это последствие ранения. Джон сам не знал, ради чего он полез в пещеру. Но, найдя явно нуждающееся в помощи существо, он не мог так просто оставить его умирать. Даже если вскоре сюда заявится стая огромных драконов, Джон не сбежит, пока не сделает все, что в его силах, чтобы облегчить страдания раненого. "В какой бы дом я ни вошел, я войду туда для пользы больного, будучи далёк от всякого намеренного, неправедного и пагубного," - гласит Клятва Целителя. Хотя Джон и не произносил ее со дня окончания школы, она руководила всеми его поступками. Даже если твой пациент создание Тьмы. Джон быстро выбрался обратно из пещеры, нарубил молодых гибких веток и на скорую руку сплел из них шалаш. Достал из сумки, с которой никогда не расставался, моток шелковых ниток и несколько игл. Пожалуй, они были тонковаты для драконьей кожи. Но поблизости не было кузнеца, способного выковать подходящий инструмент. Зато в любой момент могли заявиться грозные родичи раненого. Джон развел костер и прокалил иглы в огне. В последний момент он передумал и вместо хирургических взял сапожные. Затем лекарь приступил ко второй части своего плана. Он перенес пациента из его убежища в свою импровизированную операционную. Дракон был на удивление легок - даже легче, чем человек его роста. Вероятно, у него были полые кости, как у птиц. Вскипятив воду и тщательно вымыв руки с мылом, Джон без промедления перешел к выполнению самой сложной части плана – к операции. Оперировать приходилось стоя на коленях, без помощника, но Уотсон, как всегда, справился блестяще. Не зря его пациенты в один голос утверждали, что рука у маленького целителя такая легкая, что и обезболивающего не нужно. Все раны были на удивление чистыми. Самые глубокие Джон зашил, а мелкие заклеил специальным клеем. На секунду он засомневался: клей варили по эльфийским рецептам, возможно, на детище Моргота он мог подействовать неблаготворно. Но все прошло как надо. Клей моментально стянул края порезов - дракон даже не вздрогнул. Как обычно во время операций, Джон не следил за временем, но судя по солнцу, склоняющемуся к закату, прошло несколько часов. Весьма довольный собой Уотсон отправился к ручью, чтобы помыться и поменять одежду. Лекарь плескался довольно долго: он изрядно взмок от усилий и драконьего жара, хотя в лощине было весьма прохладно. Тихо насвистывая, вернулся к шалашу… и нашел его пустым. Пациент исчез.