Старый враг хуже новых двух

Они уже пятый час топтали столичную брусчатку, асфальт, и прочие тротуарные покрытия, но Москву и за пять месяцев пешком не обойти. Поэтому Чук уже корчил плаксивую физиономию и пытался повиснуть на Ванькином плече. Но неумолимый экскурсовод в лице третьекурсника Дмитрия Туманова только улыбался и тащил их дальше, обещая показать ещё более интересные достопримечательности.  — Раз уж выбрались сюда, я вам должен предъявить всё, что сам тут знаю. Другое дело, что сам мало что видел…  — Ди-и-и-им, у меня уже ноги отстёгиваются, — ныл Чук. — Ну его, эти Воробьевы горы, в следующий раз посмотрим. Давай лучше в столовку какую-нибудь зарулим, я ку-у-у-ушать хочу… Ну хоть в Макдональдс, а?  — Со столовками сложнее, — озадаченно поскрёб лоб столичный «старожил». — Я хорошо знаю только несколько кафешек возле академии. Ну, и ещё кое-где бывал, но это уже… другое. Это Хазар у нас по таким местам знаток, а на мою стипуху не разгуляешься, даже и с подработками. Чук с Ватрушкой быстро переглянулись. То, что Дима произнёс вслух прозвище Руслана, причём назвал его легко, свободно, незацикленно, это красноречиво говорило об одном: Димка наконец-то переболел Тимофеем.  Все, кто так или иначе был посвящен в историю его нестандартной любви, знали, как ломало и корёжило парня это чувство. Особенно после ухода Тимофея. Тогда, почти три года назад, Чук, Ванька и Пингвин были готовы к самому неприятному развитию событий. Когда Тимофей всё же приехал, но только затем, чтобы забрать из колледжа трудовую, а из дома — ту самую картину с девушкой на подоконнике. Приехал помолодевший, похорошевший, слепящий не столько новым имиджем, сколько своим откровенным счастьем. Как ни старался Тимофей притушить это сияние, бросая на Димку виноватые взгляды, у него плохо получалось. Хазар, не отходящий от него ни шаг, виноватым не выглядел. Не обращая внимания на ненавидящие Димкины взгляды, Хазар под предлогом проводов усадил его в машину. И трое оставшихся приятелей еще целых полчаса наблюдали издали за черным мерседесом на стихийной парковке. Чук нервно обкусал все ногти, выдвигая версии того, что там у них происходит, одна другой кровонасыщеннее. Пингвин попросту рвался подойти и открыть дверь. А Ватрушка дёргал их поочередно за рукава и повторял: «Дайте им спокойно поговорить!» После всего случившегося Дима заметно замкнулся в себе, но, к счастью, никаких других тревожных симптомов ни друзьям, ни бдящему Борису Аркадьевичу так и не довелось увидеть. Надо только было соблюдать одно правило: не упоминать ни при каких обстоятельствах ни Тимофея, ни Руслана. При соблюдении этого условия с Димой вполне можно было общаться. И вот теперь друзья убедились, что табу перестало действовать. И судя по вдохновенному выражению мордашки Чука, его любопытную натуру распирало от желания покопаться в ранее запретной зоне. После окончания колледжа они виделись нечасто: Дима в Москве поступил в академию МВД, как и планировал, они остались в родном городе. И лишь на одних летних каникулах курсант побыл дома, слишком много разнообразных занятий завелось в столице у Димы, чтоб можно было терять дорогое время на неторопливое, сонное течение жизни в их захолустье. А сами парни выбрались в гости к другу впервые, решив отметить таким образом окончание своей «солдатчины». История их службы была не особо интересной, хотя и своеобразной. Призыв в армию после окончания колледжа казался неизбежным, а шансы оказаться в одной части — нулевые. За несколько месяцев совместной жизни парни даже сторонним наблюдателям казались единым целым, а у них самих перспектива расставания вообще в голове не укладывалась. Борис Аркадьевич выбрал момент и лично переговорил с военкомом о том, нельзя ли этой парочке откосить от армии по причине их голубизны. Военком слегка поморщился, признал, что сложно, но возможно. А потом предложил малоиспользуемый вариант с альтернативной службой. Этот вариант, как ни странно, устроил всех. Чук и Ватрушка пошли санитарами в городскую больницу. После первых тяжёлых недель, с периодическими рвотами и истериками (у Чука, Ваня был устойчивее), мышечными переутомлениями, неразгибающимися поясницами и пр., они всё же втянулись. Ватрушка потом шутил, что они прошли все стадии недомоганий беременных. А когда срок альтернативки закончился, главврач еще долго упрашивал их остаться. Правда, Ватрушка что-то намекал про медицинский, но решили отложить эти мысли на потом. И вот теперь друзья наслаждались свободой, столичными красотами и компанией старого друга. Они всё же отыскали уютное кафе, где можно было не только вкусно поесть, но и спокойно поговорить. Чук выдержал недолго, ещё и заказ не успели принести, а он уже вцепился в Диму, посверкивая жадными до новостей глазёнками:  — Так ты что, вместе с Русланом по кабакам здесь ходишь?  — Да не то, что по кабакам, но пару раз ходили в клубы.  — Гейские? — восхитился Чук. — А нас туда сводишь? Словив от Ватрушки подзатыльник, он зыркнул на него обиженно, но не угомонился:  — И давно ты с ними виделся? Я так понимаю, они до сих пор вместе? — Чук цепким глазом считывал выражение лица Димы, видимого неудовольствия не замечал, поэтому и торопился набрать побольше сведений по занимающему его вопросу.  — В прошлом месяце виделись, а сейчас они опять в Германию умотали, к отцу Тимохиному. Редко, но встречаемся, — видно было, что пробудившиеся воспоминания вызвали у Димы отнюдь не отрицательные эмоции, на лице медленно расплывалась задумчивая улыбка. — А один раз вообще хохма получилась. Хотя… не всем смешно показалось.  — А расскажи! — любознательность Чука пересилила даже голод, он забыл про еду, и Ватрушка, воспользовавшись случаем, пересел к нему поближе и стал скармливать по кусочку в приоткрытый от жгучего любопытства ротик. Дима хмыкнул и с видом доброго дедушки начал: - Ну, слушай, дитятко, сказочку. Про то, как нельзя вести себя хорошим мальчикам. Дело было аккурат под выходной, мы с пацанами расслабились слегка, так что возвращался я к себе в общагу уже ближе к полуночи трезвым процентов на восемьдесят. И тут смотрю — как пьяный глюк перед глазами, Хазар нарисовался. Руслан в смысле. И такой… сам на взводе, меня чуть ли не за грудки хватает: «Тимоху не видел?» Я в полном ахуе, мол, откуда ему быть, я вообще не в курсе, что вы сейчас в Москве. Они же вдвоём прыгают по своей Европе, как бешеные кузнечики, Тим всё напутешествоваться не может. Ну, вижу — Хазар совсем сдулся, сидит на лестнице, рожу трёт, бормочет что-то вроде «и где его искать?». Потащил я его к себе в комнату, хорошо, один в тот вечер остался, все разъехались. Выпить всё равно не было, так что пришлось чаем наливаться. Но ничего, и под чаёк хорошо пошло, и слил тогда мне Хазар столько информации, я месяц потом это переваривал. Мы всю ночь с ним просидели, и как-то путём всё получилось… Я так понял, он просто домой не хотел возвращаться, боялся, наверно, не знаю.  — Чего боялся? — не выдержал уже Ватрушка. Спохватился и всунул в возмущённого Чука, повернувшего к нему голову, ветчинный рулетик. – Ешь, молчу я, молчу…  — Да всего, наверно. Не увидеть Тимофея дома или, наоборот, увидеть. Переживал сильно. С чего у них в тот вечер вся фигня началась, я так и не разобрал, но Хазар сказал, что он сделал главную ошибку, когда Эмиля ему припомнил.  — А… — на этот раз не выдержал Чук, но вовремя спохватился и кусочек хлеба ткнулся ему в уже закрытые губы. Дима добродушно хохотнул, наблюдая это кормление.  — Да брось, Вань, сам поест. Ты, наверно, хотел спросить, кто такой Эмиль? Угу, я тоже у Хазара спросил, не постеснялся. Он и рассказал. Причём всё, что у них с Тимом было. Я в таком шоке был… А Хазар, сука, не как я, у него проблем с речью нету, он говорит, а я будто кино какое-то вижу, так всё ярко перед глазами, и все, про кого он рассказывает, как живые передо мной, ну, в смысле, как будто знаю их лично, даже тех, кого и не видел ни разу. И тимохиного отца, и хазарова тоже, и Эмиля этого, всех-всех. Да там столько всего было… Чук, не облизывайся, я пересказывать вам не собираюсь, обойдётесь. Так вот, Эмиль этот Хазару как кость в горле, потому что с ним Тимоха чего-то там намутил, пока в этой клинике немецкой лечился. Он у Георга, отца тимкиного, картины продавал, вот и познакомились на свою голову, подружились… ближе, чем надо. И Эмиль потом от Георга ушёл, на историческую родину, в Израиль к родне отправился, так что и встречаться им вроде больше не судьба, а Хазар всё никак его Тиму простить не может. Вот и в тот день приревновал наш Отелло к какому-то случайному кучерявому, попутно и вырвалось у него про Эмиля, видимо, похожи показались. А Тимоха возьми, да и уйди из дому, ни слова не говоря. Ни ключи не взял, ни деньги, накинул пальтишко и тю-тю. Хазар опомнился, за ним бросился, а куда? К Георгу бежать далековато, это и ослику понятно. Наш с вами родной городок, конечно, поближе будет, но тоже проблемно. Вот Хазар и решил, что Тим у меня решит перекантоваться. Примчался, и тут такой облом. Говорю ему — с утра виднее будет, что делать, может, Тим сам вернётся. Он башкой вертит, говорит, если вернётся, то только за вещами. А у самого аж губы белые — представил, видимо, себе такую картинку. И явно она ему не понравилась. Не знаю, что бы с ним было, если бы СМС-ка не пришла. Схватился за телефон, как голодный за пирожок. Читает, а у самого глаза круглеют, круглеют… Потом хохотать начал. Я уж думал, всё, санитаров звать надо. А он словами давится, мол, только Тимохе такое могло в голову прийти, где укрыться можно. - Где? — в один голос выдохнули Чук с Ватрушкой.  — В их бывшей квартире. Хазар после развода как-то хитро с квартирами затеялся. Ну, у него же тут агентство по недвижимости есть, так что с жильем проблем никаких бы не возникло. И вот он закрутил такой, как он сказал, сложнородственный обмен: жене с дочкой оставил свою квартиру, новый её муж… кстати, друг Хазара, его Костя зовут, переехал к ним. Та хата, где он до этого жил, пошла на продажу, а Хазар с Тимом вселились в новостройку в краси-и-вом таком районе. Был я у них там, и могу сказать — нам так не жить.  — Подожди, так Тимик к его жене заявился? — ужаснулся Чук, не ожидавший от скромняги Тима такого коварства.  — Вот именно. Не, там ничего такого сверхестественного нет. Они же с Костей друг друга давно знают, ещё когда Тим только-только с Хазаром познакомился. Да и Диана тоже вроде не рвалась Тимке глаза выцарапывать. Вот он и пришёл к ним спокойно, мол, приютите на ночь. А там же ещё дочка Хазара, Сонька, та вообще в Тима вцепилась, не оторвешь. До того он ей понравился, что с ним и заснула, как с мягкой игрушкой. А уж потом, как самого Тима спать уложили, Кот украдкой и бросил СМС-ку Руслану, чтоб друг не волновался. Кстати, у Дианы уже второй детеныш на подходе, вроде мальчик. Кот довольный по самые уши ходит. Хазар говорил, у них вообще демографический взрыв в семье. А, вы же не в курсе. Короче, у Хазара есть сестра, младшая, тоже Соня. Это как бы в её честь он дочку назвал. Там так получилось… Нет, это я вам тоже не буду рассказывать. Чук издал тихий, монотонный вой, как будто у шакала из-под носа увели аппетитный шмат мяса. Но Димка на провокацию не поддался:  — Это не мои, это ихние тайны, так что права не имею… Слушайте дальше, если хотите. Ответом было энергичное синхронное кивание.  — Значит, дальше. Когда Эмиль от Георга уволился и уехал, тот поначалу предложил Руслану на его место попробоваться. Ну, он же менеджер по сути, какая разница, чем торговать — квартирами, картинами. Если б Руслан согласился, это бы значило, что Георг и сына таким образом возле себя удерживает. А то Тимоха поначалу ни в какую не хотел в Германии оставаться. А Хазар говорит, мол, немецкий плохо знаю, только инглиш, в живописи плохо разбираюсь, рынок очень специфический, то да сё. Но могу, говорит, вам порекомендовать человека на эту должность. Сестра Софья Эльдаровна и в художественную школу с детства ходила, и с языком всё в порядке, и даже экономическое образование имеется. Короче, очень даже всё удачно получилось. И даже больше того: они с Георгом друг другу до такой степени понравились, что уже через несколько месяцев Руслан с Тимкой у них на свадьбе гуляли. Вот только у Сони проблемы какие-то на тему ребёнка завести. И вот тогда опять появляется… кто бы вы думали? Тут сказитель ненадолго выпал из образа, чтобы зажевать не до конца засохшую сырную палочку. Долгий рассказ требовал подпитки. Нетерпеливые слушатели тоже не глядя затолкали себе что-то в топку и приготовились внимать дальше.  — А появляется у нас на сцене Эмиль. Да, детки, и вроде бы в роли доброго фея. Я его, конечно, в жизни не видел, что он за человек, сам не знаю. По лицу Хазара судить, когда он о нём говорит — то этот тип хуже моджахеда. Отсюда можно сделать вывод, что на самом деле Эмиль, во-первых, красавец, каких мало, во-вторых, умный, в-третьих, богаче самого Хазара, и так далее, потому как Хазар готов шкурой наружу вывернуться, только чтобы он от Тимохи подальше был. А если по выражению тимохиного лица судить, когда об Эмиле речь заходит, то вообще получается, что ко всему прочему он ещё нехило так в Тима влюбился. Короче, не зря у Хазара на этом вопросе крышу срывает. Георг-то насовсем с Эмилем отношения не порвал, созваниваются, иногда приезжает, в общем, не теряют друг друга из виду. Он и подкинул Георгу идею насчёт Тима и Хазара — участвовать в каком-то проекте, открыть фабрику по изготовлению красок для рисования. Там все при делах окажутся: Тим, как химик, на производстве, Руслан, само собой в начальники какие-нибудь. Но он, блин, всё боится, что Тим с Эмилем как-нибудь опять… это… подружатся. Главное, на мой счёт никаких опасений, аж обидно. Ну, ладно. Уже бы успокоиться должен, потому как Эмиль в своем Израиле окопался окончательно, мало того, пересекся он там с каким-то молодым доктором. Не на почве здоровья, а так, по голубой линии. Ну, зазнакомились они поначалу, как все, а потом вроде встречаться начали, и кончилось тем, что Эмиль к нему переехал. Как же его зовут… А! Илайя. Илюха, короче, по-нашему. И держит он на Мёртвом море то ли больницу, то ли спа-курорт. И вот туда к нему Соня как-то съездила. Результативно, надо сказать, съездила. Вот уже скоро родить должна, и если УЗИ не врёт, то двойню. Прикиньте, у Тима с Русланом общие детишки будут! То есть не у них, конечно, но так получается, что одни и те же дети Тимохе — братья или сёстры, а Руслану — племянники.  — Здорово! — оценил Ватрушка. Ему тоже нравилась мелкая сестра Чука, и они охотно брали её к себе, если матери Андрея надо было отлучиться по делам. — Маленькие, это хорошо. Пускай рожают, у нас-то не получится, как ни старайся… Тут же согнулся и заохал, получив в бок острым локотком Чука. Они ещё немного повозились и успокоились, рассуждая, брать десерт или обойтись мороженым на улице. Дима с умилённой улыбкой наблюдал за ними. Поёрзав на стуле, Чук глубокомысленно свёл брови:  — Да-а-а… Вот как оно в жизни-то бывает, и в кино такого не увидишь. Значит, всё у них хорошо… — хитрый Чук уже готовился перейти к следующему пункту разговора, который также был очень ему интересен, то бишь личной жизни самого Димы. Но тут Димке что-то пришло на ум, и он перебил друга: - А, вот ещё что! Вы Влада помните? Ну, который ещё к нам в город приезжал, чуть Тима не угробил? - Ха! Ещё бы не помнить, мы же тогда с Ванькой в больницу к Тимику бегали по твоей просьбе. И Влада этого я видел, когда его твой дядька из милиции выпроваживал. А что с ним?  — А уже ничего… Когда Руслан устроил у меня тогда ночь откровений, тогда и про него тоже рассказал. Как он Тиму вообще по жизни мстил, и как оно всё закончилось. Вы только никому, ладно? А то Хазар с меня слово взял, чтобы я Тимохе не проболтался. Он не в курсе до сих пор, что Влад давно на кладбище отдыхает.  — Молчим, как воблы! — Чук предвкушающе распахнул глаза и придвинулся поближе к рассказчику.  — Так вот, дети, слушайте на этот раз страшную сказку, и никогда не делайте так, как сделал этот мальчик… Всё-всё, уже рассказываю! Случилось это, когда Тим только уехал на это своё лечение. А Хазар тут, в Москве, остался. Ну, сначала ещё ничего, а потом дёргаться стал. Приезжать ему Тим запретил, тут под боком жена с ребёнком, отец на мозги капает, короче, капец нервам. И вот он как-то вспомнил, что Владик так и ходит где-то рядом, воздух портит. Ну, самое то, чтобы разрядку себе устроить, да хотя бы кулаками приласкать, и то на душе легче. Вычислил Хазар, где его перехватить можно, и как-то вечером встал возле клуба. На машине был, естественно. Сколько он там ждал, неважно, только дождался. Выходит эта сволочь из клубняка, вся из себя довольная, обожратая, и видит Хазара. Как Хазар из себя Терминатора изображать умеет, я примерно представляю. И Влад это прекрасно знал, они ж с пятнадцати лет знакомы. Поэтому без всякого «здрасьте, извините, был неправ» Влад бросается в свою машину и начинает удирать. Видимо подумал, что Хазар его убивать приехал. Ну, Хазар, недолго думая, за ним. Что этот у*бок вытворял на дороге, это отдельный милицейский протокол, а в результате получилось банальное ДТП со смертельным исходом. Хорошо ещё, что только для Владика оно смертельным оказалось. Он вмялся так, что и подушки не спасли. Хазар потом узнавал потихоньку, вскрытие показало, что обдолбался в тот вечер парень по самое не могу, а тут ещё Хазар… Ну и приглючилось ему что-то, наверное. Хазар ещё каяться вздумал, мол, из-за него всё так получилось, но я ему быстро мозги промыл. Я тогда этого Влада сам хотел на ленточки пустить, не получилось. А тут — вот так вышло… Но всё-таки решили Тимохе не говорить. Он у нас какой-то… сильно правильный, ещё тоже решит, что Хазар виноват.  — О как, — впечатлился Чук, Ванька тоже уважительно покрутил головой. * * * Они уже выходили из кафе, когда Чук вспомнил:  — Слушай, Дим, а что ты нам о себе-то ничего толком не рассказал? А ну колись давай, третий год здесь живешь, неужели никого так и не присмотрел? Сперма уже ушами, наверно, выходит? Чук предусмотрительно отбежал от Ватрушки, обогнал их и стал двигаться спиной вперёд, чтобы наблюдать за реакцией друга.  — Говори быстро, пока я тут не упал по дороге! Есть кто на примете? Дима сначала пожал плечами, потом загадочно улыбнулся и утвердительно кивнул, заставив Чука подпрыгнуть с победным кличем «Йе-е-е-ес!» Он действительно был счастлив. За Димку, за себя с Ванькой, и за всех остальных, о ком они сегодня говорили. Пусть они все будут счастливы как можно дольше…