Дневник Великого Пруссии

Кажется я, вспоминая прошлое, так и заснул. Даже не очень уверен, воспоминания это были или уже сон. Или что-то смешанное. В общем, это не настолько важно, как тот факт, что я заснул прямо в обнимку с дневником. Хорошо хоть я проснулся еще до подъема, и скорее всего его все же никто не заметил. Я хотел уже поспешно спрятать его, но любопытство пресилило. Прокрутив где-то до ноября, я стал читать. "Мне становится все сложнее находиться с Meine Eine И Так Далее рядом. Я хотел было перевестись в параллельный класс, но эти гады ж не позволили! Ну и как мне дальше учиться прикажете? Хотя не так уж я рвался к свету знаний, но ведь и просто соображать сложно становится, если я вижу ЭТИ ГЛАЗА. Они будто зомбируют меня. И ведь всегда такие спокойно-благодушные. И хоть бы раз промелькнул огонек желания... Я был бы спокойнее" Ох ты. У меня даже мысли закончились, пока я это читал. Как-то проникся. Что ж та баба так тупит-то? Видно же должно быть, что Генка запал. У него это всегда видно. Он становится каким-то совсем идиотиком. По-хорошему. Друг я все-таки или как? Не успел я еще что-нибудь прочитать, как завертелся обычный больничный день, и пришлось спрятать дневник. Завтрак, уколы, осмотры, общение с врачами, все такое прочее. После обеда выписали того невнятного вечно сонного соседа, но не успел я вздохнуть спокойно, как подселили... Вы упадете, Гилберта. Я сам бы упал, если бы не лежал. Он как-то подавленно, даже не ответив на мое радостное приветствие, прошел на свое место и лег, походу намереваясь просмотреть потолок до дыр. Хм, а было бы неплохо, сверху-то палаты девочек. Наверное это его бы расшевелило. Пока я смотрел на его постное лицо, мою светлую головушку посетила идея: а почему бы мне тоже не завести дневник? Я порылся в своей школьной сумке и нашел тетрадку, наименее исписанную лекциями, вырвал эти листы, сунул не глядя в другую тетрадку, вывел сегодняшнее число и задмался. А о чем мне, собственно, писать? "Я лежу в больнице" Через какое-то время я дописал: "Хорошо" И завис надолго. Вот почему этому белобрысому немцу всегда было, о чем писать? Потому что втюрен? Так я нет. Так и написал: "Никого не люблю" И в честь какой-то иронии дописал: "Хорошо" Как-то глупо выходит. Не выйдет из меня летописца. Зря прямо конспекты вырывал. Я откинул тетрадку куда подальше(кажется, она аж под тумбочку закатилась) и вернулся к чтению чужого дневника. Все ж интереснее. Я опять открвл на случайном месте. "Почему он такой толстокожий-то? Как можно не заметить все мои намеки? Впрочем, я и сам виноват. Боясь отказа, я мог быть слишком неоткровенным. Но все же. Мои взгляды никогда не врут. Я не умею скрывать желание во взгляде" Хм, все-таки он? По правде сказать я удивлен. Он никогда не промзводил впечатление того, кого привлекает собственный пол. А может... Что если он пытался этим прикрыться? Это даже могло бы обосновать его полную неразборчивость в девушках. Я едва сдержал смех от этой мысли. Сколько всего нового я о нем узнаю между строк его записей. А тем временем Гил продолжал делать вид, что не знает меня. Хотя иногда бросал исподлобья на меня такиие взгляды. Я не понимал, что они должны означать. Но явно они неспроста. Это даже я понимал. К вечеру мне надоели эти игры в гляделки, и я заснул сном младенца.