-Где ты? -Внутри тебя!
Темноволосый мальчик, сгорбившись, стоит у стены, опасаясь сделать шаг в сторону женатой пары. Мужчина и женщина на вид добрые и мягкие люди, но Джон в свои пять перестает кому-либо верить. На руках миссис Гриффин – так ее называет воспитательница – вертится белобрысая девчонка. Разглядывая все вокруг с нескрываемым интересом, ей жутко хочется пробежаться по игровой комнате, снести парочку построенных с большим трудом башен и познакомиться с другими детьми. Мама малышки обреченно вздыхает, когда мужчина просит отпустить дочь, а та, в свою очередь, коснувшись ножками пушистого ковра, радостно верещит, налетая на конструкцию. Джон не понимает, зачем они пришли за ним. Ему ведь и здесь хорошо. Вкусная еда, теплая постель, веселые друзья, куча игрушек, а самое главное – нет отца. За год мальчик успевает отвыкнуть и прийти в себя, не без помощи врачей, конечно. Но каждый момент жизни все равно оставляет за собой след. К нему подходит молодая девушка, недавно устроившаяся работать в детский дом и, пригладив взъерошенные волосы, подталкивает мальчишку к новым родителям. Сжимает хрупкое плечо, давая понять, что ему никто не причинит боли, что не отдадут в лапы злых, неуравновешенных людей. -Привет, малыш, - Эбби Гриффин садится перед Мерфи на корточки, ласково поглаживая тонкие руки, - Меня зовут Эбигейл, его, - поднимает голову на мужа, улыбаясь, - Джейк. А вон ту веселую особу – Кларк. -Я – Джон Мерфи, - он не боится больше так сильно, протягивает ладонь для рукопожатия и тонет в теплой, нежной руке. Ему нравится миссис Гриффин. -Хорошо, Джон Мерфи, - улыбается еще шире, теперь уже становясь на колени, - У меня будет только один вопрос, я хочу, чтобы ты ответил на него честно, - получив утвердительный кивок, продолжает, - Поедешь с нами домой? Через два дня Джон перестает быть сиротой, счастливо махая рукой исчезающим из виду ребятам.***
Кларк
Все вокруг вдруг перестает иметь хоть какое-либо значение. Сворачиваюсь клубком на неудобном диване и смотрю заплаканными, красными глазами на брата. Полная луна мягко освещает безжизненную палату, пытаясь подарить маленькую надежду. Так тихо. Тишина давит, разъедает, заставляет подкатывать к горлу тошноту. Я не ем вторые сутки подряд, игнорирую просьбы семьи, лишь лежу здесь и жду, когда он проснется. Все вокруг перестает иметь значение. Сжимаю веки, давлю пальцами, пытаясь облегчить боль, но делаю только хуже. Мне неудобно, тело ноет, а внутри все сворачивается в тугой узел. Спешу в туалет, ударяясь голыми коленями о холодную плитку, и наклоняюсь над унитазом, выблевывая весь страх и ужас. Снова плачу, вытирая пот со лба, потому что нихера не проходит. Мне не становится легче. Руки трясутся, рвотные позывы повторяются, торчу здесь, на полу, до тех пор, пока не сплевываю одну лишь желчь, раздирающую горло. Кашляю, кое-как поднимаюсь на дрожащих ногах, лишь бы не упасть, хватаюсь за раковину и смотрю. Смотрю на себя в зеркало, усмехаясь той, кого вижу позади. Она здесь с самого начала. Ничего не имеет значения. Джон Мерфи в коме. А я блюю, стараюсь не кричать во всю глотку и забываю, что такое жизнь. Выпадаю из реальности. Ложусь обратно на пол, вытягиваясь, остужая, успокаивая бьющееся в судорогах тело, и закрываю глаза, лишь бы больше не видеть ту, кого подсовывает больное воображение. Себя саму. Сходить с ума в одиночестве как-то не круто. Кажется, начинаю засыпать. Проваливаюсь в темноту, забирая с собой уставший разум и израненную душу. Нам просто надо отдохнуть. Находясь между сном и реальностью, чувствую, как что-то до ужаса ледяное обжигает пылающую щеку, следует ниже – к шее, скользит по горлу и резко давит на яремную вену, заставляя на миг проглотить воздух. Но не просыпаюсь. Слишком устала. Никакого значения. Даже не стараешься жить дальше. -Кларк? - кто-то больно сжимает плечи, заставляя покинуть царство Морфея. Не хочу. -Что с ней? - тот же мягкий, обеспокоенный голос обращается к кому-то, но ответа не получает, а я ощущаю, как запястья касаются холодные пальцы, проверяя пульс. -Обезвоживание, стресс, отсутствие нормального сна. Мы можем помочь, выписать снотворное, уколы, но советую для начала попробовать поговорить. Заставить съездить домой, наконец-то отдохнуть и поесть. Это будет намного лучше таблеток. -Кларк, просыпайся. Рейвен вновь зовет меня, приходится открыть глаза, но тут же щурюсь от яркого света ламп, разочарованно вздыхая. -Ты всю ночь спала здесь? Пожимаю плечами, говорить не могу, горло саднит, хочется почесать хорошенько, но ограничиваюсь лишь кашлем. -Поехали домой, - отрицательно мычу, не без помощи сестры поднимаюсь на ноги, она включает теплую воду и умывает меня. Как маленькую. Усмехаюсь, благодарно целую ладонь Рейес, на что та лишь прижимается лбом к моему виску, дыша часто-часто, - Такая ты дура, Кларк. Смотрю на Рей возмущенно, всем видом показывая недовольство, приподнимаю бровь и резко выхожу из ванной комнаты, вытираясь на ходу. Он все еще здесь. Окруженный трубками, капельницей и раздражающими, пикающими приборами, они как бы обещают, что все будет хорошо. На бледном лице кислородная маска, поддерживающая жизнь. Мерфи безмятежен и спокоен, будто ему снится сон с сексапильной актрисой в главной роли. -Знаешь, надо будет сказать ему, что на бледных зомбаков девчонки не западают. Впервые за несколько дней смеюсь, тихо, осторожно, но искренне. Рейвен кладет подбородок мне на плечо, обвивая руками талию. Обнимает, даря теплоту. -Как думаешь, Джон нас слышит? - осторожно скольжу пальцем по выпуклым венам парня, в которых лекарство смешивается с кровью. -Не знаю, но думаю, он очень злится, что ты не мылась два дня и не ела адекватную пищу. Фыркаю, понимая, чего добивается сестра. В животе начинает урчать, провожу ладонью по спутанным, грязным волосам, с неохотой принимаю то, что она права. Стоит съездить домой, прийти в чувства и вернуться завтра. Да, именно завтра. -Я буду здесь, не волнуйся. -А где папа и Маркус? -Отец тут, в больнице, разговаривает с врачом, а Кейн улетел в Лос-Анджелес за лучшим адвокатом, который посадит богатенького ублюдка, сбившего Мерфи. Подхожу к дивану, роясь в рюкзаке, нахожу резинку и, затянув волосы в высокий хвост, оттягиваю момент. Мне вовсе не хочется уходить. -Подвезти? -Нет, если что звони. Целую сестру в щеку, не бросаю последних взглядов на Джона, мы еще увидимся. Устало плетусь по светлому коридору к лифту, этот блок тихий и спокойный, никаких детей, никаких живых людей – спящие, не реагирующие ни на что, практически мертвые. Вокруг никого, только молоденькая медсестра, копающаяся в карточках больных. Когда прохожу мимо, она мило мне улыбается, прощаясь. Ее лицо безмятежно спокойное, как будто сама находится в коме. Хмурюсь, отводя взгляд, нажимаю на кнопку и жду. Двери лифта открываются через двадцать секунд, впуская в железную коробку. Смотрю под ноги, не замечая никого вокруг, утопая в своих мыслях, но меня выдергивает приятный, хриплый голос. -Мисс Гриффин? - поднимаю голову, видя перед собой мужчину в полицейской форме. Он кажется до жути знакомым. -Красавчик коп? - усмехается, отдавая честь, и засовывает руки в карманы форменных брюк, - Что привело сюда? -Дела. А тебя? -Брат, - мистер Паркер меняется в лице и понимающе кивает. Его большая, сильная ладонь опускается на мое плечо, поглаживая, я чувствую какой-то необъяснимый прилив сил. Улыбаюсь, кусая губу. -Как он? -В коме, врачи говорят, что шанс есть, но вот только какой... -Все будет хорошо, Кларк. Уверен, Джон Мерфи сильный парень. -Откуда знаешь? Приподнимает бровь, видимо, не собираясь выдавать всех своих секретов, и как только двери с громким сигналом разъезжаются в стороны, пропускает вперед. Мы выходим на залитую ярким солнцем улицу, так жарко и душно, практически нечем дышать и даже то, что я в легком платье – которое таскаю уже вечность – не спасает, тело покрывается испариной. Вытираю ладони о мятую ткань, оглядываясь по сторонам в поисках хотя бы одного такси. Пусто. Вымерли все? Джейк направляется к своей машине, но заметив, что я стою на месте, удивленно щурится и кивает головой, приглашая. Смущенно отказываюсь. -Когда еще тебе повезет прокатиться на полицейской тачке? -С мигалками и сиреной? -Меня могут уволить, мисс Гриффин, - он что, заигрывает? - Но если ты так хочешь. Открывает дверь, не оставляя выбора, и я усаживаюсь на пассажирское сидение, хихикая. И вправду мечтала об этом. Мы несемся быстро, будто гонимся за особо опасными преступниками, мое настроение улучшается раз в сто, позволяя на некоторое время вновь чувствовать себя счастливой. Мимо проскальзывают дома, люди, высокие здания, кажется, Джейку наплевать, что ему могут влепить штраф или выговор. Осматриваю его, пока мужчина следит за дорогой, подмечаю красивые черты лица, легкую щетину и взъерошенные черные волосы. Еще в прошлый раз отметила привлекательность полицейского, но сейчас он так близко и выражение лица такое спокойное – неофициальное. Будто два разных человека. Автомобиль останавливается прямо у моего дома. -Откуда? -Мы все обо всех знаем, не забывай, - подмигивает, сжимая пальцами руль, - Еще увидимся? -Передавай привет Линкольну, мистер Паркер, - вылезаю из машины и бегу, не смотря по сторонам. Дом не встречает меня былой теплотой и уютом, здесь темно и пусто. И холодно. Это странно, ведь на улице ужасная жара. Покрываюсь мурашками и решаю, чем сперва заняться. Бросаю взгляд на кухню, понимая, что есть пока не хочется, а липкая кожа прямо кричит об освежающем душе. Медленно поднимаюсь по лестнице, сдерживая начинающийся поток слез. Как же я устала. Выжата, обескровлена, разрушена. Вот что может сделать с человеком два дня боли и страха. Бросаю рюкзак на кровать, борясь с желанием лечь и уснуть, хватаю полотенце и направляюсь в ванную. Полчаса теплого душа расслабляет еще сильнее. Прикрываю глаза, прислоняясь лбом к влажной стене, убеждая себя всеми силами – все будет хорошо. Все будет хорошо, Кларк. В животе снова урчит, теперь чувствую, как хочу есть. Странно, что в обморок еще не шлепнулась. Оборачиваю себя мягким полотенцем, затягиваю мокрые волосы в хвост, и, чуть обсохнув, уже в комнате, переодеваюсь в домашнюю одежду. Все еще хочется спать. И это желание сильнее всех других. Падаю на постель, плотнее укутываясь в теплое одеяло, проваливаюсь в сон моментально, мечтая проснуться только следующим утром. Но мечты никогда не сбываются. Резко открываю глаза от шума с первого этажа. Входная дверь хлопает так громко и сильно, что, кажется, может слететь с петель. Хмурюсь, поднимаясь с кровати, на носочках подкрадываюсь к запертой двери, прислушиваясь. Вернуться может только отец, но обычно он громко оповещает о своем приходе, сейчас же в доме стоит гробовая тишина, нарушаемая лишь моим тихим дыханием. Приоткрываю дверь и тут же слышу, как кто-то начинает бегать по всему этажу, словно что-то разыскивая. Или кого-то. Внезапно все стихает, отчего-то понимаю, что некто стоит у самой лестницы, и оказываюсь права. Спустя несколько секунд незваный гость теперь уже медленно поднимается по ступенькам. Выглядываю в коридор, не слушая здравый рассудок, умоляющий запереться, но бежать некуда. И когда замечаю существо, стоящее боком ко мне, страх сковывает тело, сжимает легкие, высасывая жизнь. Оно резко поворачивает голову, длинные, грязные, черные волосы скрывают уродливое лицо, но я отчетливо вижу пустые, как бездна, глазницы. Те самые. Тело худое, кости обтянутые кожей, все оно неестественно выгнуто, будто кто-то неправильно пришил конечности. Спина покрывается холодным потом, все еще не могу отвести взгляд, но когда существо резко падает на живот, приподнимаясь на руках, начиная открывать и закрывать рот, ноги сами заносят меня обратно в комнату, а дрожащие пальцы закрывают дверь на замок. Трясусь от ужаса, ведь там какая-то херня ползет прямо сюда. Слышу скрип половиц, ступая назад, к окну. Мне некуда бежать! Войдет ли оно? Противный скрежет ногтей по дереву выбивает дух, но самое страшное происходит следом – ужасное мычание, стон, словно что-то хочет сказать, но не может. А потом раздается утробный рык, будто совсем рядом и оно начинает со всей дури колотить по двери. Хочется орать и плакать, но страх сильнее всего, то он не дает пошевелиться, то впрыскивает в кровь адреналин, заставляя делать невозможное. Разворачиваюсь, распахивая окно, плевать, что будет. Не осторожничаю. Становлюсь на толстую ветку, держась рукой за другую, и, как можно быстрее, перебираю ногами к соседнему дому. Окно парня открыто, вваливаюсь в комнату, захлопывая его, задернув шторы. Дышу часто, сжимая – разжимая кулаки и оборачиваюсь, обнаруживая перед собой удивленного Блейка. -Не прогоняй меня, пожалуйста, - не даю сказать первому, возмутиться, но это все равно его не останавливает. -С катушек слетела, припадочная? А ну проваливай. Беллами стремительно приближается, но я вытягиваю руки вперед, мотая головой. Он ведь не тронет меня? Останавливается, дыхание такое же тяжелое, злится, боюсь, что ударит, ведь не знаю, какой парень на самом деле. -Белл... -Объясни! Молчу. Опускаю голову, подбирая слова, не могу же сказать, что происходит на самом деле, Блейк и так думает, что я сумасшедшая. Что-то непреодолимое тянет посмотреть, узнать, зашло ли оно в комнату, а может дверь все так же закрыта и я действительно слетела с катушек. Отодвигаю ткань и вновь вижу черные глазницы. Стоит на четвереньках на ветке, склонив голову на бок, смотрит в упор, будто знает, что выгляну. Кричу громко, отскакивая назад, падаю на деревянный пол, отползая все дальше, не сводя взгляда с окна. Шторка колышется, больше не вижу происходящего за пределами, но все так же дрожу от страха. В комнату влетает Октавия, удивленно пялясь то на меня, то на брата. -Что происходит? Беллами? -Спрашивай у нее! Старший Блейк смотрит внимательно, ожидая ответов, скрещивает руки на груди. -Я... Мне показалось, что в доме кто-то есть, и... -Кларк, - девушка опускается на корточки, прижимая ладошку к моему лбу, - Да ты вся горишь! Пойдем, дам таблетку. Трясусь, еле поднимаясь, бросаю короткий взгляд на недовольного Беллами, у него желваки играют на лице и темнеют глаза, он продолжает внимательно разглядывать, останавливая взгляд на чем-то. Резко одергиваю задравшуюся футболку и следую за Октавией. -В таких случаях звонят в полицию. Тем более, если имеешь среди них друзей. Что? -Отвали, Белл! Не видишь, она напугана! Козлина черствая. Сегодня останешься у меня, Кларк. Слышу тяжелый вздох за спиной, не обращая внимания на то, как Блейк хмуро распахивает шторки, смотря в темноту. И ничего не видит.