66 - Незваный гость
21 ноября 2017 г., 18:02
Самые плохие предчувствия Гарри не оправдались — Тонкс выписали домой.
«Матерь Божья мексиканская! Вот это медики! Уже бегает! Трех суток не прошло!»
А вот сама Тонкс такой радости не излучала — то ли еще не привыкла к новому, бешено крутящемуся, синему, с точкой-зрачком, глазу, то ли переживала из-за порчи маскировки. То ли — а вот тут Гарри поспешно выскочил на кухню, спасать замороженную пиццу от обрадованного мистера Тонкса. Еще не хватало на радостях дом спалить!
И сама кухня Гарри не понравилась — тарелки чистые, но разномастные — три мелкие в цветочки, голубенькие, с золотым ободком — две других, глубокие, и два уродливейших красных квадратных керамических блюдца. Обои в клеточку, бело-красную, с отчетливыми следами когтей, и липковатый линолеум на полу.
«Не, я не понял — как ее так быстро на ноги поставили!»
«Это волшебники, капитан. И я бы так не радовался.»
Пицца приготовилась. Гарри немедленно отнял у мистера Тонкса ножик и глубоко задумался, уместно ли класть пиццу с ананасами в глубокую тарелку и где у них салфетки лежат.
«Ты что, королеве подаешь? Ну не влезет в блюдечко такой кусище, значит, только эту. »
«Не в пицце дело, капитан.»
«Тогда прекрати отколупывать сыр сверху и неси.»
«Она тебя увидела. Ее аж передернуло. Может, вылезти через окошко и удирать?»
«Я в таком виде женился, так что у нее слишком утонченный вкус. И что-то я не видел, чтобы у вас было запрещено водить кого-то в гости. Смертенины ведь можно справлять.»
«В таком виде?»
«И в галстуке вдобавок. Чужом галстуке. Я его сорок пять минут завязывал!»
Гарри Поттер нечеловеческим усилием воли промолчал. Потому что этак в девятнадцатом веке были модны большие банты на шее. Как у персидских кошек на городской выставке.
«Перестань ржать, тарелку уронишь.»
«Не так это и смешно, капитан. Я зайду, руки заняты, она меня скрутит и сдаст в психушку. Волшебную. А, судя по их законам, в психушке вполне могут приковывать к стенке или что похуже. И я не знаю, на кого она работает.»
«Да нет в природе такой банды, чтобы при приеме в нее так уродовать. Никто не захочет с такими ездить.»
«А из-за страха? А Томми?»
«Пошли уже, если что — так кинь ей что-то в голову и удирай. А Томми — дурак. У него бойцов — десяток, может меньше. И больше к нему притока нету. Не те цели, не та рожа, он же на старых остатках выезжал.»
«Много ты знаешь про его цели, капитан.»
«Я знаю, что он сильно повредился мозгами. И с рождения, потому что ты ж видел, кролика этого несчастного, детей перепуганных, Миртл. И потом, когда полез младенца убивать.»
«Это Гермиону надо спрашивать, что у него с головой, но если он уже что-то сделал с Джинни, то мне что делать?»
«Убивать. Желательно так, чтоб Хромой вылез и сказал: „У меня котлы переполнены!“ А насчет Джинни — она — призовая мишень, но это не значит, что вот прямо сейчас надо нестись в Нору. Грейнджер тебе говорила про сны? Говорила. Неси уже людям обед и не трогай колбасу!»
Гермиона парила над столом с таким выражением лица, будто ее собака съела выигрышный билет лотереи. То ли ее не устраивала обставновка Тонксов, то ли Нимфадора, то ли еще кто-то. Из-под дивана вылез пыльный белый кот и стал умываться на углу стола. Гарри застыл. В конце концов, он ел полусырого кролика немытыми руками, но вот это наглость!
— Олли! Кыш! — миссис Тонкс тоже увидела украшение стола. Кот важно слез.
В дверь кто-то постучал. Мистер Тонкс непроизвольно ухватился за уродливого керамического песика-пепельницу. Тяжелую пепельницу. Гарри привычно взвесил в руке уокер.
— Ой, — профессор Люпин, который ради похода в гости отгладил мантию и начистил туфли, такого не ожидал. Более того, Люпин принес не только идентичную замороженную пиццу с ананасами, но и одноразовые тарелки к ней. Тонкс передернуло, ее розовый ежик резко перелинял в белый, седой.
«Еще этого не хватало. Хуже маленьких сопляков, которые хотят на войну, только два влюбленных дурня. »
«Не понял?»
«Маленький ты просто, Поттер. Смотри — он же всегда ободранный ходил, а тут — ты глянь! Лаковые туфли, как в твоем телевизоре. И она аж скривилась. Хотя парочка подходящая, двое уродов. »
«То есть они что? Как в мелодрамах? Помолвлены, но теперь жених ее бросит?»
«Не каркай! Я надеюсь на объяснение в любви, пьянку и нормальную человеческую драку, когда кто-то из лучших побуждений ущипнул невесту, и получил за это по роже. А пока все дрались, гость повыковыривал из холодца на десять человек все мясо и сожрал в одиночестве.»
«Бедная твоя невеста!»
«Не моя, я мирно ел холодец. Это Айк так клеился. Женился. Потом его того, она осталась вдовой.»
«Можно было и не уточнять.»
— У меня две новости, — мрачно сказал профессор Люпин, вытерев руки салфеткой, — начинать с плохой или с другой?.
— А какая другая? — миссис Тонкс глянула на Люпина черными, недобрыми глазами.
— Кто-то подгадил одному лысому. И пытался уничтожить то, чем этот лысый дорожил.
— Попытался? — у Гермионы в голосе прорезалось любопытство.
— Попытался. Мы не знаем, куда делась эта вещь, мы не знаем, кто это был, но вещь цела.
— Это то, о чем я подумал? — Гарри грустно глянул на паука в цветочном горшке.
— Возможно. А хорошая новость — мне поручили сказать, что Подполье перебирается в черный дом.
— Уже так? — волосы Тонкс полыхнули рыжим, огненным.
— Надвигается беда, — миссис Тонкс тяжело вздохнула.
— А что буду делать я? — Гарри Поттер медленно встал из-за стола.
Люпину стало не по себе. С мальчиком было что-то не то. Как он потянулся за оружием, как держится на фоне семейства Тонксов. Не удивляется, не спрашивает. Как в той, маггловской книге «Солдат, не спрашивай, куда зовут тебя фанфары». Он слишком взрослый. Люпин слишком хорошо знал сам, как это, но вот Гарри такого не заслуживал. И так — тоже. Что с ним вообще произошло, что сын Джеймса Поттера вырос в как же его звали? Маггл из фильма, черная рубашка, кольт за поясом. Страшный жестокий маггл.
Примечания:
Soldier, ask not—now, or ever,
Where to war your banners go.
Anarch's legions all surround us.
Strike—and do not count the blow.
Glory, honor, praise and profit,
Are but toys of tinsel worth.
Render up your work, unasking,
Leave the human clay to earth.
(с) Гордон Диксон "Солдат, не спрашивай" (1967). Переводчиков за такое надо бить. Ногами. Долго.
А вспомнить Ремус Люпин не может одного примечательного персонажа. Ангельские Глаза или Приговор. И Гарри бы обиделся за такое сравнение.