Счастье подобно бабочке...

К тому часу, когда специально нанятые свадебные слуги появились в комнатах Оливьера и принялись за свое дело, он был полностью опустошен и обессилен. Ночь перед этим он не смог и глаз сомкнуть, прислушиваясь к каждому шороху за окнами спальни. Уже не веря, что Ригель придет за ним, омега все же ждал, надеясь и отчаянно молясь неведомо кому, когда же и надежда окончательно угасла, он впал в прострацию и безразличие, словно уже не чувствовал себя живым. Слуги крутили и вертели его, словно заводную куклу, и он послушно поднимал вверх руки и всовывал в широкие штанины ноги, наклонял голову, позволяя надеть себе на шею блестящие украшения и равнодушно наблюдая в большое зеркало, как постепенно превращается в павлина. Поверх костюма полагался плащ, вернее, покрывало, на голову смешной убор с вуалью, закрывающий лицо во время церемонии, и когда это было проделано, Оливьер не узнал в раскрашенном болване самого себя. - Как вы красивы, господин! - воскликнул его старый наставник, допущенный попрощаться со своим воспитанником. - Вы словно светитесь небесной красотой! - Да лучше бы я был уродом, - сердито буркнул Оли, всовывая руки в тонкие перчатки, - тогда, возможно, ни один самец не захотел меня себе в постель, и я обрел желанную свободу. - Как можете вы говорить такое, господин, тем более в день вашей свадьбы, - замахал руками наставник. - Я рад за вас, маркиз Бузель достойный человек. Какие же красивые у вас родятся дети! Оливьер сморщился и застонал, впервые выказав какие-то эмоции, но этого никто не видел, даже старый воспитатель, который в это время почтительно склонился перед господином в прощальном поклоне, старательно пряча блеснувшие в глазах слезы, и так же полусогнутый, отступил назад, к дверям, и тихо удалился. Ну, вот и все. Больше никто не погрустит о нем. Омега из дому - родителям большое облегчение. Омега - лишь товар, который нужно выгодно продать, а кто же беспокоится о том, что станется потом с товаром? Ни братья, ни отец - никто не заглянул к нему и не спросил о самочувствии и настроении. Все те же свадебные служки отвели его во двор и посадили в паланкин, где по обычаю Оливьеру предстояло провести большую часть церемонии - жениха омегу не показывали ни гостям, ни жениху альфе до той поры, пока храмовый жрец не объявлял их законными супругами. Это случалось уже под вечер, а прежде шли обряды, шествия и угощения, в которых участвовали не только служители храма, но и специально нанятые ряженые. Все это время паланкин с омегой, хоть и стоял на видном месте посреди широкого двора усадьбы альфы жениха, вниманием не пользовался, и даже носильщики, сделав свою работу, уходили, чтобы принять на грудь чашечку мутного дешевого вина, выставленного на столах для всеобщего потребления. *** Оливьер задремал, сидя в относительном уединении большого паланкина, и в этом зыбком мареве ему привиделся обманщик Ригель. "Красивый альфа, не похож на знахаря простолюдина, - ленивым облаком клубились мысли, - лицо породистое, как у знатного вельможи. Воспользовался мной, наивным дураком, заполучил то, что хотел, и бросил... Но все-таки, зачем ему бумага на поместье? Возможно ли, что он и есть пропавший графский сын, который будто бы уплыл за море?" Что будет с отчим домом и с семьей, если обманщик уличит отца в афере, Оливьера совсем не волновало, тем более сейчас, когда он больше не принадлежал Филлипу Рю. Куда важней было собраться с силами и пережить сегодняшнюю ночь. Невольно вспомнил Черного вора, вот если бы супруг хотя бы вполовину был с ним так ласков, как и он! Нет, нечего об этом и мечтать, Фирт Бузель не из тех, кто будет думать о таких никчемных глупостях, как удовольствие омеги. Он тоже вроде бы красив, но эта красота иная, не как у Черного вора - надменная и ледяная... "О чем я, черт возьми? Нашел с кем сравнивать? Лица вора я никогда не видел. Возможно, он страшен, как гоблин. Но что с того, если с ним было так невыносимо хорошо!" А с Бузелем? Он грубиян и церемониться не станет, но дело даже и не в страхе боли - после испытанного с вором наслаждения отдаться этому напыщенному индюку казалось Оли чуть ли не кощунством... "Нет, не хочу, я не хочу с ним, не хочу!.. Проклятье, Ригель, почему ты не пришел? Ты обещал, обманщик, ты же обещал?!" Этот отчаянный безмолвный крик должен был вырвать Оли из дремы, но вместо этого лишил остатков сил, и он поник, охваченный ощущением полной беспомощности. Ригель и Черный вор, оба они такие же бесчувственные альфы, им дела нет до мук какого-то омеги. Да и с чего им беспокоиться о нем? Каждый тупой самец уверен, что омеги похотливы и развратны, только о том и думают, как поскорее выйти замуж и развалиться на постели под супруга... Дверца открылась так неслышно, что Оли понял это только по ворвавшемуся внутрь потоку воздуха. В высоком головном уборе обернуться было трудно, но неизвестный этого ему и не позволил. На нос и рот легла чуть влажная тряпица, приятно пахнущая летним лугом, и он закрыл глаза, успев понять, что избавленье все-таки пришло. *** Волнующий момент, которого ждали и гости, и зеваки, настал, и новобрачный Фирт Бузель нагнулся над изящным паланкином, чтоб вынуть из его глубин омегу. Лицо молодожена было по обычаю закрыто, снять покрывало должен был супруг. Фирт потянул за легкий красный шелк и... отшатнулся, увидев длинный крючковатый нос и утонувшие в мясистом маленьком лице раскосые глаза арапа беты, которого весь город знал, как обитателя базара Му. Юродивый оскалил зубы, улыбка сделала его еще страшней, и протянул к Бузелю руку в белой шелковой перчатке, привычным жестом нищего, просящего монетку. Маркиз сделал еще один прыжок назад и натолкнулся взглядом на отца, лицо которого пылало, наливаясь гневом. - Как это понимать, отец? - плаксивым голосом спросил молодожен, - что за неслыханная наглость? Я что, сейчас женился на юродивом с помойки? Где мой супруг? Где граф Оливьер Рю? - Я спрашиваю вас о том же самом, что и сын, - сжимая руки в кулаки и сдерживаясь из последних сил, первый министр змеей шипел в лицо Филлипу. - Как ты посмел так опозорить нас перед толпой? Что ты задумал, Рю, какое дерзкое коварство? - Ваше Превосходительство, я сам не понимаю, что случилось, - растерянный Филлип отчаянно пытался совладать с собой и сохранить лицо. - Меня подставили мои враги! Я разберусь, примерно накажу... они похитили Оливьера... они заплатят! Ваше Превосходительство, мне нет прощения, но все-таки простите! И в мыслях не было обидеть уважаемого свата, большая честь отдать в ваш дом единственного дорогого сына... Тем временем толпа зевак, опешившая в первый миг от неожиданного поворота свадьбы, опомнилась и начала смеяться. Юродивый, не получив монетки, скорчил обиженную мордочку, потом вдруг неожиданно повеселел, стащил красивый головной убор и свадебное покрывало, зажал все это у себя подмышкой и юркнул вбок, смешавшись с ряжеными в масках. Толпа уже открыто хохотала, а Фирт не знал, куда деваться от стыда. - Наш Му сегодня стал маркизом! Ну и денек, вот это да! - Теперь наш Му оденется в шелка и бархат. Не мы, а он нам будет подавать на эль и мясо! Кто-то уже свистел, как на дешевом представлении бродячих циркачей, хлопал в ладоши и подбрасывал вверх шапки, веселье набирало обороты, словно всеобщее безумие вдруг заразило горожан. Ригель, успевший отправить Оливьера в безопасное место, с удовольствием наблюдал за созданным им балаганом, стоя чуть сбоку, в тени одного из праздничных навесов. Как хорошо, что ему в голову пришла идея не просто умыкнуть со свадьбы жениха, но заменить юродивым. Такой скандал, лучше придумать трудно, теперь Филлипу не видать не только министерского поста, но и почетных полномочий главного владельца графства, ради которых он и обманул отца Ригеля. Породистая рожа графа Рю сейчас была растерянной и жалкой. Такой же вид у сыновей Филлипа, только старший Уаби почему-то пышет гневом. А уж жених, красный как рак... жалко, не слышно, что он говорит... - Отец, юродивый сбежал, - вот что Фирт Бузель говорил министру. - Надо его поймать, он должен знать, кто сунул его в паланкин вместо Оливьера. - Ты идиот? Этот дурак не сможет ничего сказать, даже если велеть пытать. Он не умеет говорить, не зря его зовут в народе Му. Пойдем, довольно потешать толпу, - старший Бузель немного поостыл и был способен здраво рассуждать. - Надеюсь, что вы разберетесь со своими недругами, граф. Я верю, что вы не желали этого скандала, однако же не думайте, что я забуду и прощу сегодняшний позор, - повернувшись к Филлипу, жестко сказал он. - Даю три дня, чтобы найти преступника и наказать, иначе буду ходатайствовать перед Его величеством о снятии с вас полномочий главного владельца графства. - Ваше Превосходительство, я отыщу его! Дайте неделю, я найду!... - Три дня, Филлип, даю тебе три дня! - министр в сердцах сорвал с камзола праздничную ленту и бросил на землю возле паланкина. - Если не будет результатов, не показывайся на глаза. - Я вас предупреждал, отец, что нужно отложить брак Оливьера, - глядя вслед Бузелям, чуть слышно прошипел Уаби. - Это все дело рук мерзавца Онисия, он опозорил нас перед людьми. - Откладывать было нельзя, - буркнул Филлип, и вдруг зажегся самым настоящим бешенством. - Все этот мелкий пакостник, вот попадись он в руки мне, с живого кожу сдеру! Все неприятности из-за него! - О чем вы говорите... - Пойдем, сват прав, хватит стоять и забавлять толпу. Надо искать мерзавца Онисия Со и нашего Оливьера. Возглавишь лично лучших сыщиков, весь город и округу перерой, но отыщи. Три дня - ты слышал, что сказал министр? Это последний шанс восстановить утерянный престиж! - Но младший брат... что сделал Оливьер, отец? Он тихий и послушный парень. - Послушный? Тихий? Ты давно живешь отдельно от семьи и ничего не знаешь. Пойдем, я расскажу тебе про этого распутника, тогда и ты будешь гореть желанием его найти. Найдешь - сразу тащи домой. До полусмерти изобью, потом продам в бордель на дальних островах, тем более что Онисий наверняка его испортит!..