Счастье подобно бабочке...

Во флигеле Ригель поставил Оливьера на пол и несколько минут стоял, не выпуская парня из объятий. Забравшись сзади под тунику, он гладил Оли по спине, от гибкой талии до косточек лопаток, сгорая от неведомой дотоле бури ощущений. Оли вздрагивал, но не пытался вырываться, словно под действием наркотика, как в тот далекий первый раз в заброшенном особняке. Ригель привычно бросил руки вниз, коснувшись пальцами резинки легких спальных панталон, но вдруг остановился, хотя в паху уже давно ломило, и довольно ощутимо. С любым другим омегой он сейчас бы сделал то, что нужно, без раздумий, но с Оли все было иначе. Он с некоторой долей опасения приподнял ему голову и близко заглянул в глаза, но вместо недоверия и страха увидел отражение своих желаний. Секунду колебался - так ли это, потом все колебания смелО всепоглощающей волной безумной радости и счастья. Что будет с ними дальше, Ри не знал, но вот сейчас, в эту минуту откровений, пусть даже рухнет целый мир, он не отпустит своего желанного омегу. Точка сомнений пройдена, они будут принадлежать друг другу... ...если бы пару месяцев назад Ригелю кто-нибудь сказал, что он способен на такие умопомрачительные чувства, то ни за что бы в это не поверил. Он никогда не обижал омег, но и не церемонился с ними в постели. В отлично разработанные задницы бордельных шлюх входить легко, да и совокупление с самцом им не в новинку. Немного подготовки - пощипать, потискать, растянуть - и можно смело приступать к "процессу". Во многих заведениях у Ригеля имелись постоянные партнеры, эти ребята были хорошо обучены, умели угодить клиенту. Когда натура настоятельно просила близости с омегой, он шел в бордель, снимал такого парня на ночь и раз за разом брал, пока не наступало расслабление души и тела. Так уж устроен мир, и с этим ничего нельзя поделать. Связь альфы и омеги порождает Жизнь, поэтому они природой тянутся друг к другу, но это только основной инстинкт, физиология, и больше ничего. Брак выдумали, чтобы проще было вырастить детей, сильный самец должен заботиться о пропитании и крове, а роль омег - вести домашнее хозяйство, подчиняясь мужу. Любовь? Ригель не верил в эти выдумки восторженных романтиков, считая своего рода болезнью разума. Как можно помешаться на каком-нибудь одном омеге, страдать, скучать, желать только его и больше никого? Не все равно, кого валить и трахать, все шлюхи одинаково устроены, так по какому признаку их выбирать? Ригель не собирался заводить семью, зачем ему такая гиря на ногах? Прагматик, он все делал правильно, не допуская отклонений ни на шаг. Есть время для работы, есть для развлечений. Впервые он нарушил это правило в том загородном доме графов Рю, когда вдруг (на работе!) поимел омегу, не зная даже имени парнишки! Это немало потрясло его и он хотел забыть о собственном досадном срыве, однако у него не получилось. Судьба насмешница сыграла с ним в азартную игру и победила подчистую! Он, никогда не веривший в безумие любви, вдруг сам стал совершать несвойственные ему глупые поступки - ради кого? Омеги, сына своего врага?! Прямо сейчас - разве повел бы себя так прежний Ригель? Стал бы он разводить тут глупые прелюдии и колебаться, трахать омегу или нет? Но нынешний хотел не только удовлетворения своих страстей, он в первый раз заботился о чувствах и желаниях другого человека. Впервые он хотел не просто взять, но и отдать - свою любовь, переполняющую сердце нежность, хотел, чтоб Оливьер поверил в его чувства и ответил тем же. Мечтал услышать от него уж если не слова любви, хотя бы собственное имя, произнесенное на пике страстного экстаза, в мгновение волшебной близости и единения сердец и тел. Хотел не расставаться никогда. Ни этой ночью и ни завтрашней, и никакой другой, ибо без Оли жизнь была безрадостной и одинокой... Ему хотелось все это ему сказать, но говорить такое Ригель не умел, поэтому и поступил иначе. Чуть отстранив омегу от себя, провел губами влажную дорожку по его груди, сдвинул с плеча еще висевшую на нем тунику и трепетно коснулся мягкого изгиба шеи. Оли чуть слышно простонал, позволив снять с себя одежду. Ригель взглянул ему в лицо, коснулся губ и начал целовать, сначала мягко и легко, как будто пробуя на вкус, потом все больше раскрывая их и проникая глубже. - Оли, ты почему так смотришь на меня? Любовники целуются с закрытыми глазами... - Хочу тебя запомнить... Ригель скорее угадал, чем услыхал эти слова. Чуть отстранился и взглянул Оли в лицо. Коснулся пальцами виска, шелковой ниточки бровей, сполз на щеку и подбородок, погладил маленькое ухо... - Запомнить... - он и сам хотел оставить в памяти каждое мгновение этой ночи, чтобы хватило сил дожить до новой встречи, но вслух сказал совсем другое. - Не надо. Не смотри. Закрой глаза и не смотри, я чувствую себя неловко, как будто что-то делаю не так, - Ри притянул его к себе и снова целовал, на этот раз так чувственно и страстно, словно хотел совсем свести с ума, заставив позабыть про предстоящую разлуку. Соленый привкус отрезвил, Ригель открыл глаза и встретил влажный взгляд омеги. - Оли, ты плачешь, почему? - Но ты и сам... - чуть слышно прошептал Оливьер. - Не запрещай мне на тебя смотреть. Хочу тебя увидеть. И запомнить, - он как-то нерешительно вздохнул, но уже в следующий момент начал расстегивать блестящие застежки на камзоле альфы, потом провел ладошкой по тугим рельефным мышцам живота. - А ты красивый, граф Ривьер. Род Со не должен умереть. Надеюсь, так оно и будет, и твой супруг родит тебе много детей. - Ты словно бы прощаешься со мной, - Ригель и правда ощутил, как по его щеке ползет слеза. - Не смей и думать так, моим супругом будешь только ты... Запомни, Оли - что бы ты ни услыхал плохого обо мне, не верь, я все равно к тебе приду. Ты мой, я твой, так предначертано судьбой... Они смотрели друг на друга как завороженные, пока Ригель рывком не притянул Оливьера к себе. Одна его рука скользнула по груди омеги, тут же нашла горошинку соска и сжала в пальцах, вторая мягко сдвинула резинку панталон и обняла бедро. Одежда с мягким шелестом спланировала на пол, а Ригель уже мял в ладони матовую ягодицу, урча, как одуревший в брачный мартовский сезон бродячий кот. Оли почувствовал, как все внутри его затрепетало в сладостной истоме и в первый раз закрыл глаза, отдавшись возбуждающей интимной ласке. Он выгнулся и наклонился к альфе, руки согнулись и запутались в роскошной гриве светлых спутанных волос. Теперь обе ладони Ригеля были внизу, неспешно трогая и раздвигая ягодицы, и Оли прикусил губу, чтобы не застонать - так сильно захотелось, чтобы он потрогал там, где сильно билось и пульсировало пламя страсти. Но Ригель снова не спешил, хотя и чувствовал, как распирает у него в паху. Он подхватил Оли под бедра и усадил лицом к себе. Омега не сумел сдержаться и негромко вскрикнул - такая откровенная смущающая поза, он абсолютно обнажен, а пальцы Ригеля ласкают скользкое отверстие меж ягодиц, и это возбуждение уже никак не скрыть... - Ригель... - Я знаю, милый потерпи еще немного... Привстань и крепче обними меня за шею. Дразняще и настойчиво палец проник, сначала на одну фалангу, а потом на всю длину, за ним второй... Оли на миг застыл, горя от небывалых ощущений, потом непроизвольно начал ерзать, навстречу медленным движениям внутри. Безумно хорошо... но если бы он знал заранее, то ни за что не согласился... Как сможет он теперь забыть?.. Отдать любимого другому?.. Момент соединения потряс обоих. И опытного альфу, и практически невинного омегу. Для них это был первый раз единственного настоящего блаженства, священной близости, которую зовут Любовью. Они достигли пика одновременно, как и написано в старинных книгах, ныне совсем забытых в странном и жестоком мире, где правят бал предательство и ложь. Лежа без сил в объятиях Ригеля, Оли едва дышал от только что испытанного всплеска чувств, не понимая, что же это было. - В тот, первый раз, мне тоже было хорошо с тобой, но совершенно по-другому, - пробормотал он, гладя альфу по груди. - Что изменилось, Ригель? - Забудь тот раз. Слышишь - совсем забудь! - Ригель привстал на локоть и взглянул ему в лицо. - Теперь все изменилось, милый. Запомни - я люблю тебя! Запомни и поверь! Я за тобой приду, во что бы то ни стало! Только не слушай ничего, что скажет про меня молва. *** Уже светало, когда Ригель подошел к поместью, еще вчера чужому, а сегодня своему. Немного постоял, разглядывая дом, недобро ухмыльнулся и пошел в ворота, решив что странно для хозяина прыгать через забор и лезть в окно. Привратник в первую секунду недовольно покосился на нежданного ночного гостя, но тут же рожа у него стала другой. - Ваше Сиятельство, прошу! - угодливо открыв перед Ригелем дверь, залопотал он, поминутно кланяясь. - Не гневайтесь, запямятовал, что вы выходили... Дом в сумерках казался незнакомым, даже парадное крыльцо было совсем другим, чем помнил его Ригель. Уаби Рю все переделал здесь на свой манер. Перед его покоями спал Син. Вот же неугомонная пройдоха, ему ведь дали комнату для сна и отдыха, так нет, торчит тут возле двери, как затычка. При виде Ригеля слуга сразу вскочил, как будто и не спал. - Хозяин, вы откуда в эту рань? Не ночевали дома? И что это у вас за вид? - вертясь вокруг, запричитал он, словно старый дед. - Жабо оторвано, манжеты тоже... Я так и знал, что вы затеяли уйти из дома, раз выгнали меня вчера и не позволили помочь. Хозяин, где вы были? Снова попали в переделку? - Я должен дать тебе отчет? - буркнул Ригель, обходя Сина по касательной, но тот не отступал и следовал за ним. - Ходил в бордель, и что с того? Мне что, теперь запрещено? - Вам надо поскорей жениться, тогда омега будет под рукой, - заметил Син. - Хозяин, не гоните снова. Вы же не знаете, что где... - Оставь меня в покое, я устал, - Ригель и правда выглядел не очень. - Я должен отдохнуть. Разбудишь в восемь. Надо поговорить с отцовским лекарем и с этим... умником, которого отец недавно мне подсунул. - Вы о законнике? - Ну да, о нем. Хочу войти в курс дела и понять, чем я теперь владею. И с... сыном герцога решить, где будет жить, что делать... ну и все такое. Он ведь еще не прибыл к нам? - Его Светлость господин Хьюго ожидается прибытием вечером, Ваше Сиятельство, - тоном хорошо вышколенного дворецкого отчеканил Син. - Вам должно лично встретить жениха. Ригель поморщился, как будто проглотил лимон, но промолчал и ничего не возразил. Он должен выдержать все это и придумать выход. Ради Оливьера. Ради себя. Ради счастливой новой встречи навсегда.