Carpe diem

Каждый раз открывая глаза я вижу белый, нет, идеально белый свод комнаты, в которой я живу. Видела ли я что-нибудь раньше? Просыпалась ли я в других местах? Не знаю. Но каждый день мне говорят, что это место — лучшее место для меня. У меня удобная кровать с белоснежными простынями, кованые поручни, к которым меня пару раз привязывали, но я сейчас и не вспомню за что. Здесь есть фарфоровая раковина, маленький платяной шкаф, в котором одиноко висит моя мантия — в ней я принимаю посетителей, а они довольно часто приходят ко мне. Около раковины лежит расческа — это единственный способ, которым я пользуюсь, чтобы привести себя в порядок. Единственное яркое пятное в этой белоснежной комнате — это узкое окно из разноцветных фресок, которые пропуская через себя свет, играют на кафельном полу разноцветными красками. Иногда мне хочется прикоснуться к ним, почувствовать солнечное тепло, но внутри и снаружи окно оградили решёткой. Эти железные острые прутья охраняют меня. Сегодня ко мне опять приходили. Трое людей в черных мантиях, под мантиями черные костюмы, лица скорбные, словно дементоры целуют их каждый день, и они снова хотели от меня что-то узнать. Иногда они хотят задать мне какие-то странные вопросы, но их одергивают колдомедики, которые стоят рядом, хмуря брови. Но о чем я могу рассказать, кроме как о моем восхищении белоснежным потолком, который я вижу над собой? — Мисс Грейнджер, как вы себя сегодня чувствуете? — Замечательно, как и всегда. — Вы знаете почему вы здесь? — Потому же, почему и всегда — я больна. — Чем вы больны? — Тем же, чем и всегда. Меня прокляли. — Кто вас проклял? — Гарри Поттер, — словно заученное заклинание отвечаю я и жду реакции. Разговаривают со мной обычно двое: мужчина и юноша. Оба статные, светловолосые, глаза их холодные и равнодушные. Не могу понять, почему они так интересуются мной, ведь им явно безразлична моя судьба. Хотя я заметила, что их порадовали мои ответы, уголки губ слегка поднялись вверх, на лицах заиграла саркастическая ухмылка. Третий мужчина все это время стоял неподвижно. Мне кажется, ему абсолютно все равно, даже если я буду биться в припадке и кидаться на них — ни один мускул не дрогнет на его лице. Я чувствовала его взгляд на себе, но каждый раз, когда я пыталась заглянуть в его глаза — он словно смотрел сквозь меня, сквозь эти стены. — А вы знаете, кто такой Гарри Поттер? — продолжил задавать вопросы светловолосый мужчина. — Преступник, который скрывается от правосудия и хочет захватить весь волшебный мир. Инфантильный мальчишка, который идет по головам, лишь бы добиться власти. — Какое из его преступлений вам известно? — После победы над Темным Лордом он захватил Хогвартс, отказываясь поддерживать власть в министерстве магии. Он стал зверствовать, чтобы устроить переворот, и поэтому я здесь. — А кто он для вас? — Он мой друг. Был… другом. Черноглазый волшебник ухмыльнулся, но только я видела эту ухмылку. Развернувшись на каблуках, он вышел из комнаты, но двое других волшебников не поспешили за ним. Они нахмурились, подозвали колдомедика, что-то шепнули ему на ухо и скомкано бросив: "Всего доброго, мисс Грейнджер", покинули меня. Комната резко опустела. Я сняла свою гостевую мантию, расправила складки на своём платье и подошла к окну — сегодня хмурый день, потому что ни одного пятнышка я не видела на полу, а так хотелось увидеть хоть что-нибудь красивое. Сегодня меня опять спрашивали о нем. Понимаю, их очень волнует вопрос безнаказанности Поттера, но почему им так необходимо знать мое мнение? Мне кажется, до проклятья я была кем-то важным. Я боролась за спокойствие в нашем волшебном мире, но Поттер не мог мне противостоять, хоть я и была его другом. Поэтому он решил, что проклятие — лучший выход. От этих мыслей у меня разболелась голова. Солнца сегодня не будет. Ужинать я не хочу. Сон — лучшее лекарство.