Темный игрок

Должно быть что-то, что сможет стать уважительной причиной туда не идти. Хотелось бы ее придумать. Хотя зачем? Я ведь согласился. Значит хотел пойти. Ну да, как же…       Сколько времени прошло с момента их разговора Куроко не знал, но ему казалось будто он сидит на полу уже целый день. Решив, что так ждать вечера нельзя, он собрался с силами и заставил себя выйти на улицу. Погодка была по осеннему мерзкой, для полной картины только дождя не хватало.       Пройдя несколько кварталов он вдруг остановился. Опять это предчувствие, как будто за ним следят. Решив что у него паранойя, собственно как и всегда, тот просто пошел дальше.       Улицы менялись одна за другой, людей вокруг как будто не было. И вот, каким-то чудесным образом, он уже идет по парку в сторону площадки. Иронично, что в такой момент я пришел именно сюда. — Тецуя. Ну вот. У меня еще и галлюцинации.       Куроко прижался лбом к ограде. В голове все еще эхом раздавалось его имя. Нет. Скорее голос, который его произнес. — Тецуя!       Да, это определенно галлюцинации. Не может хозяин этого голоса находится у меня за спиной. — Тецуя, ты что, оглох?!       Меня бросило в дрожь и как по команде, что-то заставило меня резко повернуться и ответить. — Да что?! — и как только я понимаю кто передо мной стоит, я теряю всю свою стойкость и решительность. — Привет. — Акаши стоял всего в двух метрах от меня и грустно улыбался. Ненавижу эту притворную улыбку, он ведь понимает, что это неестественно смотрится? — Почему ты здесь? — ну кто меня за язык тянет? Я ведь не хочу говорить с ним. — Я увидел тебя и решил пойти за тобой, — он даже не шелохнулся, и у него все еще эта улыбка на лице, — мне казалось, нам удастся поговорить… — Ты же знаешь что преследование наказывается законом, да? — возможно мне стоит поговорить с ним. — Ну, ты не отвечаешь на мои звонки, так что выбор у меня небольшой, правда? — говорит он. — Приходится искать тебя другими способами. — У меня есть причина не отвечать тебе, а ты просто берешь и появляешься тут. — Прошу, выслушай меня. — Он потирает лоб рукой. — Выслушать? Ты серьезно? Да я вообще не обязан с тобой разговаривать! — Две минуты, больше я ничего не прошу, Тецуя. Пожалуйста, — он делает шаг мне на встречу, — ты можешь не прощать меня, но остальные ни в чем не виноваты! Я запретил им брать тебя с нами, я запретил им сообщать тебе об отъезде, это все я Тецуя — его голос непривычно дрожит, — Ты можешь ненавидеть меня, но прошу, прости их! — Впервые слышу, что бы капитан думал не только о себе, — с усмешкой выдавил я, —, но знаешь, я давно все забыл и даже простил. Я готов общаться с ними. У тебя нет повода для беспокойства. — Есть, — он делает еще один шаг, — ты изменился, ты стал другим по моей вине… — Нет. Я  благодарен тебе за это, я смог понять, что могу превзойти вас, — надо просто высказать все и станет легче, —, а знаешь почему? Потому что не было того, кто меня все время останавливал и говорил, что я не смогу подняться выше. Не было того, кто сказал, что я тянул их вниз и только мешал, не было того, кто назвал меня ничтожеством, в моей жизни просто не было тебя, Акаши! Он отступает назад, будто я его толкнул. — Так вот, как ты все понял…вот как ты думал. — Вот именно, я так думал как раз после всего, что ты сказал тогда, — я едва не смеюсь над тем, какое у него сейчас лицо. — Тецуя, я просто хочу все исправить, — он схватил меня за руку, — я хочу что-бы все было как раньше, я скучаю по тем временам, я скучаю по тебе, Тецуя! — он так долго играет со мной — с самого начала, — что мне трудно понять, говорит ли он правду. — Я знаю, что ты тоже скучаешь, — продолжает он, оперевшись об ограду. Он тянется ко мне, но замирает. Я снова начинаю задыхаться, но потом вспоминаю, как искусно он умеет врать. Я отворачиваюсь. Его слова заставляют меня застыть на месте. Вот же наглость! — Это ты хочешь услышать? Что я скучаю по тебе? Конечно, скучаю, но знаешь что? Я скучаю не по тебе, а по тому человеку, которым, как я думал, ты был. Но теперь я знаю, какой ты на самом деле, и не хочу иметь с тобой ничего общего! — сорвавшись кричу я. — Ты всегда знал, какой я! Все это время я был самим собой, и ты это знаешь! — кричит он в ответ. Почему мы не можем поговорить нормально, без крика? — Нет, я этого не знаю, а если бы знал, то… Я замолкаю, чтобы не признаться, что хотел бы простить его. Но то, чего я хочу, и то, что я должен делать, — это совершенно разные вещи. — То что? — спрашивает он. Конечно, он постарается выдавить из меня эти слова. — Ничего, тебе пора. — Тецуя, ты не представляешь, каково было мне эти последние несколько лет. Я не могу спать, я не могу даже нормально существовать без тебя. Мне нужно знать, есть ли у меня шанс… Я перебиваю его прежде, чем он успевает договорить. — Каково было тебе? — Как он может быть таким эгоистичным? — А каково было мне, как ты думаешь, Акаши? Представь, каково это, когда вся твоя жизнь рушится за несколько часов! Представь, каково это, любить так сильно и отдавать человеку все, а потом узнать, что ты ему нахрен не сдался! Как думаешь, каково это? — Я делаю шаг в его сторону, бурно жестикулируя. — Я перестал общаться с сокамандниками из-за кого-то, кому на меня наплевать! Я переехал в съемную квартиру, поменял школу! Каково мне пытаться двигаться дальше, когда ты все время стоишь у меня на пути? Ты просто не знаешь, когда нужно остановиться!       Он молчит, так что я продолжаю свою тираду. Какая-то часть меня говорит, что я слишком жесток, но он предал меня самым отвратительным образом, а значит, это заслужил. — Так что не надо тут мне говорить, как тебе плохо из-за твоего же поступка! Ты все испортил, черт возьми! Собственно, как всегда, и знаешь что? Мне тебя не жалко… Хотя нет. Мне тебя жаль, потому что ты никогда не будешь счастлив. Ты будешь одинок всю свою жизнь, и поэтому я тебе сочувствую. Я буду двигаться дальше, найду себе пару, того, кто будет обращаться со мной так, как должен был бы ты. Я буду играть в баскетбол с моей настоящей командой, с теми, кто ценит друг-друга! Я буду счастлив. После такой долгой речи я едва не задыхаюсь, а Акаши смотрит на меня, раскрыв рот. Его глаза покраснели. — Знаешь, что самое ужасное? То, что меня предупреждали, говорили, что ты меня погубишь, но я не слушал. Он выглядит окончательно и бесповоротно поверженным — я его одолел, но это не приносит мне никакого удовлетворения, хоть я и думал, что буду доволен. — Прошу, позволь доказать, что я люблю тебя. Я сделаю все что угодно, Тецуя. Все. Но этого все равно будет недостаточно. И опять же, может, он и сейчас мне врет — как знать? —, а я уже успел поверить. Да что со мной такое, черт возьми? Я сдерживаю слезы, а он обхватывает свою голову руками. — Ты меня не любишь? — спрашивает он, глядя на меня сквозь пальцы. — Люблю, — признаюсь я. Искреннее признание тягостно повисает в воздухе. Акаши опускает руки и смотрит на меня так, что я начинаю жалеть о сказанном. Хотя это правда. Я люблю его. Люблю слишком сильно. — Тогда почему ты не можешь меня простить? — Потому что этому нет прощения. Ты предавал меня кучу раз, а потом просто публично унизил, думаешь после всего, что ты сделал, я вот так возьму и кинусь тебе на встречу? Он убирает руки от лица, в его ярко-красных глазах я вижу отчаяние.       Внезапно он хватает меня, обняв сзади за шею, и притягивает к себе, впиваясь в мои губы. Чувствую тепло его губ и едва держусь на ногах. Мой язык отвечает на его поцелуй прежде, чем я успеваю понять, что происходит. Он издает облегченный стон, и я пытаюсь оттолкнуть его. Одной рукой он хватает меня за запястья и держит их на своей груди, продолжая целовать меня. Я все еще стараюсь вырваться, но мои губы не отрываются от его. Он отходит назад и тянет меня за собой, пока не упирается в ограду. Другой рукой он поглаживает мою шею, одновременно удерживая меня на месте. Вся моя боль и страдания понемногу исчезают, и мое тело расслабляется. Это ошибка, но такая правильная! Но все же ошибка. Я вырываюсь. Он пытается поцеловать меня снова, но я отворачиваюсь. — Нет. Его взгляд становится все более нежным. — Прошу… — умоляет он. — Нет, Акаши. Мне пора идти. Он выпускает мои руки. — Куда? — Ацуши пригласи меня на праздник…я согласился и думаю, пора бы начать к нему готовиться. — Так ты тоже придешь? — Я пообещал ему, так что, да. И знаешь, давай сделаем вид, что этого разговора не было. — Но… — Акаши, мне будет легче общаться с ними сегодня, не вспоминая этот инцидент, — опять больно, — прощай, Акаши. Он не идет следом, и я заставляю себя не оборачиваться, чтобы не видеть, как ему больно.

***

      В машине я не начинаю плакать — хотя думал, что так будет. Просто сижу и смотрю в окно. Дождь начался слишком внезапно и его капли стучат по лобовому стеклу, укрывая меня внутри. С каждой каплей, стекающей по стеклу, между машиной и суровым внешним миром образуется барьер.       Не могу поверить, что Акаши пошел за мной. Я надеялся избежать встречи. Хотя это к лучшему: боль моя, конечно, не утихла, но ситуация, в общем, прояснилась. Теперь я, по крайней мере, смогу вырваться из этого катастрофического периода моей жизни. Я хочу верить ему, хочу верить, что он действительно меня любит…, но он может просто притворяться, потому что понимает, что больше не может контролировать меня. Даже если он и правда любит меня, что это изменит?       Я еду по городу и вдруг понимаю, что слова Акаши подействовали на меня сильнее, чем мне хотелось думать. Его мольбы, просьбы остаться едва не помогли склеить осколки моего сердца, но в итоге разбили его еще больше. Уверен, у него была только одна причина просить меня остаться — чтобы доказать себе, что ему это под силу. Он же абсолютен.       Подъезжая к входу клуба, я не беря зонт, выхожу из машины. Он находится в полностью стеклянном трехэтажном здании. Сквозь окна я вижу сотни мерцающих огней, которые освещают всех танцующих внутри, создавая странное сочетание света и тени. Примерно так я и представлял себе ночной клуб — только не такой большой и не с таким количеством посетителей. Мне надо настроится на то, что мне придется улыбаться и к тому, что мы опять встретимся с ним. Лишь на один день, а потом я снова смогу пропасть. — Куроко-ччи, — чуть не сбивая меня с ног, Кисе навалился на меня, как и раньше, крепко душа в объятиях. — Тецу, — я пытаюсь вырваться и поприветствовать всех остальных, но видимо все остальные, просто следуют примеру Кисе. И уже через несколько мгновений на моем слабом теле висят четверо веселых тушь. Я и забыл, как раньше мы часто так обнимались. Можно сказать, я очень скучал по этому и сейчас я совершенно забыл про все обиды на них. Я действительно рад вернуться. Хоть и не надолго. — Я так рад что ты пришел Куро-чин, — Ацуши и вправду выглядит не как обычно, счастливым, — хочешь чипсов? — ну, некоторые вещи все же не меняются. — Я не мог пропустить такое, — я действительно искренне улыбаюсь, что приводит к очередным воплям Кисе о том, насколько я милый. — О, Куроко, — к нам подходит Момои, — рада видеть тебя, — она легко меня обнимает и отходит назад. — Момои, а где ты была, — откуда-то подал голос Аомине. — Акаши звонил, — в изумлении я поднимаю взгляд на подругу и вижу розовые глаза и обеспокоенное лицо, — говорит, что заболел и не сможет приехать, но он так же добавил, что в подарок на День рождения, Ацуши, может не приходить завтра на тренировку. Ацуши видимо, совсем не обрадовался этой новости.       Да, меня определенно обрадовало то, что капитана здесь не будет, но когда он заболеть успел? С момента как мы расстались прошло всего три часа, не думаю, что он простудился только из-за холодной погоды. — Ладно, пойдем-те на места, — всегда удивлялся способности Момои резко менять настроение. Женщина в коротком платье провожает нас наверх в отдельную кабинку. Внутри за шторами скрываются два диванчика и стол. — Это VIP-места, Тецу, — говорит Дайки, замечая мой любопытный взгляд. — Вот как, — отвечаю я и, следуя примеру спутников, присаживаюсь на один из диванов. — Что ты обычно пьешь? — спрашивает Кисе. — Ну, обычно я не пью. — Я тоже. Вообще люблю вино, но пью редко, — сквозь музыку ленивый голос Ацуши услышать очень трудно. — Нет-нет, Куроко-ччи, сегодня ты что-нибудь выпьешь. Тебе не помешает! — громко говорит Кисе. — Но… — пытаюсь возразить я. — Принесите ему самбуки — и мне тоже, — говорит он официантке. Та кивает, Кисе заказывает что-то, название чего я никогда не слышал, а Мурасакибара решается на бокал красного вина.       Выпив все, что мне подсовывали парни, я слегка расслабился и вслушивался в их разговоры. Темы были разные, но я часто слышал имя капитана. Правда сейчас мысли о нем меня не сильно тревожили. — Хочешь еще? Глаза Кисе чуть покраснели, но на вид он вполне собран, тогда как я чувствую какую-то странную легкость. Опьянение. Вот как это называется. Я энергично киваю и осознаю, что постукиваю пальцами по коленям в такт музыке. — Ты в порядке? — спрашивает Шинтаро, заметив это. — Да, чувствую себя очень хорошо! — Я стараюсь перекричать музыку. — Надо потанцевать! — говорит Момои. — Я не танцую! В смысле, я не умею танцевать — по крайней мере, не под такую музыку!       Я никогда не танцевал так, как обычно танцуют люди в клубах, и в любой другой ситуации побоялся бы присоединиться к ним. Но по моим жилам течет алкоголь, который придает мне невероятную храбрость. — Ну ладно, идем! — кричу я.       Кисе улыбается, затем поворачивается и целует Дайки в губы — дольше, чем обычно. Поверить не могу, что они все еще встречаются. Я думал они переубивают друг-друга в Америке, как только начнут жить вместе. Через мгновение он встает, стаскивает меня с дивана и направляется на переполненный танцпол. Через бесчисленное количество песен и еще два бокала я понимаю, что комната начинает кружиться.       Я отлучаюсь в туалет, пытаясь протиснуться сквозь бесконечную толпу потных тел. В очереди перед кабинками зачем-то просматриваю входящие сообщения и тут же хмурюсь, не увидев ни одного от Акаши. А чего я ожидаю? Того, что он после такого разговора закидает меня сообщениями? Может, стоит узнать, чем он занимается? Нет. Только не это. Завтра я пожалею о своей необдуманности.       Мигающие огни, отражающиеся от стен, начинают меня раздражать. Пока я стою в очереди, я пытаюсь сконцентрировать взгляд на экране мобильного в надежде, что мне станет лучше. Меня начинает тошнить. Ненавижу это ощущение. Зайдя в освободившуюся кабинку я сажусь на пол. Надо ему позвонить.       Нажав пару кнопок, я зажимаю телефон между ухом и плечом. После третьего гудка я нажимаю отбой и кладу телефон на коленку. «Какого черта он не отвечает?» — спрашиваю я себя, и мой телефон тут же вибрирует и едва не падает на пол. Я смеюсь. Не знаю почему, но это кажется мне забавным. Высвечивается имя Акаши, и я пытаюсь провести пальцем по экрану, чтобы ответить. — Ашаси? — говорю я в трубку. Ашаси? Боже, сколько же я выпил. Акаши говорит странно, будто он запыхался. — Тецуя? Все в порядке? Ты звонил? Господи, у него просто ангельский голос! — Не знаю, разве у тебя не отражается имя абонента в списке входящих звонков? Если высветилось мое имя, то, вполне вероятно, это был я, — со смехом произношу я. Его тон меняется. — Ты пил? — Возможно, — тонким голоском выдаю я и начинаю смеяться. — Где ты? Ты все еще в клубе? — резко спрашивает Акаши. — Ну чего ты, успокойся уже, а? — Он всегда просил меня успокоиться, так что теперь моя очередь. Он вздыхает. — Тецуя… — Понимаю, что он злится, но мой разум слишком затуманен, чтобы из-за этого волноваться. — Сколько ты выпил? — Не знаю… может, пять. Или шесть… или больше. Вроде того, — отвечаю я, опираясь о стену. — Пять или шесть чего? — Стопок самбуки… Это было здорово, — ухмыляюсь я. Вот бы сейчас увидеть его глупое выражение лица! Не глупое…, а прекрасное. Но сейчас лучше думать, что глупое. — Боже, да ты просто в хлам, — говорит он. Почему-то я знаю, что прямо сейчас он проводит рукой по волосам. — Где ты? — снова интересуется он. — На небесах. — Ты все еще в ночном клубе? — рявкает он. — О-о-о… кто-то очень разозлился. — Я смеюсь. Конечно, он слышит громкую музыку, и когда он грозится, что с легкостью найдет меня, я ему верю. Но меня это мало волнует. — Ты же не заболел, да? — Да, я не заболел. А теперь можешь сказать, где ты? — Не-а. — Черт, знаешь, тебе лучше вызвать такси и поехать домой! — Зачем мне такси, — я ведь не собираюсь и вправду уехать, — у меня есть своя машина! — На своей машине ты далеко не уедешь, только в морг. Тецуя, ну хочешь я при…       Я нажимаю на кнопку, не дослушав. Да кем он себя возомнил? Радовался бы, что я вообще ему позвонил, и неважно, в пьяном состоянии или нет. Тот еще зануда. Я возвращаюсь к нашим VIP-местам и прошу официантку принести еще один коктейль. — Ты в порядке? — спрашивает Ацуши. — Тебя кто-то разозлил? — Нет, все отлично! — я вру. Официантка приносит коктейль, и я мгновенно опустошаю бокал. — Повеселился? — спрашивает Кисе, и я киваю в ответ. — Да, я здорово провел время, — говорю я несмотря на то, что произошло пару минут назад.       Аомине звонит водителю, и тот отвечает, что будет через пару минут. Мы встаем и спускаемся вниз по винтовой лестнице. В баре на первом этаже Кисе заказывает еще один коктейль напоследок, и пока мы ждем, я раздумываю, стоит ли мне тоже выпить, но понимаю, что уже хватит. Если я выпью еще, то просто вырублюсь или меня стошнит. Ни один из вариантов меня не радует. Дайки приходит сообщение, и мы все идем к выходу. Холодный воздух приятно освежает разгоряченную кожу — хорошо, что ветер несильный. Мы садимся в машину.