Тайна планеты Трех капитанов

      В фиксианское посольство Всеволод пошел один. Во-первых, бояться там некого, во-вторых — чем меньше людей знают об исчезновении Норна, тем лучше. Ну, а в третьих… Он не хотел себе признаваться, зачем он идет туда в третьих, первых двух причин было более чем достаточно.       Посол Фикса был стар, и даже кожа его была того же белоснежного цвета, что и волосы — пепельный оттенок выцветал со временем, хотя сединой назвать это было нельзя, цвет сияющей платины.       — Полного восприятия, — сказал Всеволод. — Наше солнце — ваше солнце.       — И вам полного восприятия.       Посол сел, указал ему рукой на кресло напротив.       — Я пришел с плохой новостью, — Всеволод сел, сжал руками подлокотники. — Речь идет о Норне.       — Норн, — кивнул посол. — Я знаю его. Что с ним случилось?       — Он пропал при странных обстоятельствах. Я пришел к вам не как к послу, а как к самому опытному из его соотечественников. Помогите мне найти его.       Посол пристально посмотрел на Всеволода и медленно склонил голову.       — Это ваше желание, — сказал он. — Совпадает ли оно с желанием Норна?       — Я не могу сказать вам об этом, поскольку лишен возможности спросить это у него. По нашим человеческим меркам пропадают бесследно люди, которые находятся в тяжелых жизненных обстоятельствах или попали в беду. Иногда их находят слишком поздно, чтобы оказать помощь. Норн мне дорог и я хотел бы знать, что с ним все в порядке.       — Значит, вы просто хотите быть уверенным, что он жив и здоров?       Посол поднял на него глаза цвета вечернего неба, и Всеволод почувствовал раздражение — вечно эти дипломаты все передергивают в свою пользу.       — Мне нужно поговорить с ним.       — Это не то, что вы сказали сначала, — без укора, просто констатировал факт посол. — Беспокойство — одно, получение информации — совсем другое.       Всеволод несколько раз вдохнул и выдохнул — нехорошо иметь такие чувства в присутствии эмпата, который, к тому же, не виноват в том, что он, Всеволод, оказался медлительнее черепахи после звонка Третьего.       — Норн важный свидетель, — сказал он. — Пропал еще один человек, наш общий друг, и я подозреваю преступление.       — Капитан Ким? — уточнил посол.       — Откуда вы знаете?       Посол сделал небрежное движение рукой, и ничего не ответил. Всеволоду пришлось кивнуть.       — Да, Ким. Фактически, они пропали одновременно. Норн успел меня предупредить об опасности для Кима, но я опоздал. Я знаю, что фиксианцы могут создавать общее эмополе наподобие нашей компьютерной сети, и я прошу вас сделать это, чтобы сказать мне, где находится Норн, в каком он состоянии и чем занят.       — То, что вы просите — незаконно, — заметил посол.       — Я пришел не как официальное лицо, а как друг Норна. Эта информация останется между нами.       — Это потребует больших усилий. Фиксианцев на планете мало.       — Помогите мне. У меня нет других аргументов, кроме моего личного желания.       — Хорошо, — посол поднялся. — Я вижу в вас много беспокойства и любви, гораздо больше, чем страха за свое служебное положение. Вижу я и еще кое-что.       — Что? — Всеволод тоже поднялся.       — Это останется моей тайной. Я обращусь к собратьям, и мы уведомим вас о том, что узнаем.       Всеволод нахмурился.       — Как быстро можно ожидать результата?       — Ждите здесь.       Посол повернулся к нему спиной и вышел из комнаты. Всеволод сделал несколько шагов по зале, посмотрел картины, но занятый мозг не мог переключиться на созерцание текучих пейзажей, струившихся в рамах, они отвлекали, и он предпочел вернуться в кресло и уставиться на пол. Мозаичный пол хотя бы не двигался и не вызывал тошноту — все в фиксианском посольстве было направлено на то, чтобы посетитель потерял чувство реальности, как и счет времени. Мозаика изображала какую-то эпичную сцену из истории Фикса, пирамиды правильных оснований, звездное небо, шар с лучами в стороны, очевидно, их светило, странные круги и кресты, перечеркивающие их. Всеволод был довольно поверхностно знаком с историческими событиями, но помнил фрески на потолке пещеры, которые Нирхея расшифровала им как историю древнего планетарного конфликта. В них было что-то общее, в этой мозаике и тех фресках, и Всеволод попытался определить, что именно. Светящийся шар. Тот самый, что держал в руках изображенный на фреске баланец у ног женщины, изображавшей империю искандарианцев. Он был отмечен точно таким же символом — двумя концентрическими кругами, перечеркнутыми крестом. Что он означал? Сознание целой расы, как сказала Нирхея?       Всеволод встал и медленно обошел мозаику по кругу. Чем бы ни был этот шар, определенно он был важным предметом для фиксианцев, композиция выстраивалась вокруг него.       — Мы исполнили вашу просьбу, — раздался голос посла у него за спиной. — Эмополе не содержит данных о Норне.       — Что? — Всеволод почувствовал, как во рту у него становится сухо и жарко.       — Нашего брата Норна нет на планете, — успокоил его посол. — Но он не мертв. Последнее мы знали бы точно. Норн покинул вашу планету.       — Это невозможно, — сказал Всеволод. — Ни один космический корабль не покидал планету с момента его связи со мной. Ни один телепорт не работал.       — И все-таки его нет на планете, — повторил посол. — Объяснять это не наше дело, мы лишь констатируем факт.       — Куда он мог отправиться? — Всеволод понимал, что спрашивает глупость, но уйти просто так он тоже не мог. — Может быть, есть какая-то традиция, по которой фиксианцы в тяжелый момент приходят в определенное место? Обращаются к кому-то за советом? Находятся в состоянии медитации?       Посол сдвинул брови и пристально на него посмотрел.       — Такая традиция есть, — наконец сказал он. — Но туда нельзя попасть иначе, чем через посольство.       — Что это за место?       — Мемориальный зал.       — Проводите меня туда.       — Это невозможно.       — Почему?       — Потому что вы не фиксианец. Это наша святыня.       — Мертвые святыни вам дороже живого собрата?       Глаза посла стали цвета грозового неба и Всеволод мог поклясться, что молнии там тоже полыхнули.       — Норн жив и здоров. Я ответил на ваш вопрос. Полагаю, наша встреча пришла к логическому завершению, капитан. Полного восприятия.       — И вам.       Всеволод развернулся на каблуках и вышел, клянясь при первой возможности выяснить, что за Мемориальный зал у них числится в святынях и как туда попасть. Успокаивало одно — Норн в полном порядке, посол не врал. Если Третьему внезапно взгрустнулось и захотелось посидеть в тишине, то он не виноват в том, что этим кто-то воспользовался для похищения Кима.       Всеволод тормознул флаер, забрался на сиденье и вспомнил, что так не спросил посла о шаре с лучами. Но если принять во внимание всю череду событий, то шар подождет. Он набрал помощника.       — Что по Верховцеву?       — Последние данные говорят о том, что он был на трассе восемь-один-два-игрек четырнадцать часов назад, — ответил Валентин. — Его сфотографировала камера дорожного наблюдения, он был за рулем транспортного средства грузовых габаритных показателей. В это же время главный врач Верховцев совершал обход госпиталя в сопровождении врачей и ординаторов, его видели не менее восьми человек, они готовы подтвердить.       — Установи мониторинг трассы и найди мне данные о рождении Верховцева, — приказал Всеволод. — Заодно проверь, не был ли роддом оснащен аппаратурой по производству клонов, даже списанной и бездействующей. Я буду через полчаса.       Валентин отключился.       Всеволод откинулся на спинку сиденья и задумался о шаре. Стимуляторы закончили свое действие и он неожиданно провалился в глубокий сон. Во сне проклятый шар принял образ убийственной станции из старинного фантастического фильма о войне в галактике, и он проснулся с ощущением полнейшего абсурда в собственной голове.