Тайна планеты Трех капитанов

      Ким разлепил глаза и уставился на человека, сидевшего возле его койки. Человек определенно был ему знаком, но его имя не сразу прикатило к нему, словно туман был не только вокруг, но и у него в голове.       — Доктор Верховцев? — медленно, словно пробуя слова на вкус, спросил он.       Необычное ощущение затрудненности узнавания вполне знакомого лица удивило его самого. Доктор Верховцев, хранитель музея и… А что еще? Было что-то еще…       — Вам нельзя вставать, — внушительно сказал Верховцев. — Вы меня хорошо видите?       — Туман.       — Это нормально. Через час-другой пройдет. Просто постарайтесь не делать резких движений.       — Что со мной случилось? — Ким усиленно поморгал, надеясь разогнать проклятую пленку перед глазами. — Где мы?       — Медуза, — кратко ответил Верховцев.       Все вопросы замерли у Кима на языке.       «Медуза». Подземелье. Пираты. Формула. Мертвый Третий.       — Что с «Чайкой»? — хрипло спросил он.       — Все вопросы потом, — Верховцев похлопал его по руке. — Ситуация сложная, но ваша жизнь важнее. «Чайка» ваша относительно цела, хотя и пострадала при вскрытии.       Ким уцепился за его руку и сел, голова закружилась и перед глазами повисла сетка из мерцающих линий. Но сейчас его это не волновало, как и повязка на голове, которую он нащупал у себя чуть выше виска: марлевый квадрат, приклеенный пластырем, и головная боль, пробегающая змеиной молнией где-то внутри мозга. Верховцев неодобрительно покачал головой, но ничего не сказал, молча наблюдая за тем, как Ким щурится на каменные стены и железную дверь, ощупывает койку, накрытую соломенным тюфяком и собственный висок.       — Я сдал формулу? — наконец спросил он.       — Вы не виноваты, — эхом отозвался Верховцев. — Пираты всегда получают свое, у них были средства. Виноват я. Я опоздал.       — Где мы сейчас?       Верховцев неопределенно повел рукой.       — Где-то внизу. Можем выйти, если хотите. Здесь никого нет, кроме нас.       — Почему?       — Пираты покинули планету, она заминирована и через пять часов взорвется, так они любезно сообщили мне на прощанье. Где заложены бомбы, мне неизвестно. Подумал, что умирать в одиночестве тоскливее, чем в компании, поэтому решил остаться с вами. Не сердитесь?       Ким посмотрел на него с недоумением, а потом понял — Верховцев не умеет управлять кораблем. Даже если «Чайка» на ходу, он не справится с ней. «Я ничего не знаю, я никуда не летаю».       Ким встал, ухватился за спинку койки и дождался, пока стены остановят свое вращение.       — Умереть успеем, — сквозь зубы сказал он. — Отведете меня к «Чайке»?       Верховцев с готовностью поднялся и подставил ему свое плечо.       — Черезвычайно рад нашей встрече, капитан, — искренне сказал он.       — Надо идти, — решительно сказала Алиса. — Нужно убедиться, что мы правы, прежде чем поднимать тревогу.       — Если мы правы, — Пашка оттащил ее за ногу в сторону от люка, — то идти туда — самая большая глупость на свете. Нас всего двое и мы безоружны.       — Зачем нам оружие? — удивилась Алиса. — Мы не собираемся ни в кого стрелять. Что за дичь такая?       — А если там пираты?       — Тем более, верхом идиотизма будет обнаружить себя и спугнуть их. Ты вообще стрелял когда-нибудь по живым мишеням? Думаешь, это так просто?       — Ничего я не думаю, я тебя не пущу. Они тебя заметят и убьют, и я буду в этом виноват.       — Ты дурак что ли, Пашка? — с жалостью спросила Алиса. — Как они меня заметят, если я буду в шапке-невидимке?       — Ты что, взяла ее с собой?       — Я всегда ношу ее с собой, — хладнокровно ответила Алиса. — Места она не занимает, а польза от нее большая. Помнишь, ты спрашивал, что у меня в медальоне?       Она показала ему кругляш на цепочке, который будил Пашкины подозрения всю дорогу.       — Это она?       — Да. Открывается на мой отпечаток пальца, больше никому не откроется. Так что я ничем не рискую, а информацию получу самую точную. Я немного помню устройство подземелья в Медузе, так что не пропаду.       Алиса вытряхнула из медальона на ладонь нечто невидимое, расправила пальцами и показала пустую руку Пашке. Он дотронулся кончиками пальцев до ее ладони и ощутил упругость невидимой субстанции, по ощущениям похожей на гель, но Алиса быстро сжала кулак. Пашка перехватил руку Алисы и грубейшим образом завернул ее за спину, вытряхивая у нее из кулака шапку-невидимку.       — Ты не пойдешь. Я мужчина, мне и идти. А ты останешься снаружи, в случае чего подашь сигнал.       — Ты ничего не забыл?       — Что? — Пашка наморщил лоб, припоминая, о чем бы Алиса могла ему напомнить с таким нахальным видом.       — Ты мне желание проиграл, — сказала она. — Так вот мое желание — пойти вниз. Ты остаешься.       Пашка обиженно приоткрыл рот. С одной стороны она женщина, с другой стороны — слово есть слово. Он поискал обходные пути, но ему ничего не придумалось.       — Ладно, — хрипло сказал он. — Только не вздумай там геройствовать и устраивать пиратам каверзы. Твое дело — узнать и вернуться целой, мое дело — сообщить куда следует.       — Кстати, о «сообщить», — вспомнила Алиса. — Это твоими стараниями мы пришли сюда без средств связи. Так что пока меня нет — думай, как подать сигнал тревоги, чтобы пираты, если они тут есть, ни о чем не догадались. Мой рюкзак в твоем распоряжении.       Она повернула ручку люка — та беззвучно завершила оборот сама и поднялась, открывая крутые ступени вниз. Из темноты несло землей и плесенью. Алиса взяла шапку двумя руками, нацепила на голову — и ее плотность начала таять, сквозь ее лицо проступила кирпичная кладка печи, и скоро контур ее тела погас с мерцанием. Травинки возле люка нагнулись и выпрямились.       — Алиса, — неожиданно сказал Пашка.       — Что? — отозвался голос Алисы.       — Если через час не вернешься, я подниму тревогу и пойду за тобой. Будь осторожна.       Идти вниз было темно и неудобно, но включить фонарик означало демаскироваться, поэтому Алиса слезала по ступеням, держась за стену рукой. Темно было недолго, очередной поворот лестницы вывел ее на площадку, откуда в стороны лучами расходились коридоры, подсвеченные точечными светильниками. Много света они не давали, но пунктиром направляли идущего в дальнюю часть лабиринта.       Алиса подумала и выбрала средний коридор — он, по ее представлениям, был чем-то вроде парадного входа, а боковые рукава — вспомогательными. По дороге она раздумывала над тем, кто теперь возглавляет пиратов, если Крыс больше не у дел, и даже, как говорил ей отец, по своему состоянию теперь напоминает растение. Из тех, кого она видела в Медузе, ей запомнился еще Весельчак, но говоря откровенно, он был той еще дубиной и едва был способен управиться с роботами, не говоря уж о хитрой пиратской братии. А главным, что занимало ее голову, была мысль о том, что пираты тут делают, если грабить никого не могут.       Она дошла до конца коридора и уткнулась в решетку. Решетка была массивной, но расстояние между прутьями позволяло протиснуться сквозь нее, очевидно, она предназначалась для защиты от транспортных средств, а не от людей. Это было логично - коридор не тюрьма. В Медузе тюремные блоки начинались гораздо ниже жилого, и Алиса поискала лифт. Никто не расскажет правду быстрее и лучше, чем пиратские узники, которые тут не первый день. Лифт нашелся, только открылся он быстрее, чем она нажала кнопку. Алиса прижалась к стене, напоминая себе, что она невидима, и поэтому можно не прятаться, но рефлексы брали свое.       — Еще кто-нибудь есть в тюремном блоке?       Сказав это, Ким поморщился, каждое слово вызывало у него головную боль, но заниматься поисками таблеток было некогда, найденная «Чайка» требовал ремонта, а он все еще не определил количество и качество проблем.       — Я проверил, но могу еще раз пройти по этажу, — ответил Верховцев. — Кого могли, они, скорее всего, уничтожили.       — Странно, что оставили нас, — заметил Ким, листая в планшете данные быстрого анализа состояния «Чайки». — Почему не убили?       — Торопились, — предположил Верховцев. — И какой смысл, когда вся планета вот-вот взлетит на воздух?       — Тогда какой смысл убивать остальных? Хотя какая у пиратов логика… Все-таки проверьте еще раз все этажи, только возьмите сканер, — Ким бросил Верховцеву в руки прибор. — Не все формы жизни имеют материальную оболочку, кто-то мог оказаться забытым, как мы.       — Давайте я поищу вам обезболивающее? — предложил Верховцев, глядя на его лицо. — А потом проверю этажи.       — Подождет обезболивающее.       На экране планшета поплыли отчеты об ошибках, и Ким отвлекся. Верховцев взял сканер, развернулся с включенным экраном в сторону, провел искателем по коридору и замер. Ким, погруженный в планшет, не обратил внимания на то, что Верховцев отстал и скрылся в коридоре, ведущем в сторону от главного штрека.       «Я невидима, — повторяла Алиса, с бьющимся сердцем наблюдая за тем, как к ней приближается Верховцев. — Нет причин для паники, он просто идет по своим делам».       Однако неприятное чувство, возникшее в середине живота, никуда не уходило, а только сильнее скручивало желудок. Верховцев и Ким, свободно общающиеся в подобии пиратского логова, были более чем подозрительны, хотя доказательств, что логово действительно пиратское, у нее не было, кроме внешнего сходства катакомб с застенками Медузы. А вдруг это какой-то правительственный объект, с непонятной целью выстроенный в лесу? Может, они так изучают пиратов? Тогда ее по головке не погладят за нарушение секретности. Кроме того, в ее памяти всплыл Крыс, легко принимавший любой облик, и если под Верховцева и Кима маскируются метаморфы, подать голос будет еще глупее. Он пройдет мимо, и тогда она догонит Кима и посмотрит, что он тут делает. Пусть только Верховцев (или кто там скрывается под его внешностью?) пройдет мимо.       Но он не прошел. Остановился в паре шагов от нее и достал из кармана небольшой приборчик, в котором Алиса опознала пистолет-шприц. «Нет!» — отчаянно подумала она.       — Ку-ку, — весело сказал Верховцев, направляя пистолет в ее сторону.       И наступила темнота.