Однажды... Взорвать мир.

Мы кое-как просуществовали оставшееся до поездки на конференцию время, стараясь вести спокойную жизнь без вечерних разговоров в моей постели и откровенных объятий. Рюдзи встречался с еще двумя девчонками и расставался с ними также легко, как сходился. Он никогда не приводил их домой и никогда не оставался у них на ночь. Его оценки как всегда были на высоте, проект двигался со скоростью света, доклад для конференции был написан задолго до нее, так что я не переживал хотя бы об этом. Однако его настроение меня беспокоило. Гнетущая атмосфера вокруг него стала еще тяжелее прежней, и я чувствовал свою вину острее обычного, но ничего не мог с этим поделать. Я, как и планировал, заранее забронировал себе номер в той же гостинице и когда мы приехали сразу отправился туда, чтобы не мешать Рюдзи готовиться. Все его выступление я снял на камеру и отправил родителям. Они связались со мной вечером по видеосвязи и долго рассказывали о том, как гордятся своим сыном. Я уныло кивал головой и думал, почему они позвонили мне, а не виновнику торжества? Вот и сказали бы ему как гордятся им и все такое. Но вслух я этого решил не говорить, предполагая, что у них найдется миллион отговорок. Когда пытка похвалой не меня любимого закончилась я включил телевизор и стал переключать каналы, пока не нашел какой-то исторический сериал. Выходить из номера мне совсем не хотелось. Я вообще стал думать, что зря приехал сюда, ведь моя помощь Рюдзи была не нужна, и все свободное время я провел в постели, а видеозапись мог бы сделать и кто-нибудь другой. А потом одернул себя. Я же обещал ему, что буду рядом и не брошу, а теперь только и думаю, как бы сбежать куда подальше, только из-за того, что мне слишком больно быть рядом с ним и в то же время быть как никогда далеко от него. Когда мы садились в самолет Рюдзи выглядел изможденным. - Ты плохо выглядишь. - Плохо спал, - сказал он и прищурился, будто вспомнил что-то неприятное. Как только мы взлетели, он положил голову мне плечо и погрузился в сон. Я подумал, что ему, наверное, было тяжело спать в одиночестве в незнакомом месте, и что мне все-таки нужно было себя пересилить и остаться в номере с ним, но ничего изменить уже не мог. Я вспомнил, как беспокойно он спал в прошлый раз и ужаснулся. Неужели ему снились такие же страшные сны и, просыпаясь, он понимал, что рядом и вправду никого нет? - Рюдзи, просыпайся. Он поднял голову и посмотрел по сторонам, пытаясь понять, где он, - это его замешательство спросонья всегда казалось мне безумно милым. - Дома поспишь еще, хорошо? - Ммм. Как только я открыл дверь, Рюдзи бросил свою сумку и ушел наверх. Я разобрал вещи, отнес часть бумаг в его комнату, и, не обнаружив там его, вернулся к себе. Он уже разделся, положив одежду на край кровати, и уснул. До нового года оставалось всего несколько дней, и я подумал, что мы могли бы не тянуть и сразу же отправиться к родителям, чтобы помочь им в подготовке новогодней вечеринки. - Только поедем на машине, - поставил условие брат, и я согласился, ведь другого выхода не было. Вот так, даже не отдохнув толком от предыдущего путешествия, мы отправились в новое. Ехать нам нужно было часов шесть, если считать остановки. Я не хотел, чтобы Рюдзи был за рулем, но не знал, как ему об этом сказать, пока он сам не заявил, что не в настроении вести машину и это избавило меня от части переживаний. Он всю дорогу читал какой-то справочник и иногда делал пометки на планшете, но разрешил мне включить музыку. Я долго думал, что бы такое выбрать и, решив не рисковать, поставил Travis, против которых он просто не мог быть, и не прогадал. Рюдзи слегка улыбнулся, услышав первые аккорды, и уткнулся в книгу, а я был счастлив, даже не знаю почему. Дорога, качественная музыка и любимый человек в хорошем настроении - чего еще я мог желать? Родители, как всегда, радостно нас поприветствовали и помогли разобрать вещи. Позже выяснилось, что мы будем спать в одной комнате, так как во второй спальне для гостей остановились мои тетя с дядей, прилетевшие на праздники из Швеции. У меня начала развиваться паранойя: будто весь мир хотел принести мне столько неудобств, сколько вообще возможно. - Том, ты должен сказать Рюдзи, что гордишься им. И вообще скажи ему все то, что говорил мне после конференции, ладно? А то он какой-то подавленный в последнее время. - Хорошо. Ты сам не очень-то хорошо выглядишь. Снова мучаешь себя работой? Я думал, что твоя книга приносит тебе неплохие деньги. - Ну, не такие хорошие, чтобы вовсе не работать. Но ты прав, что-то я зашился. Зато есть кое-какие сбережения. Может, сделаю капитальный ремонт в доме и машину поменяю. - А это ты хорошо придумал! Ладно, пойду, поговорю с ним, - Том хлопнул меня по плечу и пошел к Рюдзи, а я остался наедине со своими мыслями. Видимо я совсем себя измучил и не только физически, но и морально, раз все говорят мне о том, что я плохо выгляжу. Пора бы мне уже перестать изводить себя бесполезными причитаниями о нелегкой судьбе, - решил я и старался сдерживаться. Вечером мы все немного выпили, слушая рассказы тети и дяди об их невероятных приключениях в Индии этим летом, и разошлись по комнатам. Не успел я закрыть за собой дверь, как Рюдзи прижал меня к двери и сжал в объятиях. Я сразу же возбудился и он это почувствовал. Его горячее дыхание скользнуло по моему уху, холодный нос коснулся моей щеки, и я повернул голову. Его глаза умоляюще смотрели в мои. Я сдался. Не успев коснуться его губ, я ощутил прилив адреналина и электрический разряд в внизу живота, отчего еле слышно застонал. Рюдзи укусил меня за нижнюю губу и его затрясло. - Вот, дьявол, - прошептал я, теряя над собой контроль, и потащил брата к кровати. - Мы не должны делать этого здесь... - Плевать. Я вспомнил, что за стеной комната, в которой спят наши родственники, но эта мысль тут же вылетела из головы. Рюдзи стянул с меня майку и облизал мой живот и шею, от чего я весь покрылся мурашками. Я схватил его за подбородок и притянул к себе, чтобы страстно поцеловать. После глубокого поцелуя, его трясло так, что он не мог расстегнуть молнию на моих джинсах, поэтому я повалил его на спину и раздел нас обоих. Когда мои губы коснулись его груди, он громко застонал. Мне нравились его стоны, и я готов был слушать их вечно, но мы были в доме не одни, поэтому я сделал из майки кляп и засунул ему в рот. Рюдзи было все равно, он просто хотел, чтобы я продолжил то, что начал. Когда я распалился окончательно, кляп понадобился и мне, но я воспользовался для этого самим Рюдзи. Раньше у меня с собой всегда были презервативы и смазка, но в последнее время я был так подавлен, что даже и не подумал брать их с собой к родителям: все равно не собирался никуда выходить и уж тем более не планировал заниматься сексом с братом. Поэтому пришлось доставить ему удовольствие пальцами и ртом. Я исследовал его тело языком, отмечая для себя, что больше всего ему нравится, когда я кусаю мочку его уха и шею, а когда я провожу языком по его соску, то он весь изгибается и с силой сжимает простынь. Когда мой язык спускается вниз по животу, Рюдзи накрывает предплечьем глаза и сжимает зубы. Его руки цепляются за мои волосы и настойчиво толкают ниже и ниже, пока мои губы не оказываются впритык к его нежной плоти, а потом он стонет и сжимает зубами кляп, выгибается подо мной и царапает мне плечи. Я подключил руки, нежно массируя его ягодицы и расслабляя мышцы. Он не возражал и после двух бурных оргазмов заснул у меня на груди. Какое-то время я просто любовался его обнаженным телом и водил руками по нежной зацелованной коже, а потом аккуратно стер следы преступления с наших тел, одел его в пижаму и лег спать на полу. И правильно сделал, потому что ранним утром в комнату заглянула мама и попросила меня помочь ей с покупками. Я быстро оделся, отбросил самобичевание, и спустился вниз. - Ты выспался? - Да, конечно. Почему ты спрашиваешь? - Просто, я тебе даже матраса никакого не приготовила. Родной сын ютится на полу, прости. - Если не смогу спать, переберусь к Рюдзи. Кровать большая, - пошутил я, но мама серьезно посмотрела на меня и кивнула. - Надо было так и сделать. А то еще заболеешь! Я весь день ходил за ней и носил сумки, слушая рассказы об их с Томом приключениях и думая о Рюдзи. Наверное, я никогда не мог его понять, потому что он сам себя нифига не понимал. Он любит односложные ответы, но если дело касается наших с ним отношений или его чувств, в его голове будто замыкание происходит, и он бросается из крайности в крайность, а я настолько сильно его люблю, что ни в чем не могу отказать. Наверное, так и будет продолжаться до тех пор, пока он не разберется в своих мыслях. Пока мама выбирала себе платье для новогодней вечеринки, я зашел в аптеку и купил все необходимое, чтобы не оказаться в нелепом положении, если на Рюдзи вдруг опять накатит непреодолимое желание заняться сексом у родителей под носом, правда не очень на это надеялся. Если судить по прошлому опыту, у него такое желание появляется раз в несколько месяцев. - Иди сюда, - позвал меня брат сразу, как только мы с мамой разобрали гору продуктов. Я последовал за ним в подвал, где Том собирался устроить винный погреб. Сейчас здесь все было завалено коробками и ящиками. Рюдзи подождал, пока я спущусь вниз, и запер дверь изнутри. - С ума сошел?! - только и смог сказать я. - Просто обними меня ненадолго. Я подошел к нему и прижал к себе. Он опустил голову мне на плечо и обнял за шею. Какое-то время я прислушивался к его сбивчивому дыханию, потом не выдержал и заговорил. - Ты же понимаешь, что даже если мы никакого разврата здесь не устраиваем - это все равно будет выглядеть странно. То есть, когда мы выйдем из подвала вместе, - Рюдзи молчал, но его дыхание потихоньку приходило в норму. - И дверь не нужно было закрывать, - молчание. - Что с тобой происходит? Что за паника средь бела дня? Вместо ответа он запрыгнул на меня и обхватил ногами. Я нашел ящик побольше и сел на него. Эта ситуация могла бы меня возбудить, если бы мы были одни в доме и Рюдзи не цеплялся бы за меня так, будто если он ослабит хватку хоть на секунду, то сорвется в пропасть. - Ну чего ты дрожишь-то весь? - Мне так страшно, - тихо прошептал он. Страшно? От чего ему могло быть страшно? Я собрался спросить, но передумал, он все равно бы не ответил. Мы посидели так минут десять, а когда я почувствовал, что дыхание брата выровнялось и напряжение в его теле спало, погладил его по голове и попытался освободиться, но не вышло. Рюдзи поднял голову с моего плеча и посмотрел мне в глаза. Страх все еще лежал тенью на его лице. - Что случилось-то? - Не знаю. В полутьме его красота обрела новые грани. Я разглядывал тени на его бледной коже и неожиданно для самого себя поцеловал его. Рюдзи не ударил меня, но и на поцелуй не ответил. - Прости. Пойдем наверх, ладно? Сидеть здесь в холоде и темноте совсем не обязательно. Тем более эта обстановка как-то больше угнетает, чем успокаивает. Пойдем в нашу комнату, если ты все еще не пришел в себя. Он кивнул и слез с меня, быстро поднялся по лестнице, отрыл дверь и столкнулся с мамой. Резко обернувшись, Рюдзи испуганно посмотрел на меня, и я понял, что должен что-то сделать. - Мам, можно тебя на пару слов? - сказал я и снова сел на ящик. Рюдзи кинул на меня недовольный взгляд и ушел. И что я должен был сделать по его мнению? - Чем это вы тут занимались? - Можно сказать, что разговаривали, хотя понятие о нормальном разговоре и разговоре с Рюдзи кардинально отличаются. Мама улыбнулась и села рядом со мной. - Зайка, ты переживаешь из-за того, что он общается с тобой не так, как с остальными? - И ты тоже это заметила? Я его совсем не понимаю. Может, стоит отправить его к психологу, а то в последнее время он ведет себя все страннее и страннее? Вот сейчас ему вдруг стало страшно, и он попросил меня с ним посидеть. Не понимаю я, чего он вдруг испугался? - У Рюдзи нелегкая судьба, так что относись к нему не так, как к другим своим знакомым... Ох, если б мама знала, как я на самом деле к нему отношусь, стала бы она вообще со мной разговаривать? - подумал я и заглянул в ее глаза. - Он со всеми старается быть приветливым и разговорчивым, - продолжала она, - но только с тобой он может расслабиться и быть самим собой. Когда мы жили вместе, он часто закрывался у себя в комнате, иногда не выходил оттуда больше суток. Я пыталась с ним об этом поговорить, но он никогда не делился со мной своими переживаниями. А тебе он, похоже, доверяет. Видимо, в миллионе произнесенных тобой слов нашлись те, что достигли его сердца. Я вспомнил, как первый раз признался ему в любви. - Возможно... - Только в подвале больше не закрывайтесь, а то это, знаешь ли, странно выглядит со стороны. - Сам знаю. Когда я поднялся в комнату, Рюдзи уже пришел в себя, так что мы спустились и помогли Тому вынести из гостиной лишнюю мебель. Мама весь день поглядывала то на меня, то на брата, и улыбалась, а я вот совсем не мог понять ее радости. Это, конечно, хорошо, что Рюдзи мог быть самим собой только со мной, но вовсе не решало всех его психологических проблем. Может быть, он боялся потерять эту семью, потерять недавно обретенный дом. Родительская любовь была для него запретным плодом. Всю жизнь его считали отбросом, и его желание стать лучшим во всем было продиктовано жаждой отцовского одобрения и материнской заботы, но чтобы он не делал, на него все равно никто не обращал внимания. Даже младший брат вместо того, чтобы равняться на него и восхищаться его достижениями лишь ненавидел и завидовал. А потом его и вовсе лишили дома, выгнали из семьи и отобрали фамилию, но Рюдзи никогда не возражал и не возмущался. А приехав сюда, попал в совершенно новую обстановку, где его хвалили, любили и окружали заботой, если не считать того, что родители уехали в путешествие через полгода после его приезда и отсутствовали почти год. Не удивительно, что он доверял мне больше, чем другим, ведь я все это время был рядом день и ночь и неустанно твердил, что он нужен мне и что я без него умру, но моя любовь не была чиста с самого начала. Я желал не просто быть рядом с ним, я желал им обладать, и Рюдзи прекрасно понимал это. Вечером между нами ничего не было. Я просто лег вместе с ним на кровать и обнял. Ночью ему снова снились кошмары: он постоянно вздрагивал и дергался. Я будил его и гладил по спине, после чего он снова погружался в сон, уткнувшись носом мне в плечо и засунув руку мне в волосы. Тридцать первого мы весь провели на кухне. Мама, ее сестра, Рюдзи и я готовили по три четыре блюда одновременно, а дядя и Том сервировали стол и украшали лужайку перед домом. Новогодняя ночь прошла спокойно. Родители и их друзья хорошо повеселились, запустили сотню фейерверков и разошлись по домам. Я стоял на балконе и размышлял, когда почувствовал легкое прикосновение к позвоночнику. Рюдзи прислонился ко мне и застыл. - В этом году мое желание было самым эгоистичным из всех, - сказал я и посмотрел на звезды. - Я пожелал, чтобы ты остался со мной. Рюдзи ничего не ответил. Я повернулся и обнял его за талию. - Я подумал о том, что произошло между нами на той вечеринке, и решил, что если ты хочешь, то я буду твоим в твоем понимании этого слова. Ты можешь встречаться с кем хочешь, когда хочешь и где хочешь, только не приводи никого домой. И я бы хотел спать вместе, - Рюдзи насторожено сузил глаза. - Просто спать. Без подтекста. - Ужас, - ответил он и слегка улыбнулся. Я понятия не имел, что это значит. То ли он ужасался моему извращенному восприятию наших отношений, хотя у него оно было не менее извращенное, то ли чему-то другому. - Не могу понять, что ты имел в виду... - обреченно вымолвил я после пары минут размышлений. - Кажется, я рад твоим словам. - Эм... То есть ты ужаснулся своей радости? Что тогда должен чувствовать я? Может быть, мне стоит пойти повеситься в подвале? Видел, как мама сегодня радовалась тому, что мы сблизились? Это только потому, что она не знает насколько близко я к тебе подошел, и, несмотря на обещание всегда быть на моей стороне, я думаю, что она будет первой, кто воткнет в меня нож, когда узнает о том, что я с тобой сделал. Вторым будет Том. - Неправда. - Нет. Я лучше знаю. Тебе нечего бояться. Я поцеловал его за ухом и прижал к себе, Рюдзи быстро выдохнул, издав тихий стон, и засунул руки мне под свитер. Мы все еще стояли на балконе, где нас могли заметить родители и прохожие. - Пойдем в комнату, пока нас не застукали, - первым сообразил брат и, резко развернувшись, быстро зашагал по коридору. Я устремился вслед за ним. Из головы вылетели абсолютно все здравые мысли, остались одни пошлости. Цвета, будто стали ярче, воздух чище, а ощущения острее, когда я вошел в комнату и запер дверь. Рюдзи повернулся ко мне. Его губы были влажными, он чуть приоткрыл их, собираясь что-то сказать, но так и не сказал. Я прислонился к двери и стал разглядывать его лицо, стараясь запомнить каждую деталь: розовые щеки, чуть прикрытые блестящие от слез глаза, обрамленные густыми черными ресницами, взъерошенные волосы, ангельский нос и самые желанные на свете губы. Он тоже смотрел на меня, изучал каждый миллиметр и я надеялся, что его чувства ко мне были хотя бы наполовину также сильны как мои к нему. С каждым шагом его дыхание становилось чаще, я же наоборот перестал дышать. Рюдзи просунул руки мне под майку и снял ее. Наши лица оказались в нескольких сантиметрах друг от друга, мне не составило труда преодолеть это расстояние и поцеловать нижнюю губу своего брата. Он провел языком по моей верхней губе и, игриво улыбнувшись, увернулся от следующего поцелуя, чтобы захватить зубами мое ухо и провести языком по мочке. Я почти зарычал и, схватив Рюдзи за задницу, прижал к себе, чтобы он почувствовал мое возбуждение. Наконец, он позволил мне поцеловать его губы. Когда наши языки соприкоснулись, я почувствовал дрожь не только свою, но и его. Поцелуй затянулся надолго. Я тонул в ощущениях, безумно волновался, хотел слиться с братом в одно целое и никогда больше не разлучаться. Стоило мне на секунду освободить рот Рюдзи, чтобы глубоко вдохнуть, как он встал на колени, схватил зубами молнию на моих джинсах и потянул ее вниз. Я опустил дрожащие руки и расстегнул пуговицу, потом помог ему стянуть с меня последнюю одежду и закрыл рот рукой, чтобы не издавать никаких звуков. Я почувствовал сначала его прохладный язык, потом губы, и, открыв глаза, встретился с Рюдзи взглядом, после чего резко толкнулся вперед и положил руку ему на затылок. Это был лучший минет в моей жизни, а опыт у меня имелся. В прошлый раз он был пьян и почти ничего не соображал, но сейчас все было по-другому, и эти ощущения превосходили все предыдущие, хотя если бы тогда мне сказали, что может быть еще лучше, я ни за что не поверил бы. Но так и было. Восхитительно, умопомрачительно, невозможно, невыносимо хорошо. - Рюдзи, стой... я сейчас... Меня накрыла волна удовольствия. Рюдзи отстранился и посмотрел вверх. Чуть отдышавшись, я пошел к сумке и, достав салфетки, вернулся и вытер ему лицо, затем повалил на пол и снова поцеловал. Он был на пределе, не мог даже встать с пола, поэтому я быстро снял с него всю одежду и перенес на кровать. Купленные ранее презервативы и смазка ждали меня в верхнем ящике, и я был несказанно рад тому, что позаботился об этом, хоть и не надеялся, что они понадобятся. - Сделай это сейчас. Не могу больше, - тяжело дыша, прошептал Рюдзи и перевернулся на живот. После его слов у меня окончательно отказали тормоза. Я быстро подготовил его и вошел, забыв про то, что мы в доме не одни, что за стеной спят родственники. - Ааа, черт! Твою мать... - громко застонал он. Опомнившись, я накрыл ладонью рот брата и закусил губу, чтобы не закричать самому. Я начал медленно двигаться, и Рюдзи немного расслабился, потом начал двигаться мне навстречу, и вгрызся зубами в мою руку. - Тише-тише, малыш, - уговаривал его я, целуя спину, но он уже ничего не воспринимал. Его стоны становились громче, поведение агрессивнее, нам пришлось сменить позу. Теперь он лежал лицом ко мне, обвивая мою талию длинными ногами, я закрывал ему рот поцелуями и жестко двигался не в силах сдержать желание, он кусал мои губы до крови, а под конец вцепился зубами в основание шеи и мы кончили одновременно. - Боже, ты просто монстр, знаешь? Я лежал на спине, Рюдзи перекатился на бок и уткнулся носом мне в ухо, его нога лежала на моем животе и я медленно водил по ней рукой. - А сам? - ответил он мне и хихикнул. - Ты слишком сексуальный. Я не могу контролировать себя, когда ты так стонешь и краснеешь. - Извращенец! Когда Рюдзи заснул, я быстро оделся и ушел, рассчитывая вернуться ближе к обеду, чтобы все подумали, будто ночевал я не дома. Мои губы были сильно искусаны и немного припухли, на шее тоже остался багровый синяк и в нескольких местах, где зубы Рюдзи все же прошли сквозь кожу, виднелись ранки. На ладонях и запястьях ранок не осталось, но синяков было много. К тому же я не мог стереть глупую улыбку с лица. Побродив по городу в поисках убежища, я спустился к морю и сел на лавочку. Мимо меня изредка проходили прохожие и поздравляли с праздником, я кивал и продолжал глупо улыбаться, вспоминая события прошлой ночи. Вспоминая, как Рюдзи улыбался мне, как он зажмуривал глаза, как кусал свои губы и цеплялся за меня руками и ногами, как он тихо шептал, что ему хорошо, что он хочет меня. - Где ты был? Боже! Что с твоим лицом? - Видимо, девушка попалась очень страстная, - прокомментировал Том и рассмеялся, обняв маму за талию. Она немного смутилась и, одарив меня порицающим взглядом, скрылась на кухне. Я улыбнулся и поднялся к Рюдзи. Он сидел на кровати и листал альбом с моими детскими фотографиями. - Нашел что-нибудь интересное? - Да. Он перевернул несколько страниц и почти улыбнулся. Я посмотрел на фотографию. В одной руке я держал за жабры толстую рыбину сантиметров семьдесят в длину, в другой сигарету и довольно ухмылялся в объектив. В тот год мы Томом наловили столько рыбы, что маме пришлось раздавать ее всем знакомым и соседям, чтобы она не пропала. - Я думал здесь только детские фотки. Дай-ка, - я забрал у него альбом и полистал. Видимо мама просто вставила на пропущенные места новые фотографии, и забросила альбом куда подальше. - Сколько тебе здесь лет? - Рюдзи вытащил фотографию и положил в сумку. - Восемнадцать. Зачем она тебе? - Поставлю в рамку и буду любоваться на твой обнаженный мускулистый торс, - без тени улыбки на лице ответил Рюдзи и, забрав у меня альбом, закинул его на шкаф, откуда, по всей видимости, и достал. - Зачем тебе любоваться фотографией, если оригинал готов показывать тебе свой обнаженный торс круглосуточно? - он ничего не ответил. - Ты все еще хочешь уехать? - Не знаю. - Я могу уехать с тобой. - Это будет странно. - Плевать. Скажи, что не хочешь, чтобы я был рядом, и я от тебя отстану. Никто не кроме тебя не обладает властью над моей жизнью. Так что, если хочешь уехать в Японию или куда-нибудь еще, я поеду следом. - Чокнутый. - Да. - Извращенец. - Да. - Идиот. - Да. - Пятьдесят на пятьдесят. Я не сразу понял смысл его слов, а когда понял, широко улыбнулся, потянулся к его талии и прижался лицом к животу. - То есть шансы на то, что ты останешься, увеличились? Сначала ведь была всего лишь небольшая вероятность, а теперь пятьдесят на пятьдесят. Я так люблю тебя, Рюдзи. Люблю. - Отцепись! - Неа. Теперь мне стало страшно, и ты должен меня успокоить. - И чего же ты боишься? - А чего боялся ты? - Одиночества. Я боюсь одиночества. Иногда ты кажешься таким далеким от меня, будто между нами стена. Просто меня тогда будто волной накрыло и стало так плохо, что я не смог терпеть. Раньше со мной такое часто случалось. - Тебе не нравится, когда я общаюсь с кем-то еще, кроме тебя? - Не знаю. - Я боюсь тебя потерять, - сказал я и рассмеялся, оптимистично подумав, что Рюдзи, кажется, тоже влюбился, только не хочет признаться в этом ни мне, ни себе. А может, он действительно так сильно боится одиночества, что готов спать со мной, лишь бы я оставался рядом... Мама обняла нас на прощанье и сказала, что ждет на летние каникулы. Том похлопал меня по плечу и пожал Рюдзи руку, попросив, чтобы он еще раз подумал над тем, чтобы взять его фамилию. Я был уверен, что этого никогда не произойдет. Рюдзи взял мамину фамилию не только потому, что лишился прошлой, и нужно было срочно оформить новые документы, но еще и потому, что так он чувствовал себя ближе к ней и к счастливым воспоминаниям о тех временах, когда она была еще жива. Дядя с тетей кидали на нас с братом пытливые взгляды, но так и не заговорили о ночном шуме, решив, наверное, что раз меня дома не было, то этот шум и обсуждать не стоит. Дорога домой пролетела вмиг. Я оглянуться не успел, как мы распаковали вещи и сходили в магазин за продуктами. Рюдзи заставил меня готовить обед, а сам занимался перераспределением своих вещей. Я не думал, что он серьезно отнесется к моей просьбе спать вместе, поэтому не понимал сначала, чем он занимается, а когда до меня, наконец, дошло, рассмеялся в голос. Может мне стоит вести себя с ним более раскованно, ведь если подумать, то он редко отмахивается от меня и от моих просьб, чаще всего он злится, если я пристаю к нему в общественных местах. Я запек рыбу под чесночным соусом, сделал салат из свежих овощей и на десерт испек кексы, правда, несмотря на то, что готовил я в приподнятом настроении, у меня не получилась глазурь. Рюдзи ни слова не сказал про прозрачную пленку, вместо белой корочки на своем десерте, и, поблагодарив меня за обед, ушел к себе в комнату, сославшись на то, что ему нужно немного позаниматься. Я хотел было заняться уборкой, но сил не было совсем, поэтому отправился к себе в комнату и сел за ноутбук. Пришло много писем, и не только по работе. Писали люди, прочитавшие мою книгу, и их к моему удивлению было немало. Я просмотрел с десяток и немного расстроился, когда понял, что каждый человек в своем письме желал мне успешной карьеры, и выражал желание прочитать мой следующий роман. Все вокруг просили меня продолжать и их голоса почти достигли моего сердца. Я чувствовал, как страх самовыражения постепенно рассеивается, как появляется тяга к буквам, к словам, но как только я начинал думать о том, чтобы поместить свои мысли на бумагу, видел летящий в меня скомканный листок и заплаканное лицо Рюдзи. Незаметно для самого себя я погрузился в воспоминания о том, что произошло, и перестал ощущать реальность. - Эй? Я сфокусировал взгляд и увидел перед собой обеспокоенное лицо Рюдзи. Его пальцы скользили по моей щеке, вытирая слезы, глаза обеспокоенно изучали мою душу и видимо нашли в ней причину моей подавленности, потому что Рюдзи отпрянул от меня и посмотрел в компьютер. На экране застыло последнее прочитанное мною письмо, в конце строчка: «С нетерпением жду вашу следующую книгу. Удачи и упорства!» Брат потянулся к мышке и закрыл почту. - Ужин готов, - сказал он и вышел из комнаты. Мне стало интересно, что Рюдзи думает о моей писательской деятельности, против ли он или ему все равно? Может быть, он тоже боится того, что я могу написать под влиянием своих извращенных мыслей и эмоций? Не успел я открыть рот, чтобы задать вопрос, как он на него ответил. - Ты сам решил, что писать больше не будешь. Я тут ни при чем. Тема закрыта. Я допоздна отвечал на письма и занимался кое-какой мелкой работой, параллельно размышляя о своем писательском будущем, а Рюдзи, закончив со своими исследованиями, лег смотреть какой-то сериал. Он принес ко мне свою подушку и поменял постельное белье, подключил к телевизору свой жесткий диск, на тумбочке стоял его будильник, лежали несколько книг и пару тетрадок для записей. Я подозревал, что еще он передвинул немного кровать и прикроватную тумбочку, чтобы по комнате было проще передвигаться, и поставил рядом с моим столом мусорное ведро для бумаг, чтобы я не разбрасывал все по полу, как делал это раньше. Вместо обнаженной девушки над кроватью теперь висел мрачный пейзаж, изображающий ночной лес в ураган, но я был этому только рад, ведь теперь это не только моя - это наша комната. Оставалась только одна проблема - заснуть. Я повернулся к Рюдзи и увидел, что он уже спит сидя, даже не выключив телевизор. Это было до безумия мило. Так мило, что мне пришлось принять холодный душ, а вернувшись пересилить себя и попытаться заснуть. После двух часов перекатывания своего тела с бока на бок я признался себе, что идея спать вместе была ужасной и что я не смогу заснуть, когда он рядом. Когда я вижу подрагивающие во сне длинные ресницы, аппетитные губы и сияющую белую кожу в десяти сантиметрах от себя, просто не могу думать о сне. - Рюдзи? ... Рюдзи? - Что? - сонно протянул он и перевернулся на спину. - Я хочу тебя. - Ага... Спокойной ночи. Я понял, что разговором ничего не добьюсь, поэтому перешел к действиям: заполз под одеяло, стянул с него штаны и трусы и стал облизывать яички. Сначала он никак не отвечал на мои ласки и продолжал спать, но потом его тело среагировало, и Рюдзи тихонько застонал. Я захватил его член губами и позволил ему войти в горло до упора, когда почувствовал в своих волосах его руку. Он начал двигать бедрами, крепко сжимая рукой мою голову, я стянул с нас одеяло и посмотрел вверх. Увидев, что Рюдзи не проснулся до конца, я возбудился еще сильнее. Засунув два пальца ему рот и позволив ему немного их погрызть, я начал разминать его сзади, надеясь на то, что он продолжит эту безумную игру так же беспрекословно, как он делает это сейчас. Он громко застонал и кончил мне в рот, потом перевернулся на живот, все еще не открывая глаз, и что-то пробормотал. Он окончательно проснулся, когда я вошел в него и поцеловал в плечо. - Ненавижу тебя, - сказал он и попытался вырваться из моей хватки, но было уже поздно. Я обезумел от желания и не собирался заканчивать все на полпути. Меня не волновало, что будет завтра, будем ли мы вообще и дальше спать в моей комнате или Рюдзи уйдет отсюда и больше никогда не вернется, я просто хотел его здесь и сейчас. - Нет, остановись! Перестань! - возразил он и стукнул меня рукой в ухо. Я на секунду потерял ориентацию, но потом схватил его за руку и потянул на себя, второй рукой я прижимал его талию к себе. Еще несколько минут он боролся со мной, но с каждым моим толчком, его желание убежать становилось все слабее и слабее. - Офигеть, - наконец прошептал он в подушку, и я понял, что победил. Следующие полчаса я слышал только его стоны, а когда он развернул немного свое лицо и я увидел, как по его губе стекает слюна, не смог сдержаться и кончил прямо в него. Рюдзи содрогнулся и кончил мне в руку, потом резко перевернулся и оказался на мне. Последовал жаркий поцелуй и новая волна возбуждения. Теперь он контролировал темп, кусал мою шею и грудь, больно сжимал мои волосы и ругался как сапожник, отчего я просто сходил с ума. Наутро я проснулся от пинка в живот. - Дерьма кусок! Гребаный извращенец! Какого хрена ты сделал со мной, пока я спал?! Он стоял на кровати полностью обнаженный и пинал меня ногой, а когда ему это надоело, он слез и ушел в душ. Я откашлялся, а потом услышал, как полилась вода и встал. Если бы он пинал меня в полную силу, мне понадобилась бы скорая, но мне повезло: Рюдзи всего лишь показывал свое недовольство. Его голова появилась в дверном проеме. - В душ со мной! - скомандовал он, и я подчинился. Рюдзи встал под струю воды и закрыл глаза. Я не очень понимал, чего он от меня хочет, поэтому решил действовать по своему усмотрению. Я два раза помыл ему голову шампунем, потом ополаскивателем, намылил все его тело и смыл пену, а когда заметил его возбуждение, встал на колени и облизал головку. Рюдзи оперся о мои плечи, и я продолжил его ласкать. Если он будет наказывать меня так за каждый проступок, то я никогда не научусь себя сдерживать, - подумал я. Весь день я размышлял о том, какое наказание придумает для меня Рюдзи и как долго продлится его месть. Он позвонил мне днем и предупредил, что задержится, поэтому я готовил ужин сам. В его рецептах я нашел оригинальное блюдо с карри из утки и долго морочился с ее маринованием, а пока она готовилась, приготовил салат из свежих овощей и пирог с яблоками. Готовка отвлекла меня от неприятных мыслей, и, когда брат вернулся домой, я пребывал в хорошем расположении духа. Он удивился моему кулинарному вдохновению и сдержанно похвалил необычный вкус. После ужина он одарил меня своей странной почти злой улыбкой и показал электрошокер. Сначала я, конечно, удивился и испугался, а потом мы вместе рассмеялись. - Толку от него будет немного, - признал он. - Да, верно. Этой ночью ты проснулся только через полчаса. У меня была бы уйма времени для того, чтобы украсть электрошокер до твоего пробуждения, если бы я снова сорвался, - Рюдзи насторожился. - Прости меня, пожалуйста. Я этого не планировал, просто не сдержался. Когда любимый человек так близко, да и ко всему прочему ты постоянно одергиваешь себя, рано или поздно происходит взрыв. - Тебе вправду так тяжело? - Очень. Раньше я... Ну, ты знаешь, что я развлекался с другими. И было проще. А сейчас... - Я ведь не запрещаю тебе ко мне прикасаться, ты ведь это понимаешь? Я удивленно посмотрел на него. - Дурак! - То есть я могу тебя поцеловать, например, ... сейчас? Рюдзи закатил глаза. - Ты можешь целовать меня, когда хочешь, только чтобы никто не видел. Я разволновался, сорвался и повалил его на диван. Рюдзи не сопротивлялся и позволил себя поцеловать, сначала нежно и настороженно, потом страстно и напористо. Его язык был приятным и прохладным, губы - мягкими и податливыми. Я взял зубами его нижнюю губу и чуть потянул, потом лизнул ее и плавно перешел к подбородку и шее, снова вернулся к раскрытым губам, из которых вырвался жаркий стон, и скользнул языком между ними. Он засунул руку мне в волосы и углубил поцелуй, чуть прикусывая мой язык и втягивая его в себя, отчего все мои чувства мгновенно обострились, словно каждая клеточка моего тела была настроена на Рюдзи, на его прикосновения, на его дыхание, на его желание. Моя рука гладила его живот, который я просто обожал и знал наизусть все: впадинки между его мышцами, несколько маленьких родинок и, конечно, идеальной формы пупок. Как только моя рука приблизилась к пуговице на джинсах, Рюдзи схватил меня за запястье и, скользнув по нему, переплел наши пальцы, дав понять, что наглеть не стоит. Я бы хотел, чтобы наша совместная жизнь была бы такой же идеальной, как наши поцелуи. Когда я отлепился от его губ, он судорожно вздохнул и закрыл лицо рукой. - Боже, - прошептал он и несколько раз глубоко вдохнул. - Может, посмотрим какой-нибудь фильм? - Может, в кино сходим? Там сейчас ужастик идет от режиссера, который мне нравится, - предложил Рюдзи. - И ты хочешь сходить со мной? Уверен? - Моя девушка не смотрит такие фильмы. Как только выключили свет, я взял Рюдзи за руку и переплел наши пальцы. Я чувствовал, как сильно мое сердце вбивается в грудь, как быстро кровь бежит по венам, как жар растекается по всему телу, Рюдзи легонько сжал мою руку. - Что? - Расслабься и смотри фильм. - Пытаюсь, - ответил я и, предварительно убедившись в том, что никто не смотрит на нас, поцеловал Рюдзи в щеку. Уголки его губ чуть дрогнули, он хитро глянул на меня и, скользнув рукой к моей коленке, сильно сжал ее. - Просто смотри фильм, и я подумаю над твоим предложением. Я понял, что он догадался о моих мыслях, и разволновался пуще прежнего, но постарался следующие полтора часа смотреть только вперед. Фильм был чересчур жестоким и практически бессмысленным, последняя сцена, в которой выжила лишь главная героиня, давала зрителю намек на возможное продолжение фильма, о чем Рюдзи с восторгом мне заявил. Я не горел желанием увидеть продолжение этой резни и вообще когда-нибудь еще смотреть подобные фильмы, но раз ему такое нравится, то придется привыкать. Когда сеанс закончился, и мы вышли из зала, все активы моего мозга были пущены на поиски безлюдного места, что принесло плоды уже через минуту. Схватив брата за руку, я запихал его в дверь, и мы оказались на запасной лестнице. Рюдзи отошел в угол, протянул ко мне руки, развратно улыбнулся и еле слышно прошептал: - Хочешь награду за терпение? Я так резко и сильно прижал его к стене, что из его груди вырвался негромкий крик. В ту же секунду мой рот накрыли его полураскрытые губы, язык скользнул внутрь, и по всему телу пробежала мелкая дрожь от удовольствия. Одна его рука заползла ко мне за ухо, другой он оперся он мои плечи, чтобы не потерять равновесие, потому что его правая нога обвивала мою левую ногу. Он прижимался ко мне всем телом, и я чувствовал его бешеное сердцебиение, перекликающееся с моим. Рюдзи слегка прикусил мой язык, и я знал, что он в восторге от того, что я разрешаю ему подобные шалости, хотя, признаюсь, сам каждый раз получаю удовольствие от этой боли и ощущения его зубов на моей коже. Я схватил его за задницу и плотнее прижал к стене, с его губ сорвался тихий хрип, он убрал руку с моего плеча, предоставляя мне заботу о его равновесии, и скользнул мне под майку, медленно пробегая кончиками пальцев по животу и груди. Мы тяжело дышали, сильно прижимались к другу и уже были готовы заняться сексом прямо на лестнице, когда приоткрылась дверь и на площадку скользнула еще одна разгоряченная парочка. Рюдзи невероятно грязно выругался и тяжело дыша, запрокинул голову назад. Парочка остолбеневших подростков не сводили с нас взглядов. Представляю, как я бы отреагировал, если бы пару лет назад увидел бы двух сосущихся парней на запасной лестнице после киносеанса, - точно также, как и они, - молча, стоял бы, понятия не имея, что делать дальше. - Милости просим, - зло ухмыльнувшись, сказал Рюдзи, принял устойчивое положение, взял меня за руку и утащил вниз. Парень и девушка так и остались стоять наверху и только когда мы уже почти дошли до низа, я услышал их голоса, но ничего не разобрал. Мы вышли на стоянку, сели в машину и доехали до дома, никто из нас не сказал ни слова. Было уже поздно, и мы просто слегли спать. Рюдзи повернулся ко мне спиной и пожелал спокойной ночи, я обнял его, уперся лбом в его макушку и мгновенно погрузился в страну сновидений. Сам не знаю почему, но после случая в кинотеатре я научился спокойно засыпать рядом с братом. Ну не то чтобы никаких грязных мыслей в моей голове не возникало, просто каждый раз, думая о близости, я вспоминал его слова о том, что могу приставать к нему дома в любое время, и успокаивался. Утром и вечером я его целовал и со временем он так привык к подобным прощаниям и приветствиями, что сам подходил ко мне и прижимался губами, если я был чем-то занят, что непомерно меня радовало. Я заметил большие изменения в его поведении, он стал более разговорчивым и откровенным, перестал выпускать свои иголки по поводу и без и начал советоваться со мной насчет своего проекта. Я ничего не понимал, но старался вникнуть в суть его работы и помочь ему выбрать правильное направление. Каждый вечер он приходил ко мне в комнату и почти сразу засыпал, а я прижимался к нему всю ночь, вдыхая любимый аромат и иногда позволяя себе целовать его шею и плечи. Через пару недель ко мне приехал мой агент, и ему удалось уговорить меня продолжать писательскую деятельность, хотя я еще раньше решил, что соглашусь на его предложение. Так началась моя работа над новой книгой. Сначала я писал в своей комнате, но потом понял, что спящий Рюдзи слишком меня отвлекает, и решил перебраться на чердак. Там была прекрасная комната, достаточно темная и уютная. Я сделал там небольшой косметический ремонт и купил мебель, после чего приступил к работе над книгой. Писал запоем, не задумываясь ни о чем, просто выливал на бумагу все, что копил в долгий период метаний и сомнений. Когда прочитал первые сто страниц, понял, что пишу заурядный любовный роман и что героиня сильно похожа на Рюдзи, но остановиться не смог. - О чем пишешь? Хочу почитать. Брат лежал на диване и читал какой-то справочник, страницы которого были сплошь усеяны формулами и пометками. Он даже не посмотрел на меня, задавая вопрос, и я понял, что спрашивает он лишь потому, что знает, как я люблю поговорить о себе и своих идеях, но ответ слушать не собирается. - Зачем мне отвечать на этот вопрос? Тебе же все равно, что я скажу. - Но ты ведь хочешь сказать. - О любви. - Что может сказать миру о любви извращенный человек, впервые влюбившийся в двадцать пять лет, причем в парня? - Какая разница, когда и в кого я влюбился? Как может не знающий любви человек критиковать мою ненаписанную книгу, которую он даже мельком не видел? Я встал с дивана и ушел в свой кабинет. Писать роман я не смог, поэтому принялся за работу. Мне пришлось отказаться от части заказов, чтобы освободить время на новое хобби. Полностью отказаться от работы я не мог, потому что иначе пришлось бы жить на сбережения, а тратить их я не хотел, правда, не решил даже, зачем мне они вообще нужны. Только закончив перевод статей, я смог признаться себе, что сильно расстроился из-за слов брата. Так расстроился, что плакать захотелось, но вместо этого я поставил стакан вверх дном и, собрав всю свою обиду в кулак, ударил по нему. Осколки разлетелись по всей комнате, из руки тоже торчало парочку, кровь медленно стекала по ним и капала на стол. Я наблюдал за маленькими капельками и почему-то улыбался, и эта улыбка словно проникла внутрь меня и заполнила все невыносимой болью, которую я никогда бы не смог описать словами. Я словно понял что-то, но оно сразу же ускользнуло от меня и растворилось в режущих ощущениях. - Прости. Услышав тихое извинение, я вздрогнул и повернулся к двери. Обжигающую боль, что сжимала мои внутренности еще несколько секунд назад, как рукой сняло. - За что? Рюдзи скривился и осторожно шагнул внутрь. - Я был не прав. Он смотрел своими темно-карими глазами в мои, на лице застыло его обычное непроницаемое выражение, но по одному его взгляду я понял, что он действительно сожалеет о сказанном и еще, что он испугался, но не меня, а за меня. - Все в порядке. Не переживай, пара царапин. - Надо обработать. Я посмотрел на его сжатые кулаки и очень бледное лицо. - Иди сюда, злюка. Он быстро прошагал от двери в мои объятия и положил голову мне на плечо. Я погладил здоровой рукой его спину и почувствовал, что он дрожит. Из-за нелепой обиды я чуть не довел его до панической атаки, - подумал я и поцеловал его в щеку. - Я тебя напугал, да? Прости. Обычно я так не делаю. Просто ты единственный человек во вселенной, способный причинить мне реальную боль, и это не твоя вина. Обещаю, что в следующий раз не буду ничего ломать. - Можешь хоть весь дом переломать, только не рань себя, - тихо прошептал он мне на ухо и обнял за талию. - Ведь ты единственный человек во всей вселенной, за жизнь которого я переживаю. - А как же родители? - Мне будет плохо, если с Лизой или Томом что-то случиться, но если что-то случится с тобой, я не уверен, что смогу жить дальше. - И кто из нас извращенец? Рюдзи поднял голову и заглянул мне в глаза. - Это не любовь. - Ты со мной спишь, целуешься, трахаешься и волнуешься за мою жизнь, но это не любовь? Тогда ты самый настоящий извращенец! - Я не хочу объяснять свои чувства к тебе банальной любовью, ясно? Любовь легко вспыхивает и быстро гаснет! ... Любовь - это всего лишь химическая реакция. Я не люблю тебя! НЕ ЛЮБ - ЛЮ. Я открыл рот, чтобы что-то ответить, но не смог. Я ощущал быстрое и сильное сердцебиение всем телом, в горле застрял комок, причиняющий боль, руки тряслись и казалось, что из глаз вот-вот потекут слезы. Это было абсолютное счастье. Я не знал, как реагировать на слова Рюдзи, не знал, что ответить и как себя вести. Он тоже разволновался, его щеки покраснели, ресницы дрожали, зубы сжимали нижнюю губу. - Счастлив? - дрожащим голосом спросил он. - Невероятно. - Надо вытащить осколки. Идем. Рюдзи поплелся к двери, а я, махнув головой, чтобы прийти в себя, последовал за ним. Когда он обрабатывал мои ранки, я смотрел на его раскрасневшееся лицо и пытался заглянуть в глаза, но он, зная о моих намерениях, всячески отворачивался от моего взгляда. - А я люблю тебя. И знаю, что всегда буду любить. С каждым днем все больше и больше в тебя влюбляюсь, - не выдержав молчания, заговорил я, касаясь здоровой рукой его подбородка. - Не дергайся. - Так сильно люблю, что даже больно, - я потянул его за подбородок и чмокнул в щеку. - Хочу, чтобы ты был моим, - чмокнул в уголок глаза. - Хочу тебя всего. Рюдзи закончил с повязкой и поднял голову. Я, наконец, смог заглянуть в его горящие глаза, и сердце пропустило удар. В груди все затрепетало, в горле закололо иголочками, меня трясло, но не от холода, а от желания. - Я хочу тебя, - прошептал я и впился в его губы. Рюдзи вздрогнул и прижался ко мне, но лишь на секунду. - Иди в комнату. Я сейчас, - сказал он и вытолкал меня за дверь. Я подумал, что надо бы раздеться, но не смог. Руки тряслись так, будто это мой первый в жизни секс. Не знаю, сколько мучительных минут его не было, но как только он вышел из ванной, я набросился на него и стал раздевать, покрывая поцелуями и прислушиваясь к его дыханию. Он накрыл лицо рукой и расслабился, позволяя мне делать все, что я захочу, и я делал. Сначала облизал его щеку, скользнул языком по губам, втянул в рот его ухо и покусал мочку, прислушиваясь к сдавленному стону, потом стащил с него штаны и схватил за ягодицу, погладил ее и начал подготавливать его тело к вторжению, целуя и покусывая соски. - Мой котенок, - шепнул я ему в губы, ожидая негативной реакции, но он лишь застонал. - Люблю тебя. - Идиот, быстрее... От этих слов в голове осталось эхо и будто крылья выросли из спины, я словно парил. Схватив его ногу и закинув ее себе на плечо, я медленно вошел в него, и по всему телу прокатилась волна удовольствия. Рюдзи шумно выдохнул и вцепился в мое предплечье так сильно, что его пальцы побелели. - Ха, круто, - простонал он и запрокинул голову. У меня снесло крышу и я начал двигаться быстро и резко, в голове эхом расходились его стоны, ощущение легкости и удовольствия снова и снова накрывали меня. Я хотел его так сильно, что почти сходил с ума. Рюдзи схватил меня за шею и притянул к себе, последовал долгий поцелуй и укус, он чуть вскрикнул и кончил, сперма забрызгала его живот и еще немного попало на подбородок. Не удержавшись, я тут же слизал ее, впился в его шею, затягивая в себя нежную кожу, и тоже кончил, навалившись на него всем своим весом. Длинные ноги обвили мою поясницу, руки заползли в волосы и горячий язык лизнул мой висок. - Мало, - дрожащим голосом прошептал он, касаясь губами моего уха. - Ты такой ненасытный в постели и такой холодный вне ее. Ты робот что ли? Нужно просто сменить программу и все? Рюдзи хихикнул и я поднял голову, чтобы увидеть его улыбку, а когда увидел, чуть не вскрикнул. - Ужас, какой милый! - я чуть прикусил его щеку и перекатился на бок, чтобы сменить презерватив. И тут в мою голову вдруг пришла мысль о том, что ведь Рюдзи тоже парень. Открытие, черт возьми! - Слушай, может, ты хочешь... - я запнулся и засмущался, не зная, как спросить о том, о чем я думаю. - Хочешь быть сверху? Он поднял брови, не понимая вопроса, но почти сразу опустил их и хохотнул. - Ужас, какой милый! - передразнил он меня и погладил мой живот. - Скажу, если захочу. Я выдохнул с облегчением и полез целоваться. Мы сделали это еще четыре раза, после чего заснули, обессиленные, но удовлетворенные. Я проснулся около одиннадцати часов и, повернув голову, увидев спящего Рюдзи. Его ресницы подергивались, губы то сжимались, то разжимались и я понял, что ему снится очередной кошмар. Такое с ним случалось все реже и реже, но когда мы только начинали спать вместе, кошмары снились ему почти каждую ночь. - Рюдзи? - ... - Маленький мой? Любимый? Проснись... - Почему это я маленький? - сонно протянул он и, не открывая глаз, прижался к моему плечу. - Потому что ты на восемь лет младше меня. Ты как? - Спать хочу. - Поспи еще. Все равно ты уже не успеешь ни на одно занятие. Просто тебе кошмар снился, и я решил тебя разбудить. - Я понял. Он потерся носом о мое плечо, потом положил голову мне на грудь и обнял рукой и ногой. Я понял, что спать он решил на мне и что встать мне не удастся, правда это осознание ни капельки не огорчило меня, а наоборот осчастливило. Я тоже его обнял и стал гладить по спине, пока он снова не заснул. Через час зазвонил мой телефон. Протянув руку к тумбочке и молясь, чтобы он был в зоне досягаемости, я нащупал жужжащий предмет и посмотрел на экран. Звонил мой давний друг, с которым я не виделся еще со школы, но регулярно перезванивался. Ариан был старше меня на три года. Он жил в другом городе, работал адвокатом, одним из его клиентов был модный писатель Марк Кристенсен. Посмотрев на экран пару секунд, я погладил Рюдзи по голове и ответил. - Ариан? - Привет, Кей! Рад, что ты ответил. - Как не ответить-то? Сто лет с тобой не болтал! У тебя что-то срочное или так просто звонишь? - Я тут приехал в Раслин по делам и решил, что мы могли бы встретиться, выпить, поболтать. Сколько времени не виделись все-таки! Скайп не считается. - О, как! Я обеими руками «за». - Тогда давай на нашем месте в пять часов, идет? Я рассмеялся. - Ты будто свидание мне назначаешь. На нашем месте? В том занюханном баре что ли? Ноги моей там не будет! Давай лучше в баре на восьмой улице? - Привереда. Ладно. До встречи тогда! - Ага. Давай. Рюдзи недовольно замычал, развернулся и, облокотившись рукой мне на грудь, поднял голову. Его сонные, но уже недовольные глаза, впились в меня, пытаясь прожечь. - Это мой школьный друг. Прости, что разбудил. - Кофе, - потребовал он и снова положил голову мне на грудь. Я привстал и чмокнул его лоб, а потом сполз на пол, оделся и отправился делать завтрак для Рюдзи. Когда я принес все наверх, он выполз из-под одеяла и натянул трусы, после чего взял поднос и сунул в рот кусочек тоста. Я восхищенно наблюдал за его обнаженным телом, борясь с желанием облизать его снова с ног до головы. Его волосы растрепались и запутались, но от этого он выглядел еще сексуальнее, на шее красовался багровый засос, еще несколько я обнаружил на плечах, животе, спине и даже на бедре. - И что ты скажешь своей девушке? - вырвалось у меня. - Что хочу с ней расстаться. - А ты хочешь? - мое сердце болезненно сжалось, но я ничего не мог с собой поделать, ревность просто душила меня изнутри. - Ревнуешь? - Еще как! Я хочу, чтобы ты был только моим. Как представлю, что ты... ужас, что твориться в моей душе. Это так больно. - Я подумаю, - отрезал Рюдзи и взял кружку с кофе. Я удивленно посмотрел на него, не сразу осознав, что он мне сейчас сказал. - Что еще? Сказал же, что подумаю! - И когда я узнаю твое решение? - Когда я допью кофе. Дай мне проснуться. Сходи в душ. Так я и поступил. Пока вода быстрыми струями стекала по моему лицу, я пытался убедить себя в том, что поступил правильно и что наши отношения вполне нормальны, ведь мы любим друг друга. Я хочу, чтобы он был только моим, я не хочу больше терпеть его отношения с другими, и я не смогу больше скрывать от себя и от него свою разрушающую ревность. Я решил, что даже если он откажется по-настоящему встречаться со мной сейчас, то я не отступлю и не буду больше терпеть, а сделаю все возможное, чтобы привязать его к себе и только к себе. Вернувшись в комнату, я обнаружил, что Рюдзи тоже успел принять душ. Он сидел на кровати в одних трусах и вытирал волосы полотенцем, которое я перехватил и продолжил вытирать им его голову. - Ждешь? Волнуешься? - Изверг. Тебе лишь бы издеваться надо мной. - Люблю, когда ты на взводе. Я стянул полотенце с его головы и опустился на кровать рядом с ним. - Ты будешь моим парнем? - наконец выдавил из себя я. - Наверное. - Наверное? - я поднял голову и разъяренно посмотрел на него, но увидев на его губах легкую усмешку, почувствовал, как злость мгновенно испарилась, и ее место заняло теплое радостное ощущение. - Правда? - Правда-правда, малыш, - издевательским тоном прошипел он и потянулся ко мне. - Доброе утро, - прошептал он мне в щеку и укусил за верхнюю губу. Я задрожал и закрыл глаза, пытаясь собрать в кучу пустившиеся в пляс мысли. Я не мог поверить, что Рюдзи теперь принадлежит лишь мне одному, что теперь он будет ходить на свидания только со мной, целовать только меня, стонать только из-за меня... будет только моим... моим! Рюдзи тем временем залез мне на колени и, предварительно облизав мою ключицу, вцепился зубами в кожу чуть выше нее, но мне было почти не больно. Я был счастлив. - Только мой, - пошептал я, крепко стискивая любимого в объятиях и прижимаясь лицом к его груди. - Ммм, - промычал Рюдзи, когда я провел носом по его шее. - Сколько у нас времени? - Время-то есть, да вот только после ночного марафона тебе нужно отдохнуть. Не перегибай палку, а то если меня понесет, то ты ходить не сможешь, - он нахмурился и уронил голову мне на плечо. - Ну, что? Хочешь я ртом? - Давай. На встречу с Арианом я все-таки опоздал, почти на час, но друг не обиделся, оценив мою цветную шею, усеянную засосами и укусами. - Красиво! Кто это тебя так? - Мой парень. - Парень? - он удивленно вскинул брови. - Тебя похищали инопланетяне? С каких пор тебя парни интересуют? - Парни меня не интересуют, вообще никак, даже думать противно. Только один. Влюбился я, Ариан. Совсем голову потерял! Друг печально улыбнулся и попросил рассказать все, как есть, что я и сделал. Ариан был человеком без предрассудков, и я не ждал от него осуждения или брезгливости, наоборот, мне нужна была его поддержка. Теперь, когда мы с Рюдзи зашли уже так далеко, я ощущал физическую потребность в понимающем друге, с которым мог бы поговорить о своих страхах и сомнениях. И Ариан, как и всегда, оправдал мои ожидания. Он поддержал меня и даже успокоил немного. - А знаешь, что мне в голову пришло? - серьезно нахмурившись и сильно пихнув меня в плечо, спросил уже изрядно выпивший друг. - Не имею ни малейшего представления. - Давай подадим заявку от его имени в компанию Джека Тременда. У меня есть связи. Если все срастется, то Рюдзи может получить финансирование для своего проекта и твоя проблема решится. Рюдзи найдет работу и останется здесь как минимум еще лет на шесть. Что думаешь? - А что? Может срастись? И откуда у тебя такие связи? Это же... - я не знал, как выразить свой восторг. - Джек Тременд! Самый влиятельный человек в стране! - А это уже мои проблемы. Сказал, что могу, значит могу! А ты меня познакомишь с Джо своей, идет? - У тебя, что ли, в своем Эилмейне баб нет? Да на тебя же девки должны горстями виснуть! И почему вдруг с Джо? У меня полно знакомых. Могу тебя прямо сейчас с кем-нибудь познакомить, - я потянулся к телефону, но Ариан меня остановил. - Я на самом деле только с Джо хочу познакомиться... - впервые я видел, как друг смущается, и удивленно открыл рот. - Я ее давно знаю, а она меня нет. Влюбился в нее, когда ты с ней встречался еще. У вас тогда вроде серьезные отношения были, и я видел, какими глазами она на тебя смотрела, ничего же вокруг, кроме тебя дурака не видела. Не было тогда у меня шанса, а сейчас есть. - А чего ты мне-то не говорил о своих чувствах к ней? Я вас уже давным-давно бы познакомил, не один год уже прошел. И ты все это время в нее влюблен был? Что? Ариан грустно улыбался. - Да не до того мне было. У меня же в голове одна работа. А сейчас что-то совсем мне паршиво стало, особенно после последних событий, - я впился в него любопытным взглядом. - Не скажу, что за события. Не мое это дело. Просто клиенты у меня проблемные, причем все, - он расхохотался. - Тогда по рукам. Мы просидели в баре до трех часов ночи, потом вызвали такси. Мне пришлось дотащить Ариана до номера и уложить спать. Он долго что-то бормотал, какие-то имена, среди которых часто звучало имя Марка Кристенсена, который видимо был не только клиентом, но и другом. Не знаю, что с ним происходило в последнее время, ничего хорошего наверняка, иначе он не выглядел бы таким замученным. Этот вечер очень помог мне. Я давно должен был поговорить с кем-то о своих проблемах, а не сходить с ума в одиночестве. Как жаль, что я не могу помочь другу в ответ, ведь я не знаю его проблем, а если бы даже и знал, то вряд ли смог бы дать дельный совет. Рюдзи прав: я просто идиот. Ну, зато я, хотя бы могу рассказать о нем Джо, могу организовать им романтический ужин и поспособствовать их сближению. Осталось только решить проблему с ее парнем. Я застал Рюдзи спящим в куртке и ботинках на диване в гостиной. У него была разбита губа, на подбородке осталась засохшая кровь. Тревожить его сразу я не стал, так как едва держался на ногах, поэтому для начала принял холодный душ и выпил кофе, а потом уже полез к брату. Я не собирался выпытывать у него подробности сегодняшнего вечера, потому что догадывался, кто ему врезал, и чувствовал свою вину. Я его раздел и обработал ранку, потом затащил на второй этаж, что оказалось нелегко. У нас совсем небольшая разница в росте и весе, и когда он трезв я еще могу потаскать его на руках, но бездыханное тело будто тяжелеет как минимум вдвое. Когда я, наконец, добрался до подушки, голова совсем опустела, и я отключился, а на утро мы оба мучились диким похмельем, поэтому я и забыл поговорить с братом о заявке на получение гранта. Вечером я назначил встречу Джо, и она приехала как раз тогда, когда Рюдзи вернулся из библиотеки. - Что она здесь делает? - с порога заявил он, игнорируя ее приветствие. - У нас серьезный разговор, не истери. Джо проходи в гостиную, а я тут поговорю с Рюдзи немножко и приду. - Как скажешь, сладенький, - весело прощебетала она, не обратив внимание на грубость со стороны моего родственника, и ушла. - Сладенький? - Рюдзи, у меня с ней правда ничего нет. И она так всех называет. Меня Ариан попросил их свести, так что скоро у нее появится кавалер получше меня. Не злись. Рюдзи изучающим взглядом посмотрел на меня и сложил руки на груди. Он мне не верил. - Я тебе врал когда-нибудь? - Откуда мне знать. То, что я ни разу не уличил тебя во лжи, еще не значит, что ты меня не обманывал. Я потянулся к нему, расстегнул куртку, снял ее, повесил в шкаф и решил, что мне не зачем оправдываться, ведь я ничего плохого не делаю. - Ты перегибаешь палку, - холодно сказал ему я, уже выходя из коридора. Джо встретила меня настороженным взглядом, и я понял, что она подслушала наш разговор. - Значит, хочешь меня с кем-то познакомить? - недовольно скривившись, спросила она. - Да. Сейчас фотку покажу. Друг мой хороший, - я достал телефон и нашел фотографию Ариана. - Влюблен в тебя уже несколько лет. Знаешь писателя Марка Кристенсена? - Джо кивнула. - Так вот Ариан его адвокат и хороший друг. Он вообще человек хороший. Так что, сходишь с ним на свидание? - Хотела на тебя разозлиться, да не получилось. Симпатичный, - она увеличила фотографию и рассмотрела лицо. - А что у тебя с братом? - вдруг спросила она и пронзительно посмотрела мне в глаза. В этот момент в комнату вошел злющий Рюдзи и демонстративно плюхнулся в кресло, прямо напротив меня. Видимо на моем лице отразился такой ужас, что Джо потеряла дар речи. Ее глаза сначала сузились, потом округлились, она открыла рот, набрала побольше воздуха и выдохнула, так и оставшись с открытым ртом. - Почему вы расстались? - прорезал давящую тишину стальной голос Рюдзи. Он спрашивал у Джо, а не у меня, и под его взглядом сейчас любой мечтал бы о превращении в невидимку. - Кей мне изменял, - бесцветным голосом произнесла Джо и бросила на меня умоляющий взгляд. - Рюдзи, ты голодный? Может, поужинаем? Джо первая встала с дивана и чуть ли не побежала на кухню. Я опустил голову на руки и попытался собраться с мыслями. - Что ты творишь? Сам говорил, что не хочешь огласки. Зачем тогда устраиваешь цирк? - Может я передумал. - Может или передумал? Она и так уже поняла все, но я могу и озвучить ее догадки. Ты как? Согласен? Может, тогда объявление на заборе повесим? - Рюдзи тоже опустил голову и зарылся пальцами в волосы, начиная приходить в себя. - Ну что ты творишь-то, а? Я уже сто раз тебе говорил, что кроме тебя мне больше никто не нужен. Глупо ревновать. Все время меня идиотом зовешь, а сам? - Да понял я уже, понял. Но ты ей лучше скажи сам все как есть и попроси не говорить больше никому, да? - Хорошо. Джо уже сделала себе капучино и достала испеченный мною кекс. - Э, нет. Так не пойдет. Сначала салат и индейка, а потом уже сладкое, - я отобрал у недовольной Джо кекс и усадил за стол. Рюдзи не спешил к нам присоединиться, чтобы я успел спокойно поговорить о нем с бывшей. - Вы встречаетесь, да? Ты его имел в виду, когда говорил, что влюбился? - А ты проницательна. - Ты серьезно? - Джо подскочила со стула, постояла немного и, когда я улыбнулся, выдохнула и села назад. - Я бы не стал шутить на такую тему, Джо. Вот он ведет себя сейчас как идиот, да? Ревнует и бесится, а я в глубине души рад. Он только-только согласился со мной встречаться. Вчера девушку свою бросил. И я бы не хотел, чтобы все, чего я так долго добивался, рухнуло в один момент, понимаешь? - Да не скажу я никому! Ты что? Знаешь же, что я ничего против однополых отношений не имею. Просто никогда бы в жизни не подумала, что ты... Кей! У тебя же столько поклонниц было и поклонников. Да ты никогда на мальчиков внимания не обращал, уж я-то знаю. За тобой еще со школы несколько ходило, так ты даже и намеков их не понимал, а тут бах! И влюбился в парня... - Я и сейчас на парней внимания не обращаю. Мне только Рюдзи нужен. - Боже, а я с той самой вечеринки думала-гадала, в кого же ты влюбился-то. Я значения не придала ни твоим взглядам в его сторону, ни этой вашей ссоре. Это что получается, ты уже тогда в него влюблен был? - Я в него сразу влюбился, как он ко мне переехал. Полтора года уже мучаюсь. - Он красивый и умный. Чего мучиться-то? Расслабься. Рюдзи зашел на кухню и сел рядом со мной. - Давай дружить, - сказала ему Джо и протянула руку. Я посмотрел на брата и изумился. На его губах застыла удивленная улыбка, и он протянул руку в ответ на предложение Джо. - Какой красивый! Даже не знаю, кто из вас красивее! - Рюдзи, конечно, тут и думать не о чем, - отмахнулся я, не обращая внимания на недовольный взгляд брата. Ужин прошел нормально. Мы с Джо много болтали и смеялись, но я вздохнул с облегчением только после того как она уехала. Вся эта непростая ситуация между нами вымотала меня, хотелось провалиться сквозь землю и я так и не рассказал Рюдзи о заявке. Вспомнил о ней уже поздно вечером, когда позвонил Ариан и сказал, что договорился с кем-то о том, чтобы включить проект Рюдзи в список, который, оказывается, был собран еще неделю назад. Пришлось в срочном порядке вводить брата в курс дела, потом заполнять документы и собирать все данные в кучу. Мы занимались этим до четырех часов утра и только после того, как закончили со всем, смогли поговорить. Я даже и не думал о том, какую радость вызовет это предложение попытать счастья с грантом. Несмотря на усталость, он долго болтал о новых разработках корпорации Тременда и том, как было бы здорово получить возможность работать именно там, а я слушал и умилялся. Он никогда еще не говорил так много и никогда еще его глаза так не светились. - Как вообще так получилось? Поверить не могу. - Хотел бы я сказать, что это моя идея, но, увы. Я даже не понимаю до конца, о чем речь. Просто Ариан вдруг вспомнил об этом, когда мы говорили о тебе. - Обо мне? - Он мой лучший друг. И я просто не мог не рассказать ему о нас. Но, поверь мне, он никогда не подведет. - Поверю. Слушай, а почему они тебя так называют? - Как? - Кей. - Ну, это сокращение от фамилии. Кейсен. Я привык. Не по имени же меня называть. Сам-то даже не пытаешься, - рассмеялся я. - Почему ты его не сменишь? И печатаешься ты под псевдонимом. - Потому что мама не разрешает. Бабушка хотела, чтобы меня так назвали. Почему она выбрала это странное имя - никого особо не интересовало, да я и не против. Мама меня то зайкой зовет, то солнышком. Том - оболтусом. Друзья Кеем называют. Другие по фамилии. Ты вообще, кроме брат-изврат, да идиот, больше ничего и не придумал. - Я тогда тебя тоже буду Кеем называть, ты не против? А то получается, что ты человек без имени. - Я за любые твои начинания. Рюдзи потянулся ко мне и чмокнул в губы. -Спасибо за все, Кей, и спокойной ночи. - Спокойной ночи, котенок... Я рад, что хоть что-то могу для тебя сделать. - Ты делаешь много. Проснулся я около часа дня. Пошатался по дому, повздыхал, посмотрел телевизор и только после этого заставил себя подняться наверх и взяться за книгу. Сначала слова никак не складывались в приличные предложения, получалась какая-то белиберда, но, как говорится: если долго мучиться... В общем, к вечеру я втянулся в процесс объединения букв в слова и не заметил, как Рюдзи пришел домой, как Рюдзи приготовил ужин, как Рюдзи поставил ужин у меня на столе, как я съел тот самый ужин и как Рюдзи укрыл меня одеялом, когда я заснул на клавиатуре. Так прошел следующий день и следующий за ним, и еще один, неделя, вторая неделя... - Я закончил! Отправил редактору. - Ммм. Рюдзи читал книгу из моей библиотеки: «Научи меня умирать», как ни странно. Обычно я видел в его руках какие-то справочники или техническую литературу. Присмотревшись повнимательнее, я понял, что он вовсе не читает, а только делает вид, чтобы не поддерживать разговор, а книгу эту он, наверное, схватил с тумбочки, когда услышал мои приближающиеся шаги. Я покопался в памяти и вспомнил, что и вправду забыл здесь эту книгу еще пару недель назад. - Ты злишься на меня? По какому поводу? Кинув на меня недовольный взгляд и покрутив пальцем у виска, Рюдзи снова погрузился в «чтение» книги, демонстрируя мне свое нежелание общаться. Немного покрутившись около него, я решил пока не лезть с расспросами. Чуть отдохнув и подкрепившись, позвонил Джо. Все-таки вчера у них с Арианом было свидание и мне не терпелось узнать, как оно прошло, и смог ли мой лучший друг завоевать внимание моей бывшей девушки. Она ответила сразу же после первого гудка и радостно объявила мне, что рассталась со своим нынешним парнем и собирается продолжить общение с новым ухажером, так как он не просто понравился, а она чуть ли не влюбилась в него. Я ожидал, что Ариан произведет хорошее впечатление, но такого щенячьего восторга не мог представить даже в самых оптимистичных прогнозах, впрочем, не растерялся и сразу передал другу этот восторг. Они оба хотели бы больше времени провести вместе, но работа не позволяла. Ариану нужно было вернуться в Эилмейн, а Джо, хоть и рвалась подать прошение о переводе в другой филиал своей фирмы, после моих доводов согласилась не торопить события и пока попробовать отношения на расстоянии. Так у них будет больше времени на разговоры, узнают друг другу лучше, а потом уже прыгнут в океан страсти, если все срастется, а то менять место жительства и бросать работу сразу же после первого свидания - было дикостью даже для меня. После я позвонил родителям и с удивлением узнал, что они скоро собираются погостить у нас несколько дней. - То есть вы хотите приехать за день до его дня рождения? - Мы еще не решили. За день или за два, а может быть ему сюрприз сделать и приехать день в день? - То есть это ты сейчас у меня совета просишь, что ли? С каких пор тебя интересует мое мнение? - Не будь букой! - А что? Как в путешествие ехать, так зачем меня в известность ставить. Как повесить на меня малознакомого сводного брата, так запросто. Как купить дом хрен знает где и предложить Рюдзи в него переехать, так это не мое дело. Как забыть про мой день рождения и поздравить только через два дня, так я зануда и обижаться глупо. А тут вдруг интересуешься моим мнением? - У тебя что-то случилось? - заинтересовано спросила мама, пропустив все мои претензии мимо ушей. - Обычно ты такой взвинченный, когда чем-то расстроен. - Все у меня нормально, - я выдохнул и прислонился лбом к стене. - Я просто влюбился. -Хмм... Так как лучше? Заранее приехать или сюрприз сделать? Ты, кстати, что дарить будешь? - Не знаю... Мама, я в парня влюбился. - Очень смешно. Когда успокоишься, поговорим. И не забудь про подарок. На меня вдруг накатила вселенская грусть. Я прошел мимо упорно «читающего» Рюдзи, оделся, сел в машину и поехал за город. По дороге забежал в магазин и купил сигареты, которые не курил уже пять лет. Сейчас я не мог без них обойтись. Внутри все болезненно сжалось, горло сдавило, и в голове проносились гнетущие мысли о моей неправильности и неполноценности. Почему-то вдруг стало так одиноко, будто я никому в целом мире не нужен. Конечно, это не правда, но ощущение есть ощущение. Я заехал в придорожное кафе, заказал кофе и закурил, продолжая погружаться в размышления о своей жизни, о Рюдзи. Несомненно, у него имелись ко мне чувства, но насколько они сильны и как долго он будет их испытывать, я знать не мог, впрочем, как и он не мог знать ничего о моих. Я много говорил о любви и самопожертвовании, но для него слова не имеют веса, да и хочу ли я достучаться до него, хочу ли я навечно привязать его к себе? Хочу ли я лишить его нормальной семьи? Детей? Я не хочу лишать его этого, но и отпускать от себя я тоже не хочу, да и он пока не хочет никуда уходить, хоть и дуется на меня за что-то. Значит, нужно научиться жить сегодняшним днем, а там, если он влюбится в кого-нибудь и захочет уйти, я должен буду отпустить, вырвать из сердца. Прикурив третью сигарету, я почувствовал, что плачу. Женщина-официантка подошла ко мне и поинтересовалась, все ли у меня хорошо, и я даже ей улыбнулся, смахнув слезы. Что за вопрос вообще такой? Как у меня может быть все хорошо, если я сижу в забегаловке на окраине города, дымлю как паровоз и плачу как ребенок? И что я должен был ответить, кроме как: «Все в порядке»? Рассказать ей всю свою историю от и до? Мысленно поругавшись с официанткой, я, наконец, смог успокоиться и покинул кафе. В гостиной брата уже не было. Я обнаружил его в своем кабинете, читающего мой роман. Пока он меня не заметил, я украдкой разглядывал его лицо и пальцы. Ресницы отбрасывали тень на почему-то порозовевшие щеки, носик чуть наморщился, губы расплылись в легкой улыбке, - похоже ему нравилось. Я шагнул внутрь и медленно подошел к столу. - Ты злишься из-за того, что я не обращал на тебя внимания, пока работал над этим? - я встал у него за спиной, положил свою руку поверх его и закрыл документ. - Что я должен сделать, чтобы искупить вину? Я обнял Рюдзи и устроил подбородок у него на плече. Он не сопротивлялся, но и не отвечал, просто замер как безвольная кукла и не шевелился. - Я скучал, - тихо прошептал я и, развернув Рюдзи к себе, опустился перед ним на колени и потянул его к себе. - Спасибо за то, что заботился обо мне все это время, - я расстегнул пуговицу у него на штанах и потянул зубами молнию, услышав сдавленный вздох. - Кофе по утрам был особенно вкусным, - мои губы нащупали через тонкую ткань то, что нужно, и я снова услышал сдавленный вздох. Рюдзи сжал руки в кулаки и откинул голову назад. Он ничего не говорил и не прикасался ко мне, но и не отталкивал же. Решившись, я потянул вниз его джинсы вместе с трусами - никакой реакции не последовало. - Я хотел тебя все это время, - мой язык пополз от коленки вверх, заставив брата задрожать, - но запрещал себе думать об этом, иначе, я бы не смог закончить роман в срок. Я захватил губами его гладкие яички, поиграл языком и продолжил путешествие. Когда добрался до головки, Рюдзи не выдержал и громко застонал, а когда мои зубы задели уздечку, он просунул руку мне в волосы и с силой надавил, заставляя полностью взять в рот его член. Этого я и хотел. Я позволял Рюдзи толкаться в меня какое-то время, а затем перехватил его руки и прижал к креслу. - Я буду решать, когда ты кончишь. А если захочешь сделать это раньше, то придется попросить, - в ответ он фыркнул и откинулся на спинку. Я медленно подводил его к черте безумия, почти подводя к оргазму и останавливаясь, начиная все заново, раз за разом. Рюдзи пытался выдернуть руки, громко стонал, бился в кресле, словно рыбка о землю, но, в конце концов, сдался. - Дай мне кончить... ... ... ... ... Прошу. Я отпустил его руки и в несколько мгновений довел его до оргазма. Его тело изогнулось дугой, и я сразу же проглотил его сперму. Какое-то время его потряхивало, он медленно сполз с кресла ко мне в объятия и обмяк. Я гладил его по спине и целовал раскрасневшиеся щеки и искусанные губы, пока он не начал отвечать на мои ласки. Его губы раскрылись, пропуская меня внутрь, его язык толкнулся в мой, и зубы сжались, заставив меня застонать от боли и удовольствия. Почувствовав кровь, Рюдзи ослабил хватку и снова пустил меня к себе в рот. Я был невероятно возбужден и практически не контролировал себя. Опрокинув желанное тело на пол, я быстро выдвинул верхний ящик и схватил крем для рук, попутно позволяя Рюдзи стаскивать с себя майку и расстегивать ремень. Его длинные пальчики так дрожали, что он едва справился с пряжкой, но все равно потянулся к пуговице. Я перехватил его руку и захватил два пальца губами, расстегивая джинсы. Я смотрел ему в глаза и видел, что зрачки расширились настолько, что сложно определить их границу, его щеки горели, губы припухли, на шее был свежий засос. И когда я успел? Я выдавил огромное количество крема и смазал им себя и Рюдзи, засунув в него сразу два пальца. - Прости, - прошептал я ему в ухо и резко вошел. - Бляяяя, - заорал Рюдзи и вгрызся мне в шею. У меня перед глазами засверкали огоньки удовольствия, все тело охватила дрожь, я был на пике блаженства, не замечая вокруг ничего. Я открыл глаза и посмотрел на тяжело дышащего любимого, начиная медленно двигаться. Рюдзи зажмурился на мгновение, затем прижался губами к моей шее и облегченно выдохнул, его тело немного расслабилось, руки запутались в волосах, губы нашли мои. Я медленно растворялся в нем. Осторожные движения давались мне с большим трудом, так что через какое-то время я уже не контролировал себя и с силой входил в него, вызывая уже не стоны, а крики. Он извивался подо мной, двигая бедрами мне навстречу, царапая мои руки и спину, кусая мои губы и шею, целуя, целуя, целуя. Пока мы оба не достигли пика. Рюдзи затрясло, будто он эпилептик, и он громко всхлипнул, после чего то же самое случилось и со мной. Все суставы разом пронзили маленькие иголочки удовольствия, а потом это неземное ощущение разнеслось по всему телу и вышибло меня из него. Я очнулся раньше, обнаружив себя распластавшимся на брате. Чуть приподнявшись на руках, вышел из него и откатился на спину, снова закрыл глаза и улыбнулся. Такого со мной еще никогда не было. У меня язык не повернется назвать наше действо простым сексом. Это настоящая любовь, лишь только она способна подарить такое удовольствие и умиротворение. Полежав еще минут пять, я решил, что пора перебираться в спальню, пока мы не простыли. Я нашел салфетки и вытер Рюдзи. - Котенок, давай в спальню переберемся, а то заболеем. Я чмокнул припухшие губы и погладил его по щеке. Рюдзи открыл глаза и посмотрел на меня расфокусированным взглядом. Потом попытался встать, но не получилось. Я подхватил его на руки и понес вниз. Очень хотелось лечь спать, но нужно было для начала помыть Рюдзи и хотя бы напоить его водой, чем я и занялся, так как он вообще практически ни на что не реагировал - я даже испугался. - Это было круто, - вдруг сказал он, когда мы сидели в ванной. - Кей... - Ммм? - я крепко обнял его и поцеловал в висок, он откинул голову мне на плечо и чуть развернулся, чтобы наши губы соединились. - Твой роман мне нравится. Я довольно улыбнулся, почувствовав, как по телу разливается тепло. Следующий день прошел спокойно. Я ждал, когда Рюдзи вернется с занятий, слонялся по дому без дела, пытался читать и даже что-то приготовил на ужин. Как только хлопнула входная дверь, я влетел в коридор, схватил брата и прижал к двери. - Ты чего? Отпусти! Я облизал его шею, подбородок, губы. Быстро стянул с него куртку и залез под рубашку, - так хотелось ощутить гладкость его кожи. Рюдзи рассмеялся и перестал сопротивляться, давая мне возможность насладиться им, попробовать на вкус, почувствовать его запах. - Я начинаю сходить с ума, - прошептал я, опустившись на пол вместе с любимым, так как стоять уже не было сил ни у него, ни у меня. Его губы скользили по моей щеке: вниз, вверх и снова вниз, к губам, где я ловил их зубами, облизывал языком и заставлял подчиняться моим желаниям. - Котенок, добро пожаловать домой. - То есть это было приветствием? - Типа того. Я не собирался набрасываться на тебя, ты не подумай. Я такого не планировал. Просто я весь день ждал этого момента и, кажется, у меня отказали тормоза. - Мне понравилось, - ехидно улыбнувшись, бросил мне Рюдзи и поднялся на ноги. - А теперь покорми меня. - Боже! Зачем ты сказал это таким тоном? Я себе такое представил! - Брат-изврат, - он улыбнулся своей невообразимой улыбкой и пошел на кухню, а я грустно подумал, что могу на пальцах одной руки посчитать, сколько раз видел эту улыбку. Ужин был для меня испытанием. Рюдзи облизывал ложку так, что у меня сперло дыхание, и джинсы вдруг стали невероятно малы. А потом он долго смотрел мне в глаза и, не прерывая зрительного контакта ни на секунду, одними губами собирал взбитые сливки с фруктового десерта, который я ему приготовил, медленно проводил языком по верхней губе, чуть прикусывал нижнюю губу и еле слышно стонал. Он довел меня до белого каления. - Сейчас съем! - рыкнул я и одним рывком усадил брата на стол. Десерт был скинут вниз, вместе с ложкой и остатками ужина. Рюдзи стянул с меня майку и присосался к моему соску. Одна его рука забралась мне в штаны, другая яростно блуждала по моему телу, пальчики с силой сжимали мою кожу, заставляя прижиматься плотнее к желанному телу. Я задрал наверх его футболку и зафиксировал ей его руки, заставив Рюдзи издать полувсхлип-полустон, стянул с него штаны и отшвырнул их в сторону. На тумбочке у стола стояло оливковое масло, которое я использовал для заправки салата, и я с легкостью дотянулся до него, открыл крышку и вылил треть бутылки своему ягуару на живот, вызвав мелкую дрожь и вскрик. - Вправду съешь? - прошипел он сквозь зубы и раздвинул ноги шире. - Быстрее! Хочу! Я размазал масло по животу, члену, упругой попке и ввел в него два пальца, тело подо мной изогнулось и подалось вперед, потом снова и снова, пока я не ввел еще один палец, а когда он уже был готов кончить, я вынул пальцы и, проигнорировав недовольный вздох, чуть отошел назад. Толкнув Рюдзи в грудь и заставив его лечь на стол, я закинул его ноги себе на плечи и резко вошел в него на всю длину. - Ааа, Кей! Я качнулся назад, почти выходя, и снова резко подался вперед, внимательно следя за выражением лица брата. Он закусил нижнюю губу и зажмурился, затем резко выдохнул и улыбнулся, открыл глаза и впился в меня взглядом, в котором плескались страсть и обожание. - Как же я тебя люблю! - вырвалось у меня вместе со стоном. Рюдзи перестал улыбаться и потянулся ко мне всем телом, пытаясь освободить руки из плена, но я их перехватил и прижал над его головой, сам накрыл его раскрытые губы и толкнулся языком в желанный рот, начиная быстро и резко двигать бедрами, крепко сжимая ноги Рюдзи. Со стола свалилось абсолютно все, он ходил ходуном и начал скрипеть, и я, почти ничего уже не соображая, все-таки стащил своего котенка вниз и загнул над столом, одной рукой схватив его за бедра, другой надавил между лопаток, заставляя прогибаться мне навстречу. Он кричал, срывая свой голос и убивая мой здравый смысл, пока я неистово входил в него, не меняя бешеного темпа, а потом забился подо мной, как паралитик, его мышцы начали резко сжиматься вокруг моего члена и, толкнувшись в него еще пару раз, я сам изогнулся и улетел в нирвану. Очнулся я на полу, у меня в ногах в нереальной позе скрутился Рюдзи, вокруг нас был хаос из кусочков фруктов, листьев салата, осколков посуды и столовых приборов. Я аккуратно встал и поднял с пола любимого, находящегося в полной отключке, перенес его на диван в гостиной, укрыл одеялом и отправился прибираться на кухне. Я каждой клеточкой чувствовал, как моя крыша уезжает от любви и бесконечного обожания. Моя любовь перерастала в одержимость. Я думал только о Рюдзи, дышал только им, и меня это устраивало и пока устраивало его, но это только пока. Он играет со мной, знает, что я схожу с ума и наслаждается этим, и меня устраивает его игра, мне она никогда не надоест, а ему надоест. Он найдет себе новое развлечение, а я останусь для него человеком, к которому всегда можно будет прийти среди ночи с бутылкой чего-нибудь покрепче и пожаловаться на жизнь, на семью, на тяжелую работу. Время пролетело незаметно, не успел я оглянуться, как уже оказался вовлечен в организацию вечеринки в честь выхода моей книги. Осталось еще довольно много незавершенных дел, много нерешенных мелочей с дизайном и организационные моменты, вроде автограф сессий, от которых я поначалу отказывался, однако, начитавшись писем от поклонников моего творчества, все-таки согласился. Собраться решили у меня дома за неделю до дня "Х", и я был этому даже рад, так как идти в ресторан или в офис компании мне пришлось бы без Рюдзи, а так он будет рядом в компании своих друзей и мне не нужно будет переживать еще и по этому поводу. Словно почувствовав, что мне нужна поддержка, позвонила мама. Разговор с ней был долгим и откровенным. Мое прошлое заявление о любви к парню она проигнорировала, решив для себя, что это просто злая шутка расстроенного меня и как всегда болтала со мной, как со старинным приятелем. Я не стал возражать против такой интерпретации моего откровения, потому что уже и сам не знал, зачем я тогда это сказал. А теперь, когда я стал сомневаться во всем на свете и ждать отказа от Рюдзи, мне и вовсе не хотелось ни с кем на эту тему говорить. Несмотря на мрачные мысли о нашем будущем, отношения с братом складывались как нельзя лучше. Он стал ко мне ближе, начал делиться своими мыслями и переживаниями, даже рассказал мне немного о своих отношениях с отцом. Он, конечно, любил его и надеялся на признание, всю жизнь пытался доказать ему, что достоин хотя бы уважения, но отец не обращал внимания ни на успехи в учебе, ни на медали за выигранные соревнования. С братом они всегда конфликтовали, а когда оказались в одной школе и вовсе объявили друг другу войну, сначала холодную, а потом и настоящую... Оказалось, что Такуми даже платил кому-то за участие в драках с Рюдзи, а когда тот их выигрывал, закатывал ему скандал еще и дома со всеми вытекающими. Причину такой вражды, не на жизнь, а на смерть, я понять не смог, а Рюдзи не смог объяснить. Сказал только, что они не ладили с пеленок. С каждым днем моя одержимость этим парнем лишь усиливалась. Я постоянно думал о нем, ревновал даже к учебе, хотел запереть его в доме и никуда не выпускать, - все это сводило меня с ума. Я очень старался не показывать своего безумия никому и держал при себе дикие идеи и желания, однако иногда в постели самоконтроль слабел и Рюдзи внимательно вглядывался в мое лицо, но ничего не говорил. На вечеринке было жарко и многолюдно. Мое общение с прекрасным полом Рюдзи не нравилось, он едва сдерживался. Я заметил его недовольные взгляды и нервное подергивание ноги, пару раз он разворачивался и собирался шагнуть в мою сторону, но то один, то другой близнец мгновенно пресекали эти поползновения, и я был благодарен им за это, хотя они-то, наверное, думали, что на самом деле спасают от праведного гнева девушку, а не меня. - Может, мы улизнем отсюда по-тихому? - спрашивала меня Иона, горячо дыша мне в ухо. Как я понял, раньше у них с моим братом были отношения, поэтому она и липнет ко мне у него на глазах. - Не думаю, что это хорошая идея, - вежливо ответил я и ловко вывернулся из ее хватких пальчиков. Стоило мне уйти от Ионы, как ко мне подбежал дизайнер, и я снова напрягся, взглянув в сторону Рюдзи, схватившего бутылку текилы и опрокидывающего ее содержимое себе в рот, при этом из уголка его рта вытекла струйка и потекла по подбородку, шее и скрылась под воротом расстегнутой рубашки. - ...поэтому, вам нужно согласиться на минималистичный... - Простите, я задумался, - пробормотал я и, не дождавшись ответа, рванул к брату. - Чего тебе? - недовольно зашипел Рюдзи, когда я схватил его за руку и потащил к первой попавшейся двери, то есть к кладовой. - Не могу больше терпеть. Иди сюда, - я закрыл дверь и прижал к ней не сопротивляющееся тело. - Понравилась девочка? - Какая именно? Их тут пруд пруди. И вообще, ты кого ревнуешь? Ее или меня? Я, надеюсь, что меня, иначе не стану делать с тобой то, что задумал и сделаю это с ней. Тебе назло. Я скользнул губами по подбородку, ощущая вкус текилы и Рюдзи. - Иона. Что она тебе сказала? - Предложила уединиться. И я решил, что и правда надо уединиться, только не с ней. Мои губы заскользили по груди брата. Я укусил его за сосок и пососал немного, отчего тело подо мной резко вздрогнуло. В волосы забрались длинные холодные пальчики и потянули меня вверх, к губам, из которых тут же вырвался прерывистый вздох. - Котенок, повернись спиной, - попросил я, и моя просьба была мгновенно исполнена. Я одним рывком спустил лишнюю одежду. - Не медли. Давай сразу, без подготовки. - Будет больно. Не хочу делать тебе больно, - я потянулся к оливковому маслу, стоящему на одной из полок, но меня вдруг потянули назад. - Эй! - Я хочу попробовать без подготовки сейчас, а завтра я хочу быть сверху, - полушепотом пояснил мне любимый братик и прогнулся, чуть расставив ноги. После его слов и действий мой член встал колом, в животе появилось новое ощущение, и я пока не мог определить его природу, но оно мне определенно нравилось. Рюдзи схватил мою руку и облизал два пальца, после чего потерся бедрами о мой пах и нагнулся ниже. Мне не нужны были слова, чтобы понять, чего он хочет от меня. Я погладил его ягодицы и ввел два пальца, подождал, когда он немного расслабится, и начал легонько двигать рукой внутри него немного растягивая, но Рюдзи возмущенно застонал и подался вперед. Он хотел без подготовки, а я? А я был безумно возбужден и, да, мне тоже этого хотелось. Плюнув на руку, я растер слюну по своему члену, немного потерся им о набухший нежный проход и, услышав приглушенный стон, резко толкнулся. Было больно. И мне, и особенно брату, но он сразу начал двигаться, резко и мощно, отчего у меня снесло голову, и я стал не просто двигаться навстречу, а перехватил инициативу, вжал Рюдзи в дверь и начал грубо вколачивать его в нее, сжимая его бедра до фиолетовых синяков и выгрызая кровавые узоры на его спине и шее. Он стонал и извивался, но я уже не обращал на это внимания, здравые мысли помахали мне ручкой из поезда под названием "безумие", а новое ощущение слилось с адреналиновой волной и усилило все мои чувства. - Толь... ко не... кон... чай в... ме... ня, по... дож... ди, - кое-как простонал Рюдзи, и я почувствовал, что он уже взлетел на вершину блаженства. Его ноги подкосились и он начал сползать вниз, я успел предотвратить падение, но он извернулся в моих руках и опустился на колени, приоткрыв губы, потянулся рукой к моему члену, сделал пару уверенных движений рукой и, поймав мой изумленный взгляд своими горящими глазами, высунул язык и слегка коснулся им уздечки. Стоило ему это сделать, как меня ударила молния, и я бурно кончил, все еще не отводя от него ошалелого взгляда, наслаждаясь тем, как моя сперма попадает на его лицо, на все еще высунутый язык, на глаза и лоб, течет вниз к ямочке между ключицами. Выйдя из кладовки, я почувствовал себя шпионом. Пришлось осмотреться, выяснить, безопасен ли путь, потом выглянуть в зал - не смотрит ли кто в эту сторону и не слишком ли шумно мы любили друг друга - все было в порядке. Мои гости уже выпили больше нормы, так что вряд ли бы кто-то обратил внимание на наше долгое отсутствие. Я вернулся и забрал дрожащего брата, чтобы отнести наверх и обработать все ранки. Идея секса без подготовки была плохой, хотя нет, ужасной; и я сразу рассказал об этом Рюдзи, пообещав, что больше не поведусь на подобные провокации. Он ничего мне не ответил, только уткнулся носом в подушку и тяжело вздохнул. Конечно, никаких серьезных повреждений у него не было, но я все-таки смог разглядеть несколько микроскопических ранок на нежной опухшей слизистой. Конец вечера мне не запомнился. Я слонялся из стороны в сторону, избегая чересчур настойчивых девушек и дизайнеров, и думал о своем брате, оставленном мною в комнате. Утро следующего дня было не менее запоминающимся. - Готов? - первое, что услышал я, как только открыл глаза. Обнаженный и возбужденный брат, сидящий в моих ногах - первое, что увидел я своим замутненным со сна взглядом. - Что ты делаешь? - Обещание. Я снова прикрыл глаза в надежде прогнать наваждение, но оно не исчезло, а ухмыльнулось. И тут до меня дошло, чего от меня хотят. - Что? Сейчас? Но... - Заткнись! Глаза Рюдзи потемнели, превратившись в дикие - кошачьи, отказать которым я был не в силах. Он понял перемену в моем настроении и стащил с меня сначала одеяло, а потом и трусы. - Иди сюда, - позвал я, и он лег сверху. На его щеке заиграли лучики солнца, длинная челка упала мне на лоб, глаза загорелись желанием. - Ты прекрасен, котенок. Он облизал губы и с рыком впился в мои. Я безумно захотел подчиниться ему сейчас, уступить, отдаться и раствориться в нем. Рюдзи гладил меня руками, немного надавливая на мышцы, расслабляя и распаляя, водил губами по моим щекам, укладывал поцелуи в какие-то одному ему известные символы на груди. Я чувствовал все по-другому: не так, как когда это делал сам, но чувства эти были просто волшебными и невероятно глубокими. Когда длинный пальчик брата проник в меня, я решил, что это неприятно, но еще через пару движений я передумал. - Обожаю тебя. - Черт, как же ты сдерживался?! Хочу тебя! Сил нет, - ответил мне Рюдзи и заглянул мне в глаза с безумным выражением лица. Я улыбнулся и кивнул. В один миг все приятные ощущения исчезли, осталась только пульсирующая боль. Мне захотелось вывернуться и убежать, избавиться от давления, но я не мог так поступить со своим любимым. Я стоял на коленях и не видел его лица, но чувствовал его волнение и его напряжение. - Все хорошо, малыш. Все хорошо, - стараясь не стонать от боли, сказал ему я и сам шатнулся к нему, чтобы за раз преодолеть боль проникновения и все-таки всхлипнул. - Прости, Кей, прости меня, прости... - Рюдзи гладил и целовал мою спину, массировал мышцы и гладил мой упавший член. - Тшш... сейчас все пройдет... ты же знаешь... люблю тебя, хочу тебя... Я повернул голову, и мои губы тут же оказались в плену, сладком и отчаянном. Незаметно для себя, я снова возбудился, а Рюдзи начал потихоньку двигаться. Было немного больно, но это уже не имело значения. Иногда Рюдзи задевал что-то в моем теле, и я изгибался и стонал, подавался ему навстречу и хотел большего. Он словно читал мои мысли, делал все так, как надо. Его руки блуждали по моему телу, сжимали соски, соперничали с губами и зубами. Он вгрызался в мои лопатки и хрипло стонал, я мог бы улететь в нирвану от одних этих хриплых стонов, но к ним еще прилагались сумасшедшие ощущения и невероятное наслаждение. - Кей, твою мать! Твою мать! - Только не останавливайся... не останавливайся. Рюдзи сильнее сжал мое бедро и сорвался на безумный темп. Не знаю, в какой момент его рука оказалась подо мной, но именно тогда по всему телу пробежала волна мурашек, ноги приятно онемели и я слился с вселенной. Это было невообразимо приятно, невероятно хорошо, великолепно, восхитительно... В общем, неописуемо. Я очнулся лежа на коленях у своего сексуального бога. - Привет. - Я тебя люблю. - Ты это уже говорил. Рюдзи выглядел счастливым, а мне больше ничего не было нужно. Близился его день рождения, и я все еще не решил, что ему подарить. Весь этот и следующий день я мучился от боли в пояснице, но ни о чем не жалел. Когда я уже собрался было поехать в первый попавшийся магазин и просто купить подарочный сертификат, мне в голову пришла случайно оброненная Рюдзи фраза. Он тогда жаловался на то, что у него нет специальных инструментов, и ему приходится пользоваться общими, да еще и ноутбук не подходит для обработки даже простейших вычислений для его проекта и что если бы у него были деньги, он заказал бы все необходимое на каком-то сайте. - Я сделал пару закладок, но не думаю, что это имеет смысл, - сказал он тогда. К счастью его ноутбук лежал на кровати, а пароль его я знал - подсмотрел как-то раз, даже не специально, - и я быстро нашел те самые вкладки. Утро дня рождения самого любимого и дорого для меня человека на свете выдалось замечательным. Солнечные лучи скользили по обнаженной спине моего любимого котенка, открывая моему взору невообразимо прекрасную белизну его мерцающей кожи. На лопатке синел отпечаток моих зубов, на бедрах синяки от моих пальцев. Я улыбнулся и легко коснулся губами кончика его носа. - С днем рождения, любимый, - прошептал я ему в ушко и был награжден счастливой улыбкой. - Давно проснулся? - Пару минут назад, - прохрипел он и откашлялся. - Не хотел прерывать твою медитацию, - голос все равно был хриплым. - Кажется, голоса сегодня не будет. И все из-за тебя. Было слишком хорошо, и я не мог не кричать, - ухмыльнулся он и сразу же нахмурился. - Не хмурься. Я куплю тебе микстуру, когда буду возвращаться. - И почему именно на сегодня? - Я пытался спорить, честно! Ты же знаешь, как для меня важен этот день! Но в сети уже выложили информацию об автограф-сессии, так что ничего не поделаешь. Это всего на два часа, так что я скоро вернусь и все успею сделать! Кстати, твой подарок ждет тебя в комнате, - я чмокнул его в надутые губы и оправился в душ. Рюдзи догнал меня уже у машины и повис на моей шее. - Спасибо, Кей! Спасибо! - Я люблю тебя. Безумно люблю и обожаю эту твою улыбку! Я коснулся его губ, провел языком по нижней губе, но инициативу перехватили. Его губы впились в мои, язык проник между ними, скользнул по нижней губе и начал насиловать мой рот. - Стой, - еле слышно простонал я, слабо вырываясь из крепких объятий. - Подожди до вечера. Сделаю все, что захочешь, - Рюдзи немного ослабил напор и всосал мою верхнюю губу, чуть прикусил, сорвав стон с моих губ, и отклонился назад, все еще цепляясь за мою шею. - Мой, - ехидно улыбнувшись, прошептал он и медленно зашагал в сторону дома. Я же чуть не кинулся следом, наплевав на поклонников, но где-то на задворках сознания пропищала совесть и отправила меня выполнять профессиональный долг. Никогда не думал, что можно так устать всего за два часа. Из меня будто выпили всю жизненную силу, и мне срочно требовалась подзарядка, а ее мог дать мне либо диван, либо Рюдзи. Забежав в аптеку и купив микстуру, я рванул домой, наплевав на знаки и скоростные ограничения, где надеялся присосаться к брату и выпить из него немножко энергии. Улыбаясь своим глупым мыслям, я залетел в дом, кое-как скидывая обувь, и так и застыл на пороге. - Раз, два, три, - вслух посчитал я и уставился на лишние юношеские ботинки, принадлежавшие явно не Рюдзи. - Привет, - услышал я хриплый голос и отмер. - П... - стоило лишь раз взглянуть в любимые карие глаза, чтобы понять, что что-то не так. - Не пугайся, - уловив мое напряжение, Рюдзи выставил руки вперед. - Приехали родители и привезли мне свой подарок, правда он мне совсем не понравился и я не знаю, что делать, - последние слова были произнесены очень тихо, периодически срываясь на всхлипы. Руки моего котенка дрожали, губы сжались и тут же побелели, глаза широко распахнулись и наполнились слезами. Я едва успел его подхватить. - Тихо, тихо, мой маленький. Все будет хорошо. Скажи что за подарок? - Такуми, - выдохнул он и продолжил выдавливать из себя слова, пропитанные паникой. - Отец умер. Сердечный приступ, а Такуми несовершеннолетний и он позвонил Тому. Они его забрали. - А других родственников у вас нет? - Дед с бабкой умерли лет шесть назад. Больше никого. Кей... я... - Я все улажу. Успокойся, ладно. Ну что ты? Давай мы сейчас поднимемся наверх, ты выпьешь успокоительное и микстуру, а то что, я ее зря купил? - Рюдзи хмыкнул и запрыгнул ко мне на руки, обхватив ногами талию. - Просто расслабься и положись на меня, ладно? - Угу. Я отнес Рюдзи наверх, напоил его лекарствами и уложил в постель. Он на удивление быстро заснул. - Что за хрень происходит? - недовольно заявил я, ворвавшись на кухню. - Не кричи. Сядь. - Не буду я сидеть. Зачем вы так с ним, а? Ему только-только перестали кошмары сниться. Он стал улыбаться и нормально разговаривать. А вы решили снова превратить его в робота? - Да что такого-то ужасного произошло? Я все-таки сел за стол, посмотрел сначала на Тома, потом на маму. Такуми видимо остался в гостиной. - Давайте вы мне сначала все расскажете, а потом я выскажу свое отрицательное мнение. - Для начала, здравствуй, - злясь и сверкая глазами, прошипел Том, получив в ответ мой не менее злой взгляд. - Полторы недели назад, нам позвонил Такуми и сказал, что Кацураги-сан скончался от сердечно приступа две недели назад, и попросил нашей помощи. - Помощи? - Мы уже ничем не могли помочь, к сожалению. Дело в том, что партнеры Кацураги-сана, воспользовавшись тем, что Такуми всего лишь ребенок, завладели его долей, в том числе и домом, который должен был унаследовать Такуми. Проще говоря, он остался ни с чем. Мы с твоей мамой решили, что просто не можем бросить ребенка на произвол судьбы, поэтому и стали его опекунами. - А как же женщина, на которой собирался жениться его отец? - У них что-то не заладилось. И брак так и не состоялся. - Да уж, неожиданно. Кажется, я начинаю верить в карму... Хорошо, я понял, что у вас большое сердце одно на двоих, и вы просто не могли поступить по-другому, но зачем вы его сюда-то притащили? - последние слова я произносил на повышенных тонах, не заботясь о том, что подумает Такуми. - Он родной брат Рюдзи! Да и с отцом они были все же не чужие люди! Он должен был знать! - Охренеть! В свой день рождения?! Ты сейчас серьезно, Том?! Серьезно считаешь, что это лучший подарок для сына в его день рождения?! - Перестань, кричать! - вмешалась мама, но я не обратил на нее внимания. - Вы могли еще полторы недели назад сообщить ему эту новость! Вы могли спросить у него, хочет ли он встретиться со своим братом! Ты, - я ткнул в Тома пальцем, - мог бы поинтересоваться, какие чувства и мысли по этому поводу есть у Рюдзи! Ты ведь ничего не знаешь о его чувствах... А ты? - я повернулся к маме. - Ты ведь все понимаешь? О чем ты думала? - Солнышко, я прошу тебя, успокойся, - мама протянула руку к моей щеке, но я увернулся. - Мы с Рюдзи заказали столик в ресторане "Black Cat" на восемь часов. До тех пор, я бы не хотел вас видеть. И ему и мне нужно успокоиться. Я проигнорировал все их хилые попытки возразить и отправился в свою комнату, чтобы лечь рядом с братом и крепко его обнять. Хоть я и пообещал ему решить эту проблему, но без его участия в этом, я ничего не мог сделать. Родители не станут слушать только лишь мое мнение, захотят все обсудить с ним, но даже так, - я сказал уже достаточно. У них будет время все обдумать и попытаться исправить ситуацию, - так я думал до тех пор, пока мы не встретились в ресторане. - Я ужасен, я знаю. Я даю обещания, которые не в силах сдержать, - пробурчал я в который раз. - Не правда. Ты замечательный, - Рюдзи стиснул мою руку и, чуть наклонившись, заглянул в глаза. Мы ехали в такси к месту встречи и оба жутко нервничали, и я прекрасно понимал, что мое нытье не только не раздражает его, а наоборот отвлекает от собственных нехороших мыслей, поэтому не переставал корить себя и дуться. - О, а вот и наш мальчик! С праздником тебя! - воскликнула мама и сжала Рюдзи в объятиях. - С днем рождения! - Тот похлопал его по плечу. - Привет, - еле слышно сказал Такуми, но Рюдзи его проигнорировал. По его каменному лицу вообще сложно было что-то определить, будто его вовсе не интересовало происходящее, и только я знал, как сильно Рюдзи сейчас волнуется и сколько сил он тратит на притворное спокойствие. Какое-то время мы непринужденно обсуждали меню, потом мою книгу и проект Рюдзи. Вскоре безопасные темы были исчерпаны, еда была почти съедена, алкоголь почти выпит, и Том решился на серьезный разговор. - Предысторию я вам обоим уже рассказал, так что перейдем сразу к делу. Нам с Лайзой придется какое-то время провести в Японии, чтобы уладить все юридические вопросы и хотя бы попытаться вернуть наследство Такуми, - он замолчал, не решаясь продолжить. Мы с Рюдзи напряженно замерли, я взял его за руку под столом, пытаясь отвлечь, так как уже понял, о чем не хочет говорить Том, на которого, видимо, произвели впечатление мои недавние слова. - Мы хотели, чтобы Такуми пожил немного у вас, - выпалила мама и залпом добила бокал вина. - Черта с два! - Солнышко, послушай... - Не хочу я ничего слушать! - Ты не можешь просто выгнать человека на улицу! - Причем тут улица?! Он уже взрослый, пусть живет один у вас дома! Рюдзи сильно сжал мою руку, и она начала неметь. - Рюдзи, скажи что-нибудь, - переключилась на него мама, но он застыл словно восковая кукла, его взгляд был устремлен куда-то в сторону барной стойки, будто он и вовсе не слушает наш разговор. - Не надо на него давить! Это теперь мой дом, настолько я помню, и я буду решать, останется Такуми у нас или нет. Так вот я решил! Нет! Ни за что! Том весь сжался и чуть прикрыл глаза, не желая вступать в наш с мамой спор. Такуми с отсутствующим выражением на лице смотрел в окно. Рюдзи чуть разжал хватку и переплел наши пальцы под столом, его губы были плотно сжаты, а лицо побелело почти до синевы. - Он не может жить у нас! Мы определили его в бизнес-школу в Раслине! - Плевать! - Перестать вести себя как истеричка! - А ты как бесчувственная стерва! - Кей! - одернул меня Рюдзи и удивленно заглянул мне в глаза. Мама всхлипнула. Том ожил. Такуми заинтересовался происходящим. - Ты перегибаешь палку, - отчитал меня Том, но я не чувствовал за собой никакой вины. В этот момент я понял, что никого и ничего дороже Рюдзи в этом мире для меня нет и не будет. Если он скажет мне сейчас, что хочет, чтобы Такуми исчез из его жизни навсегда, я найду способ это желание осуществить. - Вот скажи мне Такуми, что ты сам думаешь обо все этом? Из-за тебя родные люди дошли до взаимных оскорблений, а ты сидишь и пялишься в окно, будто это не о тебе сейчас речь идет?!!! - Не кричи на него! - все еще всхлипывая, ответила вместо него мама, но я ее проигнорировал. - Разве не из-за него все сейчас ругаются, - невинно хлопая ресницами и лениво указывая рукой в сторону Рюдзи, ответил Такуми. - Вот именно. Скажи уже что-нибудь! - рявкнул Том, отчего Рюдзи вздрогнул и прижался ко мне бедром. - С каких это пор тебя интересует мое мнение? - спокойно ответил он, при этом на его лице не дрогнул ни одни мускул и если бы я не знал и не чувствовал, как тяжело ему дается это спокойствие, то никогда бы не поверил, что его вообще интересует наш разговор. Зато Тома перекосило. Мой котенок и не подозревает, что своим тихим ответом попал в самое больное место. Его действительно никто не брал в расчет. - Я сейчас интересуюсь твоим мнением, - наконец выдавил из себя Том и просительно посмотрел на меня, но я лишь пожал плечами. - Кей уже все сказал. Мне добавить нечего. - Дорогой, ну он же твой родной брат. Так нельзя. Прояви хоть немного понимания, - уже спокойным голосом заговорила мама. - Брат? ... - я почувствовал, что еще несколько секунд и наступит катастрофа вселенского масштаба. Если мои вопли все переносили абсолютно спокойно, то спокойные слова Рюдзи, всегда бьющие прямо в сердце, выведут скандал на новый уровень. - Стоп! Прошлым летом я присутствовал при оформлении новых документов для Рюдзи, в которых черным по белому написано, что он сирота. И чего вы теперь от него хотите? Чтобы он кинулся на шею человеку, хладнокровно вычеркнувшему его из своей жизни? Я не понимаю, почему мы до сих пор обсуждаем эту тему?! Все же ясно и так! - мама зажала рот рукой и опустила глаза. - Такуми скажи честно, чего ты добиваешься? Я понимаю, что ты совсем недавно потерял отца и тебе тяжело в новой стране, но все же, может, ты перестанешь отмалчиваться? Или тебе нравится наше бесплатное представление? - Я ничего не решаю. Если бы у меня были хоть какие-то средства к существованию, то я бы просто снял себе квартиру. Я, знаешь ли, тоже не горю желанием жить с ним в одном доме и каждый день... - Хватит! - рявкнул Том. - Ты несовершеннолетний, а мы за тебя в ответе! Сынок, прошу тебя, прими его, - он впервые обратился ко мне так, и я потерял дар речи. - Мы постараемся вернуться как можно скорее и что-нибудь решим, - он перевел взгляд на моего брата и добавил: - Рюдзи, тебя очень сильно обидели, я понимаю, но не стоит отвечать тем же... - Ты еще скажи: «Давайте жить дружно»! - воскликнул я и рассмеялся каким-то странным обреченным смехом. - Обидели? Слишком мягкое определение! - Кей, не надо... - прошептал Рюдзи и погладил мое колено. - Хорошо, Такуми останется у нас, - мама снова зажала рот рукой и радостно посмотрела на меня, Том насторожился, Рюдзи замер, - на несколько дней. - Но... - начал было Том. - Потом я найду для него комнату. Все. Разговор окончен. - Это неподходящее решение! - Вы его опекуны! Вы взвалили на себя ответственность за него! Вы его бросаете одного в незнакомом городе! Я здесь ни при чем! И тем более Рюдзи! Я встал из-за стола, подхватил под локоть своего брата и потащил его на улицу, одновременно вытаскивая из кармана джинсов телефон, чтобы вызвать такси и как можно скорее вернуться домой. Мы молчали всю дорогу. Молчали, когда поднимались наверх, когда принимали вместе душ и когда завалились в кровать. - Я... Ты... - начал Рюдзи и осекся. - Сейчас ты похож на демона. - Боишься? - Хочу! - Ну, так бери! Я перевернулся на спину, утянув за собой дрожащее тело и впиваясь в любимые губы, заставляя стонать и дрожать еще сильнее. Поначалу растерявшись, Рюдзи все-таки перехватил инициативу и оседлал мои бедра. - Утром... когда я думал, что... - Рюдзи осекся. - Утром я хотел быть сверху, но сейчас я хочу, чтобы ты сейчас, - он покраснел и закусил губу, - сделал мне больно... - еле слышно прошептал, наконец, он. Его глаза умоляюще смотрели в мои в ожидании ответа, а я не мог ни слова из себя выдавить. Столько эмоций ворвалось в мое слабое тело, что мне казалось, что я лопну, как воздушный шарик. Мысли были одна противоречивее другой. Я никогда не хотел ранить его, но при одной мысли об этом возбуждался. Я представлял развратные картинки и плачущего Рюдзи одновременно. Я вспомнил наш утренний поцелуй и последовавшее за ним обещание, выдохнул и кивнул. - Постараюсь выполнить хотя бы одно обещание, - тихо прошептал я самому себе. - Разденься, слезь с кровати и сядь на пол, - стальным голосом произнес я, и Рюдзи подчинился. На его лице застыла довольная ухмылка, пальцы немного дрожали от предвкушения. Он аккуратно опустился на колени, завел руки за спину и склонил голову, как будто всю жизнь только в такие игры и играл. - Посиди так немного. - Хорошо, - с плохо скрываемым разочарованием сказал он, но спорить не стал. - С этого момента с твоих губ не должно слететь ни звука! Мышцы на его руках чуть напряглись, но тут же расслабились. Я вышел из комнаты, прислонился к стене и сполз по ней. В груди расползалось предвкушение, сердце билось так сильно, что я чувствовал как двигается моя грудная клетка. Посидев так немного и подумав о своем ужасном поведении, я встал с пола и вошел в дверь напротив. В общей ванной я нашел заживляющий крем с охлаждающим эффектом, сунул его в карман и вернулся в комнату, где, сидя на коленях, ждал меня Рюдзи. Стараясь двигаться медленно и уверенно, я сел в кресло и стал разглядывать своего идеального мальчика, который уже явно начал раздражаться. Не прошло и пяти минут, как он вскинул голову и тихо прошептал. - Ты издеваешься? - Ты ведь эту игру имел в игру, когда попросил сделать тебе больно? Я видел те видеоролики, что ты смотрел на моем ноутбуке неделю назад. - Да, я хотел именно так, но... - Я сказал тебе молчать. Не так ли? Рюдзи открыл рот, чтобы еще что-то ответить, но сразу его закрыл. Я чувствовал, что начинаю дрожать и пасовать. Я не был уверен, что смогу сыграть эту роль, но раз мой котенок этого хотел, то я не мог ему в этом отказать. Не сейчас. - Подойди, - когда он встал рядом со мной, я перехватил его и перекинул через колени. - Я сделаю десять ударов. Ты будешь считать их, кроме этого никаких вскриков, всхлипов и жалоб. Если собьешься, я начну заново, все ясно? - Да. Ой... - Одиннадцать. Я увлекся процессом, раз начинаю прибавлять удары, которые, вроде как, и делать не хотел. Расправив ладонь, я несильно шлепнул по фарфоровой ягодице, на которой сразу же расплылся красный отпечаток моей руки, и почувствовал, как начинаю возбуждаться. - Один, - услышал я тихий голос, идущий откуда-то снизу, и только сейчас понял, что происходит. Мне нравится происходящее между нами и Рюдзи тоже, судя по упирающемуся мне в ногу органу, так какого черта я тут мучаюсь угрызениями совести. Я сделал второй удар, он должен был быть довольно болезненным, но Рюдзи просто произнес: - Два. Третий был такой же, как второй, и я услышал сначала шумный вдох, а потом хриплое: - Три. С каждым шлепком я уплывал все глубже и глубже в собственное удовольствие: мне нравились эти хлопающие звуки, сдавленные стоны брата, хриплый счет и красная горячая кожа. - Одиннад... цать, - с трудом разобрал я и остановился, осознав, что если бы не этот тихий шепот, то мог бы сделать еще не один удар. Рюдзи продолжал лежать на моих коленях, его возбуждение в отличие от моего немного спало, но не совсем прошло, дыхание сбилось. Я достал из кармана крем, выдавил себе на руку и легкими прикосновениями размазал его по красным половинкам, потом еще немного поводил руками, чтобы успокоить раздраженную кожу и мысленно поймал себя на полпути к ним. Я чуть не поцеловал его в поясницу, а это не входило в план вечера. - Сядь. Рюдзи сполз с моих коленей и расположился у моих ног, снова заведя руки за спину. Он был возбужден, я даже видел блестящие в тусклом свете капельки смазки. Зрачков было не видно, глаза стали абсолютно черными. Я встал, стянул с себя остатки одежды и подошел к брату. Он облизал губы и разомкнул их, чтобы пропустить меня внутрь. Я почувствовал, как его язык уверенно обхватил мою головку, зубы сомкнулись чуть сильнее, жутко захотелось застонать, но я сдержался. Схватив его за волосы, я резко двинулся вперед. - Сделай глотательное движение и расслабься, - приказал я и клацнул зубами, когда он это сделал. Какое-то время я просто насиловал его рот. Рюдзи полностью расслабился и позволял мне делать все, что я захочу. Вид сверху меня завораживал, я просто не мог отвести от него взгляда, приходилось сдерживать желание, готовое выплеснуться из меня. - Иди на кровать. Встать на колени. Размазав немного крема по нежному входу, я резко вошел в него. Рюдзи выгнулся, но не проронил ни слова, его возбуждение только усилилось, все тело покрылось мурашками, руки задрожали и он рухнул лицом в подушку. Я придержал его за талию и начал двигаться, постепенно наращивая темп. Он извивался подо мной, стараясь не издавать звуков, но уже через несколько минут хрипло застонал в голос, подаваясь мне навстречу, выгибаясь и сжимая мышцы, доставляя мне невообразимое удовольствие. Я смотрел на его прогнувшуюся в талии белоснежную спину, водил по ней руками, прижимался к ней своей грудью, целовал и кусал. Я просто раздирал зубами нежную кожу на его шее и, не обращая внимания на вскрики, лизал кровоточащие укусы. - Еще... Кееей.. еще... - повторял он как мантру, и я, позабыв о своем приказе, даже не пытался заткнуть ему рот. Он молчал, только когда я врывался в его рот своим языком, хватал за волосы и запрокидывал его голову, когда прикусывал его ухо, когда гладил его губы пальцами. Я позабыл о том, что скоро должны вернуться родители, что нас могут услышать, что я не закрыл дверь на замок, - я полностью растворился в ощущениях. Когда Рюдзи тянулся к паху, я перехватывал его руки, не позволяя кончить. Я хотел, чтобы он получил удовольствие только от моих прикосновений, но сам пока не касался его там. - Пожалуйста, - стонал он, вырываясь. - Прошу... Черт! Твою ж.... И вдруг его затрясло и выгнуло дугой. Я сорвался на бешеный темп, и мы вместе уплыли из реальности, утонув в удовольствии. Я проснулся от криков. Повернувшись на бок, я понял, что кричит мой мальчик. Он уже не спал, но все еще не понял этого, кошмар не отпускал его. - Тише, тише. Все хорошо. Это всего лишь сон, - я развернул его к себе и погладил по щеке, он смотрел на меня широко распахнутыми глазами, в которых плескался ужас. - Малыш, очнись. Все уже хорошо. Иди сюда, - он всхлипнул и прижался к моей груди. - Папы больше нет... - вдруг прошептал он. - Да, - только и смог сказать я. - Я хотел, чтобы когда-нибудь он пожалел о своей жестокости ко мне. Хотел доказать ему, что я все могу, чтобы... - я почувствовал, как холодные капли катятся по моей груди и сильнее прижал его к себе. - Он умер. Умер... и больше никогда... это так больно... - Все правильно, поплачь, выговорись. Я здесь для тебя. Больше не нужно никому ничего доказывать, Рюдзи. Ты замечательный и я горжусь тобой. - Как мне теперь жить? Я жил, вопреки ему, а теперь, что? - А теперь живи для себя. Живи без оглядки. А я буду рядом, всегда. Я буду любить тебя, уважать, заботиться о тебе. Все для тебя сделаю. Просто живи, Рюдзи. И все. - Я тебя люблю, Кей. Спасибо. Я застыл. Рюдзи перестал плакать, отстранился от меня и заглянул в глаза, потом грустно рассмеялся. - Совсем не подходящий момент для признания в любви, - всхлипывая, продолжил он и снова разревелся. Он еще долго говорил об отце, о своих запутанных чувствах к нему, о странных желаниях, о своей жизни. Я слушал, гладил его по спине и говорил какие-то глупости, чтобы поддержать и успокоить. Наплакавшись и выговорившись, мой любимый снова провалился в сон, а я еще долго лежал, прижимал его к себе и думал о нас, о наших чувствах, о прошлом и о будущем. - Сынок... - мама замолчала, потупила взгляд, потом выдохнула, словно решившись на что-то. - Вчера я проходила мимо твоей комнаты и кое-что слышала, - она покраснела, а я онемел. Реальность начала искажаться: будто я уплывал, воспоминания о вчерашней ночи разом нахлынули на меня. Крики Рюдзи были громкими и развратными, он просил больше, быстрее, глубже, сильнее и еще приправлял все это отборной руганью и моим прозвищем. Я готов был провалиться сквозь землю, а мама тем временем продолжала что-то быстро говорить. Пока я придумывал оправдания, пока я собирал по кусочкам всю историю наших отношений, до меня долетали обрывки фраз, но они не оставались в моей голове. - ... поэтому я хотела бы попросить у тебя прощения, а когда Рюдзи проснется, я поговорю и с ним. Но ты должен понять меня. Как я могла отказать в помощи беззащитному ребенку, который остался один одинешенек на всем белом свете. Я бы себе этого никогда бы не простила. И я не представляла, что ему будет так плохо. Я даже не поняла, что он расстроен. Ты знал это, ты как-то понимаешь его чувства. Как ты это делаешь? Выражение его лица не менялось весь вечер, а потом эти жуткие рыдания. Меня будто ледяной водой окатило. - То есть ты слышала, как он рыдал? - она кивнула и нахмурилась, поняв, что я ее не очень-то и слушал. - И все? - А что еще? - удивленно спросила она. Я облегченно выдохнул. - Он еще рассказывал о себе и об отце. О многом. - Нет, слов было не разобрать. Не буду же я стоять под дверью и... ты же не думаешь, что я... - Нет! Боже, нет. Я просто спросил. А про его эмоции я уже говорил вам вчера, но вы не слушали. До вашего появления здесь с «подарком», кстати, о подарке: вы ему что подарили-то? Мама испуганно округлила глаза и прикрыла рот ладошкой. - Мам! Да что такое с вами! Мне самому обидно до слез! Я сел на диван и уткнулся носом в свои ладони, чтобы хоть немного успокоиться. Я еще не отошел от шока, испытанного мыслями о том, как мама застукала меня, трахающего Рюдзи, поэтому использовал ситуацию с забытым подарком. Мама присела рядом со мной и прижалась всем телом. - Не переживай, мам. Он и сам об этом забыл. Поздравите его, когда он спустится. Что дарить будете? - Тур по Европе на двоих с открытой датой. Возьмет с собой девушку, отдохнет на каникулах. Я кивнул и улыбнулся. - Ты не ответил на мой вопрос. - Какой? - Как ты читаешь его эмоции? Он всегда выглядит чересчур спокойным и собранным. Я ни разу не видела, чтобы он хотя бы засмущался! - У него мило краснеют щеки. Не знаю. Просто вижу по глазам, по жестам. Когда он злится, то напрягает руки и чуть прикрывает глаза. Когда доволен чем-то или замышляет какую-нибудь гадость, то ехидно ухмыляется. Вчера он паниковал и волновался, даже плакал. Да его трясло всего мелкой дрожью! Как можно было не заметить. - Ты его очень любишь, да? - спросила она внезапно. Я вздрогнул от ее слов, но потом понял, что она говорит без подтекста. Говорит о братской любви. А я - извращенец, сразу не о том думаю. - Люблю, конечно! Безумно. Мама рассмеялась, хлопнула меня по плечу и вышла из комнаты. Нормального разговора с Рюдзи, как и следовало ожидать, ни у кого не получилось. Он вернулся к образу робота. Подарок он принял с энтузиазмом, даже пару раз ухмыльнулся, стойко перенес разговор с мамой и Томом и даже заключил временное перемирие с Такуми. Все дни, что родители пробыли у нас прошли подозрительно спокойно. Я весь извелся. Думал о той страстной ночи, когда нас чуть не застукала мама, о своих безумных чувствах, о неустойчивом состоянии брата и не забыл извести себя еще и по поводу своего жестокого обращения к Такуми, который тоже потерял обоих родителей, да еще и оказался в другой стране с враждебно настроенными по отношению к нему людьми. Как только родители уехали, я начал искать для нового родственника жилье. Мне хотелось, чтобы он жил рядом с нами и не один. - Привет... - я услышал тихий шепот и повернулся к двери. У входа в мой кабинет стоял Такуми, носком правой ноги он выводил какие-то узоры на полу, что выдавало его волнение. - Что-то случилось? - Нет... Он долго молчал и, когда я уже было потерял терпение и открыл рот, чтобы ему об этом сообщить, продолжил. - Я сожалею о том, что все так вышло... Ну... тогда. - Я заметил. Он удивленно вскинул голову и посмотрел на меня. - Такуми, слушай, я ничего против тебя не имею. И, конечно, я сочувствую тебе и понимаю твое горе, но речь ведь не об этом. Я не сожалею о том, что вел себя достаточно жестоко и говорил обидные слова: я защищал Рюдзи, который стал мне родным. Прости... Есть и хорошая новость. Я нашел для тебя комнату. Супруги Мария и Филип Малег с удовольствием согласились тебя приютить. Они живут на соседней улице, так что можешь приходить к нам в любое время. - Спасибо, - тихо прошептал Такуми, и по его щеке скатилась слеза. - Иди сюда, - он подошел ко мне и позволил себя обнять. - Я знаю, что тебе тяжело, но по-другому не получится. Вы же всю жизнь воюете! - Я просто не знаю, что делать... - Помирись с ним. Хотя бы попробуй поговорить нормально. Конечно, такую вражду за раз не прекратить, но попытаться все же стоит. Вы единственные родные люди друг у друга. Я попробую его смягчить, но после того, что ты устроил, когда мы гостили у вас дома тем летом, он просто так не отойдет. - Прости! Прости меня. Но... - Такуми отстранился от меня и заглянул в глаза. - Ты мне, правда, нравишься. Я тяжело вздохнул и отстранился. - Я не отвечу тебе взаимностью, так что лучше тебе не питать надежд по этому поводу. У меня уже есть человек, которого я безумно люблю, и буду любить всегда. - И этот человек - мой брат, - Такуми грустно рассмеялся, пока я осваивал новую информацию. - Я даже злиться на него не могу. Ведь сейчас я - третий лишний. Не переживай, я никому не скажу о вас. - Как ты узнал? - Ну, я заподозрил кое-что еще тем летом. А когда мы сюда приехали... Эм... Я видел, как ты отнес его наверх, да и как ты его защищал... В общем, просто сложил два и два. Наверное, поэтому и повел себя так тогда. Просто обидно стало, что он, а не я. - Ладно, давай начнем сначала. Завтра поедем по магазинам, пока Рюдзи будет в колледже, и купим все необходимое. Может и одежду, какую надо? Такуми заметно повеселел и кивнул. - Я напишу список. Спасибо тебе. Он вышел, а я так и остался стоять у стола, думая о сложившейся ситуации. Все решило бы их с Рюдзи примирение, но я не уверен, что после всего произошедшего между ними можно будет вернуть теплые отношения, хотя и возвращать-то нечего. Они всегда воевали. Сначала за внимание родителей, которое Такуми перетянул на себя без особого труда, потом за наследство, которое Рюдзи вовсе не было нужно. За что они будут сражаться теперь, если другого пути взаимодействия друг с другом они не знают? Рюдзи пришел поздно в тот вечер, и я не успел ни о чем с ним поговорить, мы просто заснули, прижимаясь друг к другу. Весь день я потратил на Такуми, а вечером решил развлечь Рюдзи. Зашел к одному знакомому ювелиру и забрал, заказанный мной пару дней назад подарок. Идея подарить именно его пришла мне в голову, когда я в очередной раз успокаивал Рюдзи во время панической атаки. Он постоянно боится быть один, боится, что я исчезну, что вся его жизнь - это всего лишь сон и скоро он проснется в той самой темной комнате, которую постоянно видит в своих кошмарах, и поймет, что ничего хорошего в его жизни никогда не было. Я приехал к колледжу и встретил брата у ворот. Он попрощался с друзьями и поспешил ко мне, вопросительно изогнув бровь. - Все хорошо. Я просто соскучился. - Ясно, - недовольно пробурчал он и плюхнулся на пассажирское сидение моего внедорожника. Мои мысли крутились вокруг него. Я пытался найти способ снова его расшевелить, но ничего на ум не приходило. Единственная надежда была на сегодняшний вечер, но если и это не поможет, то я, скорее всего, и сам впаду в полное уныние от своего бессилия. Я бы поменялся с ним местами и принял бы его боль на себя, если бы мог, но не могу, и от этого становится еще паршивее. Невозможно просто смотреть на страдания любимого человека и ничего не делать. Даже если не в моих силах что-либо изменить, я все равно буду стараться, чтобы хоть немного облегчить его жизнь и успокоить свои разбушевавшиеся чувства. - Куда мы едем? - потухшим голосом спросил Рюдзи после получасового молчания. - Хочу показать тебе кое-что. - Хм... - он снова отвернулся к окну и больше ничего не спрашивал. Мы подъехали к одному из небоскребов, я прошел к охране и взял ключ. Один из многочисленных работников издательства жил в этом доме, и я смог договориться с ним об этой маленькой услуге. Думал, что Рюдзи хотя бы спросит о том, как я этот ключ достал, но он, похоже, даже и не заметил того, что мы вошли туда, куда обычно невозможно попасть. Зато, как только мы вышли на крышу, его лицо просветлело, и он бодрым шагом подошел к ограждению и посмотрел вниз. На его лице отразился восторг, плечи немного расслабились, глаза внимательно вглядывались в город. Я улыбнулся, расстелил плед и достал вино и закуску. - Красиво, - он чуть приподнял уголки губ и подошел к пледу. - С днем рождения! - Он уже давно прошел. Я улыбнулся и протянул ему бокал. - Мне все равно. Я хотел сказать тебе это и сказал. Рюдзи взял вино и сел напротив меня. Мы еще немного поели и выпили, его щеки чуть-чуть порозовели и он, криво ухмыльнувшись, вернулся к ограждению. - Если я сейчас залезу сюда и прыгну, то... - То я прыгну следом! - Дурак! Ты не можешь...! - И ты не можешь. Он посмотрел на меня широко раскрытыми глазами, потом прикрыл их. - Это все нереально. Не может этого быть. Тебя не существует. Я подошел к нему, стер одинокую слезинку с его гладкой щечки и нежно поцеловал. Он повернулся ко мне спиной и прижался к моей груди. Я подхватил плед и завернул в него нас обоих. Мы долго стояли так, наслаждались друг другом и смотрели на закат, на птиц, на мир, пока я не решился. - Я хочу кое-что тебе подарить. - Что? - два заинтересованных глаза скользнули по мне и остановились на маленькой коробочке, что я держал в руках. - Дай руку. - О... Я достал небольшое платиновое колечко и надел его на один из любимых пальчиков. - Там внутри гравировка: "я с тобой". Я хотел сказать тебе, что я всегда буду рядом с тобой. Я всегда буду плечом, на которое ты сможешь опереться. Я всегда буду гордиться тобой. Всегда буду желать и любить. И даже если вдруг мы ненадолго удалимся друг от друга или тебе будет грустно, ты всегда смотри на это кольцо и знай, что в своих мыслях я с тобой. Я думаю только о тебе. Моя душа и сердце навсегда останутся в твоих руках, даже если ты не захочешь их, я все равно не заберу и никому больше не отдам. Я люблю тебя. Рюдзи внимательно меня слушал, сначала смотря на колечко, а потом мне в глаза. Я видел, как он снова расплакался, но уже не из-за сжимавшей его депрессии, а из-за моих слов, которые кажется, нашли отклик в его душе. Как только я закончил говорить, он страстно меня поцеловал солеными от слез, но все равно сладкими губами. Потом отстранился и посмотрел мне в глаза. - Я никогда от тебя не откажусь. Ты мой и всегда будешь только моим. Я буду влюбляться в тебя снова и снова, всегда. Только ты же понимаешь, что я имею в виду не обычную любовь, а мою собственную, как я ее понимаю? Теперь была моя очередь удивляться и пылать от счастья. Мы еще долго целовались и смеялись над пафосом наших слов, после фотографировались. Рюдзи улыбался той самой улыбкой, без примеси грусти и сомнения, и я не мог остановиться - все фотографировал и фотографировал. - Смотри! Рюдзи развернул к себе камеру и удивленно уставился на снимок. - Я бы хотел видеть тебя таким как можно чаще. Чтобы твое лицо всегда было счастливым. - Я выгляжу странно... - Невероятно. Ты выглядишь невероятно. Хочется запереть тебя дома и не выпускать. - Запри, - смеясь, ответил он и повалил меня на землю. Я крепко обнял его за плечи и рассмеялся. Мы дурачились и целовались до тех пор, пока не наступила ночь, потом отправились домой. Всю дорогу я чувствовал исходящее от брата желание, которое он едва сдерживал, постоянно касаясь меня, то головой, то руками, и мечтал оказаться дома, как можно быстрее, чтобы эти руки уже, наконец, перестали осторожничать. Как только за нами закрылась дверь, Рюдзи запрыгнул на меня и стал целовать мои глаза, щеки и шею. Я загорелся словно факел, позабыв обо всем на свете. Я ловил его губы губами, позволял его языку касаться меня везде, где он только мог. Я даже не помню, как мы добрались до спальни, как оказались раздеты; помню только безумное желание отдаваться своему любимому, самому дорогому на свете человеку, дарить ему себя, свое тело и свою душу. Рюдзи не сдерживался, он был настоящим хищником, его руки были везде, оставляли следы его страсти, сжимали и гладили мою кожу, и в тех же местах я чувствовал его горячие губы и язык. Он был груб ровно настолько, насколько мне этого хотелось, но и бесконечно нежен. Наша страсть, казалось, затопила весь мир, в котором остались мы вдвоем. Это был наш мир, и ничто чужеродное не могло проникнуть внутрь него. Следующим утром я проснулся в полном одиночестве. В записке от Рюдзи было все три слова: «Не хотел будить». В записке от Такуми слов было немного больше: «С сегодняшнего дня я хожу на подготовительные курсы в бизнес-школу». Меня же ждал мой новый едва начатый роман, над которым я и просидел до самого вечера. Услышав шум и крики, я захлопнул крышку ноутбука, спустился вниз и застыл. Такуми и Рюдзи, громко что-то выкрикивая на японском, - видимо, чтобы я не понял о чем речь и не задавал потом никаких вопросов, хотя их у меня из-за этого возникло еще больше, - вцепились друг в друга руками и пинались. Рюдзи выигрывал битву, почти повалив брата на пол, но вдруг его нога подогнулась, и он стал заваливаться в сторону лестницы. Такуми сначала торжествующе улыбнулся, а потом, поняв, что сейчас произойдет, попытался перехватить мелькнувшую перед носом руку брата, но не успел. Раздался грохот, мат и тишина. Я почувствовал, как в груди что-то разорвалось, и бросился вниз. Такуми замер с отсутствующим выражением лица, похоже, не осознавая до конца, что сейчас произошло. Рюдзи лежал внизу в позе эмбриона, руки плотно прилегали к голове и закрывали лицо, под головой растекалась лужа крови. Стараясь ни о чем не думать и не паниковать, я позвонил в скорую, потом взял шарф и туго замотал рану на голове, даже не знаю, почему сделал это, просто действовал на инстинктах. В больницу поехали все вместе. Я - слишком бодрый, Такуми - слишком безразличный, врачи - слишком серьезные. Когда дверь в операционную захлопнулась, и больше не нужно было ничего никому объяснять, я опустился на кресло и заплакал. Тогда отмер Такуми и крепко меня обнял. - Все будет хорошо. Все будет хорошо. Все будет хорошо, - твердил он без остановки и гладил меня по спине. А я все прокручивал в мыслях момент падения и вид скрюченной фигуры своего любимого, его рану на голове и лужу крови, мои слова о том, что это был несчастный случай, в которых никто даже не усомнился, глядя в наши испуганные глаза, и машину скорой помощи. Когда я успокоился и поднял голову с колен, разревелся Такуми. - Это я виноват. Я виноват. Все из-за меня. Я же его все равно люблю... - Тише, Такуми, тише. Все будет хорошо. Ты же сам только что раз пятьсот сказал, что все будет хорошо. И я поверил. - А если я убил его... - завыл Такуми, и меня передернуло. - А если он умрет? - Он не умрет. Не умрет. Не смей даже думать об этом... Он плакал почти час, потом вытер слезы и начал икать. Я принес ему воды и настороженно заглянул в глаза. Такуми сделал пару глотков, а потом кивнул. - Ты все правильно понял. Я заметил давно, еще в начальной школе. Как только Рюдзи стал обращать внимание на других детей, я понял, что ревную его. Мне хотелось его братского внимания, но я не знал, как этого добиться. Потом стал злиться на него, на родителей, меня бесила его идеальность. И я начал делать всякие вещи, чтобы привлечь его внимание. Мы ругались, и я радовался, мне было приятно, что он злиться из-за меня, на меня. Но это быстро прошло. Он стал отвечать мне моей же монетой. Наверное, тогда все и переросло в войну, и я забыл, что всего лишь хотел его внимания, что я люблю его. Казалось, что ненависть - единственное чувство, на которое я способен по отношению к нему. Но... Сейчас... Я не уверен уже, что это действительно была ненависть. Я увидел, как вы целуетесь и не почувствовал ничего, никакой ревности. Только захотелось поменяться с ним местами. Наверное, я просто до сих пор люблю его и просто хочу его внимания. - И вся эта вражда и драки из-за того, что ты хотел его внимания? - он кивнул. - Хм... Я не думал, что все настолько просто. Думаю, что ты всегда любил своего брата, но из-за тяжелой обстановки в вашей семье не смог разобраться в своих чувствах. Такуми, послушай, когда Рюдзи очнется, а так и будет, пообещай, что расскажешь ему обо всем и в этот раз точно наладишь с ним отношения. Он кивнул и положил голову мне на плечо. Еще через час к нам вышел врач и сообщил о том, что опасность миновала, и мы можем отдохнуть. Я отвез Такуми домой, а сам вернулся в больницу и пробыл там до утра, а утром узнал, что Рюдзи не помнит ничего с момента смерти его матери. И тогда я понял, что мой мир расплывается у меня в руках, он медленно растворяется и исчезает. Мне что-то кто-то говорил, но я уже не слушал и не мог поверить в новую реальность. В реальность, где нет больше нашей любви. В реальность, где я остался один. Мой мир стерся. В меня будто выстрелили - такая боль разрывала грудную клетку, и горячая обжигающая кровь будто текла по моему животу. И с каждой ее каплей, упавшей на землю, все сильнее угасало мое желание жить, продолжать бороться за счастье, делать хоть что-либо. Исчезал не только мой мир, исчезал я сам, моя способность что-либо чувствовать. Я не знаю, что я делал и как, но когда очнулся, увидел перед собой кетчуп и кружку кофе, в моей руке тлела сигарета, на краю стола стояла пепельница, полная окурков, а рядом с ней лежала почти пустая пачка сигарет. Я посмотрел в окно - поздняя ночь, вокруг меня - никого, заведение давно закрыто. А еще на двери я увидел наклейку "курить запрещено". - Тебе уже лучше, да? - спросила меня женщина, похоже уборщица, лет шестидесяти. - Да. Спасибо, что приютили, - бесцветным голосом пробормотал я, положил на стол пару тысяч и вышел. Женщина кричала мне вслед, что я с ума сошел, раз оставляю столько денег, но я не обратил внимания, даже не смог выдавить улыбку, лишь добрался до машины и завел мотор. Домой мне не хотелось, я отправился в отель и провел там всю ночь, а наутро голова прояснилась. Все, что случилось со мной, казалось верхом безумия. Как я мог подумать, что все кончено?! Ведь именно сейчас во мне больше всего на свете нуждается мой самый дорогой человек, а я лежу на шелковых простынях и жалею себя. Я обещал ему всегда быть рядом и бросил при первых же трудностях. Корить себя за этот малодушный поступок мне предстояло еще очень долго, а пока нужно было добраться до больницы и поддержать любимого. Мне нужно снова стать ему братом, нужно сказать ему, какой он замечательный, нужно заставить его полюбить жизнь, нужно быть с ним и пройти вместе все испытания...