Однажды... Взорвать мир.

Мне снился сон. Я сидел на огромной поляне, где повсюду росли красные маки, и смотрел на солнце. Мои глаза не болели и не уставали, я просто смотрел на солнце, грелся в его лучах и чувствовал себя счастливым. Когда я отрыл глаза, то не сразу понял, что сон закончился, и я вернулся в реальность, поэтому подумал, что увидел ангела. Он склонился надо мной и что-то тихо прошептал. В его глазах плескалась боль, на лице застыло беспокойство. - Случилось что-то плохое? - спросил хриплый, смутно похожий на мой, голос. - Нет, малыш, что ты. Все хорошо. Все уже хорошо, - сказал ангел и тепло улыбнулся. «Малыш?» - он так меня назвал? Странный ангел, - успел подумать я, прежде чем вернуться в сон. Когда я очнулся в следующий раз, увидел пустую больничную палату. Отчего-то в груди вдруг все сжалось, стало невыносимо грустно и одиноко. Я прикрыл веки и увидел перед собой образ человека, приснившегося мне сегодня ночью. Серые глаза, полные грусти, яркой картинкой застыли где-то между реальностью и вымыслом. - Ты уже проснулся? Как самочувствие? Я воды принес... Я посмотрел на вошедшего. Это был он - парень из моего сна. Те самые серые глаза скользнули по мне радостным и добрым взглядом, словно никогда и не грустили. Я сел на кровати и стал его разглядывать. Непонятного цвета волосы - вроде бы каштановые, но с каким-то странным фиолетовым отливом, на концах они были чуть светлее, чем у корней. Высокий, наверное, даже выше меня, а я последний раз был метр восемьдесят пять. Правильные черты лица, красивые губы, миндалевидные глаза с пушистыми темными ресницами, серые, как серебро. Светлая кожа, длинные пальцы, как у пианиста, очень красивые. А еще я заметил родинку чуть ниже левого глаза и подумал, что хотел бы к ней прикоснуться. Я вообще хотел к нему прикоснуться, удостовериться в его реальности, ведь в виду последних событий со мной сейчас могло происходить все, что угодно. Мой лечащий врач долго говорил со мной о случившемся, успокаивал и поддерживал словами, говоря, что память может полностью восстановиться и так далее и тому подобное. На самом деле ему было все равно, а меня моя память как-то и не волновала пока. Парень не обращал внимания на мой пристальный взгляд, не хмурился и не выражал недовольства, как это делают обычные люди. Он просто продолжал говорить и ходить по палате, раскладывая какие-то вещи. - Если коротко о случившемся, то ты упал с лестницы и ударился головой, - я протянул руку и коснулся маленькой повязки на голове. - Насколько я понимаю, ты уже говорил с врачом и не один раз. Он сказал, что ты потерял память и не помнишь последние два года. Не то чтобы все, кто получает травму головы, теряют память. Просто эти два года были для тебя очень тяжелыми и, возможно, ты и сам хотел бы все забыть, но это я так... Не обращай внимания! Тебе назначили какое-то специальное лечение, но сказали, что оно направлено только на восстановление твоего физического здоровья. С памятью они пока ничего сделать не могут, либо ты вспомнишь, либо нет. Позже, если ты полностью восстановишься и будешь хорошо себя чувствовать, то тебе предлагают походить на сеансы гипноза у психотерапевта, а также пропить курс специальных препаратов. Но это не дает стопроцентной гарантии, то есть ты можешь никогда не вспомнить эти два года. Как-то так... Пока ты спал, я съездил домой, привез тебе кое-какие вещи. Зубную щетку и пасту, все для душа... Вот твоя любимая чашка. Еще я связался с твоим куратором, обрисовал ситуацию. Они готовы дать тебе время на восстановление без академического отпуска, так как ты больше чем на год опережал программу. И почему я об этом не знал? Твой врач сказал, что я должен вести себя как обычно, но я, если честно, в растерянности. Можешь называть меня Кей, если хочешь, потому что ты так меня называл... Я не очень понимал, о чем он говорит. - А! Точно! Надо тебе все объяснить, знаю, но не могу... Вот, - он протянул мне несколько листков. - Я описал вкратце все, что произошло. Еще принес письмо от твоей мамы. Знаю, что тебе нельзя читать, но просто не могу заставить себя произнести все это, глядя тебе в глаза. Прости. Я смотрел на его губы, которые иногда расплывались в легкой улыбке, обнажая белые зубы со слегка выпирающими клыками, и думал, что этот парень чертовски сексуален. Меня не особо волновала потеря памяти и то, как я очутился в палате, меня даже головная сейчас не могла отвлечь от невероятно красивого незнакомца. В каждом его движении была какая-то звериная грация. Он казался дружелюбным, но все эти его движения и проступающие сквозь ткань футболки рельефные мышцы, несмотря на то, что вначале он показался мне таким тонким и нежным, вызывали опасения. Кто он такой? Почему я так заинтересовался им? Я впервые думал о том, насколько привлекателен и красив парень; раньше они меня не особо интересовали, хотя всякое было, даже до поцелуев доходило, но этот парень другой. Я знал его минут двадцать, а уже хотел прикоснуться. И это почти пугало. - Может, ты хочешь чего-нибудь особенного? Я задумался, но на ум ничего не пришло, а даже если бы и пришло, вряд ли я сказал бы ему, поэтому я лишь покачал головой. - Тебя выпишут через неделю, но твои друзья ждать не желают и рвутся сюда. Я буду и дальше от них отбиваться, если ты не хочешь их видеть, но если ты не против встречи с ними, то я разрешу им придти. Что скажешь? - Друзья? - Да. Ты дружишь с ними с самого приезда сюда. Вы еще на подготовительных курсах познакомились. С тех пор не разлей вода, постоянно вместе зависаете, - он улыбнулся снова, а я растерялся еще больше. Не знал, что способен на настоящую дружбу. Может он не знает всего и просто додумывает то, чего нет? - Ты растерян и удивлен, я понимаю, но не отказывайся от встречи с ними. Если вы подружились тогда, подружитесь и сейчас. Ты ведь ничего от этого не потеряешь. И как он узнал, что я удивлен. Он что телепат? - Рюдзи, я - не телепат. Скажи уже что-нибудь, пожалуйста. Я улыбнулся своим мыслям, покопался в себе и своих ощущениях и решил согласиться на встречу. Кей прав, я уже ничего не могу потерять, куда уж больше? - Ладно. Я подумал, что он сейчас попытается меня разговорить или уточнить, что именно я имел в виду, но Кей лишь очаровательно улыбнулся. - Вот и отлично. Тогда они зайдут к тебе завтра в часы посещений, правда, и я никуда уходить не собираюсь... - Как? - А я договорился с мед. персоналом, - он довольно улыбнулся, а я невольно фыркнул, отчего его улыбка стала еще шире. Вот именно из-за такой улыбки он здесь и смог остаться. Кого-нибудь менее красивого и общительного давно бы уже вытурили отсюда, а этот хитрец знает, как пользоваться своей привлекательностью. Вот для меня, например, хоть и кидают заинтересованные взгляды, ничего особенно никто за все это время не сделал. Наверняка скоро ко мне в палату начнут бегать медсестры только для того, чтобы хоть одним глазком на него глянуть. Мне этого не нужно, какого черта он вообще здесь делает? - Ты мне кто? - Выгоняешь? Черт его дери, как он это делает? Как он понимает меня? - Я твой брат, сводный. Хочешь ты этого или нет, но я никуда не уйду, потому что за день до того, как ты потерял память я дал тебе обещание всегда быть рядом. И я собираюсь его сдержать, несмотря ни на что. Так что, смирись. Он говорил это таким грустным голосом, что я вдруг почувствовал, как мне сковало грудь и стало трудно дышать. Я схватился за одеяло и глубоко вдохнул, но это не очень помогло. Кей замолчал и обеспокоенно заглянул мне в глаза. - Рюдзи? Тебе плохо? Давай я вызову врача. - Стой, - мне стало трудно дышать и тут вдруг до меня дошло, что мне стало плохо не из-за его голоса, это просто моя родная паническая атака. Они у меня часто бывают. Иногда такая грусть накатывает, что начинаю задыхаться, а от этого паниковать, вспоминаю комнату, в которой меня закрывал отец и все. Иногда я даже сознание теряю, но чаще всего такое по ночам случается, когда рядом никого нет, а тут прямо при этом странном парне. Стыдно было и больно вдвойне. За что мне все это? - У тебя что, паническая атака? С чего вдруг? Все же хорошо. Ты не один! Все будет хорошо, малыш. Дыши, прошу. Кей сел поближе и обнял меня, его руки поползли по моим плечам и спине, оставляя за собой тепло и спокойствие. Я поддался ему, уткнулся лбом в его плечо и постарался выровнять дыхание, а мой сводный брат все говорил и говорил, что все будет хорошо. Его голос проникал внутрь меня и растапливал лед. По моим щекам текли слезы, и я услышал собственные всхлипы, видимо только сейчас я осознал, что со мной случилось что-то страшное и что мне нужно постараться принять свой новый мир таким, какой он есть. И центром этого мира стал малознакомый мне парень, который пообещал всегда быть рядом и я рад, что он дал обещание тому другому мне. - Ты справишься, малыш, я знаю. Ты самый сильный человек из всех, кого я знаю, а еще ты самый умный человек из всех, кого я знаю. Я верю в то, что все образуется... - Спасибо, мне уже лучше стало. - Правда? Слава богу! Наверное, ты только сейчас осознал свою потерю памяти, да? Я уже не удивлялся его словам, поэтому просто кивнул. На меня вдруг навалились вселенская тоска, силы выпрыгнули из меня в один момент и я почувствовал, как медленно погружаюсь в сон. - Ты поспи тогда немного, а потом я разбужу тебя, поешь и прочитаешь то, что я принес. Если что-то понадобится, я к твоим услугам. Он помог мне лечь, укрыл и погладил по голове. Мне вдруг захотелось коснуться его волос, я протянул руку и понял, что делаю что-то странное, но не успел я придумать отговорку, как Кей наклонился и положил голову на край кровати, чтобы мне было удобнее его трогать. Наверное, я уже делал так раньше, поэтому он и не возмутился. Какие же они мягкие! Как приятно зарываться в них, перебирать и пропускать сквозь пальцы. Я будто вернулся в то время, когда я был ребенком. Тогда мама разрешала мне играть с ее волосами, пока не засну. Это еще одна моя странность... Незаметно для себя, я погрузился в сон. - Надо еще таблетки выпить. Их принесли, пока ты спал и я пообещал, что прослежу за этим. Так что держи. Он действительно никуда не ушел, разбудил меня и заставил поесть, хоть и не очень хотелось, но когда он заявил, что будет насильно впихивать в меня еду, я сдался и все-таки поел. Как ни странно это признавать, но он во всем был прав. Мне стало легче после сна, и еда добавила сил, даже настроение немного поднялось. После того, как таблетки благополучно были проглочены, Кей от меня отстал. Он залез на кушетку, что стояла напротив моей кровати, достал ноутбук и погрузился в работу, как я понял. Я же достал его письмо и стал читать. Сначала он описал себя и свою маму, Лизу, затем своего отчима, Тома, и дом, в котором я живу. Потом перешел к пересказу произошедших со мной событий. Чем больше я читал, тем сильнее сжимались тиски на моем сердце. Дочитав до середины, я поднял взгляд и посмотрел на задумчивого сводного брата. Он описывал все события так ярко, что читая его письмо, я будто погружался в прошлое, становился тем самым Рюдзи из того мира и еле сдерживал слезы. Оказалось, что я не родной сын своего отца: мать родила меня от иностранца, и всю жизнь они скрывали это ото всех, а после ее смерти меня просто выгнали из дома. Ничего не оставалось, как переехать в другую страну и заявиться к чужим людям с надеждой, что они окажутся добрее и чище моих родителей. По словам Кея я просто свалился им как снег на голову, однако, мой родной отец и Лиза сразу же приняли меня в семью, устроили в колледж, о котором я мог лишь мечтать, и обеспечили всем необходимым. Какое-то время я жил с ними, даже подружился с Томом, а потом с моего же согласия они уехали в кругосветное путешествие. Я переехал жить к сводному брату и живу с ним до сих пор. Мой отец, Кацураги-сан, лишил меня всего: я даже не считался теперь его сыном. Я дочитал до этого момента и расплакался. Как он мог? Думал, что я буду претендовать на его деньги? Разве я когда-нибудь давал повод так думать? Я с самого детства знал, что Такуми унаследует бизнес, поэтому из кожи вон лез, чтобы доказать отцу и матери, что сам могу добиться успеха в жизни и мне не нужно от них ничего, кроме теплых слов, но и их я никогда не получал. Я отвел взгляд от письма, вытер слезы и посмотрел на Кея. Он не обращал на внешний мир никакого внимания, его сосредоточенный взгляд был прикован к монитору, пальцы летали над клавиатурой, лишь изредка останавливаясь, - работа полностью завладела его вниманием. Как он так может? Вдоволь насмотревшись на брата, который все равно ничего не заметил, я глубоко вздохнул и вернулся к событиям своего забытого прошлого. Кей писал, что я был лучшим студентом и вел собственный проект, что было большой редкостью, однако, мне, как лучшему из лучших, пошли навстречу и обеспечили даже собственной лабораторией. Мои близкие друзья - близнецы Дейв и Джером, тоже занимались этим проектом, но только потому, что их заставили мне помогать из-за низкой успеваемости. Получается, что им выгодна дружба со мной? Настоящие ли они друзья или такие же, как все? Я думал об этом, читая дальше, и даже не сразу уловил смысл написанного. Сначала удивился тому, что оказывается смог подать заявку на предоставление гранта в фонд Джека Тременда, а потом прочитал о событиях, развернувшихся в мой девятнадцатый день рождения. Оказывается, что отец, которому я так старательно пытался доказать, что чего-то стою в этой жизни, умер. Эта новость была первым ударом, я будто почувствовал настоящий удар по солнечному сплетению, а потом еще один, когда прочитал о том, что его бизнес перехватили партнеры. И последний удар - Такуми остался один, без средств к существованию, и мой родной отец согласился стать его опекуном. Сейчас он живет здесь, а Лиза и Том уехали в Японию, чтобы хотя бы попытаться разобраться в ситуации, конечно, не без поддержки адвоката. - Боже, - еле слышно прошептал я и упал на кровать. Перед глазами проносились картины одна страшнее другой, но я знал, что это всего лишь мое воображение. В голове началась пульсация, затем пульсация сменилась болью такой силы, что меня стошнило, а потом я вдруг увидел свою руку, а на ней кольцо. Сознание уплыло. На следующий день я встречался с друзьями. Кей заверил меня, что не зайдет в палату, пока они не уйдут, так что мы можем спокойно поговорить. Я нервничал, думал о плохом, представлял, какими они будут, но никак не думал, что они будут такими! - Привет, я - Дейв. И я мечтаю глотку тебе разорвать за то, что ты переспал с моей девушкой, - с порога заявил мне первый друг. Он был одет в широкие штаны цвета хаки и обычную серую борцовку, на руках красовались кожаные и металлические браслеты, которые можно было использовать в драке, на шее висела металлическая табличка с какими-то символами. На голове был полный бардак из непослушных рыжих волос. Как ни странно этот образ ему шел, да и к тому же он показался мне достаточно привлекательным, в карих глазах мерцал интерес и задор. - Значит твоя девушка - шлюха. С ней и разбирайся, - спокойно ответил я, приготовившись к его атаке, но он лишь удивленно вскинул брови и захохотал. - Я выиграл пари. Гони десятку! - отталкивая Дейва, в палату протиснулся еще один рыжик. Только этот парень был более хрупким и менее вызывающим. На нем были низко посаженные почти обтягивающие джинсы, кеды и обычная белая футболка, волосы были уложены в аккуратную прическу, глаза частично скрывали декоративные очки. Я посмотрел на одного, потом на другого и вспомнил, что Кей говорил о близнецах. Это действительно были они. - Привет, я - Джером. Он отпихнул брата и протянул мне руку, которую я тут же пожал. - Мы поспорили, ответишь ли ты так же, как в день нашего знакомства или нет. Я думал, что ты скажешь что-нибудь оригинальное, а Джером считал, что ты ответишь то же самое, что и тогда. Теперь я попал на десятку, которой у меня вообще-то нет. - Ничего, я подожду, пока ты дойдешь до банкомата, - невозмутимо ответил Джером, не отводя взгляда от меня. Зачем идти в банкомат из-за такой мелкой суммы? Или они говорят о десяти тысячах? - Тебе я тоже чем-то насолил? - настороженно поинтересовался я. - Хуже! - воскликнул он, картинно закатив глаза, а Дейв снова разразился хохотом. - Ты разбил мне сердце! Это была любовь с первого взгляда. Я думал, что ангел спустился с небес... - Ага, пока этот ангел не открыл рот! - задыхаясь, выкликнул Дейв и сел у меня в ногах тихонько хихикая. - Заткнись, придурок! В общем, эта любовь длилась целых пятнадцать минут, пока я не понял, что ты вовсе не ангел, спустившийся с небес, а самый настоящий демон! - Джером вздохнул и улыбнулся. Интересные у меня друзья. Близнецы. Один из них гей. Второй вообще чудо в перьях. - Слушай, чувак, мы решили, что не стоит нам тебе рассказывать душещипательную историю нашей дружбы. - Да, давай просто знакомиться заново! Подружились раз, подружимся и другой. Без тебя в колледже совсем тоскливо и нас вконец загоняли! - воскликнул Джером. - Слышал, вы помогаете мне с проектом... - Да, типа того, - недовольно пробормотал Джером и тоже сел ко мне на кровать, только с другой стороны. - Типа того? Черта с два! Ты нас нещадно эксплуатируешь! Я собирался отсидеться в колледже пару лет и заявить родакам, что нифига учеба не мое, что они махнут на меня рукой и я смогу, наконец, нормально путешествовать и прожигать деньги, а тут такая подстава! - Да, ты не хотел, чтобы в лабораторию совали нос всякие высокомерные ублюдки, поэтому и попросил у директора, чтобы нас закрепили за проектом вместе с тобой. - И забыл поинтересоваться нашим мнением! - Я-то в отличие от Дейва собирался закончить колледж и пойти работать к отцу, но париться над чем-то особенным не хотелось... Я удивленно смотрел на их недовольные лица и пытался хоть что-нибудь вспомнить, но перед глазами постоянно всплывало маленькое колечко на безымянном пальце. - Слушайте, я тут кое-что вспомнил, может, поможете понять что? Дейв удивленно поднял брови и возмущенно забормотал, укладывая голову мне на колени. - Вот хоть бы капельку изменился. Мы ему тут свои претензии высказываем, реакцию ждем. А хрен вам! Он вечно думает только о себе. Эгоист чертов... Я не ощущал особого дискомфорта от такой близости с малознакомыми мне людьми, что было довольно странно. Обычно я терпеть не мог, когда кто-то вторгался в мое личное пространство, а тут сижу и ничего, ни капельки злости по этому поводу не испытываю. - Дейв, встань с него, придурок! - Чего?! - Того! Представь, вламываются к тебе незнакомые люди, предъявляют какие-то претензии, да еще так мило забираются к тебе на колени! Ополоумел совсем?! - О! Точно! Я забыл, блин. И че ты сразу орешь?! - Дейв поднял голову с моих колен и попытался испепелить брата взглядом. - Так что насчет кольца? - напомнил им я. - А? - Ну, такое маленькое колечко на безымянном пальце у меня было? Я вчера вспомнил. Дейв нахмурился, Джером задумался, потом покачал головой - Нет... У тебя их столько, что я не вспомню и половины. - Да ты у брата спроси. С тебя же все украшения поснимали, наверное. Вон смотри, даже сережек нет, одни плаги пластмассовые оставили. - А вы моего брата хорошо знаете? - Джером на него уже давно слюни пускает! - ядовито прошипел Дейв. - Да только не светит мне ничего, - Джером как-то странно на меня посмотрел и улыбнулся. - Мы толком с ним не общались, но ты всегда хорошо о нем отзывался. Он писатель. У меня даже книга его есть - фантастический роман о дружбе, любви и робототехнике. Классная. Ты, кажется, ему помогал с ней, чтобы все исследования и факты правдоподобные были. На странице благодарностей твое имя первым стоит. Я кивнул и задумался. Получается, что у меня хорошие отношения с Кеем и с этими двумя и, несмотря на все ужасные события, что я пережил, моя жизнь была вполне приемлемой. Возможно, мне здесь даже нравилось. Дейв сказал, что пойдет купит чего-нибудь попить, а Джером остался со мной. Он сел ко мне поближе и грустно улыбнулся. - Что-то не так? - спросил я, изучая его лицо. - Эм... В общем, я просто очень расстроился из-за всего этого. Понимаю, что не имею права грузить тебя своими переживаниями, тебе своих сполна перепало. Просто, я волнуюсь за тебя очень. Ты уже знаешь о том, что случилось с твоими родными? - Ничего. Я понимаю, что вы в растерянности. Я, если честно, еще не до конца все осознал. Такое ощущение, что все это сон, и я скоро проснусь, но он никак не заканчивается, - ответил я и ухмыльнулся. - Кей написал мне обо всем, что случилось за это время. Вчера я все прочитал. Тогда и вспомнил про кольцо. - Кей обо всем написал? - удивленно спросил Джером. - А можно я посмотрю? - Да, бери, - я достал из ящика несколько листов и отдал их другу. Я знал их не больше часа, но они мне уже нравились, мне хотелось и дальше общаться с ними. Пока Джером читал краткое описание моей жизни здесь, я его разглядывал и пытался хоть что-то вспомнить, но в голове было пусто. Может, если я найду то кольцо, то вспомню что-то еще? Я чувствовал потребность в этих воспоминаниях. Я не хотел оставаться в подвешенном состоянии, я не хотел жить в подобии сна. Я хотел вернуть тот мир, в котором жил с этими людьми, учился в колледже и работал над своим проектом. От размышлений меня отвлек голос Джерома. - Кажется, мы тебя утомили. Наверное, тебе сейчас тяжело много разговаривать, да еще с такими шумными типами, как мы... - Джером отложил листки. - Если тебе что-нибудь понадобится - звони, хорошо? - Нет, не уходи. Побудь со мной еще немного. Я просто хочу все вспомнить... но пока ничего. - Ну, ты вспомнил кольцо! - радостно сообщил мне друг. - Это уже большой прогресс. Ты ведь всего несколько дней как память потерял. Не расстраивайся, ладно? Он поднял руку и погладил меня по щеке. Я кивнул и прикрыл глаза ненадолго. - Жуть, как хочется тебя сейчас обнять. Никогда раньше не видел тебя в пижаме! - Не успел я отойти, как он уже к кому-то клеится! - беззлобно прикрикнул на брата Дейв. - Что значит к кому-то? К лучшему другу вообще-то! - Да он твою рожу час назад только увидел! - Дейв протянул мне воду, брату ананасовый сок, а сам потягивал холодный кофе из банки. - О чем говорили без меня? - О том, что ты слишком шумный, поэтому у меня разболелась голова и что было бы неплохо, если бы ты заблудился. Дейв даже бровью не повел. - Понятно. Я твоего брата в коридоре видел. Про кольцо сказал, так что он поехал домой за твоими цацками. Странный он какой-то... Я насторожился. - Что ты имеешь в виду? - Ну, к нему такая цыпа клеилась! - он закусил нижнюю губу и расширил глаза для убедительности. - Троечка. А он ей рукой только махнул и убежал искать твои эти... фу... Вот как так можно? А? - Ну, так это ж твой шанс был. Чего ж ты к нам пришел? Надо было самому ее склеить. - Слушай, Рюдзи, вот как ты себе это представляешь? Ты своего брата видел, нет? Да она его мечтательным взглядом до самого выхода проводила! Я посмотрел на его обиженное лицо и рассмеялся. Просто рассмеялся. Это было так приятно: просто смеяться. Джером тоже чуть хохотнул, а Дейв только еще больше губы надул и нахмурился. - Я что задел твои нежные чувства? - Это твой брат задевает мою самооценку! Таких как вы надо изолировать от общества! Я снова улыбнулся, но получилось видимо не очень убедительно, потому что Джером обеспокоенно заглянул мне в глаза и положил руку на лоб. От этого прикосновения стало немного легче, но боль все равно была слишком сильной. Я слышал, как быстро бьется мое сердце и его неровный ритм эхом расходится внутри моей головы. По всему телу пробежал неприятный холодок, скапливаясь в центре головы, словно чья-то ледяная рука сжимала мой мозг. - Ты весь в мурашках, - прошептал он и посмотрел на Дейва. Тот сразу же подскочил и помог мне лечь, аккуратно убрал лишние подушки, пока Джером накрывал меня одеялом и гладил по голове. - Все из-за тебя, - пробормотал я, тыкая пальцем в обеспокоенное лицо Дейва, отчего он натянуто улыбался и продолжал с тревогой вглядываться в мое лицо. - Может позвать кого-нибудь? - Давай. Я с ним побуду, а ты сбегай за медсестрой. - Не надо, мне просто нужно поспать, - мой протест остался не услышанным, и через пару минут в палату вошла женщина лет сорока пяти и сделала мне укол. - Ему нужно поспать, - приятным голосом сказала она и вышла, бросив напоследок укоряющий взгляд на близнецов. - Мы зайдем к тебе через пару дней, хорошо? Прости, что довели до приступа, - сказал Джером и чмокнул меня в щеку. Я ухмыльнулся и протянул руку Дейву, тот пожал ее и виновато улыбнулся. Как только они вышли за дверь, я перестал себя сдерживать, свернулся калачиком и застонал. Какое-то время боль только нарастала, казалось, что мой мозг сейчас развалиться на маленькие кусочки, а потом все резко прекратилось, и я провалился в спасительный сон. Вот только сон этот оказался не самым приятным: мне снилось детство, одинокое детство, снилась темная холодная комната и листки с бумагой, вдоль и поперек исписанные формулами и расчетами. Отец брал их и выкидывал, а я плакал. Я так долго разбирался с решениями, хотел показать ему, что я вовсе не никчемный и слабый, но он лишь снова кричал и бил меня. Я открыл глаза. Передо мной застыло все еще перекошенное злобой лицо отца, я оттолкнул его и закричал. - Рюдзи? Снова кошмар? Я тяжело дышал и пытался сориентироваться, вспоминая, что я уже давно не ребенок, что отца больше нет, что я сейчас в больнице. Мой взгляд рассеянно блуждал по комнате, пока я не натолкнулся на знакомое лицо. Я моргнул и в ту же секунду оказался в другом месте. Я стоял напротив Кея, который внимательно смотрел мне в глаза и что-то говорил. - .... Я хотел сказать тебе, что я всегда буду рядом с тобой. Я всегда буду плечом, на которое ты сможешь опереться... Я снова моргнул. Передо мной предстала темная палата и уже другой Кей. Он встал с кушетки и подошел ко мне. - Снова кошмар, да? Держи, попей, - я взял стакан из его рук и выпил его залпом, потом снова посмотрел на сводного брата, пытаясь понять, что сейчас произошло, а потом вспомнил, что он говорил об обещании всегда быть рядом со мной. Похоже, сейчас я вспомнил это обещание. - Держи майку, переодень, а эту я завтра постираю. Я сделал все, как он попросил и снова рухнул на постель, чтобы на этот раз нормально поспать. На следующий день Кей отдал мне сундучок с моими кольцами, сережками и браслетами, которые я с радостью разобрал и, выбрав наиболее понравившиеся, надел. Там обнаружилось и кольцо из воспоминаний. Я вертел его и разглядывал, но ничего нового не вспомнил, даже когда увидел гравировку внутри «Я с тобой», в голове так ничего и не прояснилось, однако кольцо я надел и решил не снимать больше. Следующая неделя прошла без происшествий. Я постепенно привыкал к новой жизни, стал осознавать, что действительно нахожусь в другой стране, меня окружают непохожие на меня люди, и все они говорят на другом языке, который я, конечно, знаю в совершенстве, но не привык еще к нему. Я замечал, что в мыслях часто думаю на японском, правда, чем больше слушаю болтовню Кея, тем больше привыкаю к другой культуре. Кей - это вообще отдельная история. Я не могу от него оторваться, не могу насмотреться и наслушаться. Даже если он рассказывает что-то совершенно мне неинтересное, что бывает часто, так как рот у него редко закрывается, я все равно прислушиваюсь к его великолепному низкому голосу и к едва заметным грустным ноткам в нем. Я часто любуюсь его точеными чертами лица, изгибом шеи, длинными пальцами. Для меня он божественно красив и грациозен, даже когда сидит на кушетке, согнувшись над экраном ноутбука, и грызет леденец на палочке. С леденцами вообще просто кошмар. Он постоянно их ест, то есть заставляет меня смотреть, как он втягивает сквозь блестящие и наверняка сладкие губы твердый шарик конфеты, потом вытягивает его назад и обводит языком, а затем действия повторяются и так до бесконечности. Хочется подскочить к нему, забрать все конфеты и выкинуть к чертовой матери, чтобы все эти томно вздыхающие медсестры больше не совались ко мне в палату и не покрывались смущенным румянцем. Они, так же как и я, заворожено наблюдают за его манипуляциями с леденцами, облизывают губы и тянутся к нему. Кто-то дотрагивается до его руки и многозначительно улыбается, кто посмелее прижимается к нему и что-то шепчет на ухо, а один раз я даже увидел, как молодая девушка лет двадцати выхватила конфету из его рук и засунула себе в рот, рассмеялась и с вызовом посмотрела ему в глаза. На все их предложения сводный брат никак не реагирует, только той самой смелой девушке, что выхватила конфету, достался его жаркий поцелуй, после которого конфета снова оказалась у него, а ошарашенная девушка осталась в одиночестве стоять посреди холла и краснеть. А я почувствовал нарастающее желание внизу живота и окончательно уверился в том, что неравнодушен к этому чудику. Два раза ко мне заходили близнецы. Они были жутко шумными и говорливыми, постоянно переругивались друг с другом и затевали глупые споры, пока у меня не заканчивалось терпение, и я не начинал их отчитывать - тогда они ненадолго затихали и могли нормально поговорить. Они нравились мне, я доверял им и ужасно хотел вспомнить все о наших отношениях, но не мог. От них я узнал о колледже, о том, что у меня было много девушек и что, несмотря на мое хамство и пренебрежение, я все равно пользуюсь большим успехом у студентов. Впрочем, ничего не поменялось. В моей старой школе меня просто засыпали любовными послания, а день святого Валентина был кошмаром из кошмаров, когда шоколад был везде, где только можно. Мои новые друзья тайком показали мне записи о нашем проекте и видео с конференций, в которых я принимал участие. Теперь я был немного в курсе того, чем занимаюсь в колледже, а также узнал, что Кей ездил со мной на эти конференции, что приятно удивило. Во время второго визита Джером не сводил глаз с моего брата, которому нужно было срочно закончить главу, поэтому он надел наушники и погрузился в работу, как обычно не обращая на реальность никакого внимания. - Я тоже хочу себе такого брата, - грустно вздохнул он и засунул в рот леденец, который незаметно стянул из запасов Кея. - Чем тебя я не устраиваю? - удивленно спросил Дейв. - Тем, что ты мой родной брат и на инцест ты пойти не можешь, - Дейв хотел что-то сказать, но потом покраснел и закашлялся. Мы с Джеромом рассмеялись, за что получили злое шипение: - Извращенцы! И тут ко мне вернулось четкое воспоминание. Я сидел на кровати и плакал, в голове крутились какие-то извращенные картинки, в руке я держал лист, на котором было что-то мелко напечатано, но из-за слез я не видел букв. Мне было обидно от того, что написанное относится ко мне, и в то же самое время я был рад тому, что это относится именно ко мне. В дверном проеме появился человек, в котором я узнал Кея. Он был бледный, как смерть, его глаза были полны боли, вины и отчаяния, и его всего трясло. Я скомкал страницу и швырнул в него, она попала ему в грудь и упала на пол, но он не обратил на это никакого внимания, он просто смотрел мне в глаза полным раскаяния взглядом до тех пор, пока не заплакал сам. Тишину нарушил мой неуверенный и дрожащий голос, а в груди все сдавило от боли. - Ты этим собирался взорвать мир? Его глаза расширились, в них появился какой-то дикий ужас, и он ответил мне не менее дрожащим голосом, срываясь на крик: - О, боже! Нет, конечно, нет. - Я слышал твой разговор. - Если ты слышал мой разговор, то знаешь, что я умолял их вернуть мне рукопись. Я не собирался ее никому показывать, даже самому себе... Комната растворилась, превращаясь в уже знакомую палату. Дейв и Джером переругивались, Кей печатал, ничего не изменилось, - значит прошло всего пару секунд. Я был озадачен этим воспоминанием, боль все еще осталась в груди вместе со странным чувством радости, и абсолютно растерян. Что я сейчас увидел? Что это была за сцена? И что произошло после? Речь шла о рукописи, и я имел к ней какое-то отношение, в моей голове я называл Кея извращенцем и именно этому факту, похоже, и был больше всего рад. Что за чушь? Что вообще происходило с нами? Близнецы, заметившие, что мое настроение изменилось и что на общение я не настроен, попрощались каждый по-своему: Дейв хлопнул меня по плечу, Джером чмокнул в губы, и ушли. Кей оторвал на секунду взгляд от экрана и посмотрел на Джерома, потом закусил губу и вернулся к работе. А я прокручивал в голове воспоминание до тех пор, пока не уснул. Еще через неделю стараниями Кея меня выписали, но на процедуры и еженедельные обследования я должен был ходить, да еще и дома приходилось постоянно принимать горсти таблеток. Когда мы ехали домой, я пытался представить его мысленно, но у меня не получалось, зато как только машина остановилась, перед глазами всплыл четкий образ аккуратного двухэтажного дома с мансардой. Я вспомнил расположение комнат и даже вспомнил, как выглядит моя комната, но не стал делиться этими воспоминаниями с братом. - Ну, смотри, раньше ты жил в этой комнате, - Кей открыл дверь и я увидел, что моих вещей в комнате нет. Там стояла чужая кровать, и все было завалено коробками. - Раньше? - А, ну просто я подарил тебе кое-какое оборудование и оно не поместится здесь, поэтому я перенес родительские вещи сюда, а твои в их спальню. Она намного больше и светлее, к тому же там есть телевизор. Пойдем. Я кивнул и пошел вслед за братом. Я помнил, что родительская спальня большая, но не знал точно, рад я или нет оказаться именно в ней, ведь свою прошлую комнату я хорошо помнил, и она могла бы принести мне хоть какие-то воспоминания, а жизнь в новой обстановке вряд ли этому будет способствовать. Но желания спорить с Кеем у меня не было никакого. Он был слишком счастливым о того, что мы, наконец, вернулись домой, и мне не хотелось портить ему настроение. Несмотря на то, что всем он казался всегда радостным и неунывающим, я легко улавливал смену его настроения и не любил слышать в его голосе грусть и тоску. Я изучил все его улыбки и мог точно сказать по ним, что он чувствует на самом деле. Эти улыбки для него были как маска безразличия для меня, то есть всем. И защитой и оружием. В новой комнате стояла моя кровать и стол, на столе расположился мой ноутбук, а вот все остальное мне было незнакомо, но я понял, о каком оборудовании шла речь. - Черт меня дери! - вырвалось у меня. - Ты подарил мне его? Зачем? Кей радостно улыбнулся. - Ты его очень хотел, вот я и подарил. Ты собирался сделать кое-какие исследования и что-то сконструировать, но не мог, а теперь смог бы, наверное, если бы только не забыл. Прости. Хочешь, я его уберу? Я пораженно посмотрел на него и чуть не покрутил пальцем у виска. Как я могу хотеть этого? Да мне ж все эти железяки просто напросто облизать хочется! Это ж просто чудо, которое стоит посередине моей комнаты. То есть это мое чудо. Я снова не смог сдержать улыбки и пошел трогать все это великолепие руками, чтобы окончательно убедить себя, что я не сплю. С каждым прикосновением я все глубже погружался в свои мысли, даже не заметил, как остался в комнате один, как на улице стемнело, как я заснул прямо на полу. Меня снова мучили кошмары, только пока я был в больнице, рядом всегда был Кей, который успокаивал меня, обнимал и давал воды, а теперь его не было. Я снова остался один в темной комнате. Утром я предложил брату разделить обязанности, он лишь улыбнулся и кивнул. Теперь на мне была готовка, и я должен был помогать ему при генеральной уборке в доме. Я старался поменьше читать и смотреть телевизор, большую часть дня я проводил у себя в комнате и разбирал собственные вещи, чтобы поскорее повзрослеть с семнадцати до девятнадцати лет и вписаться в новую реальность. В один из таких дней я обнаружил у себя фотографию и долго смотрел на нее не в силах отвести взгляд. А там была огромная рыба, названия я не знаю, вообще не разбираюсь в этом. Рыбу за жабры держал молодой парень с обнаженным торсом, в другой его руке была сигарета, а на лице застыла довольная улыбка, такая знакомая улыбка, от которой по всему телу пробегали приятные мурашки. Я смотрел на растрепанного полуголого Кея и перед глазами всплывали страницы из альбома с фотографиями. Мои руки листали этот альбом, переходили от одной страницы к другой. Везде был маленький почти всегда хмурый мальчик, совсем не похожий на того рокового красавца с рыбой, разве что улыбкой. Да, улыбка его выдавала. Я вспомнил тот альбом, вспомнил, что я с удовольствием рассматривал те фотографии и что именно в том альбоме я и нашел этот замечательный снимок, на который пялился уже больше часа. Я не знаю, какие у нас были отношения, что нас связывало, но, похоже, что и тогда и сейчас мне безумно нравился мой сводный брат. Так нравился, что я даже хранил его фотографию. Интересно знал ли об этом сам Кей? Вряд ли. Он не похож на человека, способного заинтересоваться парнем, не зря девушки слетаются к нему, как мотыльки к свету. Брат был очень активным человеком, когда не работал. Он постоянно отлучался на встречи с друзьями, подругами, знакомыми из издательства и множеством других людей. Казалось, что в этом огромном городе у него миллион знакомых, потому что куда бы мы ни зашли, везде хоть кто-нибудь да поздоровается с ним, спросит как дела и давно ли он видел кого-нибудь из их общих знакомых. Ему постоянно звонили, и он подолгу разговаривал, смеялся и шутил, пару раз даже меня втянул в телефонный разговор с Лизой и Томом, которые после этого стали постоянно звонить уже мне. Когда же Кей работал, жизнь в доме умирала. Меня-то даже с большой натяжкой жизнерадостным человеком не назовешь, вот и получалось, что мы целыми днями сидели каждый в своей комнате и выходили только к ужину. Брат мог не спать и не есть сутками и, если бы я не приносил ему еду прямо наверх, то он, наверное, просто терял бы сознание от переутомления, хотя я и так часто заставал его спящим прямо на клавиатуре. В такие дни он не замечал не только телефонные звонки, но и меня, отчего я чувствовал себя отвратительно, поэтому при первой же возможности сбегал из дома. - Я нашел у себя фотографию своего брата, - поделился я своими мыслями с Джеромом во время нашей с ним, ставшей уже привычной, прогулки в парке. Он заинтересованно посмотрел на меня. - Я так понимаю, речь идет о необычной фотографии? - Стал бы я тогда что-то говорить! - Не злись, - Джером взял меня за руку и потянул к лавочке. Я вздохнул и достал телефон. - О! Ты ее сюда перенес? - радостно пробормотал он, а потом перестал улыбаться и замер. - Оооо... у меня сейчас слюни потекут. Вот это, да. Умереть, не встать, блин! Хотя нет! Встать и еще как! - Джером! - Что? Хочешь знать мое мнение? Или сам уже догадался? - О чем тут можно догадываться? Все же ясно. Он мне нравится, что тогда, что сейчас. - И в чем проблема, не пойму? Спровоцируй его, раз сам боишься сделать первый шаг. С твоей-то внешностью можно кого угодно совратить. - Ужас. Джером, ты знаешь, что ты единственный человек из всех, кого я знаю, с кем я могу разговаривать в подобном ключе. И вообще я не уверен, что хочу чего-то... мне просто рядом с ним быть нравится. Он меня успокаивает. - Да уж. И что мешает тебе быть с ним рядом? Вы же в одном доме живете! Он лег на лавочку и положил голову мне на колени, потом заглянул мне в глаза и грустно улыбнулся. Было в этой улыбке что-то странное, будто он знал что-то особенное, но не мог сказать. - Рюдзи, если хочешь чего-то просто сделай, ладно? Не думай ни о чем, только о себе. Я задумался, а чего я, собственно говоря, хочу? Сначала надо определиться с желаниями, а потом уже их исполнять. Мне нужно просто побыть рядом с братом, просто послушать его болтовню, просто прикоснуться к нему, зарыться рукой в его волосы. Вот и все, наверное. Иногда, мне хотелось его поцеловать, обнять, почувствовать жар его тела, но после переезда домой я стал меньше думать об этом. Пожалуй, стоит начать с малого или просто найти себе девушку и не забивать голову дурацкими мыслями о парне. - Ты говорил, что вы завтра планируете устроить вечеринку, я зайду? - Это ты так подумал над моими словами?! - возмутился Джером. - Господи! - он повернул голову набок и уткнулся мне в живот, простонал что-то нечленораздельное и снова посмотрел на меня. - Вряд ли тебе стоит приходить. Будет очень шумно и много народу. - Я найду себе пару и удалюсь в комнату для гостей, даже пить не буду, обещаю! - Ты неисправим! На следующий день я пришел к близнецам, которые к слову оказались сыновьями очень богатого и влиятельного человека, являвшегося не только одним из главных акционеров империи Джека Тременда, но и непосредственным владельцем одной из крупнейших исследовательских лабораторий, работающих на него. Мать близнецов владела сетью салонов красоты. Жили они все отдельно. Мать жила в Раслине, но редко интересовалась жизнью сыновей, считая их уже достаточно взрослыми и самостоятельными, а отец постоянно разъезжал по стране, так что семья собиралась в полном составе не часто, хотя близнецы были этому только рады. Их огромный дом вечно был наполнен кочующими студентами, они постоянно организовывали встречи и вечеринки. Как только я переступил порог, понял, что Джером был прав и мне еще рано посещать такие шумные места. Голова сразу будто увеличилась в размерах, и я поспешил убраться подальше от колонок и людей. Многие знавшие меня подходили поздороваться, девчонки весело хихикали и целовали меня в щеку, парни хлопали по плечу и жали руки. Все желали скорейшего выздоровления. Некоторых я даже вспомнил, на что Джером обиженно надул губы. - Я вспоминаю только незначительные вещи, - холодно произнес я и отхлебнул апельсиновый сок, надеясь, что эта фраза произведет на друга нужный эффект. - И незначительных людей, - улыбнулся он и обнял меня за плечи. - Смотри на Симон. Она готова упасть к твоим ногам прямо здесь и сейчас! Если тебе хочется утолить свои плотские желания немедля, советую этим воспользоваться... - Она одна из моих бывших? - я повернул голову и столкнулся носом с Джеромом, тот и не подумал отстраниться, наоборот, потерся о мою щеку и зашептал в ухо: - Ты имеешь ее каждый раз, когда напиваешься, а наутро выгоняешь. Ради тебя она готова на все. - Тебе обязательно шептать это мне в ухо? Отцепись! Джером уткнулся носом мне в шею. - Не хочу. - Он что уже напился? - спросил меня подошедший Дейв. В одной руке он держал банку пива, а в другой руку довольно милой девушки. Она смущенно посмотрела мне в глаза и улыбнулась. - А это Вероника. Вероника, это мой лучший друг Рюдзи и мой брат Джером. Джером? Ты как? - Уйди, а! - воскликнул Джером и, чуть развернувшись, посмотрел на Дейва. Я не видел его глаз, но Дейв лишь поднял вверх руки и попятился назад. - Ладно-ладно, мы уходим. Вероника удивленно смотрела на нас, пока Дейв тащил ее в сторону кухни, а я попытался отстранить Джерома. - Если тебе все равно, кого трахать, трахни меня, - сказал он, чуть поддавшись моим рукам, которые сразу же отказались слушаться. - Ты что уже успел напиться и у тебя помутился рассудок?! Я не буду с тобой спать! - Почему? - Потому что ты мой лучший друг. С друзьями, Джером, не трахаются! Он несколько долгих секунд смотрел мне в глаза. - Ты прав, - наконец выдал он и прикрыл веки, с которых мне на майку начали капать слезы. - Господи, какой же ты дурак, Джером. Пойдем к тебе в комнату, тебе надо успокоиться. А потом вернемся, и ты найдешь себе какого-нибудь парня, а я - Симон. И больше ты пить не будешь, хорошо? Джером ничего не ответил, только еще больше расплакался и позволил мне тащить его наверх. Там он сразу же ушел умываться, а потом вернулся в комнату, достал из-под кровати начатую бутылку текилы и сел рядом со мной. На мой строгий взгляд он ухмыльнулся и открутил крышку. - Никого я не хочу. Лучше напьюсь и буду блевать всю ночь. А ты можешь идти к Симон или еще к кому-нибудь, кто тебе не друг, кто тебе даже не нравится. Ты лучше будешь спать со шлюхами, чем с людьми, которые тебе дороги, чтобы потом, не дай бог, тебе не было больно. Лучше будешь делать вид, что тебе все равно, чем честно скажешь кому-нибудь о своих чувствах. - Джером? - Что, Джером? Думаешь у меня к тебе, что, безответная любовь что ли, а? Просто... - он закрыл лицо руками и упал на кровать. - Просто не могу я с кем попало спать, как ты и Дейв! - Мы уже были вместе когда-нибудь? - Ага, бывало. Я же говорю, что... Не смотри на меня так! Проехали! Иди уже! Все! Закрыли тему! Я напился и несу всякий бред, а завтра извиняться буду. Иди уже, Рюдзи, пожалуйста. Уйди... Я вышел из комнаты и прислонился к стене. Я ничего не понимал. Мне хотелось сейчас найти Дейва и поговорить с ним, выяснить, что за отношения у меня были с Джеромом и как мне поступить. Из-за двери были слышны рыдания и грохот. Решения не было. Я спустился вниз, вышел на кухню и посмотрел в окно: в саду были видны какие-то тени, но из-за темноты я ничего не мог разобрать. - Ты чего тут? Я повернулся и увидел Симон. Мне не хотелось с ней говорить, мне не хотелось ее обнимать, мне не хотелось ее целовать. Все, о чем я сейчас думал, это о своем друге, который рыдает в своей комнате и пьет текилу. Я не знаю ничего о его прошлом, о нашем прошлом, но меня всеми фибрами моей души тянет назад, и я понимаю, что если выполню его просьбу - могу разрушить нашу дружбу, но и уйти, не выполнив ее, я не мог. И тем более я не могу взять и переспать с Симон после всего, что только что произошло. - Джерому плохо стало, да? С ним все будет хорошо? Я видела его перепалку с Виком, но не думала, что все зайдет так далеко. Я посмотрел на девушку. - Кто такой Вик? - А? Ну, Вик, бывший его. Ты забыл что ли? Помнишь те слухи про изнасилование? Так сегодня Вик кричал, что-то об этом, когда они с Джеромом сцепились. - Что кричал? - Я не знаю точно, но мне кажется, что он угрожал Джерому. Ребята быстро разобрались, и Вика выставили, но Джером, кажется, все равно расстроился... - А что за изнасилование? - Ну, ты вообще?! В прошлом году Вика вроде как посадить пытались за изнасилование, но его папочка-судья все свои связи задействовал. Так что Вику дали год условно за нападение или что-то вроде того, потом он вроде в Эилмейн переехал и вот сегодня объявился. - И кого он изнасиловал? - Да не знает этого никто. Может, и не было ничего. Говорю же, что слухи это только. Так что с Джеромом все нормально? - А? Да. Я вышел из кухни и побежал наверх. Джером сидел на полу, опершись о кровать, и смотрел в потолок, по щекам все еще текли слезы, бутылка текилы существенно опустела. - Прости меня, Джером. Он отвел взгляд. - Прости меня, Рюдзи. Я требую от тебя слишком многого, просто мне паршиво... - Знаю. Я сел ему на колени и поцеловал в щеку, потом снял свою майку и вытер ей его слезы. Джером посмотрел на меня не верящим взглядом, но ничего не сказал, только отставил в сторону бутылку. - Только если в нашей дружбе хоть что-то изменится, я тебя придушу, понял? - Да, господин, - ехидно прошептал он и быстро стянул с себя всю одежду, пока я медленно снимал свою. У Джерома была гладкая кожа, подтянутое тело с едва выделяющимся рельефом мышц и очень мягкие губы. Он льнул ко мне, почти робко целовал мои плечи и шею, а я старался привыкнуть, старался найти свою линию поведения с ним в постели: мне не хотелось причинить ему боль, я хотел подарить ему нежность. Наконец, я окончательно решился и переступил черту, теперь наша дружба должна превратиться в нечто, чему нет названия. Я провел языком по его уху, и Джером издал тонкий стон, похожий на писк. Когда я чуть прикусил его скулу, он шумно выдохнул и вжался в меня всем телом. Я чувствовал его желание, видел, что он отдает мне всего себя, и едва не задыхался от новых ощущений. Мне хотелось увидеть больше, хотелось заставить его стонать и извиваться подо мной, но не грубостью, а лаской. Я поцеловал его в лоб, в глаза, в щеки, стал покрывать поцелуями всю его грудь, останавливаясь на сосках, прижимая их губами, срывая стоны с его губ. Когда он запустил пальцы мне в волосы и стал еще сильнее прижиматься ко мне, я накрыл его губы своими и увлек в поцелуй. Он легко пропустил меня внутрь, его мягкий и юркий язычок не сопротивлялся мне, а наоборот ластился, обвивался и полностью подчинялся. Я увлекся этим танцем губ, забыл про нежность и чуть не прокусил Джерому губу, он едва слышно застонал мне в губы. От его стона, я распалился еще больше, но стоило только взглянуть в его глаза, как я опомнился и сдержался. Джером ласково погладил меня по щеке и потянулся к ящику. Мы не говорили. Казалось, что слова разрушат наше хрупкое спокойствие, вернут нас в жестокую реальность, а возвращаться сейчас ни капельки не хотелось. Я вымазал его и себя в смазке и снова втянул в поцелуй. Когда он был полностью готов, я стал по миллиметру протискиваться в него. Он был очень горячим и узким, но изо всех сил старался расслабиться, даже перестал меня обнимать. Я снова покрывал поцелуями его везде, куда мог дотянуться, пока Джером не отдался этим поцелуям, пока не потянулся мне навстречу, пока я не оказался полностью им зажат. От одного этого ощущения мне захотелось взвыть, но я лишь громко застонал вместе с другом и начал медленно, почти невесомо, двигаться в нем. Его стоны стали громче, он обвил меня ногами и руками, его губы тянулись к моим, умоляя не разрывать поцелуй, и я не разрывал, ни на секунду, ни на мгновение, чтобы не разочаровать его, чтобы дать ему ту ласку, о которой он меня просил. Мои ритмичные движения ввели нас обоих в особый транс, мы наслаждались тем, что происходило между нами, будто весь мир сейчас замолчал, чтобы не нарушить наше единение. Я шатнулся последний раз, сорвал последний стон с его губ и разорвал поцелуй, чтобы застонать самому. Джером выгнулся, дернулся несколько раз и захватил губами кожу на моей шее. Как только все кончилось, я натянул на нас одеяло, позволил Джерому заползти мне под бок и заснул. - Твою мать, Рюдзи! Джером! Вы что все еще спите? - раздался смутно знакомый голос где-то над ухом, потом прогнулась кровать, и на меня навалилось еще одно тело. Джером скинул с наших лиц одеяло, ослепляя меня солнечным светом. - Ты хотел сказать: спали. Чего орешь-то так? И без тебя тошно... - просипел он и уткнулся носом мне в шею. - Так уже час дня, - зашептал Дейв у меня над ухом. - Твой брат звонил. Спрашивал, не у нас ли ты. Мне показалось, что он в ярости. - Рюдзи, ты что, не сказал ему, что пойдешь к нам? - Зачем? - протянул я, открывая глаза и натыкаясь на укоризненный взгляд Джерома. - Сдурел? Он же, наверное, всю ночь не спал! Тебя искал, небось, все морги и больницы обзвонил. Ой... как же больно, - он схватился за голову и снова уткнулся мне в шею. - Тебе надо домой, - серьезно сказал Дейв и перевел взгляд на брата. - А ты алкаш, вставай и пей лекарство от похмелья. Я слышал, вчера Вик заявился и угрожал тебе. Я посмотрела на Дейва, потом на Джерома и окончательно проснулся. Странно, что Дейв не удивляется тому, что мы с Джеромом голые в одной постели и не только не удивляется, а еще и сам лежит рядом со мной в одних трусах, закинув одну руку мне на грудь. У меня в голове был только один вопрос: «Что, черт возьми, происходит?». - Он сказал, что хочет повторить начатое, и что на этот раз я так легко не отделаюсь, - пробормотал Джером мне в шею. - Я его убью. - Так он тебя, что ли, изнасиловал? - Убью, - снова прошипел Дейв и погладил брата по щеке. - И не смей мне мешать, слышишь. Я послушал тебя в прошлый раз и не стал вмешивать отца, но теперь ты меня не остановишь. Таких как Вик надо еще в колыбели давить! - Ты серьезно? Убьешь? Джером протянул в руку и положил ее мне на губы. - Не надо. Он прав. Пусть с этим папа разбирается. Пусть он сам решит, что делать. Дейв, только ни во что не лезь. И ты Рюдзи не делай ничего. Ладно? - Ладно, - в один голос ответили мы. Дейв положил голову мне на живот и тяжело вздохнул, потом хлопнул кулаком по кровати и встал, собрал мои вещи и положил на кровать. - Тебе правда надо домой. Твой брат с ума же сойдет! Я скептически на него посмотрел, но все же оделся. Мой голый вид не смутил ни того ни другого, так что я и сам не особо смущался. Перед тем, как уйти я наклонился и поцеловал Джерома в нос, он ухмыльнулся и потрепал меня по волосам, а Дейв как обычно хлопнул меня по плечу и махнул рукой, чтобы я уже скорее ушел. О странном утреннем разговоре я старался не думать, все-таки не мое это дело. Уж если Джером не против радикальных мер, то я его отговаривать не буду, и подробности выпытывать тоже не собираюсь. Наша с ним ночь, как ни странно, не изменила моих к нему чувств, точнее я вообще ничего не чувствовал, просто воспринимал его, как и раньше. Он был моим лучшим другом и все, не думаю, что такая мелочь может что-то изменить, да и, судя по отсутствию какой-либо реакции у Дейва, мы делаем это не в первый раз. С такими мыслями я пришел домой и стал спокойно раздеваться, пока это спокойствие не разрушил Кей, появившийся в коридоре. Таким я его еще никогда не видел. Он был невероятно бледен, а вокруг глаз залегли небольшие темные круги, его бешеный взгляд прожигал меня насквозь, казалось, в комнате даже похолодало. Он приоткрыл рот, чтобы что-то сказать, из-под верхней губы показались клыки, и я попятился назад от испуга. Сейчас он был самым настоящим демоном, и ничего ангельского в его образе не осталось. Не осталось привычно добрых серебряных глаз, божественной улыбки, даже его грациозность казалась сейчас смертоносной. Я видел, как напряглись все мышцы в его теле и невольно сжался. Мне хотелось исчезнуть, испариться, вернуться назад во времени и отослать ему смс о том, что буду поздно или не вернусь. - Если ты еще раз такое вытворишь, я запру тебя в комнате и не выпущу, ясно, - прошипел он и сделал два шага в мою сторону. Я кивнул, не отводя взгляда от его бешеных и невероятно красивых глаз. Вопреки страху и инстинкту самосохранения, я чувствовал, как возбуждаюсь, как быстро стучит мое сердце от того, что хочется вцепиться зубами в его губы, почувствовать, как эти сильные руки будут сжимать меня до синяков, как он схватит меня за горло и припрет к стене, как разорвет на мне одежду, как заставит подчиниться. - Ты мог хотя бы ответить на один из моих звонков и сказать, что не придешь? Я же не запрещаю тебе гулять, ночевать у друзей, а? Трахаться, в конце концов?! Я чуть с ума не сошел, Рюдзи. - Прости. Я не думал, что тебе есть до этого дело, - сказал я и сам удивился, как спокойно звучит мой голос. - Обычно всем было плевать, где я и с кем. Кей еще несколько секунд сверлил меня взглядом, потом он увидел что-то у меня на шее, нахмурился и отвернулся. - Просто предупреди меня в следующий раз, - уже почти спокойно сказал он. - Завтрак я приготовил, так что поешь. Я буду в кабинете, - отчеканил он и ушел. Я даже не видел его глаз, даже не понял, что его так расстроило, а потом подошел к зеркалу и сам отшатнулся. На шее сиял красно-синий засос, и даже отпечаток зубов. Откуда? Я не хотел, чтобы Кей это видел, но он видел, отчего стало паршиво. Джером сказал, что я должен делать то, что хочу, но как я вообще после случившегося смогу подойти к брату, как я смогу с ним заговорить. Он видел этот жуткий засос и даже если у меня и был шанс его соблазнить, то только не теперь. Наверняка, ему просто стало противно, и он ушел, отвернулся и ушел. Однако уже через полчаса я только и думал, как прекрасен был Кей-демон, как сильно я хочу, чтобы он ко мне прикоснулся и пытался хоть что-нибудь придумать. Я съел все, что он приготовил: салат из овощей, рыба под каким-то вкусным соусом и десерт без клубники, потому что он знает о моей аллергии. Он вообще знает обо мне почти все, он заботиться обо мне, он не отходит от меня ни на шаг и постоянно поддерживает, а я так с ним поступил, отнесся, как к чужому. Впервые в жизни мне стало стыдно за свое поведение. Впервые в жизни я чувствовал, что предал чье-то доверие. Это было мерзкое чувство. Сам не знаю, что меня привело в его кабинет, но отступать было уже поздно. Я посмотрел на часы и понял, что весь день промучился от угрызений совести, даже не приготовил ужин. Надо было приготовить и принести, а я еще извиняться собираюсь. - Эй, ты чего? - обеспокоенно спросил меня Кей, и я очнулся от гнетущих мыслей. - Мне правда жаль, - стараясь, чтобы голос не сорвался, выдавил из себя я и резко вышел из кабинета. Сердце бешено стучало, хотелось соваться на бег, но я не хотел, чтобы Кей заметил мое волнение. Я спустился сразу на кухню, поставил на плиту сковородку и погрузился в готовку. Через час ужин был готов. Я пожарил рис с овощами и курицей, сделал острый соус к нему и достал ранее засоленную капусту, морковку и зеленую спаржу. Не успел я все это расставить, как на кухню зашел брат. Он выглядел усталым, но уже не злился, на его губах появилась привычная улыбка. Он сел за стол и начал есть. Я обожал наши спокойные совместные ужины, наверное, из-за того, что раньше я никогда в таких не участвовал. Когда мы садились вместе за стол и ели, пусть даже в тишине, я чувствовал себя частью маленькой семьи и не ощущал щемящего одиночества, Кей будто знал об этом. Он старался ужинать вместе со мной, хоть и не всегда вспоминал обо мне, но я был рад и этому. Особенно было хорошо, когда он о чем-нибудь рассуждал или рассказывал. Я его даже не слушал, мне просто нравилось сидеть рядом. Вот и сейчас он просто молча ел, лишь изредка поглядывая на меня. - Давай посуду вместе мыть. Чур, я вытираю, - радостно предложил он и встал из-за стола. Я не смог выдавить из себя ни звука, даже не кивнул, просто собрал все тарелки и пошел к раковине, Кей последовал за мной, протянул мне перчатки и взял полотенце. - Мама любит, когда мы все вместе что-нибудь готовим, а потом моем посуду. Говорит, что ей нравится моя болтовня, что я создаю атмосферу уюта. Как считаешь, я создаю атмосферу уюта? - хитро прищурившись, спросил он у меня. - Я думал, ты злишься, - как-то ядовито сказал я и мысленно дал себе подзатыльник. Лучше бы я молчал. - С чего бы мне злиться. Ты же уже дважды у меня прощения попросил, и мне кажется, что ты был искренним, так что не вижу смысла злиться, - он помолчал немного, давая мне возможность ответить, а потом продолжил: - Ты просто не хочешь признавать, что со мной уютно. О, я тут вспомнил кое-что. Через неделю выходит вторая часть ужастика, который тебе понравился. Не хочешь сегодня посмотреть первую? А потом с друзьями в кино сходишь. Я посмотрела на Кея и отдал ему тарелку. - Давай. Тогда и в кино вместе сходим. - Хорошо, - от его улыбки на душе действительно потеплело и появилось уже знакомое чувство, название которому я узнал сегодня. Уютно, с ним уютно и спокойно. Когда мы сели смотреть кино, было уже около десяти часов вечера; я предлагал перенести просмотр на завтра, но Кей настоял. Фильм действительно мне понравился: не было ни романтики, ни умственно недоразвитых подростков, только интересный сюжет и море крови. Я настолько увлекся просмотром, что даже не заметил, как Кей заснул, положив голову мне на колени, а моя рука забралась в его волосы. На финальных титрах я повернулся к нему, чтобы что-то сказать, и только тогда увидел и почувствовал тяжесть его тела, его мягкие волосы и его тепло. Я нажал на паузу и склонился над братом. Он лежал на спине, так что мне прекрасно было видно его лицо, чуть приоткрытые губы, рассыпавшиеся по моим коленям темные пряди волос. Моя рука скользнула по его щеке, очертила губы, нос и вернулась на место, мне совсем не хотелось разрывать наш с ним контакт, хотелось сидеть так вечность. Никогда прежде я не ощущал ничего подобного, никогда не хотел быть с кем-то так сильно, как с ним. Я вдруг осознал, что Кей стал для меня центром нового мира. Он был основой всего - если его не станет, если он уйдет, то все рухнет в один момент. Я не хочу жить в мире, где нет его, поэтому я не могу переступить черту, как я сделал это с Джеромом, потому что если потерю второго я хоть и тяжело, но переживу, то потеряв Кея, я просто исчезну. Поэтому я очень аккуратно переложил голову брата на подушку и пошел в свою комнату, чтобы свернуться там калачиком и проплакать полночи, а на утро сделать вид, что ничего не изменилось. В кино мы пошли вместе, Кей купил мне попкорн и колу, а сам взял только воду. Второй фильм получился немного хуже первого, но все равно оказался неплох, о чем я и сказал Кею. После кинотеатра мы пошли в бар, и я выпил немного пива, хоть врачи и запрещали мне пить. Алкоголь развязал мне язык и поэтому я смог хоть немного поговорить с самым близким мне человеком, вот только уже через пару часов на меня вдруг накатила жуткая грусть и, заметив это, Кей утащил меня домой. - Не хочу туда идти, - пробормотал я себе под нос и он услышал. - Пойдем ко мне, посмотрим еще что-нибудь? Ну, чего ты такой хмурый, малыш? - Я не хочу быть один, - неожиданного для самого себя выпалил я. - Ты не один. Я с тобой, - грустно улыбнувшись, ответил Кей и потянул меня к себе в комнату. Я был там первый раз, поэтому стал рассматривать все, особенно мрачную картину над кроватью, она показалась мне знакомой. И точно, через некоторое время я вспомнил, что это моя картина: она должна была висеть в моей комнате, так почему же он повесил ее здесь? В этот момент я снова перенесся в свои воспоминания, о которых уже и думать забыл. Все как всегда просто моргнул и уже не здесь. И вот я стою на кровати и снимаю со стены яркую картину эротического содержания, вешаю на ее место мрачный пейзаж и довольно улыбаюсь, потом спускаюсь вниз и двигаю тумбочку, на нее кладу свои книги. Все. Перестановка завершена. Я сажусь на кровать, беру подушку, обнимаю ее и улыбаюсь, потому что я безумно счастлив быть здесь. Когда воспоминание закончилось, я смог забраться на кровать, радость слабым отголоском все еще была внутри, как на меня опустился еще один фрагмент моей прошлой жизни. Я тихо захожу в комнату, чтобы позвать Кея ужинать, но отчего-то встревожено останавливаюсь перед ним и заглядываю ему в лицо. Меня охватывает жуткое беспокойство. Что-то не так, по его щекам текут слезы, взгляд направлен куда-то внутрь себя, я вижу в нем страдание и горечь, но отчего она? Все же было хорошо, что случилось? - Эй? - тихо говорю я и начинаю медленно и нежно стирать слезы с его лица, внимательно вглядываясь в его глаза, чтобы понять, что произошло, что заставило его плакать: может быть это из-за меня, или из-за кого-то еще? И вот он очнулся, смотрит на меня, я вижу сожаление в его взгляде, и вдруг догадка вспыхивает у меня в голове. Да, это из-за меня. Я ужаснулся своим воспоминаниям о том дне, о той злосчастной рукописи, и обратил внимание на письмо, что Кей так и не свернул: «С нетерпением жду вашу следующую книгу. Удачи и упорства!». Я протянул руку и закрыл почту, подавил в себе приступ вины, ведь я ни в чем не виноват! - Ужин готов. Воспоминание исчезло, я вернулся в реальность, в ту самую комнату из моих воспоминаний. - Я знаю, что тебе нравилось это аниме, так что его и посмотрим. Я видел его мельком, так что и самому будет интересно. Кей лег рядом со мной, наши плечи соприкасались, я чувствовал его запах, какие-то ягоды, не могу сказать точно, но это был лучший в мире запах. На экране появилась картинка, персонажи о чем-то разговаривали, а все мои мысли сосредоточились на плече, которое будто пульсировало от близости брата. Я снова вспомнил фразу Джерома о том, что я должен сделать то, что хочу, и сделал. Я сполз чуть ниже и положил голову Кею на плечо. Фейерверк из ощущений оглушил меня сразу, как только я выдохнул и расслабился. Где-то в районе солнечного сплетения, будто кто-то узел завязал, сердце стучало как сумасшедшее, адреналин просто затопил меня. Мои руки и ноги начало покалывать иголочками, меня сковали одновременно возбуждение, радость и страх. Я ждал реакции Кея, стараясь при этом не выдавать свое волнение, даже получилось выразительно зевнуть. Ожидание превращалось в пытку, но ничего не происходило - Кей просто продолжал лежать, как лежал, даже не вздрогнул. Теперь чувства сменили направление, вместо радости я почувствовал раздражение. Неужели ему все равно? Неужели я сейчас ничем не отличаюсь от всех его поклонниц, которые постоянно льнут к нему, прикасаются и прижимаются, а он продолжает делать вид, что ничего не замечает? Я чувствовал себя идиотом, обманывающим самого себя и из-за собственного гнева даже не сразу заметил, как Кей пошевелился, удобнее переложил мою голову и обвил одну руку вокруг моей талии. И как только я это осознал, почувствовал себя самым счастливым человеком на планете. Если одно невинное объятие вызвало во мне такую бурю эмоций, то, что же будет дальше? Но дальше ничего не было. Я погрузился в просмотр, меня затянуло в сюжет, а потом я заснул. Когда проснулся, Кея уже не было рядом, он обнаружился на кухне, готовящим завтрак. Его поведение совсем не изменилось, все такой же жизнерадостный, активный и болтливый. Со временем мне удалось восстановить в памяти свой колледж: я стал листать учебники и справочники со своими пометками и постепенно втянулся. Я продолжал пить таблетки и один раз сходил на прием к психотерапевту, правда, гипноз не удался; я вообще не смог отключиться от реальности, поэтому решил не тратить времени на глупые разговоры и вычеркнул из своего графика посещения врача. Я вспомнил свой проект и своих учителей, стал часто наведываться в лабораторию и библиотеку, зависал над учебниками часами, а в свободное от учебы время проводил с близнецами и еще несколькими своими знакомыми. Отношения с Джеромом совсем не изменились, только однажды он затащил меня в пустующий кабинет и мы долго целовались. После он рассказал мне о том, что Вик действительно был его бывшим парнем, но когда Джером решил прервать отношения, разразился конфликт. Вик сильно избил его и изнасиловал, сказав, что больше слышать ничего не хочет о разрыве, что Джером всегда будет принадлежать только ему. В прошлую их встречу Вик выглядел плохо, но продолжал стоять на своем, а мой лучший друг чуть не пошел у него на поводу. Дейв, как и обещал, рассказал эту историю отцу, и через пару дней бывший парень нашего мальчика уехал из города. Я стал общаться со своим родным отцом по телефону. Он мне нравился, с ним было легко разговаривать, рассказывать об учебе, слушать о том, как они с Кеем часто рыбачили. От него же я узнал новости о своем родном брате - Такуми, и он же уговорил меня с ним встретиться. - Дай мне адрес Такуми. - И тебе доброго утра. Том все-таки тебя уговорил, да? Я все равно собирался заехать к нему сегодня, так что подожди немного, и вместе поедем, - зевая, сказал мне Кей и встал с постели. Я постарался незаметно разглядеть его обнаженное тело, короткие шорты можно не брать в расчет, но он перехватил мой взгляд. Если бы я мог краснеть, то, наверное, покраснел бы, а так лишь выдержал небольшую паузу и сел на кровать. - Ты с ним общаешься? - Да, конечно. Он очень за тебя переживает, но боится прийти в гости. Я так и не смог его уговорить, - я скептически фыркнул. - Что? Я серьезно. Много чего произошло в последнее время. Он признался мне, что не прочь был бы прекратить ваши ссоры. Я вдруг вспомнил, как яблоко летит в голову Такуми. Потом, как Кей целуется с Такуми. Как я отпихиваю Кея и бью его. - Он тебе нравится? - слова слетели с языка раньше, чем я успел прийти в себя. Я не хотел говорить это вслух, это была всего лишь мысль, но сказанного не вернешь. Кей высунул голову из ванной, во рту у него была зубная щетка. - С ума сошел? С чего бы? Я пожал плечами и принял наиболее скучающий вид. Но то, что я только что видел, явно было когда-то, и это был поцелуй. Я стал снова и снова прокручивать воспоминание в голове, пока не потерял сознание. - Что ты сказал ему? - шипел я на японском, сжимая горло Такуми одной рукой, а второй крепко удерживая его руку. Он не пытался высвободиться, только прожигал меня полным ненависти и брезгливости взглядом. Его глаза сузились, губы исказились в мстительной ухмылке, он хохотнул и заговорил. - Я сказал, что сожалею, что хочу с тобой помириться. И знаешь что? Он мне поверил. Обнял даже, - он хохотнул, но я заглушил его смех, крепче сжав руку. - Я не отступлюсь, братец. - Как жаль, что умер отец, а не ты. Бесчувственная тварь! Такуми вывернулся из моих рук и вцепился мне в плечи, пытаясь свалить на пол, но я устоял и ударил его по ноге, завязалась глупая драка. - Ненавижу тебя, сука! Слышишь! Ненавижу! - Да плевать мне на твои чувства, ясно?! Только Кея во все это не впутывай! Он тебе руку протянул, а ты на нее гадишь! - Да причем тут Кей?! Это ты его втянул! На хрена ты его в наш дом притащил?! - Когда это было? Совсем крыша съехала? Отец умер, понимаешь? УМЕР. НЕТ ЕГО БОЛЬШЕ! А ты все какие-то глупые обиды вспоминаешь! - А может мне так легче! Легче тебя во всем винить! У тебя все есть! А у меня теперь что осталось?! У меня даже дома теперь нет! - Легче всю вину на меня переложить?! На других! А кто отца подбил на то, чтобы меня из дома выгнать? Кто меня лишил всего?! А? Он замешкался и отпустил мои руки, я навалился на него, уже чувствуя победу, но в решающий момент моя нога соскользнула, и я стал падать назад. Такуми сначала победно ухмыльнулся, но уже через секунду он с ужасом заглянул мне в глаза и попытался схватить за руку, но не успел. Последнее, что я запомнил - это его белое испуганное лицо, а потом темнота. - Котенок, ты уже очнулся? Привет. Как ты себя чувствуешь? Ничего не болит? Я с трудом вспомнил, что я делаю в комнате Кея, поднял голову, потом сел. - Надолго отключился? - Почти на пять минут. Может, еще полежишь? - Нет, уже все хорошо. Я просто кое-что вспомнил, - вырвалось у меня, и я тут же об этом пожалел. - Что вспомнил? - Не важно. Кей сел рядом со мной и вцепился в плечо. - Что ты вспомнил, Рюдзи? В его глазах была такая решимость и такая надежда, что я чуть было не задохнулся от нахлынувших чувств. В голове крутилось столько вопрос без ответов, что скажи я хоть слово, то уже не смог бы остановиться, спрашивал бы и спрашивал, но я еще не готов к этому. В последнее время я постоянно что-нибудь вспоминаю, но в основном это связано с учебой и друзьями, о Кее воспоминаний тоже много, но все они незначительные, поэтому нужно просто подождать. Ответы придут, я уверен. Не стоит мне сейчас с ним ссориться из-за малопонятных фрагментов нашего прошлого. А вот с Такуми надо поговорить. После того, что я только что вспомнил, могу с уверенностью сказать, что мириться он со мной не собирается, скорее наоборот, придумал еще какую-нибудь гадость и ждет подходящего момента, чтобы воплотить свою задумку в жизнь. - Говорю, не важно. Пусти меня, идиот, - я вырвался и слез с кровати. - Я подожду внизу. Кей спустился через несколько минут и попытался со мной заговорить, но я не слушал. Все мои мысли крутились только вокруг родного брата, я хотел бы предугадать его действия, рассчитывал вероятность того или иного сценария и продумывал ответные ходы, поэтому даже не заметил, как мы приехали. - Привет, - едва подняв уголки губ, поздоровался мой «любимый» братик и повел нас на кухню. Он выглядел уставшим, но довольным. Его взгляд был прикован к Кею, он следил за каждым его движением, и я начинал злиться еще больше, хотя, казалось бы, более злым после того, что я вспомнил, быть просто невозможно. - Кей, я хочу с ним наедине поговорить. - Эмм... Хорошо, я пока в гостиной посижу. Такуми, сделаешь мне чаю? Такуми тепло улыбнулся, отчего меня передернуло, и кивнул. - Ну и? - Я не собираюсь с тобой ругаться, Рюдзи, - я сел за стол и ухмыльнулся, наблюдая за тем, как он заваривает чай. - Я серьезно настроен на примирение. После того, что случилось тогда, я понял, что не хочу потерять еще и тебя. Прошу выслушай меня. - Стоп. Кто из нас головой ударился ты или я? С чего ты взял, что я вообще буду обсуждать эту чушь? - Такуми открыл рот, чтобы возразить, но я хлопнул кулаком по столу и продолжил: - Я, может, и не все помню, но многое. Особенно мне запомнились твои слова перед моим падением. И я ни за что на свете не поверю в твою безумную любовь ко мне. - Знаю, но я... - Нет, я сказал. Я просто хочу, чтобы ты исчез из моей жизни. И все. - У меня больше никого нет, Рюдзи. Я не прошу тебя кинуться мне на шею и признаться в братской любви. Я просто хочу начать все с чистого листа. Я хочу жить нормально. Я не хочу больше воевать. Я сожалею о том, что все так получилось. - Сожалей и дальше. Такуми поставил чайник с чаем и кружку на поднос, потом подумал над чем-то немного и добавил еще вазочку с конфетами. Он отнес чай в гостиную, вернулся и сел на стул напротив. - Что ты сказал Кею? - Рюдзи, я не собираюсь... - Что ты сказал ему?! Такуми поежился, потом его лицо сменило виноватое выражение на хитрое, губы расплылись в улыбке, и он зло прошипел. - Я все равно своего добьюсь братишка. Я бездомный и никому не нужный, это я - жертва, а не ты. Он сочувствует мне, и я этим пользуюсь, - а потом добавил уже громче: - От тебя мне ничего не нужно, теперь моя жизнь не вращается вокруг тебя, ссоры с тобой перестали иметь смысл. - А раньше значит вращалась? - Я всего лишь завидовал и злился. Это не преступление. - Чему завидовать-то? Тебя любили, просто боготворили, а меня запирали в комнате. Ты был наследником, ты был им родным сыном. А что было у меня? - А ты был лучшим во всем! Лучшим в учебе и спорте, за тобой вечно бегали толпы поклонниц. Я знаю, что отец хотел бы, чтобы ты был его родным сыном, а не я! - Чушь! Я глубоко вдохнул и выдохнул, дышать становилось все тяжелее и тяжелее, волнами накатывал страх, тревога и паника. - Нет, не чушь. Когда мы были маленькими, я просто хотел быть единственным, на кого ты обращаешь внимание, но ты даже этого не понимал! Ты всегда думаешь только о себе! Тебя не интересуют другие люди! Да, я настроил всех против тебя и я не жалею об этом! Потому что иначе ты бы никогда не понял, каково это быть вторым. Ты всегда был первым, поэтому я отнял у тебя то, что смог отнять. - Ты болен, Такуми. - Теперь ты мне не нужен, мне нужна твоя жизнь. Я хочу забрать у тебя Кея... - он скривился от собственных слов, потом наклонился ко мне и стал говорить совершенно другим тоном. - Прости! Прости меня! Я не хотел этого говорить. На самом деле... Я... Я просто хочу... Я хочу быть единственным родным тебе человеком. Рюдзи, пожалуйста! - Тебе нужно лечиться, - я встал из-за стола и вышел на улицу. Через несколько минут из дома вышел Кей, за ним медленно шагал Такуми, у ворот они остановились и о чем-то весело переговаривались, а меня съедала злоба и страх. Я чувствовал, что еще немного и уже не смогу держать себя в руках. Я хотел, чтобы Кей повернулся и посмотрел на меня, чтобы он понял по одному только взгляду, чего я хочу сейчас больше всего на свете. А хочу я - убежать. Убежать далеко от этого места, от родного брата, от собственных страхов. Отчаяние - вот что ощущал в этот момент, казалось, что уже ничего нельзя изменить. Такуми встал на носки и поцеловал Кея в щеку. Меня резко затошнило, живот скрутило спазмом, и я чуть было не упал. - Ты какой-то бледный. Что-то случилось? - Увези меня подальше отсюда! Кей проводил меня обеспокоенным взглядом, дождался пока я сяду в машину, и завел мотор. Я не разбирал дороги и не спрашивал, куда мы едем, сосредоточившись на своем внутреннем состоянии. Паршивом состоянии. Был только страх и тревога, и страх, и тревога. Кей припарковался на обочине и попытался что-то спросить, но я уже вышел из машины и пошел в сторону обрыва. Тревога не только не проходила, а нарастала, воздуха катастрофически не хватало, горло оплела колючая проволока, каждая мышца дрожала, - я терял контроль над собой. В глазах стояли слезы, в голове гудела кровь, я ничего не видел и не слышал.