Выше! Выше! Я хочу достать до звёзд!

Первый день простуды Среда, 18ое декабря 2019 Яку

Яку проснулся всё ещё на диване под одеялом. В глазах рябило от простуды. Чуть повернувшись, он почувствовал, что подушка показалась ему какой-то жёсткой. Он потянулся и высвободил руки из тепла одеяла, чтобы ткнуть её хорошенько, но кулак упёрся в джинсы. А. Яку поднялся на руках. Лев. Он уснул на Льве. Тот, видимо, и сам задремал, но теперь тоже проснулся, смешно морщился и тёр рукой лоб. Яку оглянулся на беззвучно работающий телевизор, это свет от экрана он принял за помутнение в глазах. Кашля пока не было, и чувствовал он себя в целом лучше. Хотелось надеяться, что завтра простуда совсем пройдёт. Яку улыбнулся просыпающемуся кохаю и слез с дивана. Лев смотрел, как он сложил одеяло и отнёс в комнату на футон. — Ну, что ты? Слишком резко тебя разбудил? — Яку вернулся за подушкой и на всякий случай потрогал Льву лоб. Температуры не было, а ведь наверняка заразился сегодня. Лев натурально муркнул и ткнулся в его ладонь лицом, всё ещё чего-то смущаясь. Он был сонный и очень тёплый, и его хотелось приласкать. Яку шагнул ближе, позволяя Хайбе прижаться лицом к своей груди. Пальцы зарылись в светлые волосы. Трогать мягкие прядки было приятно. Осеннее воспоминание о подобном прикосновении мелькнуло в памяти и Яку улыбнулся себе: он тогда думал, что всё прошло. Он опустил Льву руки на плечи и наклонился, чтобы чмокнуть в макушку. Тот, наконец, позволил себе протянуть руки и обнять Яку. — Поздно уже, никуда не поедешь, хорошо? Ты обещал остаться на ночь, так что я постелю второй футон. Лев прижался сильнее, согласно кивнул, не отрываясь от сопения в пижаму. — Эй, ну не спи ещё! Я знаю, что ты не выспался, но потерпи, пока не умоешься, — потормошил его Яку. Лев даже отклеился от него: — А?.. В смысле? — Умыться. Водой. Перед сном. Зубы почистить, все дела, — пояснил бывший либеро. — Да нет, я.. Откуда вы знаете, что я не выспался, Яку-сан? — уставился Лев своими зелёными глазами. Яку всё-таки присел рядом. — Ну, ты приехал аж в восемь. Ну, почти. Сказал, что в шесть утра воду не дали. Значит, в шесть ты уже не спал. А в инстаграме отвечал на комментарии ещё в три-четыре часа ночи. Если и спал, то часа два, не больше, — загнул пальцы Яку. Лев покраснел. Не то смутился, не то обрадовался такой внимательности. Яку взлохматил ему волосы и, не дожидаясь ответа, отправился умываться первым. Футоны он нарочно уложил вплотную. Улёгся, укрылся, вышедшему из ванной Льву велел не дурить и не ложиться спать в одних трусах, чтоб ему не пришлось просыпаться утром рядом с двухметровой глыбой льда. Лев не обиделся, натянул спортивные штаны и футболку. Притащил с дивана плед и постелил поперёк двух их одеял. Отданный ему хантен был устроен там же. Яку оценил удобство. Можно было придвинуться ближе и обняться, не боясь замерзнуть без одеяла, если оно уползёт. Лев как-то ловко повернулся, просунул ему руку под голову и они просто шикарно устроились. Яку очень довольно выдохнул и прижался поближе, надеясь, что вдвоём они быстрее согреются. От Льва пахло зубной пастой и чуточку им самим. — Сделай мне ещё одно одолжение, — вспомнил Яку. — Да? — неуверенно отозвался Лев. — Я не знаю, как буду чувствовать себя утром, поэтому вывоз мусора в шесть утра оставляю на тебя. Лев покорно потянулся за мобильником выставить будильник. Яку снова закашлялся, пришлось отодвинуться. — Ох. Надо было положить тебя на диване. Теперь ещё и эту ночь не выспишься из-за моего кашля... — С дивана я не услышу во сне, если вы позовёте, — не согласился Лев. Это тоже было частью плана, но вообще-то просто очень хотелось не отпускать его никуда. — Может, лёжа на спине вам будет легче дышать? Яку послушно устроился на спине. Кашель был коварным и ему наверняка не было дела, как Яку там себе лежит. Но какая разница, если можно затащить руку Льва под своё одеяло, устроить у себя на груди, не давая ему отодвинуться, и поглаживать тыльную сторону его большой ладони. Пусть будет рядом. Пожалуйста. Яку не смог произнести, когда они обнимались перед ужином, что ему было ужас как одиноко. Кажется, до сегодняшнего дня он не в полной мере представлял, как соскучился по близости и ласке. Он сам себе устроил это затворничество, но и разрушать возведенную стену было страшно. Куроо оставался его близким другом не смотря ни на что, но не любиться же с ним теперь. И даже не важно, что он занят. Остальных, с кем Яку восстановил отношения, примерять на роль любимого человека он не мог, а искать кого-то совсем нового просто не хотел. Доверять незнакомым было бы слишком страшно. Сегодня Яку не говорил этого всего Льву, хотя стоило. Он только боялся, что прозвучит это через наспех подобранные слова слишком криво, неправильно, неуместно. Очень хотелось суметь ничего не разрушить. Научиться строить, наконец, не только глухие стены, но и взаимное доверие. Лев прибился к нему в марте, когда у него случились проблемы. Он доверял Яку и Яку чувствовал, что может доверять ему в ответ. Очень хотелось попробовать. Попробовать и выиграть этот матч. Тихо откашлявшись, Яку криво улыбнулся своему сравнению. Лев уже сопел во сне. У него наверняка скопилась уйма переживаний, и все они вымотали его за день. Панику сегодня то и дело можно было различить на его лице, он будто по-кошачьи ощетинивался, пугаясь непонятных явлений. И что Яку сегодня приблизил его к себе на запретно близкое расстояние, было слишком неожиданным для него. Пусть и явно приятным. Льва часто можно было читать, как открытую книжку, но с весны, а может и раньше, он научился закрываться в себе. И всё равно Яку поражался, как его кохай сумел скрыть свою симпатию к нему. И как сам мог ничего в поведении Хайбы не разглядеть. Ведь тот явно старался быть ближе, заглядывался, хмурился, смущался и неловко отшучивался. Чучело. Когда это началось? Тоже летом? Воспоминания о мелочах заставляли подняться в груди волну нежности к этому котику-переростку. Яку прикрыл себе рот, чтобы не издать ни звука. Не надо было будить Льва. Лев заснул и оставил его одного со своими плавающими мыслями в холодной зимней темноте, но Яку было тепло. Узнай Яку раньше, он бы... Нет, не рискнул. Он не мог говорить за себя прошлого, пусть даже лето было совсем недавно. Летом хотелось не тепла рядом, а выть и топить себя в подзабытых ощущениях, отключить голову и сердце, хотя бы на одну ночь, пусть даже утром было бы стыдно смотреть друг другу в глаза. Но Яку тогда не смог. Это "в глаза на утро" со Львом было бы слишком невыносимым. Не с ним. Не с тем, кто простил эгоцентричные вспышки истерик из-за оборванной волейбольной карьеры, и вернулся через годы, остался рядом. Пришёл сам. Сейчас же всё было совершенно иначе. Мило, ласково, по-домашнему. Яку уверился, что с этим можно было посметь замахнуться на то, чтобы строить что-то новое, крепкое, надолго. Мечтать шире, не о единичной жалкой попытке заткнуть пустоту одной ночью. Очень хотелось не чувствовать холода наутро. Яку верил, утром Лев снова будет здесь. И днём и вечером, и послезавтра тоже. И эти его поцелуи перестанут быть такими робкими. Какого чёрта он так боится? Яку перед ним весь нараспашку, это не шутки и не издевательства. Младший, наивный, где он успел обжечься? Яку бы не хотел играться с ним. Не хотел бы ранить. Не его. Играми и обжигающим холодом Яку давно сыт по горло. Хотелось тепла и доверия. А значит — нельзя молчать. Яку ему обязательно скажет, найдёт аккуратные слова, не спугнёт и не оттолкнёт. Он будет стараться, честное слово, будет. Чтобы всё было хорошо. У них обязательно будет. Лев обнял его во сне крепче. Яку повернулся и подарил ему несколько легких поцелуев: — Спи. Пожалуйста, выспись сегодня. Спокойной ночи. Он задремал ненадолго и сон его был беспокойным. Яку тоже устал за этот день, не только от простуды. Она напомнила о себе, нос скоро заложило, но ни капли, ни бестолково продутые бумажные платочки не спасали. Льва он всё-таки разбудил своим копошением. — Не дышится? — Лев разблокировал телефон, освещая комнату. Яку устало покачал головой. Хайба молча поднялся с постели и быстренько, чтобы не замёрзнуть, сбегал за диванными подушками. Устроил за спиной Яку горку и предложил спать полусидя. А для начала просто посидеть, не ложась вовсе. Сам он прилёг и поправил Яку одеяло позади. Яку не помнил Льва хоть раз простывшим, но его совет действительно сработал. Простуда убрала свои гадкие лапки от носа и освободила занятый рубеж уже минут через десять. Яку облегчённо улёгся. Он думал, Лев уже заснул опять, но тот вдруг всхлипнул и, сообразив, что его услышали, отвернулся. — Лев?.. — неуверенно позвал его Яку. Хайба сжался под одеялом, а потом резко сел на постели, уткнувшись в свои колени. Яку встревоженно дотянулся до маленькой лампочки с краю от футона. Он и без света чувствовал, как его кохай вздрагивал рядом. Лев плакал. Можно ли уснуть от усталости после изнурительного дня, а потом проснуться среди ночи и разрыдаться от нервного напряжения? Можно. У Яку и не такое бывало. И лучше не сдерживаться. Всё это его вовсе не удивило. Он подсел ближе и приобнял Льва, поглаживая его большую спину и пытаясь найти в путанице складок пледа его ладони. Хайба дышал глубже, старался успокоиться. Задрожал, но скорее от холода. Яку удалось отыскать его сцепленные в замок пальцы. Разумеется, они все не поместились бы в его ладонь, и он просто осторожно погладил их, всё ещё оставляя правую руку на спине Льва. Тот шмыгнул носом ещё разок, задышал ровнее, хоть сердце у него и колотилось. На своего семпая он не смотрел. Яку прислонился лбом к его плечу и провёл рукой по предплечью. — Если ты не скажешь, о чём плачешь, я не придумаю, как тебя утешить. Или хуже, додумаю что-нибудь не то сам. Не молчи, пожалуйста, — Яку чмокнул его в плечо, туда, где короткий рукав футболки не скрывал голую кожу. Лев дрогнул, непривычный ещё к ласке от Яку, снова не сдержал рыдания. Замок из пальцев распался, но тут же захватил ладонь Яку. Лев прижал её к своему лбу, качнулся вперёд, покрыл пальцы поцелуями. — Я... Яку-сан, я не знаю, как мы с вами сможем... — всхлипнул он. — Я очень хочу, но.. Я боюсь. И замолчал. В этом его "боюсь" Яку услышал эхо своих собственных мыслей, пронёсшихся в его голове ранее этой ночью. — Боишься... всё испортить? — предположил Яку. Измученный своими переживаниями, Лев обернулся к нему наконец. Яку угадал. — Я тоже, — продолжил он спокойно. Хайба приоткрыл рот и Яку высвободил из плена его пальцев свою руку, чтобы вытереть ему слёзы на щеке. — Я тоже боюсь всё испортить. Мне бы этого очень не хотелось. Но я знаю, я очень даже уверен, — он горько усмехнулся, — что буду делать ошибки. Лев смотрел на него и глаза у него блестели. Яку постарался улыбнуться ему: — Я.. могу только пообещать сейчас, что буду стараться замечать их сам, но и прислушиваться к тебе тоже. И исправлять их. Главное ведь не молчать, не держать в себе. Так что, если кто-то напортачит, попробуем поговорить и решить это вместе, хорошо? А пока мы ещё ничего не испортили. — Яку-сан... Вы хотите, чтобы мы..? — Лев не смог произнести продолжения, но вопросительная интонация говорила за него. Да. Яку хотел. Чтобы он и Лев могли быть мы. Чтобы мы были вместе. Вот так вот просто. Только ответа на закономерное "почему?" у него ещё не было заготовлено. — Хочу. Очень много чего хочу. И всё у нас получится, слышишь? А пока я хочу, чтобы ты мог успокоиться. Сходи умыться, хорошо? Тебе станет легче, обещаю. Лев, сосредоточенно выслушавший его, послушно кивнул и молча выбрался из-под одеяла. В ванной он проторчал минут пять или больше и, когда вернулся, успел замёрзнуть. Яку отвёл руку в строну, чтобы Лев мог устроиться у него на плече теперь, и тот даже не поверил сначала этому предложению. Он двигался, как напуганная кошка, и Яку подумал, что он не мог не перенять повадки пушистиков в своём питомнике. Он улыбнулся и Льва это убедило лечь, устроившись головой у Яку на груди. Тот накрыл его пледом поверх одеяла и подтянул поближе тёплый хантен. Лев прижался к нему, обернул свои длинные руки вокруг его тела, собирая тепло. Яку так и не выпутался сегодня из своего халата, так что почувствовать, текут у Льва слёзы снова или нет, он не мог. Если да, ткань всё впитала. Хайба потёрся щекой о его грудь и притих, когда Яку погладил его волосы. В получившемся коконе было тепло и уютно. И совсем не страшно, по крайней мере, сейчас. Яку понадеялся, что они смогут заснуть скоро и оставшиеся часы сна дадут Льву сил на ещё один день. — Я вас таким не знаю, — тихо шепнул Хайба. — Не нравится? — улыбнулся Яку. Лев смущённо выдохнул ему в грудь. Бессловесный ответ понять было несложно. Всё ещё улыбаясь, Яку потянулся поцеловать Льва в висок. — Спи. — теперь можно было выключить лампочку. Будильника Яку совершенно не слышал, зато отлично почувствовал, как вывезший мусорные ящики Лев, забыв об осторожности, резко вернулся под одеяло. От него дохнуло холодом и Яку по началу не сообразил, какого чёрта он тут вообще делает. Лев копошился, запутавшись в пледе, и Яку включил лампочку. Вместе со светом в голове проснулись воспоминания и застучало в висках болью. Он зажмурился, но потом повернулся к Хайбе. Курьер свернулся калачиком, закутался в одеяло с головой и теперь выглядывал оттуда, как из норки. Яку просунул к нему руку под одеялами и наткнулся на ледяные пальцы. — Ты что, ждал, пока они закончат, что ли? — простонал он, пододвигаясь ближе, неосознанно желая согреть. — Вот чучело. — Не надо было? — Лев виновато моргнул. — Но я не замерз, я в куртке был... — Она прям отлично помогла, — Яку сердито шарил под одеялом. Холодными у Льва были только пальцы, и то не очень. Это спросонья под теплым одеялом они казались настоящим льдом. Предплечья были тёплыми, а лезть дальше помешала складка одеяла. Но и так было понятно, что кохай не замерз; можно было отложить подзатыльники на другой раз. — Она тёплая, — тихо буркнул Лев. — Я в ней на скутере езжу и не мёрзну, вообще-то. — Ладно, ладно, не чучело, — взял назад слова Яку. Примирительно вернул ладонь на пальцы Льва и погладил их. Хайба сонно сощурился, тоже придвинулся ближе, а ладонь Яку мягко сжал в согревающихся руках. — Можно, свет пока оставим?.. — решился спросить он через минуту, когда Яку снова стало клонить в сон. — Ты же не боишься темноты? — Ну, — замялся Лев. — Я просто.. Ох. Это как-то досадно, но там внизу... Он снова замялся, а Яку всё-таки открыл глаза: — Что-то случилось? — Нет! Нет... Вы только не подумайте, что там что-то было! Просто я... Там ничего не было, честно, просто я почему-то подумал, что раз там мусор, то вдруг и крыса. ...И вдруг она прыгнет... Яку не знал точно, что его лицо выражало, но под его взглядом растерянный Лев совсем стушевался и теперь, кажется, ожидал насмешек за свой страх или нагоняя за дурацкие выдумки. — Поразительно, — прошептал вместо этого его шеф. — Что? — взглянул на него Лев, уже готовый обидеться на любой выпад в свою сторону. — Каждый хренов раз, когда я иду туда утром, — объяснил наконец Яку. — Я думаю о том же самом. Здесь никогда не было крыс. В нашем районе за этим хорошо следят, и я их докапываю раз в пару месяцев по телефону, как параноик. В ноябре у нас в ресторане проверка была, забыл? Ничего не нашли, всё чистенько. В той комнате насыпана отрава по углам. Я лично проверяю щели и вентиляцию во всём доме. Здесь не может быть крыс и никогда ни одной не было, я их и не видел даже в живую никогда. В детстве помню, дядя раз упомянул, что для заведения крысы это катастрофа. И всё. И тем не менее каждое долбаное утро одно и то же. Там даже палка в углу стоит. Ни разу не брал в руки, но успокаивает. Лев, слушавший с открытым ртом, наконец, хихикнул, а потом совсем рассмеялся. Высунулся из одеяла и беспечно ткнулся своей лохматой головой Яку в лоб. — Тогда мне больше не стыдно за свой страх, — признался он весело. — Но ведь если такая кусачая дрянь в горло вцепится, правда ведь жуть! — До твоего горла ещё надо суметь допрыгнуть с пола, — хмыкнул Яку, подставляя висок под короткий поцелуй. Свет они всё равно не выключили и спали с горящей лампочкой до второго будильника без приключений. Без кашля, без крыс во сне и без всяких страхов.