Выше! Выше! Я хочу достать до звёзд!

Третий день простуды Пятница, 20ое декабря 2019 Лев

Лев взял и не стал бороться с порочным желанием: сфотографировал Яку-сана, спящего в обнимку с его кофтой. Сам виноват, провокатор, слишком миленький!! Курьер выскользнул на лестницу и перевёл дух. Сохранил фото в самую секретную папку. Секретней были только старый дневник и другая папка, с рисунками. Лев вспомнил, что в последней должны были лежать картинки Яку-сана в его, Льва, слишком больших для него футболках и ветровках, кажется. Яку-сан тут же представился в этой самой кофте, с которой спал. Лев ещё немножко поумирал и спустился вниз, натягивая запасной свитер. На одном из его постоянных адресов в филиале какой-то европейской фирмы ему сказали, что он замученный, и выдали больше чаевых, а на другом, в офисе, девочки сказали, что он какой-то весь радостный в последние дни и наверняка влюбился. Почему-то угостили конфетами. В третьем Льва оглядели и спросили, не сменил ли он прическу, потому что в нём что-то явно изменилось. Ещё пара клиентов тоже что-то такое отметили, так что к вечеру у Льва создалось впечатление, что за ним следит почти весь город. Снимают скрытой камерой и потом показывают в передаче по кабельному, ага. Когда после пяти смена Льва кончилась, Рей и Банни пожаловались, что зашиваются уже, поэтому курьер покорно влез в рубашку и фартук, чтобы бегать меж столиками вторым официантом. Хани обещался быть позже, что в пятницу просто равнялось катастрофе. Ресторанчик, в общем-то тихий и живущий в основном доставкой, в конце недели наводнялся посетителями, иногда даже с детьми. Кайто вернулся со своего первого адреса и попросил его туда больше не отправлять: пытались затащить на свою вечеринку. И это ещё шести часов не настало!! Пока остальной персонал мило улыбался клиентам и ворковал в телефонную трубку, мысленно страдая, Лев пытался ни на минуту не отвлекаться от окружающей обстановки. Иначе мысли скакали обратно вверх по лестнице, к зеркалу в коридоре, где Яку-сан в одном халате подставлял шею под наглые поцелуи. И что на Льва нашло? Вернее, понятно что: от радости голову потерял. Но почему это именно так выразилось? Почему так захотелось его зацеловать? Нет, Лев не полез с поцелуями оттого, что Яку-сан был перед ним в одном халате. Вот ещё! Что он, раздетого Яку-сана не видел, что ли? Просто Яку-сан сам ему доверился, сам попросил помощи. Вместо привычных заверений, что всё нормально, честно рассказал, как боль в ноге в самом деле ему мешает. Раньше такого вовсе не наблюдалось. К радости Льва примешивались благодарность и даже какое-то умиление. Шефа хотелось заобнимать, чтоб он понял, как Лев тронут. Обнимать Лев не посмел, видел, что Яку-сану действительно больно шевелиться пока. Слов тоже не нашёл, а вот от поцелуев не удержался. А когда Яку-сан буквально растаял от первого поцелуя в шею, остановиться было сложно. Льва слишком завораживало то, как он был согласен плавиться от его действий. Надо было отвлечься. Но Лев вспомнил о поцелуях на кухне. И ещё о засосе на шее Яку-сана. И о признании в своей долгой влюблённости. И потом о коленке. И ещё несколько раз умер. Это был третий день его эмоциональных качелей по поводу слишком важного события, и он порядком устал. Поймал себя на желании как в детстве уткнуться старшей сестре в коленки и пожаловаться. Это показалось не хорошим звоночком: Лев опасался, что сорвётся и натворит какую-нибудь глупость. Днём уже срывался — на слишком откровенные поцелуи. Откровенных Яку-сан вчера не хотел, а сегодня почему-то очень даже желал. Установить причину такой перемены не вышло, зато неожиданно получилось пригласить! Яку-сана!! на свидание!!! Пока официанты не видели, Лев насыпал себе в чашку мелиссы и заварил чая, чтобы нервничать хоть на граммулечку поменьше. Если он испортит то, что началось у него с Яку-саном, можно просто сразу бросать всё и уезжать из Токио, из страны и вообще валить куда-нибудь на Марс. Ладно, он посидит с племяшками в среду, как обещал, а потом всё равно сбежит от позора. Мелисса помогать явно не спешила. Лев недовольно отодвинул от себя чашку. Что за истерики? Яку-сан спустился вниз почти в семь, отпустил Рей, велел Льву не таскаться по залу, а отвечать на звонки о доставке, сунул нос на кухню, а потом забился с чаем и ноутбуком в угол решать вопросы про завоз. К нему пару раз подходили поздороваться какие-то знакомые из постоянных клиентов, побеседовали ни о чём, пожелали выздоравливать. Хани и Банни в минуту затишья нацелились устроить Льву и шефу очередную ими любимую неловкую ситуацию (теперь особенно жгуче стыдно вышло бы!!), но Льва спасла ввалившаяся орава детей. Две тётушки не иначе как ограбили детский сад и теперь шумно пытались рассадить голодную мелочь. Хани и Банни синхронно нырнули под стойку, беззвучно поорали там от безысходности и тут же натянули улыбки, вместе отправляясь на это жестокое испытание. Маленькие посетители пищали, тянули лапки к гирляндам и иногда пытались убежать из-за стола к ёлочке, ныли оттого, что там не было подарков, оставляли на стекле витрины следы пальчиков и ещё сотней способов чудесно продолжали отвлекать Льва от его мыслей, обдумать которые он не находил в себе мужества. Да, он мечтал держать за руку Яку-сана, гулять с ним, целовать его, спать рядом и делать ещё кучу простых вещей. И да — может быть, целовать каждый сантиметр его тела. Но чтобы это, последнее, случилось в сам деле? Да ещё чтобы оно оказалось таким обжигающим? Почему он никогда не задумывался о том, что впечатления в живую будут отличаться от мыслей? Почему не сравнивал никогда с предыдущим опытом?.. Как, куда пропадала всякая логика, стоило ему подумать о Яку-сане? Он вообще в настоящего Яку-сана влюблён или в свой вымысел? В разгар этой мысленной паники Яку-сан неожиданно образовался за спиной, провёл рукой по плечу, отодвигая Льва от телефона, чтобы забрать себе трубку и минуту переговорить с поставщиком. Лев понадеялся, что официанты за ними не наблюдают, и постарался прислушаться к себе. Яку-сан был рядом и уже от этого было тепло и радостно. Можно было не думать о том, чтобы увеличить расстояние между ними, как раньше. Теперь Лев знал, как Яку-сан целуется. Лев ясно видел во время этих поцелуев, как они ему нравятся, как он хочет ещё. Сейчас же нестерпимо захотелось коснуться Яку-сана. Бабочки в животе у Льва заметались с новой силой. Сомнения в своей любви показались необоснованными. Особенно, когда Яку-сан вернул трубку, и даже не взглянув на Льва, уткнулся в заметки от Рей. Это укололо, хоть Яку-сан и предупреждал, что выставлять отношения напоказ не собирается. Придётся потерпеть: рабочий момент, ничего особенного и уж тем более ничего личного. Личное на минуту ворвалось ближе к закрытию, когда Льву позвонили из питомника уточнить, в какие дни Лев навестит котят. Яку-сан во время этого разговора поглядывал на него. Он покусал ручку и всё-таки спросил: — Останешься? Лев радостно выпалил короткое "угу!" и засветился весь. Хани и Банни на свечение прищурились, но издали вопрос вряд ли слышали, потому подковырок от них снова удалось избежать. Лев задумался, как долго ещё удача будет на его стороне, но Яку-сан отвлёк его, тихо пробормотав: — Как хорошо... Сказал он это себе под нос и скорее, не для Льва, но тот всё равно услышал и растаял. Вчерашний вечер был полон нежностей! Интересно, что же у них выйдет сегодня? Лев мысленно ойкнул, потому что ему опять вспомнился халат. Яку-сан теперь не выдумка из мечтаний. Яку-сан живой! И всё ещё немного простывший. Что будет? Ничего не будет? Уж наверное, совсем ничего, подумал Лев, поднимаясь в квартиру шефа после закрытия. Перед ним наверх тащились уставшие Яку-сан и Кубо-сан. Повара иногда оставались ночевать. Токио, пятница перед рождественской неделей, п р о б к и. Лев об этом совсем позабыл. Кубо-сан не забыл. Про ужин для всех троих он тоже не забыл. Высказать радость у Льва не было сил. Их ни у кого не было: троица разулась и упала на разложенный в зале диван. Лежали он так минут пять. Потом Лев открыл глаза: — Ой, птички. Над головой у окна образовались плоские журавли. Лев сел и оглянулся. Это не было галлюцинацией от усталости. Яку-сан откуда-то взял ширму и поставил её за диван, так что его можно было разложить и не опасаться сквозняка от окна. Вот раньше нельзя было так сделать, а? — Холодно, Яку-у-у, — пожаловался Кубо-сан. — М-мхм. Обогреватель умер. — А котацу? — У вас котацу есть?! — подпрыгнул Лев. Негодование его вызвало у семпаев смешок. Они тоже сели. — Надо принести, — поднялся Яку-сан. Лев отправился за ним. И первым забился под одеяло столика с обогревом, когда они поставили его в комнате у дивана. Ещё и выразил своё недовольство тем, что раньше приходилось тут мёрзнуть. Яку-сан весело наградил его щелбаном в лоб и ушёл на кухню греметь тарелками для ужина. Лев отправил ему обиженный смайлик в сообщении. Когда на столике оказались все порции, Лев сделал мысленную поправку: Кубо-сан явно приготовил не на троих, а на пятерых как минимум. Лев вот точно ел за троих. Семпаи смотрели на него благосклонно: Яку-сан, пожалуй, с умилением, а Кубо-сан просто любил, чтоб люди хорошо кушали. Лев чувствовал себя сегодня вымотанным намного больше, чем за последние два дня. Но, может быть, это усталость за всю неделю навалилась на него. Во всяком случае, его даже посуду не заставили мыть после еды, когда он без сил растянулся на полу, наполовину высовываясь из-под одеяла котацу. Кубо-сан сидел напротив Льва и почти не отрывался от экрана телевизора. Яку-сан же сидел между ними с третьей стороны, но на диване, а не на полу, держал свою тарелку в руках. Может, нога ещё побаливала и мешала опуститься на пол, Лев не посмел уточнить. Яку-сан в это время решил проверить сообщения и поднял брови, обнаружив смайлик Льва. Пришлось получить ещё один щелчок по лбу, а потом Яку-сан неожиданно для Льва притянул его ближе, так что тот мог устроить свою голову у него на коленях. Кубо-сан на это вообще не отреагировал, хотя Льву казалось, что тот всё нетрадиционное не приветствует. В рекламной паузе повар выключил звук, поглядел на предлагаемые на экране рождественские скидки в каком-то бутике и спросил, какого ляда Яку-сан не пожелал совсем закрываться на Рождество. Или даже на всю неделю. — Отдыхали бы. Опять же после простуды восстановишься. Да и время друг на друга бы нашли, — поведал он, кивнув на так и лежащего головой на коленках Яку-сана Льва. — Я подумаю, — лениво ответил шеф. Лев продолжил молча изображать котика. Даты и даже часы завоза на этой неделе были уже утверждены, а Яку-сан ещё в конце ноября спрашивал персонал насчёт работы в эти дни, так что график был составлен заранее. Чего Кубо-сан спохватился? Перекраивать всё сейчас выйдет накладно. Это Льва или Кайто без проблем можно было заменить любым другим курьером из фирмы на пару дней. А повара где одалживать? Хоть и предложение провести столько свободного времени вместе было ну о-о-очень заманчивым, Лев был убеждён, что Яку-сан ничего не изменит. Кубо-сан задремал перед своим сериалом, и Яку-сан со Львом немножко похихикали с него. А потом Лев сам вдруг проснулся и обнаружил, что семпаи уже расстелили футоны и теперь укладывали подушку и одеяла на диван, решая, кто и где будет спать и под какими одеялами или пледами. Лев думать был не в силах и, если честно, мог поспать хоть на полу, но ему не позволили. Яку-сан велел вытряхнуться из-под котацу и идти умываться. В кухне и маленькой комнате погасили свет. Завтра предстояло пережить одну смену, а потом наслаждаться свободной половиной дня. А у Льва ещё и целое воскресенье прилагалось потом! Отдохнёт!! Он достал из рюкзака футболку, в которой собирался спать, а потом побежал в ванную поскорее. Яку-сан в вязаной кофте Льва (здравствуй, новый фетиш) осторожно приоткрыл дверь к нему в ванную, когда Хайба закончил чистить зубы. Молча взглянул, дожидаясь разрешения, и протиснулся внутрь, чтобы поставить на место зеркало на ножке, которое зачем-то уносил на кухню Кубо-сан. Лев выпрямился над раковиной, вытирая лицо полотенцем. Немного воды всё-равно успело капнуть куда-то на грудь. На серой майке наверняка осталось пятно. Лев медленно опустил полотенце. Яку-сан от пятнышка не отрывал глаз. Дверь в ванную он прикрыл изнутри. От его взгляда у Льва закололо иголочками где-то в груди. Он уже почувствовал, где именно вода пропитала майку, и это только сильнее провоцировало его возбуждение. Если б Яку-сану вздумалось протянуть руку и просто коснуться соска, Лев моментально позабыл бы о всякой осторожности и о присутствии третьего человека в квартире. В общем, когда Яку-сан поднял на него глаза, Лев знал, что сделать. Они целовались, коротко останавливаясь ради прерывистых вдохов. Яку-сан жадно хватал его губы своими, притягивал обеими руками за шею ближе и млел, когда Лев оставлял цепочки влажных следов на его ключицах. Лев прикусил его кожу там, где краснело оставленное днём маленькое пятнышко, и Яку-сан едва сдержал стон, а потом укусил Льва в ответ, совершенно опьяненный. Такого Яку-сана Лев не знал, но очень хотел узнать. Теперь, пока они целовались стоя, их разница в росте заявляла о себе, всё-таки мешая. Невольно сравнивая, Лев отметил, что Яку-сан всё же был ниже обоих его бывших парней. Вот вспоминать про них сейчас совершенно не хотелось! Хотелось стянуть с Яку-сана кофту и целовать всё, до чего дотянется. Но Яку-сан опуститься на колени не дал. Наверное, у него было больше самоконтроля. Логично, чего ему сейчас голову терять, это ведь не он "со школьных лет влюблен". Это ж надо было такую фразу подобрать... Лев отстранился, заглянул Яку-сану в глаза. Не было в его взгляде никакого самообладания. Он требовательно потянул Льва на себя за майку. У него покраснели губы, и устоять Лев не смог. Да и не нужно было. Почему он вчера отстранился? Это больше не волновало. Такими откровенными их поцелуи ещё не были. Одежда страшно мешалась теперь, ведь нельзя было добраться до голой кожи, чтоб осыпать поцелуями и её. Лев совершенно позабыл обо всём. Важным было только то, что его руки метались по телу Яку-сана, сминая его футболку под кофтой, а сам маленький семпай весь прижался к нему. — Яку-сан! — вырвалось у Льва совсем не шёпотом. Тот чуть отвернулся, пропуская ещё один горячий поцелуй, шумно выдохнул. Он коснулся руками лица Льва, погладил волосы, снова вернулся к щекам, пока тот целовал его в шею и скулы. Проговорил: — Тише, тише... Они замерли и Лев наконец-то понял, что его останавливают. Яку-сан осторожно поглаживал его щёки. Ладони у него были такими маленькими! Лев крепко прижал его руки к своему лицу, стараясь успокоиться. Им незачем было заходить сейчас так далеко. Но они оба хотели этого и почти поддались соблазну. Правильно ли, что они останавливаются теперь? Лев не знал. Похоже, они были вынуждены сдаться здравому смыслу и отложить секс на другой раз, когда в квартире не будет никаких свидетелей. Лев зажмурился на мгновение. Секс! Секс с Яку-саном! Он совсем смутился: раньше ведь никогда не приходило этого в голову. Может, в школе он ещё возбуждался, припоминая по вечерам его оголённый живот или изгиб спины, украдкой подсмотренные в раздевалке. Но сам секс представлять — это же совершенно другое. Лев приоткрыл глаза. Яку-сан видением не был, стоял напротив, горячий, прижатый к двери ванной комнаты. Он неуловимо чмокнул Льва в кончик носа и осторожно высвободился. Хайба выпрямился. Вот что вертелось в мыслях весь день, не укладываясь в голове. Только сейчас сложилось в слова. Яку-сан поднял голову, а Лев отмер, понял, что они уже с минуту не двигались: сам Лев уставился Яку-сану в лоб, а тот... Тот разглядывал всё ещё мокрое пятнышко у него на груди. Яку-сан вздохнул почти с сожалением и, так и не коснувшись его больше, приоткрыл дверь. Лев неосознанно придержал её. — Ну... я тебя жду. Сегодня спим на диване, — шёпотом сказал ему Яку-сан и исчез в темноте. Оставшись в ванной один, Лев стоял перед закрытой дверью ещё минуту, приходя в себя. Очень хотелось взять тайм-аут. Не потому что ему что-то не нравилось. Нравилось, даже очень. Только он никогда в жизни не приближался к Яку-сану так близко, как в последние дни, да ещё почти год не мог подступиться к нему, а теперь всё свалилось на голову буквально само по себе. И над этим Лев не имел никакого контроля. Он растерялся, чувствовал себя каким-то нелепым: глупым и неопытным. Яку-сан коротко откашлялся и включил фонарик в телефоне, когда Лев, наконец, покинул ванную. Хайба тихо прокрался к дивану. Дверь в маленькую комнату не была закрыта, оттуда доносилось посапывание. Повар давно спал. Лев присел посередине дивана, потянулся к подлокотнику, где оставил свою футболку, но её там не было. Яку-сан нетерпеливо сел и потянул Льва на себя, укрывая одеялом. Пропажа нашлась: была надета Яку-саном вместо пижамы. Лев хотел было возразить, но Яку-сан прильнул к нему, требовательно увлекая в поцелуй. Ничего не оставалось, как ответить. И прижать семпая к себе. Может быть, кроме футболки на нём ничего больше не было, но не проверять же вот так сразу? Из головы сразу исчезло беспокойство о том, что не в пижаме Яку-сан замёрзнет. К тому же у них на диване было две подушки и одно на двоих одеяло с пледом — остальное досталось повару. Яку-сан не замёрзнет. И Лев в одной майке тоже. Даже в немного облитой. Фонарик погас. Яку-сан всё-таки добрался до мокрого пятнышка.