Выше! Выше! Я хочу достать до звёзд!

Третий день простуды Пятница, 20ое декабря 2019 Яку

— Не тарахти, — грубо оборвал Яку причитания Льва. Мол, нельзя с температурой лезть под горячий душ. Чего нельзя-то? И температуры с утра как нет! К тому же притворяться пушистеньким и подбирать ласковые слова на каждый случай Яку вовсе не собирался. Когда захочет нежничать, искренние слова сами подберутся. А сейчас... Нет, сейчас стоило самому себе признаться, это опять настроение испортилось из-за ноги. — Помоги лучше, — примирительно буркнул он, отодвигая шторку. Лев осторожно просунул в ванную голову, пока Яку закреплял полотенце на поясе. Хайба огляделся, сообразил, что семпаю холодно, и передал халат. А потом в растерянности замер, поняв, что ему предстояло как-то помочь Яку выбраться из ванной. — А как? Яку развел руками. — Нет, не брать на руки, — остановил он шагнувшего к ванне Льва. — И часто так бывает? — нахмурился тот. Яку пожал плечами: — Пару раз были проблемы с тем, чтобы подняться в ванне, так что я перешёл на душ. Но, как видишь, и тут не всё гладко. Он покосился на бортик, который не мог сегодня перешагнуть. Проклятая нога!! — Ладно, — Лев нагнулся и обхватил его ниже бедер, крепко прижав к себе, чтобы поднять. Яку не успел взвесить, будет это больно или нет, как через секунду оказался на полу. Он вцепился Льву в локти, чтобы тот не вздумал отойти. — Плохо придумал? — робко спросил Хайба. Яку нервно пожал плечами. — Всё равно спасибо за помощь. — А идти сможете? Яку отстранился. Полотенце свалилось и узел на поясе ослаб, но халат не распахнулся. Идти Яку мог, а вот наклониться за упавшим полотенцем уже нет. Лев сам поднял его, расправил повесил на перекладину. Из коридора Яку оглянулся на него, молчаливо благодаря за помощь. Кохай же неожиданно трактовал его взгляд иначе. Лев в один шаг оказался рядом за спиной, наклонился, коснулся губами шеи Яку. Да, неожиданно, но вовсе не неприятно. Боль в ноге никуда не делась, но Яку позволил себе чуть наклониться и отвести назад лопатки. Пусть целует, пусть даже кусается, пусть знает, где лучше. Лев оставлял короткие поцелуи на его коже и осторожно сжимал руками его плечи. На мгновение замер, прижавшись к его волосам на затылке, горячо выдохнул, и тело Яку отозвалось короткой дрожью. Лев среагировал молниеносно, словно только и ждал этого сигнала. Яку не сдержал тихого стона, за короткие секунды сбившись со счёта его поцелуев. Отражавшийся в зеркале Лев напоминал ему охотящуюся кошку — тот же неподдельный интерес во взгляде. Лев зацеловывал его шею, а потом лизнул вдоль позвонков. Яку прерывисто выдохнул, рукой направил его голову, взлохматив светлые волосы: — Ниже... Плечевой пояс и вниз вдоль позвоночника по всей спине и пояснице, едва захватывая верх ягодиц: на кой чёрт ему достались чувствительные места именно там? Сколько массажисток за всю спортивную жизнь посчитали его извращенцем? Массажистов, замечающих, как он плавится под их руками, тоже к ним. Сейчас главным было то, что Лев умел без слов, по вдохам и едва уловимым движениям тела распознать, где коснуться, чтобы свести Яку с ума. Будто он не касался Яку впервые, а уже давно был его умелым любовником. Пожалуй, умелым он и был. Пусть халат открывал Льву только верх спины, тот уже всё понял. Яку видел его взгляд в зеркале, опущенные ресницы и желание изучить реакцию на каждый свой поцелуй. И Яку хотелось подставляться, получать всё то удовольствие, которое собирался дать ему Лев. Словно наэлектризованные, они притягивались друг к другу. Яку повернул голову, подставляя шею под поцелуи, Лев придвинулся слишком близко, заставив переступить с одной ноги на другую. От боли в ноге у Яку вырвался ещё один едва различимый стон, но Лев уловил его, увидел в отражении, как Яку поморщился уже вовсе не от удовольствия. И как сумел различить? Он отстранился, а Яку тут же зашёлся кашлем, напомнившим о подлой простуде. Яку уперся рукой стену, кашляя и сжимая зачем-то узел своего пояса. Лев отшатнулся, уставился на раскрасневшегося себя в зеркало. Отошёл назад и заметался по комнате. Сам Яку не смотрел на него, пытался вытащить из коробки таблетку обезболивающего. Коробки были везде, в каждой комнате, и на кухне и здесь в коридоре под зеркалом. Лев замер у окна, приложив руки к лицу. Ладонь закусил? Что за смятение? Почему он настолько запаниковал теперь? Ах да, ведь Яку вчера сам отстранился, когда его кохай попытался сделать поцелуи откровеннее. Но это же вчера было!! Совсем другое настроение... Ладно, Лев может читать его тело, но не мысли же. Яку без удовольствия отметил, как откладывает на потом очередное объяснение своего поведения. Пока Лев стоял у дивана, Яку оглядел в зеркале своё отражение, поправил халат и затянул пояс. Минутный порыв оборвался, а жаль. Теперь Яку хотя бы знал, что со Львом у них больше взаимного, чем казалось. Он глянул на Льва, а потом ещё раз в зеркало, приметил след от последнего поцелуя на своей шее. Самый настоящий засос, видно будет даже с воротником рубашки! Лев обернулся к нему, явно опасаясь нагоняя за такие откровенности всего на третий день, но Яку мирно улыбнулся ему. Тогда Лев убрал руки от лица, хотя растерянность его никуда не делась. Ну неужели он думал, что Яку оттолкнёт его, запретит вот так делать и соврёт, будто ничего подобного не хотел? Ну не глупо ли? Яку грустно улыбнулся своим мыслям. — Может, не надо было? Вот это, — Яку приложил руку к краснеющему пятнышку. — Внизу все заметят... — А все и так в курсе... Лев быстро отвернулся, прижав кулак к губам. Явно сам не понял, как это у него вырвалось. Яку, наконец, отошёл от зеркала в коридоре, шагнул в комнату. — В курсе... чего? А он против, чтобы все были в курсе? А они прямо все вот так раз и догадались, что у них тут помимо лечения происходит? Или о чём Лев вообще? Хайба безнадёжно взмахнул руками и опустился на диван: — Того, что я в вас со школьных лет влюблён. Со школьных? Что? Яку удивился, почему это пальцам стало больно, перевёл взгляд на свою руку и сразу перестал так крепко сжимать дверной косяк, в который зачем-то вцепился изо всех сил. Вот ведь. Со школы. Это с шестнадцати лет? Лев смог вот так долго пронести с собой школьную влюблённость и не растерять? Это же сколько его ожиданий Яку не оправдает? Он вообще справится? А Яку-то думал, у Льва это с осени! А его собственные летние желания? А Куроо знал ещё тогда?! А.. А-а-а-аргх, проклятье! Он пересёк комнату и прижал голову Льва к своей груди, крепко-крепко. — Только не надо меня жалеть... — пробормотал кохай. — Лучше заткнись, — шепнул Яку, изо всех сил уцепившись за его воротник и кофту на спине. Лев молча прижался носом к его животу. — Яку-сан, — через минуту отодвинулся он. — Н-н, — Яку поморщился от боли, потому что пришлось снова немного переместить центр тяжести. — Это же неважно! А вам вот мёрзнуть никак нельзя, снова заболеете! Одевайтесь скорее, — вспомнил Лев о том, что он тут сиделка. Он оглянулся на стопку одежды, лежавшую тут же на диване, потянул к вещам руку. Яку остановил его, опустив ладони ему на плечи. Покачал головой: — Потом. Я потом оденусь, когда таблетка подействует. — Тогда плед!! Похоже, Льву очень хотелось сменить тему. Яку и сам не знал, как её продолжить. Что сказать человеку, влюблённому в тебя со школы? Ничего не придумалось, так что бывший либеро взлохматил Льву его светлые волосы. — Идём лучше на кухню, ты ведь обед принёс? — Яку кивнул на выход из комнаты. — У нас мало времени в твоём перерыве? — Носки, — нахмурился кохай. — На кухню пойдёте только в носках. Яку криво улыбнулся. Как будто он сейчас согнётся, угу. Лев подскочил, осторожно придержал его под руки, настаивая на том чтобы Яку сел. Тот охнул. Сидеть на диване, к несчастью, сегодня тоже было больно. Лев тревожно оглядел, как Яку упирался руками в диван, чтобы как-то переместиться в поисках удобного положения. Оно не нашлось и пришлось замереть так. Лев сам взялся за носки. Яку честно терпел утепление. На правой ноге пола его халата съехала в сторону, обнажая коленку. Шрам от операции был куда выше, но Лев замер над больной ногой с этой нелюбимой Яку болью в глазах. — Тебе тоже не надо меня жалеть, — предупредил он почти в шутку, ожидая, что Лев хотя бы улыбнётся. Но тот коснулся своими длинными пальцами коленки, а потом поцеловал чуть выше кожу на внутренней стороне бедра. Яку мысленно проклял мешающую сейчас боль, свою дурацкую ногу, всех виноватых в травме придурков, свой собственный неудачный прыжок тогда на площадке и слишком короткий перерыв Хайбы между заказами. Ну какого чёрта? — Пусть у Яку-сана ничего не болит, — после своего короткого поцелуя шепнул Лев. — И простите, что меня тогда не было рядом... Я не решился... Яку пришлось перебить его: — Не надо. Не извиняйся. Я бы не принял тебя тогда. И раньше — тоже нет. Но тогда, — Яку кивнул на свою ногу, – я лю-ю-юто всех ненавидел. Вышло бы только хуже. Лев кивнул и поднялся с пола, помог встать. Почему-то сейчас прятать свою боль Яку не хотелось. Можно было сжать зубы, но он не стал сдерживать шипение и снова уцепился за подставленные ему руки. Они постояли так ещё минутку и Яку решил, что до кухни всё же дойдёт. На кухне Лев усадил его в уголок и укутал тёплым пледом, а потом Яку снова его не отпустил, не давая разложить по тарелкам еду. У Льва имелось для него бесчисленное множество горячих и сладких поцелуев, от которых Яку таял. Таял и не хотел этого скрывать. Слаще было только замечать, что Лев видел и понимал любую его реакцию. О, как Яку хотелось обо всём позабыть и никогда не прерывать эти поцелуи! Ну сейчас точно раздастся трель телефона, уже привычно звучащая в самый неподходящий момент!.. Яку немного ошибся: в этот раз прервал их дверной звонок. Лев вздрогнул с непониманием. — Открой, пожалуйста, — словно извиняясь, Яку на секунду опустил голову. — Это уборщица. Лев, не веря, отстранился от него. — Ну да, да, из-за ноги не всегда могу заниматься уборкой вовремя и вообще забываю об этом. И не люблю, — вывалил на него оправдания Яку. — Да чего вы, — поднялся Лев. — Я просто не знал. Почти год работает здесь и никогда не замечал, что Оота-сан приходит не только наводить уборку в ресторане, но и поднимается в его квартиру по пятницам? Неужели ни разу не пересеклись внизу? Впущенная в дверь, Оота-сан сходу запричитала, поставила перед Яку банку смешанного с чем-то мёда для лечения и побежала мыть руки, Яку едва успел озвучить ей просьбу начать сегодня не с кухни. Вот и посидели миленько вдвоём, м-да. — Ну извини, что не предупредил, — посмотрел Яку на Льва. Тот усмехнулся и пригладил волосы. Яку попросил его ещё убрать футоны и подушки в шкаф, чтобы не мешались сейчас, и они, наконец, принялись за обед. Оота-сан не изменяла себе и сегодня к обычному бормотанию о том, что для уборки в доме непременно нужна жена, добавила ещё что-то о уходе за больным. — А претендентки у неё есть? — тихо хихикнул Лев. Яку весело нахмурился: — Раз в месяц вспоминает какую-нибудь свою родственницу. Но больше любит перечислять клиенток. Якобы они все-все на меня так смотрят, кокетничают, когда делают заказ и поголовно хотят замуж, такие хорошие девочки. — Вот вчера вы не видели, рыженькая эта с косичками заходила, ажно погрустнела вся, когда вас не заметила, Яксан, — донеслось из коридора. Лев подпрыгнул, опасаясь, что их услышали, а Яку тихо рассмеялся над ним. Ничего уборщица не слышала, просто ни о чём другом почему-то говорить не могла. С этим Яку давно смирился и совершенно не вслушивался. Вот зачем сама Оота-сан вчера приходила, осталось тайной. Лев доел свою порцию и всё-таки сказал: — Но ведь правда есть такие клиентки... Они смотрят, Яку-сан. Яку поморщился. — Я не замечаю. Понимаешь? Я непробиваемый, мне надо открытым текстом говорить. — Он помолчал немного. — А когда замечаю... Не знаю, не могу выгнать из головы мысль, что они думают, что у хозяина ресторанчика может быть много денег. Ну или что это они из жалости, когда я с тростью. Яку побарабанил пальцами по столу. Из-за денег, раньше, из-за тех денег, что вдруг свалились на него при победах на мировом уровне в волейболе, с ним оставалась darling. Было очень легко уцепиться за эту мысль, чтобы прогнать бывшую девушку от себя: слова о том, зачем ей нужен инвалид мало на неё действовали, а вот обвинения в корысти сработали отлично. Она не вытерпела той нервотрепки, что устроил ей тогда обозленный на весь мир Яку. Дарлинг действительно была достойна лучшего. Чтобы не взвалить на неё больного себя, Яку при каждой её попытке помириться припоминал ей её якобы существующую меркантильность, пожалуй, совсем забывая, сколько в том доли правды, а сколько собственной выдумки. Помириться позже и устроить этой истории счастливое продолжение Яку не дал. Снова вцепился за сработавший трюк: дарлинг могла решить, что с рестораном Яку разбогатеет без меры. Такую девушку Яку иметь не хотел (не то чтобы он стремился завести хоть какую-то с тех пор). Но дарлинг — да бывшая же!! — обиделась и долго не появлялась больше. Не слыша его размышлений, Лев сложил на груди руки: — То есть просто вариант, что вы красивый, вас не устраивает? Яку приоткрыл рот, а потом отвернулся, со смехом фыркнув. Вот скажет тоже! Но было приятно. Он протянул над столом руку и Лев вложил в его ладонь свои пальцы. Когда Лев выбрался из кофты, чтобы помыть посуду, Яку продолжил: — Нарочно... да и не нарочно тоже... я игнорирую флирт девушек. Не могу представить себя снова в отношениях. По мне можно подумать, что я ещё с пеленок всё распланировал, во сколько лет свадьба, скольких рожать, но нет же. Я к семье пока не стремлюсь, практически никогда о таком не думал. А если начинать что-то, то все эти свидания, прогулки, я на это не способен, по-моему уже; я всё ещё злой и нервный из-за ноги — кстати, задумайся, ха!.. Потом, у девушек обязательно фоточки в сети, чтобы мериться с подружками, у кого букет дороже. Всем-всем рассказать, у неё же па-а-арень... Глупости, наверное, говорю, но в последнее время с девушками мне совсем не хочется всего этого начинать. — А с парнями... Ой, вырвалось! — Лев прикусил язык, но Яку только улыбнулся. — Ха, об этом я тоже не думал. Яку помолчал немного и признался: — Да и опыта такого у меня нет. Но... ты же видишь, что меня к тебе... тянет. Тогда Лев снова сел рядом: — Яку-сан, а вот про их желание рассказать всем... — Это я просто не люблю выставлять напоказ.. Э-э-э.. Нарочно целоваться прилюдно или выкладывать в сеть такие фото... Мне это не нравится. К таким ещё и комментарии ужасные пишут. Я не говорю, что мы должны скрывать, но... И не тыкать это всем под нос? Ты как считаешь? Яку снова протянул ладонь над столом, и Лев взял его за руку, кивая: — Так же. Я не вру. Я понял, что мне неприятно такое выставлять, — он мягко провёл большим пальцем по его костяшкам. — ...Ещё... Яку-сан, а про свидания? Вы их не любите? — Я не умею придумывать вещи, которые нравятся девушкам. Было легче, когда дар... Когда бывшая просто говорила, что вот тогда-то мы идём туда-то, и всё. И я был спокоен, что ей будет приятно... А сам... Вечно не угадывал. А как сюрпризы делать? То у неё туфли не на том каблуке для прогулки, то она сюда весной хотела, то холодно, то жарко, то луна не в козероге... Я только хочу сказать, что мне редко удавалось впечатлить девушку. ...Что? Он сбился, сердясь на то, что разболтался о ненужном и не заметил, как поменялся взгляд Льва. Его курьер убрал руки и упёрся кулаками в свои колени, собираясь спросить что-то. — Яку-сан, а вы бы пошли со мной... А может, не был этот поток мыслей ненужным: Льва вся эта информация тревожила и он явно не знал, как подступиться, зато теперь нашёл зацепку. Забыв про боль в ноге, Яку даже вытянулся весь, ожидая продолжения. Лев вздрогнул, когда уборщица включила пылесос, и ничего больше не сказал. Умер. Яку поймал себя на том, чтобы не выдать нервный смешок. Вышло бы очень обидно. А ещё он и не знал, что же Льву отвечать. Кокетливое и шутливое "я подумаю" он уже говорил вчера, да и зачем шутить, когда он видит, что Лев ну просто не посмеет снова это повторить. Если бы он договорил, Яку бы кивнул в ответ. Но Лев не смел даже вернуть свою руку поверх ладони Яку, так и лежащей на столе. Кажется, количество человек, ненавидящих все мешающие им преграды, на этой кухне удвоилось. Лев покусал губы и, перекрикивая пылесос, всё-таки рассказал о просьбе своей сестры и спросил, были ли у Яку планы на день или вечер двадцать четвёртого числа. Яку, если честно, нужно было заглянуть в ежедневник, но он умолчал об этом: — Кажется, планов не было. Пылесос в соседней комнате затих. — Тогда... Давайте сходим куда-нибудь вместе? — смог спросить Лев. — Давай, — шепнул Яку. — А куда? — Я не знаю. — Тогда мы потом придумаем, хорошо? — предложил Яку. Лев с облегчением опустил плечи и улыбнулся. Не до конца верил, что после стольких лет молчания умудрился пригласить своего семпая на свидание. Ну что же это, ну как так можно вообще? Яку мысленно обозвал его чучелом и потянулся потрепать его за волосы. Лев покорно наклонился ближе и по-кошачьи зажмурился. У-у, морда. Яку не выдержал и проворчал что-то добродушное. Лев перестал щуриться, быстро чмокнул его в уголок губ и поднялся, чтобы достать из кармана свой телефон. Его снова поджидал заказ. Оота-сан одобрительно кивнула, когда он ушёл. Яку тоже пришлось покинуть кухню, чтобы её вымыли. Когда он оделся, Оота-сан пристраивала на крючок в коридоре забытую Львом кофту, потому что нечего одежде делать на кухне. Когда она закончила и ушла, Яку аккуратно снял кофту и свернул. Он вернулся в зал, чтобы проверить мобильник, и присел на диван. В этот раз нога не мешала болью так уж сильно. Яку подумал о том, что нужно бы спуститься и проверить ресторан. И что за эти два, почти полных три дня он от заботы Льва страшно разленился. Но у простуды были другие планы: он снова ощутил слабость. Пришлось признать, что после душа он устал. Пообещав себе прилечь только на десять минуточек, Яку устроился на диване. Обнять и уютно подложить под щёку кофту вышло как-то само собой. Когда Лев минут через пятнадцать прибежал за ней, у Яку так и не получилось разлепить глаза и отдать импровизированную подушку. Он сквозь сон слышал, как Лев хмыкнул и повозился в своём рюкзаке, наверное, доставая другой свой тёплый свитер. Потом Яку почувствовал, что его укрыли пледом, и шепнул имя Льва, после чего совсем заснул.